А теперь о грустном

[Fairy Tail Festival]

На Минервофест были разобраны все номерки. К сожалению, далеко не все участники написали работы. Из тех, кто не написали, предупредили администрацию об отсутствии фестивального фика всего двое людей. Поэтому администрация с грустью и непониманием смотрит на таких авторов:
[J]Аргонский Пес[/J]
 Reifel
 Оксиникум
[J]Рейна Храбрая[/J]
 Irivinnuel
 Sashkin JB

С особой грустью и недоумением администрация смотрит на тех, кто взял по несколько номерков, но не сдал ни одной работы. К сожалению, указанные в списке ниже авторы проявили крайнюю безответственность, так что не допускаются к участию в следующем фестивале:
 ~Solitaire~
 Гугла
 Okana
 Юстиния-лавочница

Искренне надеемся, что более данный инцидент не повторится. С уважением, ваша администрация.

@темы: Черный список, Глас админов

---

Деанон

[Fairy Tail Festival]

Администрация еще раз искренне благодарит авторов за участие и от всего сердца поздравляет победителей


Список работ:

Работа№1 -  Reifel
Работа№2 -  Оксиникум
Работа№3 -  Ев.АнгеЛ.ина
Работа№4 -  shre
Работа№5 -  Рыжий призрак
Работа№6 -  Dart Mras
Работа№7 -  Рыжий призрак
Работа№8 -  Аргонский Пес
Работа№9 -  Dart Mras
Работа№10 -  Anafi Green
Работа№11 -  Алиса_1523
Работа№12 -  Anafi Green
Работа№13 -  Irivinnuel
Работа№14 -  lastixe

Баннеры победителям:

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916378.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/80e15d95e5de62e0067cd639a8afb84b.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916014.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/863485655231e76808297ce476794f34.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186915762.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/bc62e5ee03698cdce3729b7777d7f306.png' /></a>

Баннеры участникам:

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186915486.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/1996d5687310290ff19d7043d521e91f.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186915624.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/099e754eabcc8d5826619023cd6e2d5c.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186915722.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/8645a50ad75b60047852f3dd9205003b.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186915898.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/b8608b3d352ab4016dfd9b1f218d413c.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916079.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/6c6f95abd976cb88493ba4cc5aa6c87f.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916110.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/dc91fb875fc8bdb1020411a77156fafa.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916164.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/15b5a8367e36e84f659132d783e5930d.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916220.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/4a9be4630c7540edce47b482cacfac3d.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916286.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/83033ff760cfd66e40ffccca3c540c0f.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186916417.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/e115b2634ceea3678c8a610df1540c72.png' /></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186948376.htm" target=_blank><img src='http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/554187abf6b25b65e95ef6058c391a15.png' /></a>

@темы: Деанон, Глас админов, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Голосование: Мартовский фестиваль имени Минервы

[Fairy Tail Festival]

ВНИМАНИЕ!!!
ГОЛОСОВАНИЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ В ПОНЕДЕЛЬНИК В 23.00 ПО МСК.

ГОЛОСОВАНИЕ ОКОНЧЕНО!

Администрация искренне благодарит авторов за активное участие и 14 прекрасных фиков
Также администрация искренне благодарит участников, предупредивших об опоздании или несдаче работ

Голосование проходит только от собственного имени, иначе ваш голос будет удален.
Оформлять свой голос только по форме! В противном случае комментарий также будет удален, а голос не засчитан.
В форме писать только номер работы. Название указывать не нужно. Список работ представлен после формы голосования с кликабельными ссылками.

Форма голосования:

3 балла - работа №
2 балла - работа №
1 балл - работа №

Список работ:

Работа №1 - "Запах Саблезубой пустыни" (Минерва, Роуг, Фрош; джен, психология, hurt/comfort, ангст; драббл; G)
Работа №2 - "Все женщины - ведьмы" (Минерва, Флёр; джен, драма, психология, АU, ангст, даркфик; мини; PG-13)
Работа №3 - "Про гуманизм" (Минерва, Эрза; джен, размышления; драббл; PG-13)
Работа №4 - "Побочный эффект" (Минерва, Эдо-Минерва, Роуг, Эдо-Роуг и др.; мини; PG-13)
Работа №5 - "Хищник" (Минерва, Добенгаль и др.; джен, дарк, десфик, PWP; миди; NC-17)
Работа №6 - "Безымянная" (Минерва, Орга, Генма; джен, драма, ангст; мини; PG-13)
Работа №7 - "Поезд" (Минерва, Эрза и др.; джен, ангст, дарк, десфик; мини; PG-13)
Работа №8 - "Счастливчик" (Минерва, Стинг; джен, повседневность, миссинг сцена; мини; G)
Работа №9 - "Плохая дочь лучше хорошего сына" (Минерва, Генма; джен, драма; драббл; G)
Работа №10 - "Hollow" (Минера, Стинг; джен, миссинг сцена; мини; PG-13)
Работа №11 - "Спектр" (Минерва, Стинг; джен, АU, психология, мистика; миди; G)
Работа №12 - "Солома" (Минерва, Юкино; фем-слеш, миссинг сцена; миди; R)
Работа №13 - "Мудрейший" (Минерва, Лаксас, Эрза и др.; гет, AU, ангст; мини; PG-13)
Работа №14 - "Особенности защиты, или Как достичь успеха" (Минерва, Лаксас, Стинг, Роуг; гет, АU, повседневность, фантастика; мини; R)

запись создана: 05.04.2013 в 23:13

@темы: Мартовский фестиваль: Минерва, Голосование за работы

---

Работа №14

[Fairy Tail Festival]

Название: Особенности защиты, или Как достичь успеха
Автор: ***
Бета: ***
Фендом: Fairy Tail.
Тип: Гет
Жанр: АУ, повседневность, фантастика
Персонажи: Минерва, Лаксас Дреер, Стинг Юклиф, Роуг Чени
Рейтинг: R
Размер: мини, 1525 слов
Предупреждения: асфиксия, крэк, ненормативная лексика
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Успех — это умение двигаться от неудачи к неудаче, не теряя энтузиазма. (с) Уинстон Черчилль.
От автора: Ау-канона-здесь-и-не-видали, оос-кто-все-эти-люди, Лаксаснетакой, Минервабыникогда и какойстранныйтекст в наличии :3

примечания по тексту

Кайзерхаус – город, в котором живет император.
Раума – сила, данная при рождении каждому человеку; на ее основе устроено все в Кайзерхаусе.
Вельтраум – сверхсила,
Бештраффер – каратели, «шредеры».
Эсфальштрассе – самая ровная и широкая дорога в Кайзерхаусе.
Мотторад – прототип мотоцикла.
автор упоролся по немецкому и мудак, но старался. Приятного прочтения!


Неоновая вывеска гласила:

«Капитан Крокус - быстро и недорого».

Минерва стянула серебристый шлем и тряхнула волосами.
Неприятности преследовали ее весь день: сначала отменили селектор научного центра, ассистент запорол эксперимент (образцы усохли окончательно); всё тщательно выверенное расписание полетело к херам.
Не пристало научному сотруднику ругаться.
Но сегодня можно было позволить себе расслабиться.

Пока парковалась у кафе, какой-то мудак пронесся на новеньком серебристом VOG3652, едва не задев хромированным боком.
Минерва зло вскинула кулак в воздух.
Вот чумной! Ее HAR5912 стоит немалых денег, и если он думал, что это сойдет ему с рук…
Будут тут всякие мудаки любимые мотторады портить.

Ухмыльнувшись, она коснулась указательным пальцем виска – перед глазами возник полупрозрачный экран.

- Минерва? Ты уже в Кайзерхаусе? Так скоро?
- Сопляк, не сравнивай свой драндулет с моим Харом, - сказала она, удовлетворенно глядя на его вытянувшееся лицо. – Я по делу, Стинг. Пробей по базе VOG3652, номер 4830ft.
- Что такое, тебя подрезали на Эсфальштрассе?
- Не умничай мне тут.

Стинг закатил глаза. За его спиной замаячил Роуг.

- Стинг, селектор через пятнадцать минут.
- Да, да, я помню, - не отрываясь от экрана, бросил Стинг. – Ну, знаешь, ты напала на крупняк. Чем тебе не угодил лейтенант бештраферров?
- Да так, - Минерва задумчиво просканировала свечение своей раумы. – «Шредеры» не знают правил дорожного движения. Имя?
- Прости, - развел руками Юклиф, - не имею права разглашать.
- Не стоит связываться с Карателями, это опасно, они настоящие психи. Драгнил – яркий тому пример, - подал голос Роуг.
- Знаю, знаю, - рассеянно пробормотала Минерва, проверяя защиту на рауме. – До связи, - она вновь коснулась виска и экран исчез.

***

В «Капитане Крокусе» было как всегда шумно, играл какой-то древний джаз. Минерве нравилось это заведение, оно напоминало портовые таверны, которые она видела в старых фильмах. Там всегда было много моряков, эль (не генно-модифицированный продукт, «полностью удовлетворяющий потребности организма», а настоящий, пьянящий эль!) лился рекой. «Капитан» удивительно гармонично сочетал в себе новые технологии и экспонаты времен первых космонавтов.

Три года назад ее назначили сюда наблюдателем (всех высших сотрудников городских центров приписывали к заведениям – муть, но приходится; научному же с завидной регулярностью везло на общепиты) и теперь, став постоянным клиентом, она не просто исполняла свой долг, но искренне наслаждалась времяпровождением.

Маркус, хозяин «Капитана», подловил Минерву у входа.

- Простите нас, мисс, мы не ожидали вас, ваш столик занят, - он смиренно опустил глаза.
Минерва удивленно выгнула бровь: за три года, что она ходила сюда, никто не занимал облюбованный ею столик у окна.
- Но мы можем посадить вас вот за этот, пожалуйста, вип-зона, никто вам не помешает…

Минерва не слушала толстяка Маркуса, она смотрела на того, кто сидел на ее месте.

Блондин, светлые глаза, хорошо развита мускулатура, раума в норме. Выше нормы. Даже, пожалуй, ближе к S-классу. Тем более, умеет ставить защиту, да так, что и сразу не поймешь.

Интересно.

- Мисс, желаете пройти за вип-столик?
- Мисс желает, чтобы ее пригласил молодой человек, занявший ее любимое место.

Пауза.

Парень, уткнувшийся в экран связи, поднял голову.

- Чего надо? – не слишком вежливо буркнул он.

Глаза у него оказались цвета янтаря, насыщенно-медовые. Прекрасные глаза окинули фигуру Минервы с головы до ног цепким взглядом, и у нее возникло дурацкое, нелепое ощущение, будто в ее душу плеснули хороших размеров чаном с помоями.

Минерва медленно прошла к столику.

- Ничего страшного, если я присяду? – глядя прямо в глаза нахалу, протянула она.

Незнакомец равнодушно пожал плечами.

- Да делай что хочешь.

Минерва, по-прежнему не сводя глаз с незнакомца, присела за столик. Ее все не покидало смутное ощущение того, что что-то было неправильно.

Его раума плотно облепляла его тело, словно перчатка, словно ее специально прижали, чтобы уменьшить силу.

- Какой у тебя уровень?
- Лейтенант, - бросил незнакомец, не отрываясь от экрана.
- Лейтенант? Зачем тогда ставишь защиту?

Незнакомец напрягся и поднял глаза на Минерву.

- Какая печаль тебе, капитану?
- Интересно, - покачивая ногой, пропела Минерва.
- Допустим, у меня есть причины.
- Я не сомневаюсь, у всякого должны быть довольно веские основания, чтобы творить такое с собственной раумой. Ты в курсе, что она может вырваться из-под контроля, если ее так нещадно давить?

Незнакомец молчал.

- Как тебя зовут?
- Лаксас.
- Лаксас, хочешь, я расскажу тебе, что будет, если ты будешь и дальше давить на рауму? Она станет неуправляемой. Сначала ты не сможешь взаимодействовать с мелкими техническими приборами, но это не так страшно, ведь сейчас научный центр разрабатывает замену рауме, но все равно – процесс это несколько болезненный. Потом тебе перестанет подчиняться техника покрупнее. У тебя есть мотторад? Есть? Ну, вот, представь, это как импотенция, когда есть, но не можешь. Говорить ли о том, что произойдет в худшем случае?

Лаксас смотрел не мигая.

- Ты не сумеешь удержать нормальный энергетический фон и, - она наклонилась ближе, - сойдешь с ума. Разве вам не говорили этого в школе?
- Успех приходит к тому, кто идет вперед, не теряя энтузиазма.
- И к чему это? – Минерва улыбнулась.
- К тому, что если я не буду что-то делать для достижения своей цели, я никогда ее не достигну, - Лаксас ухмыльнулся. – А ты из Экспериментального центра?
- Научного.
- Одна срань.
- Тогда почему ты лейтенант?
- Наверное, потому что еще не дорос. Или член маленький. Не знаю, это к руководству.
- А ты можешь ответить нормально, не ерничая? – Минерва недовольно дернула бровью.
- А стоит мне тебе доверять? Зачем вообще тебе мои проблемы? Скучно?
- Скажем, так.

Лаксас задумчиво пробежался пальцами по столу.

- Хорошо. Слушай, раз напросилась. Мой отец работает в отделе Технологий. Там он, изучая человеческое тело, создал эти примочки типа вживления чипа в голову, замены кожи на металлическое покрытие и подобное им. Это здорово, он молодец, но, - Лаксас стиснул зубы, - все эксперименты он проводил на людях. Нет, ты не поняла, - сказал он, когда Минерва открыла рот, чтобы возразить, - он проводил их сразу на людях. Не как нормальные ученые – сначала на образцах-черновиках, а сразу на чистовую. Представляешь, сколько людей он «испортил»? Мне было около пяти лет, когда он опробовал на мне встроенную очистку желудка. Лучше не вспоминать. Я ушел из дома к дедушке, который занимался работой с молодежью. Знаешь «Fairy Tail»? Ага, те самые психи, ага, которые выиграли на Играх. Ну, да, это центр детского развития, ну, так я туда попал в восемь лет. Лучше не вспоминать. Теперь я скрываю рауму, потому что иначе меня найдет отец. И тогда либо я его, либо он меня.

Лаксас с любопытством посмотрел на Минерву.

- Ну, как? Не заснула?
- Нет, что ты, очень интересно.
- Вот поэтому я не лезу на верхушку центра, сижу лейтенантом и задумываю покорить мир.
- У тебя, несомненно, получится, - оскалилась Минерва.

Вдруг перед глазами возник экран.

- Минерва, выезжай, собирают «Саблезубых».
- Отец там?
- Да, будет толкать речь, так что полчаса у тебя есть в запасе.
- Скоро буду.
- Мне надо ехать, Лаксас, - экран погас и Минерва поднялась со стула. День точно не задался.
- Мне тоже пора, - Лаксас стукнул по кнопке вызова.
- Молодой господин, мисс, вы уже уходите?
- Вот счет, - Лаксас кивнул на столик.

Минерву все еще не отпускало ощущение того, что что-то не так.

***

Минерва застыла.

Лаксас обернулся и нехорошо ухмыльнулся, расценив ее заминку по-своему:

- Комплексы? – протянул он, проводя ладонью по боку VOG3652.
- Ой, - сказал он, когда разъяренная Минерва открыла рауму.
- Ой-ой, - добавил, когда увидел HAR5912.
- Да еще и S-класс, - цокнула языком Минерва. – Контролирую окрестности этого кафе.
- Научный центр, - заржал Лаксус. – Ну, точно, научный центр.
- Бештраффер, значит? С каких пор грозные бештрафферы открываются первому встречному?

Взгляд Лаксаса потяжелел.

- Вельтраум. Ты S-класс, - продолжала Минерва, - ты с легкостью разберешься с отцом, если того захочешь. Почему ты упорно не хочешь открывать свою силу?
- Такое ощущение, будто ты нарываешься.

Она вдруг поняла, что он прав. Ее неудачный день должен хоть закончиться хорошо. Ей нужно снять напряжение.

- Оу, - Лаксас заметил изменения в рауме. – Даже так? Капитан Научного центра готова отдаться первому встречному?
- Только ради науки, - ухмыльнулась Минерва, - только ради разрядки.

***

- И все же, ты можешь спокойно стать капитаном – рвано выдохнула Минерва. – Вельтраум – весомый аргумент.
- Слушай, ты можешь хоть трахаться молча?

Лаксас сжал пальцы на ее горле.

- Еще слово, - от его тяжелого взгляда низ живота словно прошило током, - еще одно ебучее слово – и я задушу тебя.

Минерва выгнулась. Это было то, чего ей не хватало. Она устала быть главной. Ей нужна была лишь разрядка.

Она вдруг пораженно распахнула глаза.

Он освободил рауму.

Совсем.

Минерва уставилась на его биополе – она подозревала, что оно будет большое, но не настолько. Его раума была золотистого цвета, она была большая и почти перекрывала ее собственную.

Минерва задохнулась.

- Наконец-то, - вздохнул Лаксас и продолжил двигаться, не убирая рук с ее горла.

Воздуха не хватало, Минерва пыталась сделать вдох, но не получалось. Давили пальцы на горле, давила раума – и кроме паники это приносило дикий восторг, почти безумный, потому что впервые ее контролировали так, как хотела сама она, впервые кто-то взял груз первенства на себя. Минерва широко улыбнулась и беззвучно захохотала.

- Эй, ты чего? – Лаксас недоверчиво посмотрел на нее. – Что с тобой? – он чуть-чуть расслабил пальцы.

Минерва вдохнула так глубоко, как только смогла.

- Да вот думаю, если упрямо переть в гору, гора поддастся.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №13

[Fairy Tail Festival]

Название: Мудрейший
Автор: ***
Бета: ***
Фендом: Fairy Tail
Тип: гет
Жанр: AU, ангст
Персонажи: Лаксас Дреяр, Эрза Скарлет, Минерва, Руфус, Гран Дома, Джеллал Фернандес
Рейтинг: PG-13
Размер: 3148 слов
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Член Совета, чья забота – благо всего населения страны, должен быть не только сильным, но и мудрым.
От автора: AU после ВМИ. Никаких драконов, всё спокойно. ХФ победили и пожинают лавры. Цитата − «Никогда не следует открывать миру свои подлинные чувства – иначе они будут растоптаны. Что-что, а эту истину я усвоил рано. (с) Питер Акройд». Цитата слегка модифицирована.

Один взмах ладони венценосной особы − и вот уже льется из-под инструментов тихая-тихая музыка, растекается по залу чарующими переливами и мгновенно приводит толпу в движение, становясь королевским гласом, велящим людям танцевать. Лаксас хмуро сводит брови, наблюдая за тем, как под поцелуй льнет женская рука в ослепительно белой перчатке. Рука, скрывающая под плотной тканью застарелые следы давно исцеленных ожогов, покрытая недавно приобретенными порезами, что оставляли укусы покоившегося в ножнах клинка. Эту руку Дреяр больше предпочитает видеть сжимающей рукоять меча, чем на плече очередного великосветского хлыща из аристократической верхушки Фиора. Да и сама Эрза наверняка не испытывает удовольствия от компании напыщенного юнца, которого и драгоценная мелкая Редфокса способна переломить пополам. Просто пытается таким образом убежать от чего-то, спрятаться за неровным строем поклонников, как за прочной сталью доспехов. На губы мага ложится тень усмешки, когда он тяжелым взглядом провожает вальсирующую пару: «Снова страдаешь, Скарлет?».
Пожалуй, он отвлек бы её получше всякого лощеного сброда, вот только похмельный дед, отправляя его на королевский прием в честь завершения Магических Игр, недолго думая свалил на него обязанности Мастера. Будто мало ему было заботы о то и дело депрессующей Первой.
- …желаем скорейшего выздоровления уважаемому Макарову, очень жаль, что сегодня он не в состоянии разделить с вами сладкий триумф победы…
На краткий миг прислушавшись к потоку неискренних сожалений, сдобренных каплей лести, Лаксас равнодушно кивает, а затем, краем глаза уловив мчащегося мимо официанта, без труда перехватывает с его подноса наполненный до краев бокал.
Он мог бы многое рассказать о том, как скоро «выздоровеет» старик, неделю без перерыва отмечающий их победу, но лишь делает глоток ароматного красного вина, а после, словно мимоходом, отмечает его превосходный вкус. Высокопоставленный собеседник мага согласно улыбается, и хвалебные речи его предназначаются теперь не Дреяру, а стоящему рядом мужчине, владеющему самыми обширными виноградниками в стране.
Разодетая в пух и прах толпа уже кружится в напористо-агрессивном танго, и Лаксас, один раз отпив из бокала, не может найти корону багряных волос в том месте, где она была секунду назад. Вместо этого он неожиданно натыкается на изучающий, неторопливо скользящий по нему взгляд негласного лидера Саблезубых и, коротко хмыкнув, с иронией салютует ей почти пустым бокалом.

А Минерва улыбается в ответ. Тонкая улыбка эта пленительно-снисходительна, точно у коронованной принцессы, выслушивающей комплименты мелкого барона, и во взгляде её при этом насмешки едва ли меньше, чем в незатейливом жесте Дреяра. И пусть внутри неё нарастает глухая злость, она безупречно грациозно шагает навстречу подходящему члену Совета и приветствует того с учтивой мягкостью в голосе, который первым в искусстве обмана достиг мастерства.
- …именно так, леди, о смерти почтенного Баргаса официально известят нескоро, но предварительные выборы на освободившееся место уже состоялись.
Пожилой мужчина, завороженный её любезным вниманием и удивительной терпкой красотой, и сам не замечает, как охотно отвечает на все вопросы Минервы. А она предупредительно зовет официанта и вместо опустевшего фужера протягивает магистру бокал с напитком покрепче:
- Уверена, ваш выбор исключительно достойный. Могу ли я поздравить нового члена Совета?
- Претендентов было немного, однако, в конце концов, голоса распределились поровну между двоими. Но так будет лишь до тех пор, пока Председатель Гран нейтрален.
- Председатель – очень мудрый человек, не удивительно, что он предпочитает хорошо подумать, прежде чем принимать столь важное решение.
Так медлить властный старик может лишь в случае, если оба претендента – явная угроза для его шатающегося трона. «Скорее всего, он сейчас судорожно ищет решение», − Минерва понимающе улыбается.
- Я считаю, что правильный выбор ясен, как день. Член Совета должен быть столь же мудрым, сколь и сильным, и потому Лаксас Дреяр вам не соперник, леди.
Улыбка в уголках четко очерченного рта на долю секунду застывает, а затем становится чуть шире, чуть ласковей:
- О, я искренне благодарна вам за поддержку, магистр. Но доверим же выбор почтенному Председателю Грану, и пусть победит мудрейший.
Мужчина согласно кивает, а затем с уважением салютует ей. Салютует, будто чествуя будущего члена Совета:
- Пусть победит мудрейший.
Лидер «Саблезубых» признательно склоняет голову и переводит изучающий взор на ненавистную фигуру известнейшей мечницы страны. Как ни странно, Минерва тоже абсолютно не сомневается в победителе.

Один удар кулаком по вихрастой мальчишеской голове – и все многочисленные поклонники, жаждущие пригласить её на танец, исчезают из поля зрения столь же быстро, как если бы она взмахнула магическим клинком. Эрза с облегчением выдыхает и виновато глядит на поднимающегося с пола Нацу. Ошарашенный Убийца Драконов, уверенный в собственной невиновности в чем бы то ни было, открывает рот, но его недоуменное «За что?!» останавливает безмолвная благодарность во взгляде Скарлет. Сокрушительный вздох вырывается у Нацу из груди, и, пробурчав что-то невразумительное, он, в поисках утешения, уходит к столам с закуской. Его провожает мягкая улыбка на тонких губах, которые, впрочем, сурово поджимаются, стоит только Эрзе заметить на горизонте приближающегося отчаянного франта-храбреца.
Когда под прессом грозного взгляда последний безбородый юнец сдувается и отправляется обратно к кучке приятелей, она старательно отбрасывает в сторону усталость: такие приемы не оканчиваются раньше полуночи, а значит, ей терпеть еще довольно долго. Вот только полученные в последний день Игр раны надсадно ноют. Тело, в который раз уже залатанное магией, просит неделю-две спокойствия и галлон ромашкового чая. Но Эрза его не слушает: дни проводит за ворохом присланных Советом бумаг, ночи - в душных бальных залах, пьет попеременно горький черный кофе и сладкое шампанское с вином. И, упрямо игнорируя тупую боль в ноге, танцует без перерыва несколько часов подряд. Хорошо хоть, что за товарищами приглядывать особой нужды нет – милейшая улыбка Миры безотчетно вызывает дрожь и волей-неволей вынуждает следить за манерами. Да и Люси, с детства привычная к вечерам вроде этого, помогает изо всех сил. Потому-то Скарлет и удается раз-два за весь прием уделить внимание лишь магу, закутанному в чистый и нарядный, но всё-таки плащ. «Мистган» возникает из ниоткуда, острый слух её не улавливает ни звука шагов, ни шелеста ткани. Хотя присутствие всех членов выигравшей на Играх команды обязательно, совсем не важно, настоящее ли тело будет получать положенную победителям «награду» − от того и колонну рядом с мечницей подпирает всего-навсего эфирная проекция. Эрза знает, что от неё не дождешься обдающего кожу тепла, но всё же иррационально хочет оказаться в приятной близости танца и на каждом шагу вдыхать взволнованное рваное дыхание, стараясь поймать изгиб узора, выглядывающего из-за сползшего шарфа. Эрза жаждет откровения неразрываемых прикосновений, а довольствуется осторожными касаниями быстрых взглядов в спину, из которых только один задерживается достаточно надолго, чтобы изловить его. И стоит ей столкнуться с этим жадным взглядом, желание внутри неё затихает, успокоенное полученным знанием.
Безмятежно прикрывая веки, Эрза пропускает тот момент, когда к ней, умело лавируя в толпе, проскальзывает Руфус из «Саблезубых». «На такого всё равно бы не подействовало», - рассеянно думает Скарлет, позволяя вовлечь себя в быстрый танец. И вновь не замечает, как кто-то осматривает её – сначала внимательно, а потом и вовсе довольно.
Эрзе сейчас важно лишь то, что невеста в белоснежном пышном платье, наспех выдуманная однажды, ложью остается до сих пор.

***

- Вы замечательно смотрелись вместе, - произносит Минерва как бы ненароком и даже не глядит на него, тщательно заостряя пилочкой ухоженные ногти. Она говорит отстраненно, будто бы целиком поглощенная нехитрым занятием, но в этой ложной задумчивости угрозы больше, чем в ледяном взоре Титании. Вот почему Руфус, отвечая, прячет отнюдь не беспричинную опаску за широкополой шляпой.
- На расстоянии магия ароматов слабее, юная леди.
- Вот как? Что же, я понимаю, - Минерва ласково улыбается, но Руфус прекрасно знает, что так же нежно она будет улыбаться, наблюдая за его предсмертной агонией. Так же, как наблюдала за умирающим отцом.
- Это здесь, - маг бережно кладет маленький пузырек на стол перед девушкой. – К сожалению, Мистган оказался эфирной проекцией, его аромата достать не удалось, - осторожно добавляет он, но на утонченном лице не проступает ни досады, ни гнева, и Руфус догадывается, что для неё это не новость.
- Вполне достаточно и аромата Эрзы, - подтверждает его догадки Минерва.
Пилочка незаметно исчезает, её место занимают два стеклянных пузырька: добытый светловолосым магом и тот, что когда-то в детстве она взяла у матери. Волшебница откупоривает вторую склянку и аккуратно опускает в него палец.
Пока заостренный ноготь пропитывается зельем, Минерва поднимает на Руфуса завораживающие темные глаза:
- Мудрость. По твоему мнению, что это такое?
На мгновение маг теряется и откликается не сразу. Но когда он всё же отвечает, то делает это уверенно:
- Мудрость – это когда чувства подчиняются разуму.
- И это означает, - Минерва растягивает алые губы в улыбке, обнажая безукоризненно белые зубы, − что любить и быть мудрым − невозможно.
И по мере того, как бархатный негромкий смех наполняет комнату, на прекрасном лице, искажая его почти до уродства, медленно проступает гримаса превосходства и неприкрытого торжества.

***

После окончания приёма проходит едва ли больше трех с половиной часов, а Лаксас уже просыпается – почти так же, как просыпался в детстве, стоило кромке горизонта начать светлеть. Единственная причина, по которой он сейчас не поднимается с рассветом, это тяжелые шторы из парчи, притащенные ему некогда Эвой. Хотя даже они, плотно задернутые, к вящему огорчению Эвергрин не спасали лидера «Громовержцев» от настырных лучей встающего солнца.
Он мог бы пролежать всё утро в кровати, через каждые полчаса впадая в дрему, но в окно вместе с ветром врывается знакомый влекущий запах, и Дреяр, небрежно накинув шубу поверх смятой одежды, выходит из квартиры.
Лаксас не удивляется, когда чувствует, как отвратительно прочно с коричным ароматом багряных прядей смешался другой – приторная вонь животного секса, густо сдобренная резким запахом крови. От его дома до набережной идти не более минуты, но даже за это короткое время маг успевает понять, что произошло. После тех голодных взглядов, которыми двое голубков обменивались весь вечер, он и не ждал иного.
Как и не ждал, что Скарлет не получит желаемого удовольствия.

Она замолкает, едва заслышав его размеренную поступь. И не скажешь, что рыдала навзрыд: ни всхлипов, ни судорожных подергиваний. Только мелко трясется, обхваченная собственными исцарапанными руками. И сидит на чугунных ледяных перилах, чтобы искалеченной на Играх ноге дать отдохнуть. Не вспоминает, что тоненькая тряпка на ней совсем не магический доспех – от холода не спасет. «Как бы к старой карге не пришлось на поклон идти», - щурится с досадой Лаксас, а после хмуро оглядывает окровавленную спину, не опуская глаз на изодранное платье, обнажающее округлые мускулистые бедра. Запоздало в голове мелькает мысль, что ему надо бы уйти, равнодушно посоветовав самой разбираться со своими проблемами, но он кладет руку на дрожащее плечо и разворачивает её к себе, укрывая шубой. Наклоняет голову, собираясь взглянуть прямо в покрасневшие глаза, а она отшатывается, невесть что возомнив, и сбрасывает его ладонь, попутно впившись в неё ногтями так, что выступает кровь.
Не больно, конечно, но Дреяр едва удерживает ладонь от удара.
- Дура ты, Скарлет, - зло хмыкает он, почувствовав, как в воздухе вокруг Эрза растекся отвратительный, совсем не свойственный ей вязкий запах, перебивающий аромат корицы. Когда-то жаждавший вдохнуть и попробовать на вкус страх «бесстрашной Королевы Фей», Лаксас, ощущая на языке его горечь, уходит прочь. Уходит, запретив себе оборачиваться.

А «Эрза», чьи волосы уже постепенно начинают чернеть, смотрит вслед исчезающему за поворотом магу с надменно-снисходительной усмешкой. Лакрима связи в складках платья оживает, и Минерва властно приказывает:
- Следи за ним. Я хочу видеть всё, Руфус.
- Как пожелаете, леди.

***

Один десяток миль, другой – и алую пелену, накрывающую мир, уже не удержать в ослабевших тисках мутнеющего сознания, внутри которого потрескивает и искрится требующий выхода жгучий гнев. Лаксас шагает, стиснув зубы, и не обращает внимания на то, как редкие прохожие устремляются наутек при одном лишь виде его побелевшего лица.
Он почти не останавливается, чтобы проверить, в правильном ли направлении движется. Его ведут все те первобытные инстинкты, что в нём и без того были сильны, а сейчас к тому же обострились в сотню раз.
Лаксас идет на запах ублюдка, во второй раз перешедшего ему дорогу, да еще и сделавшего это таким образом, что для проповедуемой дедом рассудительности в его планах не находится места.
Он не думает о странности случившегося, о мелких несоответствиях, о собственной спонтанной вспышке неконтролируемой ярости.
Лаксас помнит только, как разило чем-то гадким и липким от Эрзы, которая и во время столкновения с черным драконом разгоняла чужой страх своей отчаянной решимостью. И вспоминает, как равнодушно и почти что снисходительно смотрел нелепо одетый выскочка, считающий себя выше битвы с ним. Лаксас забывает, что прошлый Мистган – это не тот, из-за которого Эрза сейчас не в силах сдержать дрожь и отшатывается от его прикосновений. А если бы и не забыл, ему было бы плевать.
Потому что он, наконец, находит того, на кого можно выплеснуть этот сжигающий гнев.
- Эй, Мистган! - и, когда закутанная в плащ фигура удивленно останавливается, Лаксас подходит ближе, тяжелым взглядом пригвоздив «Мистгана» к асфальту: − Ты не забыл, что «феи» по долгам платят стократно?
Глубокая царапина на ладони зудит сильней, и окружающую реальность окончательно затмевает темное-алое небо и всполохи золотистых молний на нём. Собственного звериного рыка Лаксас уже не слышит.

***

Лакрима напоследок показывает, как от мощного удара молнии разваливается увитый цветущим вьюном белокаменный дом, и неспешно гаснет.
Минерва, на протяжении всего «сеанса» укоризненно качавшая головкой, с сочувствием в наигранно удрученном голосе обращается к молчащему собеседнику:
- «Хвост Феи» не успел встать на ноги, а их маги снова принимаются за старое. А ведь этот район не из бедных, нелегко им будет оплатить расходы на перестройку.
- «По долгам платят стократно» - что Лаксас Дреяр имел в виду? – игнорируя сказанное ею, хмуро спрашивает Гран Дома, Председатель Совета Магов.
- Полагаю, их неоконченную схватку с Мистганом семилетней давности, - волшебница отвечает не сразу, как бы после раздумий, несмотря на то, что разузнала всё о старом «Хвосте Феи» еще несколько дней назад. – Она произошла во время попытки Лаксасом захвата власти в гильдии, - глядя, как при последних её словах искажается на мгновение морщинистое лицо, Минерве хочется рассмеяться, но она легко подавляет этот порыв и лишь улыбается краешком рта.
Председатель резко встает и, заложив руки за спину, подходит к раскрытому окну. Его спокойный задумчивый взор, призванный скрыть обеспокоенность, сначала падает на бесчисленные цветущие улицы Крокуса и только потом вновь возвращается к терпеливо ждущей Минерве:
- Член Совета, чья забота – благо всего населения страны, должен быть не только сильным, но и мудрым.
- Воистину так, - негромко говорит волшебница, поднимая на него блестящие темные глаза.
- Но в жестокости мудрости нет. А тому, кто жесток даже по отношению к своим товарищам, никогда её не достичь.
Минерва соглашается молчаливым кивком – только любезная улыбка преисполняется победного триумфа.
- Тогда решено, - властно произносит Гран Дома, и выражение его лица снова становится непререкаемо суровым, нетерпящим всякое нарушение порядка. – Церемония объявления нового Советника назначается на завтра. Вам не рекомендуется опаздывать, леди Минерва.
- Точность – вежливость королей, Председатель, - склоняет голову та.

Спустя полчаса в кабинет Минервы проскальзывает Руфус, провожавший гостя к выходу из апартаментов «Саблезубых».
Минерва отрывается от документов и довольно кивает вошедшему, на что маг переводит дух с облегчением и отвешивает ей галантный поклон:
- Поздравляю вас, леди.
- Благодарю, мой друг, - Минерва бархатисто смеется, элегантным движением поднимается из-за рабочего стола и, не отводя от мага внимательного взгляда, внезапно говорит без тени обычной благосклонной улыбки: − Некоторая доля моего успеха – твоя заслуга, и потому я дам тебе совет, Руфус. Никогда не открывай миру свои подлинные чувства – иначе они будут растоптаны. Кто-то пройдется по ним с королевским достоинством, а другие – отпляшут на них варварский танец. В любом случае, в открытую показанные чувства обречены быть раздавленными. Эту истину следует усваивать рано.
Она замолкает, а затем улыбается ласково-ласково, и Руфус понимает, что при необходимости первой растопчет его чувства именно их мудрая не по годам юная леди.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №12

[Fairy Tail Festival]

Название: Солома
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: фемслеш
Жанр: missing scene
Персонажи: Минерва/Юкино
Рейтинг: R
Размер: миди (~5000 слов)
Предупреждения: OOC
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: С появлением этой девочки ее привычные распорядки рушатся.
От автора: Автор без понятия, куда его несло и зачем он это писал. И еще прекрасно понимает, что ему нельзя работать без вычитки.
Лотерейный персонаж – Юкино.

Резаная, ломаная солома кружилась в воздухе, путалась с колючим снегом. То, что когда-то было соломенными куклами в человеческий рост, распадалось на куски. Холодный воздух скоростными потоками проносился по горлу, когда дыхание учащалось, а пространство без сопротивление принимало ее фигуру в любой точке небольшой тренировочной площадки.

Каждый ее удар был четким, выверенным — головы и конечности кукол взмывали вверх лишь от прикосновения магии. Ничего не мешало ей быть идеальным оружием: быстрым, сильным и беспощадным — Минерва была уверена, что она бы не остановилась, будь на месте кукол живые люди. Каждая тренировка, каждая атака пусть и импровизированных, но противников — у всего была одна цель. Единственная причина каждый раз проводить часы, представляя на месте соломы врагов.

Минерва помнила восторженные лица зрителей, их овации и гнев, смешанный с уважением, в глазах их соперников. Саблезубые в очередной раз одержали победу на Великих Магических играх, так что оставалось лишь гадать, случится ли это в следующий раз. Но у Минервы не было никакого желания заниматься этим: она все знала наперед.

Поэтому соломы на холодной земле тренировочной площадки становилось больше, чем колючего снега. Ее движения были незаметны среди этого танца белой и грязно-желтой пыли. Пространство разрезалось на миллиона разных плоскостей и срасталось заново. Словно ветер гулял над землей, изящно уничтожая все, что попадалось у него на пути.

Приземлившись в центе площадки, Минерва изогнулась в спине, улавливая равновесие, и в следующую же секунду последние куклы пали, оставляя лишь силуэт волшебницы возвышаться над землей. На ее губах мелькнула довольная улыбка, рука поправила единственную прядь, выбившуюся из прически.

Идеально.

После того, как все распадалось по частям, в ее душе наступало странное состояние спокойствия. Все цели — пусть и не глобальные — достигнуты, поэтому Минерва всего лишь на мгновение расслабилась, подставляя лицо колючему снегу, наконец-то успокоившему свое буйство в ее пространстве.

Вдруг что-то щелкнуло на противоположном углу площадки. Минерва, даже не обернувшись, сделала выпад в ту сторону, а воздушные пустоты со свистом разрезал невидимый клинок. Раздался крик и звук упавшего на деревянные подстилки тела.

— Кто бы ты ни был, ты должен знать, что здесь мое место для тренировок, и посторонним грозит смерть при входе на мою территорию.

В ответ послышался слабый стон. Минерва обернулась.

У арки, ведущей во двор, зажимая глубокий порез на плече, лежала девушка. Карие глаза, с испугом и восхищением наблюдающие за каждым движением Минервы, никак не сочетались со светлой кожей и словно выбеленными волосами, забавной шапочкой очерчивающие ее лицо.

— Простите меня, Минерва-сама. Я...

— Не надо извинений, — сказала Минерва, отворачиваясь от нее. — Убирайся вон, пока я не изменила своего решения насчет твоей жизни.

Девочка кивнула, не отводя восхищенного взгляда. Казалось, что все мышцы застыли на ее лице, лишь темные ресницы подрагивали, когда на них падали редкие снежинки.

— Убирайся, — повторила Минерва.

***

У него в кабинете пахло свежим пергаментом и одним несчастным полу увядшим цветком, что она подарила ему на какой-то праздник чисто из вежливости. Из огромного окна, расположенного напротив двери, виднелся занесенный снегом двор и клочки бледно-серого неба с редкими очертаниями невысоких зданий. Минерва уже по привычке отводила взгляд от снежного буйства за окном: слепило глаза. Она держала спину идеально ровно. И смотрела внимательно, стараясь запомнить каждое самое быстрое движение.

— Ты догадываешься, для чего я тебя позвал, — сказал Мастер, откидываясь на резную спинку громадного кресла за письменным столом.

— Как бы ни звучало странно, это не та ситуация, когда я что-то знаю заранее.

Минерва заняла выжидательную позу. В голове с первого шага по паркету кабинета сформировались предположения — возможные причины. Но Мастер был не так-то прост даже для нее.

— Вчера мы приняли нового члена в гильдию. Она принесла много рекомендаций и хвалебных писем. Раньше работала только в одиночку.

— Не думаете ли вы, что я лучший вариант для знакомства с гильдией? — Минерва заинтересованно вгляделась в его глаза.

— Я хочу, чтобы ты проверила ее уровень. Слабакам не место в Саблезубых. Судя по рекомендациям, она действительно достойный "подарочек" судьбы.

— Но мы-то с вами знаем, что письма порой врут, — она улыбнулась уголками губ.

— Это не повод не проверять ее уровень. К тому же ее разновидность магии редка и уникальна в наше время.

Минерва откинула волосы назад. Она давно изучала взглядом резную поверхность стола. Мастер молчал.

— Хорошо, я проверю ее, — согласилась Минерва.

Когда она покидала кабинет, она думала о том, что ее привычные распорядки рушились.

***

— Значит, это ты Юкино Агрия? — Минерва окинула оценивающим взглядом ту самую девочку. Полосы бинтов виднелись из-под пушистого плаща.

— Рада оказаться под вашим начальством, Минерва-сама, — Юкино поклонилась, стараясь не смотреть ей в глаза. Но все же Минерва уловила, что та искра восхищения испарилась. — И я хочу еще раз попросить прощения за тот случай.

Минерва усмехнулась про себя, понимая, что девочка стояла на том же месте, где и тремя часами ранее. Только теперь она находилась там легально и без риска для жизни. Пока что.

Снегопад ослабился — лишь редкие снежинки достигали земли и тут же таяли, даруя свою влагу почве и редким пучкам соломы, что прислуга не заметила во время уборки после утренней тренировки. Потоки ветра несли с собой свежесть и приятно охлаждали открытые участки кожи.

Минерва сняла свою меховую накидку, оставляя ее на скамейке, стоящей в углу. Раздалось пару щелчков и из небольшой подсобки медленно выплыли десятки соломенных кукол, неуклюже переваливаясь в воздухе. Как только они, ведомые ее рукой, заняли свои привычные позиции, образовав полукруг, Минерва снова щелкнула пальцами. На этот раз к ней в руки переместились богато украшенные песочные часы. Она одним движением перевернула их — золотая струйка песка обрушилась на стеклянное дно.

Юкино вопросительно посмотрела на нее.

— Они — твои противники, — прошептала Минерва, заходя ей за спину. — Продемонстрируй все, на что ты способна.

Она никогда не видела магов звездного духа в бою, поэтому ей было даже интересно, что девочка собирается делать. Вопреки ее ожиданиям, ее фигурка так и осталась на месте, лишь рука, сжимающая блестящий ключ, поднялась в воздух:

— Врата двух рыб откройтесь!

Юкино стояла к ней спиной, но Минерва была точно уверена, что даже в момент сотворения магии на ее лице остается оставалась маска полной покорности. То ли своим действиям, то ли тем, для кого они совершаются. Впрочем, внимание Минервы больше привлекли огромные всплески воды и два гладких черно-белых тела, с бешеной скоростью проносившихся в потоках, одним за одним сбивая "противников".

Песочные часы замерли, когда последняя соломинка упала к мокрой земле. Минерва удивленно подняла брови: время, за которое Юкино уничтожила три десятка "противников", не сильно отличалось от ее собственных результатов.

— Что-то не так? — спрятав ключ обратно на пояс и убрав с тренировочной площадки своих духов, Юкино подошла к ней, с внезапным любопытством разглядывая песочные часы.

— Все нормально, — ответила Минерва. Но что-то в этом было необычного: даже Стинг и Роуг в свои первые дни не могли работать с такой скоростью. Никто из сильнейшей пятерки не мог.

На лице девочки впервые появилась улыбка, а глаза заблестели:

— Не зря меня приняли. Я могу сделать все, что угодно, чтобы подтвердить это!

Внезапная смена ее настроения насторожила Минерву чуть ли не больше ее результатов. Но тут в голове мелькнула новая идея.

— С неподвижным противником может справиться и ребенок, — сказала Минерва, натягивая на лицо привычную полуулыбку. — Но что ты будешь делать, когда десятки или сотни врагов накинутся на тебя?

— Я одержу победу во имя гильдии, — быстро ответила Юкино. Словно когда‐то специально заучила эту фразу.

— А это мы сейчас проверим.

События тянулись словно в замедленной съемке: Минерва сделала шаг в сторону и, выдержав небольшую паузу, переместилась за спину Юкино, легко сжав ее шею руками. Надави сильнее — смерть.

— Ну а что ты будешь делать сейчас? — по слогам спросила она и даже разочаровалась в том, что сейчас не видит ее глаз и эмоций на лице. — Попробуй убить меня.

Тело в руках Минервы дернулось — она интуитивно разжала пальцы. Ноги Юкино подкосились, но она все же смогла удержать равновесие. Поднявшийся ветер гулял по площадке, перемешивая мятую солому, а песчинки в часах, казалось, поползли вверх.

— Я никогда не смогу вас убить, — ответила Юкино, на ватных ногах делая несколько шагов вперед. Она даже не развернулась.

— Идиотка, — одного движения пространства хватило, чтобы девочку отбросило к противоположной стене. Утренняя рана на плече раскрылась, поэтому по пушистому плащу поползли багровые разводы. Пустые, совершенно пустые глаза смотрели на Минерву. — Правило первое: ты должна выполнять все, что я тебе приказываю.

***

Ночью Минерва долго не могла заснуть: в голове поочередно всплывали лица Мастера и той девочки. Она никак не могла понять, откуда же ее такую откопали и почему именно их гильдии достался такой, как выразился Мастер, "подарочек". Минерва натянуто улыбалась потолку, перебирая все возможны варианты. Она и не заметила, когда сон накрыл ее.

Ей снилась привычная тренировочная площадка за окнами, холодный ветер и соломенные куклы, нелепо разлетавшиеся под напором снежной стихии. Или она сама была тем ветром, что рубил тонкие прутья? Минерва мало что понимала в сумасшедшей пляске природы.

То слева, то справа на землю падали безликие головы, а веревки, когда-то связывавшие солому воедино, змеями гуляли по воздуху, красными пятнами вспыхивая среди снега. Время летело невероятно быстро. Минерва потеряла счет, скольких она смогла уничтожить.

Спереди засияло голубоватое свечение, разбавившее монохромное окружение. Минерва интуитивно сделала несколько шагов назад — в голове уже построился план атаки на незваного гостя. Она прищурилась, пытаясь уловить движения в метели. И замерла на месте.

Из снегопада на нее смотрела Юкино: в руке поблескивали ключи, а глаза двумя теплыми пятнами выделялись на бледном лице. Девочка медленно подняла руку с ключом в воздух.

— Врата заклинателя змей откройтесь! Змееносец!

Минерва сделала еще один шаг назад. Впереди возвышалась длинная туша с тупой пастью.

— Я пришла исполнить ваш приказ, Минерва-сама, — на ее губах расцвела улыбку.

Вспышка погасила сознание Минервы.

И в следующий же момент она очнулась у себя в комнате, невольно сжимая пальцами складки простыней. Дыхание участилось. Стук сердца отчетливо нарушал ночную тишину.

Минерве никогда не снились кошмары. Ее никогда не убивали.

***

Рыжие искры огня, полыхавшего в камине, достигали закопченных стенок дымохода, исчезая в пустоте. Мелодичные потрескивание бревен скрашивало повисшую тишину, споря с завыванием ветра за окнами.

В тот день снег валил единой стеной, не переставая: погода, видимо, решила отыграться за то, что лето затянулось.

Минерва перевела глаза с чайника на уставшую Юкино, сидевшую в кресле напротив. Она разрешила ей остаться на эту ночь, ибо прекрасно понимала, что Мастер не простит ее за подающую надежды и замерзшую в ближайшем сугробе девочку .

Свист и струйка пара, вырвавшаяся из-под крышки чайника, сообщили Минерве о том, что вода скипела. Она неохотно поднялась с места, и вскоре на низеньком столе появились две чашки крепкого чая и тарелочка старого, давно потерявшего свои съестные качества печенья.

— Спасибо за то, что разрешили мне остаться, — начала Юкино, но сразу же замолчала, устремляя взгляд на огонь, что только что выбросил новую порцию искр.

— Не надо благодарностей, — спокойным тоном ответила Минерва, невольно осматривая ее новые царапины и шрамы. Такими темпами на теле живого места за пару недель не останется.

В комнате снова повисла неловкая тишина. Часы недавно отбили полночь, а желания спать у Минервы отпало еще тогда, когда она распахнула дверь перед этой девочкой. Все еще из сознания не исчезали глаза из сна и громадная туша.

Минерва прокашлялась, отгоняя от себя дурные мысли. То было просто сном.

— Поведай мне, — Минерва тщательно подбирала слова, — почему ты так хотела вступить в эту гильдию?

— Я... — ее щеки приняли алый оттенок, а глаза снова заблестели. Минерва подметила, что такое происходило каждый раз, когда заходил разговор о гильдии. — Я давно восхищалась вами и думала, что здесь мое место.

— Твое место? — Минерва вопросительно подняла брови.

Щеки Юкино еще сильнее покраснели.

— Простите меня, Минерва-сама, — быстро выпалила она и, резким движением поднявшись с кресла, выбежала в соседнюю комнату.

Глупая девочка, думала Минерва, наблюдая за тем, как из-под двери в ванную комнату выплывают клубы пара. Тут ее взгляд упал на светлый плащ, что Юкино повесила возле входа. Ее словно передернуло, возвращая в другую реальность с ее трупом в месиве из соломы и ветра. В том сне на Юкино был тот же плащ, а ключи она извлекла почему-то из его кармана. Волшебница беззвучно сняла плащ с вешалки и быстро проверила все карманы — там обнаружился только тонкий носовой платок. Минерва выругалась про себя, собираясь повесить плащ обратно, и замерла на месте, стараясь не терять самообладания.

В том же кресле, где недавно сидела Юкино, откинулась на пухлую спинку девочка из сна. В руке звенела связка ключей, а холодные глаза следили за каждым движением Минервы.

— Минерва-сама, вы что-то ищете?

Четыре метра, прикинула она расстояние, готовясь к атаке.

— Я тут подумала, — продолжила девочка, — что ваш приказ оказался весьма полезным: я хочу вас убить. Понимаете, у вас такая интересная позиция в гильдии...

Минерва дальше не слушала. Сорвавшись с места, она одолела половину комнаты и занесла руку для удара, надеясь навсегда уничтожить это лицо с холодными глазами. Но пространство не подчинилось. Отбросило ее обратно в бархатную тьму.

Холодные глаза пронеслись перед лицом, а пронзенный живот отозвался тягучей болью.

***

Потолок плыл перед глазами, а голова раскалывалась напополам. Минерва лежала на своей кровати, укутанная в привычное одеяло. В комнату проникали редкие солнечные лучи. У не зашторенного окна возвышался силуэт Юкино, что-то намешивавшей в чашке. Пахло травами.

Юкино медленно развернулась, видимо, уловив движение в комнате.

— Вы проснулись! — обрадовалась она, за несколько шагов преодолевая расстояние до кровати и ставя чашку на низкую тумбочку.

Минерва кивнула в ответ, пытаясь собрать в памяти события ночи. Она вообще не помнила, что с ней произошло.

— Вы вчера заснули сразу после того, как я ушла в душ, — заметив на ее лице замешательство пояснила Юкино. – Я не знала, что делать, но я решила, что самым лучшим выходом из ситуации будет перенести вас в вашу комнату.

Тут девочка снова покраснела и прижала ладони к щекам, пытаясь это скрыть. Юкино дернулась в сторону двери, но ее запястье поймали пальцы Минервы. Приподнявшись с кровати, Минерва мимолетно коснулась ее губ своими.

— Спасибо.

Минерва привыкла держать свои кошмары при себе.

***

Время проносилось быстро, уводя за собой снежные пейзажи. Первая трава во всю зеленела пышным ковром, упрямые насекомые бились в витражные стекла. Тренировочная площадка давно пустовала, а соломенные куклы уже, наверное, успели разложиться в земле. Новые будут только осенью.

Темнело позже, поэтому Минерва уже привыкла наблюдать тонкую полосу заката, когда Юкино приходила к ней. Девочка говорила много, восхищенно. Рассказывала о гильдии, последних индивидуальных заданиях. И обязательно спрашивала, как проходят тренировки Минервы. Она по привычке говорила, что все их товарищи слишком слабы, чтобы она могла тренироваться на них — период недвижимых соперников давно прошел.

За это время Минерва взяла всего пару заданий, но их выполнение было настолько идеальным, что даже Мастер отметил, что она прибывает в отличной форме, и даже предложил откладывать ей особо сложные задания, если такие поступят. Ее жизнь шла привычным чередом. Только там внезапно всплыла эта девочка.

Минерва привыкла целовать ее властно, полностью подчинять ее тело себе, наблюдая за тем, как она громко стонет. Ее спина давно покрылась вереницей царапин, бедра почти всегда отливали синевой. В волосах порой ее пальцы находили редкую солому. Но она приходила каждый день, срывалась почти на крик и считала, что это правильно. Минерве иногда даже казалось, что еще раз — та скажет, что любит ее. Но Минерва никогда не смогла бы ответить на эти чувства.

Когда Юкино последний раз содрогалась в оргазме, нежно, почти невесомо, целовала ее в висок, у Минервы в голове крутилась одна мысль: только бы не заснуть рядом с ней. Ибо она знала, что только стоит ей сомкнуть глаза, образ девочки со связкой ключей и холодными глазами снова будет убивать ее всеми возможными методами. Сколько уже было? Пятьдесят, сотня смертей?

И Минерву это раздражало до такой степени, что она будила Юкино звонкими пощечинами, делала надрезы на ее руках, спине, гнала вон. Но девочка все равно приходила и не прятала восхищение. Это бесило Минерву еще больше.

Иногда ей казалось, что она живет от смерти к смерти — остальное ненастоящая жизнь. Две разные стороны, две разные, но столь одинаковые девочки. Даже улыбались они похоже. Именно поэтому Минерва думала, что в любой момент Юкино извлечет из-за обнаженной спины нож и вгонит ей в горло. И обязательно скажет о том, что она выполнила ее приказ.

***

Народ толпами лился на улицы цветочной столицы. В воздухе витало праздничное настроение, а победные гимны не утихали. Все цветы с прилавков были раскуплены и теперь расстилались яркой дорогой от ворот стадиона к дверям отеля, где остановилась гильдия-победитель магических Игр.

Они шагали вперед с гордо поднятыми головами. Давно привыкли к шквалу аплодисментов и группам фанатов, которым вечно что-то надо.

Пять величественных фигур осыпали лепестки, и Минерва чувствовала, что здесь ее самое место — впереди гильдии, после победы. На стадионе наверняка остались искалеченные тела ее противников.

Вдруг Минерву передернуло и она, развернувшись на сто восемьдесят градусов, заняла оборонительную позицию.

— Она близко, — одними губами проговорила волшебница.

Четыре потерявшихся взгляда согильдцев не отрывались от нее до того самого момента, как Минерва упала на колени: собственное тело показалось невероятно тяжелым.

С каждой секундой она все больше и больше пригибалась к цветочному ковру, чувствовала удары по спине. Ладони невозможно было оторвать от пола, чтобы применить магию. А толпа и четыре последователя стояли и смотрели.

— Сука, — усмехнулась Минерва, когда в угол обзора попали кожаные сапоги из белой кожи. — Даже сражаться честно не хочешь.

— А вы тоже сражаетесь честно, Минерва-сама? — Юкино присела на колени, заглядывая ей в лицо. — Вы меня этому научили, вы мне это приказали. Теперь вам расплачиваться за это.

Юкино встала в полный рост, обменялась кивками с оставшейся четверкой. И они исчезли в конце цветочного ковра.

Минерва умирала в луже собственной крови для того, чтобы проснуться в своей кровати, до крови впиваясь ногтями в ладонь девочки.

— Минерва-сама, что с вами?! — Юкино, выдернув ладонь из ее пальцев, вскочила на ноги и кинулась к противоположной стенке. На лице застыло удивленное выражение.

Комната плыла в черном тумане, лишь светлый силуэт ее шапочки волос выделялся в темноте. Минерва вытянула вперед длинные руки: под ногтями алыми полукругами виднелась ее кровь. Тонкие брови еще сильнее сошлись на переносице.

— Зачем тебе это? — спросила Минерва, потянулась, встала с кровати. Она медленными шагами приблизилась к Юкино, не отрывая взгляда от ее лица. Та снова отшатнулась.

— Что именно? — замешательство сменилось привычной маской полной покорности: успокоила нервы.

— А ты сама подумай, — Минерва прижалась вплотную – их носы соприкасались. Перехватила ее руки над головой и ловко скрутила за спину.

Она ногой толкнула Юкино в сторону кровати, а сама щелчком пальцев призвала тонкую веревку. Связала ей запястья.

— А в таком положение сможешь исполнить мой приказ?

Минерва бедрами чувствовала прохладу ее кожи. Тонкая ткань простыни линиями складок изогнулась под их телами.

Юкино выглядела жалко: скрученная, с поджатыми коленками и часто вздымавшейся грудью. Минерва невольно залюбовалась,прежде чем сесть на ее обнаженную спину: сегодня ей не хотелось видеть ее глаза.

— Ты ведь сильная, Юкино? — ее голос звучал как всегда плавно.

Юкино тихо застонала, когда горячие руки Минервы легли на плечи. Кровать скрипнула. Минерва чувствовала ее дрожь, каждый судорожный вздох. Она слышала биение сердца. Чего она боялась?

Губы у Юкино были мягкие – Минерва никогда бы не спутала их с другими. Одни только прикосновения к ним подушечками пальцев вызывали легкое покалывание внизу живота.

Минерва провела языком по раковине уха, слегка прикусила тонкую кожу. Девочка заерзала: Минерва была уверена, что не она одна хочет большего. Кисти рук Юкино, все еще связанных за спиной, постоянно изгибались в причудливом танце, иногда задевая внутреннюю сторону бедра. Минерва невольно подалась вперед, позволяя ей еще раз прикоснуться к коже.

Воздух кончался. Минерва наклонилась, приобнимая ее руками за талию. Затронула округлую грудь. Юкино снова застонала: Минерва коснулась ее губ пальцами, надавила на челюсть и ввела три пальца по вторую фалангу ей в рот.

— Что теперь скажешь? – волшебница прижалась к ее лопаткам твердыми сосками. – Сожалеешь о своем решении?

Она не отвечала, только слюна и редкие слезы стекали по рукам Минервы. Она усмехнулась, понимая, что Юкино развела ноги.

Минерва ввела в нее сразу два пальца, надавила ногтями на стенки, мгновенно извлекла и приподнявшись с ее ног, развязала ей руки. Юкино перекатилась на спину. В глазах стояли слезы.

— Минерва-сама, я...

Минерва смеялась громко. Фигурка Юкино казалась крохотной на огромной кровати.

— Идиотка, — одними губами сказала Минерва. Хлопок – красный след от пощечины на лице девочки. — Мои приказы всегда надо исполнять.

А потом Юкино бежала на заплетающихся ногах, спотыкалась, падала. И все равно оказывалась под ней, подчиняясь каждому прикосновению. Спина Юкино покрывалась глубокими царапинами, а на коленях отпечатались синяки.

И она все равно засыпала на руках Минервы, пока та незатейливой магией лечила ее увечья.

Минерва бы могла ее убить: одно движение пространства — ее голова в ногах.

Но узнает Мастер — вечный позор и изгнание.

— Сука, сука, — повторяла Минерва, запуская пальцы в волосы.

Место в гильдии всегда было самым дорогим, что у нее было. Она не могла лишиться его просто так.

Но для нее были и другие пути к смерти.

***

В гильдии было тихо, далекие шаги редко нарушали покой и величие здания. Пыль, в свое время осевшая на пол, вереницами сверкающих мошек кружилась в солнечных лучах. Минерва была в том коридоре одна. Последние подсчеты в кабинете Мастера были завершены, поэтому она могла со спокойной душой вернуться домой и возобновить ежедневные тренировки.

— Эй, подожди! — ее окликнул голос сзади. Минерва не изменилась в выражение лица, когда немного запыхавшийся, но все же довольный собой Стинг догнал ее. По пятам плелся Лектор, щурясь на свет.

— Что-то случилось? — Минерва знала, что ее побаиваются в гильдии, поэтому к ней редко обращались. Стинг тоже стремился обходить ее стороной.

— Мастер совсем забыл предложить тебе новое задание. Он сказал, что только ты вытянешь его сложность.

Минерва не удивилась: она давно ожидала чего-то подобного.

— Если ты откажешься, то мы с Роугом с удовольствием выполним его...

— А кто распространился о том, что я отказываюсь от этого задания? — Минерва окинула Стинга насмешливым взглядом. — Моя обязанность — показывать гильдию с лучшей стороны.

Ей показалось, что при этих словах Лектор едва сдержал смешок.

— На вашем месте я бы пошла готовиться к Играм, — кинула она через плечо, прежде чем скрылась в следующем дверном проеме.

***

Расплывчатые очертания лесов проплывали за окнами скоростного поезда. Купе насквозь пропахло свежим лаком, поэтому Минерва не выдержала и распахнула окно, позволяя потокам ветра впорхнуть через узкую щель. Листы пергамента, лежащие у Юкино на коленях, разлетелись белым веером — девочка сразу кинулась собирать их, ежеминутно поднимая взгляд на Минерву и извиняясь.

— В благодарность за то, что вы предложили выполнить это задание вместе, я постаралась добыть как можно больше информации насчет наших противников. Темная Гильдия, которая приносит проблемы нашим заказчикам, возглавляется сильным иллюзорным магом. Так же у них насчитывается четыре волшебника с уровнем магов S-класса. Они состоят в союзе темных гильдий, поэтому...

Минерва слушала в пол уха: слова Юкино напоминали размытые пейзажи за окнами. Она давно ознакомилась со всей доступной информацией, поэтому нужды изучать эту тему заново не было. Но ей нравился тот энтузиазм, с которым девочка подошла к вопросу.

Из нее бы мог выйти отличный член Саблезубых, подумала Минерва и мгновенно отогнала эти мысли.

— Минерва-сама, я все верно объяснила?

Слова Юкино вывели ее из транса и она невольно заметила, что девочка держит спину так же прямо, как она сама. И цветок в волосы себе воткнула.

— Скоро будем на месте, — вместо ответа сказала Минерва.

Стук колес почему-то успокаивал.

Заказчик был мэром небольшого городка — скорее большой деревни, — расположенного в центре векового леса. Единственную связь с внешним миром представляла железная дорога — по лесным тропинкам ходили лишь самоубийцы и смельчаки.

— Мы не доедем до города? — удивленно спросила Юкино, когда они сошли на низкой платформе посреди лесного массива.

Они остались одни. Спустя минуту поезд, привезший их сюда, промчался в обратном направление.

— Поезда туда не ходят.

Их опасения были оправданы: за последний месяц темные перекрыли железную дорогу, отрезав жителям и продовольствию пути туда и обратно. Юкино в поезде так же успела упомянуть о том, что Саблезубые были не первой гильдией, кого нанимали. Минерва знала, что они станут последними магами, что ступят на эту землю: больше никого не понадобится для выполнения задания.

— Минерва-сама, я хотела спросить, почему вы взяли меня с собой? — спрашивала Юкино, когда они шли вдоль рельс по мелкому камню. Солнце повисло высоко над горизонтом.

— Ты должна подтвердить свою пользу гильдии.

Юкино улыбнулась в ответ.

***

В деревне только и говорили о том, что никто не мог пройти "блокаду" темных, поэтому на Минерву и Юкино жители смотрели словно на богинь. Каждый своим долгом считал рассказать о печальной судьбе своего друга иль родственника — Минерва начала нормально различать звуки только тогда, когда поток народу вынес их к дверям дома мэра. Волшебница отметила, что после слов жителей на лице Юкино появилась озабоченность и заинтересованность проблемой.

Пожилой мэр еще раз пересказал им все детали. Минерва пообещала, что они уложатся в два дня. И через час, наблюдая из укрытия за темным каменным зданием, задумывалась, не соврала ли она. Даже с ее силой на зачистку уйдет много времени.

Здание темных появилось год или два назад. Сначала жители деревни приняли это как должное и даже смирились с тем, что все больше и больше подозрительных личностей стало сновать в округе. Мэр города и Мастер темных заключили соглашение, ведомое лишь им самим, но до жителей оно дошло как нейтралитет с темными. Со временем они даже перестали замечать волшебников.

Но как только снег начал сходить с леса, начались нападения на поезда. После третьего такого случая власти решили, что будет слишком рискованно подвергать жизни пассажиров и персонала риску, поэтому полностью закрыли ветку, ведущую в деревню. С тех пор никто не выбирался дальше десяти километров — говорят, были отчаянные, кто пробовал пройти больше, но их всех убили темные.

— Минерва-сама, у вас есть план действий? — Юкино лежала почти вплотную к ней, разглядывая здание сквозь ветки кустарника.

— Я беру на себя четверку сильнейших и мастера, — одними губами ответила Минерва. — Ты расчистишь проход и будешь сдерживать врага до моего возвращения.

Юкино кивнула, и они бесшумными тенями пробрались к окнам — по плану здания, что нашелся ранее в архивах, отсюда можно было попасть в главный зал, где и должен был находиться мастер.

Девочка скрылась в противоположном конце коридора, следуя на звуки голосов. На губах Минервы заиграла улыбка и она обратно выпорхнула в окно, приземлилась на мягкую траву.

Ее должны убить.

Из здания послышались крики — не ее, мужские, низкие. Минерва притаилась за толстым стволом высокого дерева, ожидая, когда же раздадутся новые звуки. Но все было тихо.

— Вы думаете, что так хорошо маскируетесь, раз позволяете себе стоять под моими окнами?

Минерва приготовила сгустки магии в ладонях и обернулась — впрочем, ей и этого не требовалось делать, чтобы понять, что она слишком сильно отвлеклась и забыла про мастера темных. Он оправдал ее ожидания, оказавшись мужчиной средних лет, немного диковатой внешности.

— Чем я заслужила вашего внимания? — Минерва, пряча заклинания, скрестила руки на груди.

Мастер не стал отвечать, за него это сделали три мощных удара, пришедшие со стороны спины. Минерва успела увернуться, но ее бывшему укрытию не повезло: основание дерева разлетелось на мелкие щепки, а ствол медленно покосился и поднял слой пыли, падая на землю.

Их было четверо, не считая мастера. Каждый атаковал по-разному, чередовал приемы. Но глаза Минервы видели все их движения. Вскоре один из темных лишился руки, а второй упал на колени, хватаясь за разрез на бедре. Следующему она снесла голову: она совершила несколько переворот в воздухе и укатилась к стенам гильдии.

Их осталось двое. Минерва отметила, что мастер ни разу не атаковал, предоставляя это дело своим "псам". Иллюзорным магам, вспомнила она, требуется много времени, чтобы создать заклинание. Но было слишком поздно. Мир вокруг замер, а лишь оставшийся из четверки взмахнул широким клинком, оцарапав ей живот.

Она успела переместится на несколько метров, прежде чем клинок воткнулся в землю. Дышать было тяжело, и почему‐то Минерве казалось, что еще секунда — ее разделают так же, как хотела того Юкино во снах: быстро и безжалостно.

Последние заклинание попало в мастера — ему разорвало тело. Но оставшийся темный уже был слишком близко.

Минерва падала.

Прежде чем ее окутала тьма, она слышала знакомый голос.

***

Ее ноги купались в солнечных лучах, отбрасывали длинные тени на деревянный пол комнаты. Было душно. Минерва сделала пару шагов — ноги подчинялись слабо. Живот неприятно покалывало: под тканью грубого платья обнаружилась аккуратно перевязанная рана.

Массивные ступени незнакомой деревянной лестницы неприятно скрипели, но этот звук терялся в гуле голосов, исходящих с первого этажа. Минерва на мгновение остановилась и, сжав губы в полоску, вошла в зал. За столами сидели люди, переговаривались и, ей показалось, показывали в ее сторону пальцами.

Вдруг среди блеклых тканей нарядов жителей мелькнуло снежно-белое пятно. Минерва быстро нашла круглый столик, за которым сидела Юкино. Вид у нее был немного растерянный, а тарелка с поджаренным хлебом так и осталась нетронутая.

— Минерва-сама, простите меня! — она вскочила с места, вытянувшись в струнку. — Я провалила задание. Как только я отвлеклась на вас, они быстро вернулись в здание и...

— Ты сделала все, что могла, — спокойно ответила Минерва.

Но внутри у нее все переворачивалось. Она не могла выжить, врал разум. Минерва не хотела верить своим глазам.

Волшебница развернулась, так и не сев на свободный стул, и зашагала к выходу из здания. Воздуха не хватало.

— Подождите меня! — закричала вслед Юкино.

Она догнала ее спустя несколько кварталов — в руки Минерве приземлился тонкий конверт со вскрытой печатью Саблезубых.

— Мастер требует, чтобы вы немедленно вернулись в гильдию и возобновили тренировки к Великим Магическим играм, — оттараторила она.

— У меня задание, — сказала Минерва. — Я не могу прерывать его исполнение.

— Мастер и об этом подумал. Он считает, что я вполне способна закончить здесь все одна.

В глазах Юкино сиял энтузиазм.

— Скажи, ты ведь по-настоящему хотела вступить сюда?

Девочка замерла, всматриваясь в лицо Минервы.

— Больше всего на свете, — ответила она.

— Значит, ты будешь рада тому, что отныне ты будешь представлять Саблезубых до моего прибытия в столицу.

У Юкино в глазах застыли слезы радости и она порывисто обняла ее.

— Я ни за что не подведу вас!

Минерва делала это на благо гильдии: такие, как она, должны отсеиваться сразу. Пусть и такими методами.

***

Железнодорожное движение снова возобновилось: остатки темных, сбившихся в своей гильдии, больше не могли мешать поездам.

Юкино уезжала следующим утром, поэтому последние часы она провела жутко нервничая и постоянно переспрашивая Минерву о том, правда ли она ей разрешает занять ее место. Волшебница в ответ кивала головой, рассматривая планы здания темных и прикидывая, где они могут собрать свои силы.

— Я никогда вас не подведу! — говорила Юкино, улыбаясь, когда блестящий поезд прибыл на станцию. — Я буду сражаться во имя гильдии, как и обещала!

Минерва улыбалась искусственной улыбкой и говорила, что все у нее будет хорошо: выиграет пару матчей, а потом займет почетное место на трибунах. Но в душе она прекрасно понимала, что это невозможно. И все ее победы — чистое везение.

Она поцеловала ее на прощание, и когда клубы пара поднялись над кронами леса, Минерва смеялась про себя, представляя, как она умирает на песке арены. Все же не зря на играх выступают сильнейшие.

Спустя пару дней она приказала властям чистить от трупов и пленных здание темных: она расправилась с ними быстро, безжалостно, представляя ее на месте каждого.

Ночью ей больше не снились кошмары: лишь лицо Юкино, перекошенное болью, светлый песок арены и ее кровь.

И когда Минерва наблюдала за скульптурами стадиона цветочной столицы из окна поезда, она думала, что никогда не подпустит никого так близко.

Кошмары на то и кошмары, чтобы быть нереальными и уничтожаться без следов.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа № 11

[Fairy Tail Festival]

Название: Спектр.
Автор: ***
Бета: ***
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: АУ, психология, мистика (не знаю)
Персонажи: Минерва, Стинг
Рейтинг: G
Размер: миди (7700 слов)
Предупреждения: ООС, ОЖП, ОМП
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Не семь смертей, но семь историй. Не семь прологов, но один эпилог.
От автора: По цитате "Защитите меня от тех, кто хочет мне помочь." (с) Ирвин Уэлш. Таймлайн: до ВМИ.

Пролог

В жизни постоянно приходится идти вперёд. Нет, конечно, можно застыть на месте, передав привет всем светлым стремлениям и помахав им же ручкой на прощание... Можно застыть в вечности - на день, секунду, мгновение. Можно придумать очень многое, чтобы не двигаться вперёд. Можно даже просто заснуть.

Но всё равно однажды придётся поднять голову, взмахнуть волосами - короткими, длинными или даже метафизическими - и твёрдой походной устремиться... куда-то.

Всегда тяжело начать свой путь. Кажется, будто за каждым углом подстерегает опасность, а каждая опасность - проигрыш, возвращение в начало.

Но нужно рискнуть.

Красный

Двое застыли перед входом в шахту. Минерва окидывала взглядом тёмный проход уверенно, нисколько не сомневаясь в собственных силах. Взгляд её был холоден и спокоен. Рука Стинга, напротив, мелко подрагивала. Вперёд он смотрел почти с ужасом, от былой уверенности, которой он блистал, когда только вступал в гильдию, не осталось и следа. Сейчас он не был похож на грозного убийцу драконов - скорее на ребёнка. Испуганного.

Повернув голову градусов на тридцать, Минерва заметила небольшую тележку и грустно вздохнула. Не самый подходящий транспорт, но ничего ж не поделать.
- Стинг! Чего столбом застыл? - она спрашивала немного капризно, но в большей степени высокомерно. Юклиф вздрогнул: он настолько погрузился в созерцание мрачной глубины, что даже отвлёкся и слова Леди застали его врасплох. Ещё секунда, и он спросил бы, как они собираются внутрь, но - слава Богу - Стинг заметил средство передвижения. К несчастью, настолько примитивное, что магией это чудо двигаться заставить не возможно. А в том, что везти придётся именно ему, хотя он даже не знал направления, сомневаться не приходилось... Юный маг подкатил тележку и приглашающе распахнул старую дверцу перед Минервой. Девушка скривилась - она ещё надеялась, что внутри не окажется паутины. Но магия творит чудеса, а рельсы, оказывается, уходят вниз - Стинг не долго вынужден работать, он, не напрягаясь, запрыгивает в тележку, полагаясь на инерцию.

Двое магов двигались всё быстрее и быстрее, с каждой секундой удаляясь не только от начала тоннеля, но и от поверхности земли. Уже и вход скрылся из глаз, оставив о себе лишь воспоминания как о чистом клочке голубого неба. Кромешная тьма заполнила, казалось бы, весь мир двоих людей. Не было слышно ничего, кроме бешеного стука сердца Стинга, размеренного дыхания Минервы и резкого свиста, затмевающего все остальные едва уловимые звуки. Воздух свистел настолько долго, что уши даже привыкли - неожиданно для себя Стинг различил удар капли о камни вдалеке. А ведь его чуткий слух страдал намного сильнее чем чей либо.

- Долго ты собираешься делать вид, что ты и не маг вовсе? - голос Леди звучал неожиданно громко. Юклиф тут же спохватился - шар света вспыхнул над его ладонью. Эта магия чем-то напоминала огонь... Тот самый огонь, чьего повелителя Стингу так хотелось сразить.
От яркого, резкого света болели глаза, отвыкшие за последние минуты. Юноше пришлось долго сосредотачиваться на своих ощущениях, чтобы оглядеться и заметить покосившиеся подпорки, перекрытые проходы, что смотрели на главную дорогу будто пустые глазницы. Изредка на стенах попадались надписи - какие-то страшные, похожие на древние руны или магические круги. Краска на каменных сводах давно облупилась. Проезжая первый поворот, маги даже неожиданно спугнули стаю летучих мышей.

Запустение. В этом месте царило запустение, вперемешку с хаосом чего-то минувшего.

Тоннель неожиданно начал расширяться. Неяркий свет возник откуда-то снизу, создавая надежду, что скоро поездка закончится. Неожиданно Стинг скривился и перевалился через борт тележки.
- А ведь так... долго... держался... - мучительно выдавил юноша, прощаясь со своим завтраком.
Скорость тележки заметно снизилась и теперь стало возможным различить, что стены тоннеля покрылись мхом. Удивляло только одно: чем ниже они спускались, тем жарче становилось. Казалось, что ещё чуть-чуть - и они окунутся прямо в центр Земли, или всё затопит расплавленная магма.

Тележка остановилась. Проще некуда - подземный источник бурлил, создавая туман над своей поверхностью и множество пузырьков. Пещера была достаточно большой, чтобы дальний её конец терялся во тьме... Да и сами путешественники были едва различимы относительно небольшого шара, наполненного голубым светом и зависшего посреди озера.
- Так мы за этим сюда пришли? - едва выдавил Стинг, удивляясь, как же после всего произошедшего у него пересохло в горле.
- Да, - звучный голос Минервы эхом разнёсся по пещере. Девушка подняла руку, представляя, будто держит в руках тот самый шар. Магия пространственного перемещения сработала, как и всегда - теперь тёплый шар мягко пульсировал в руке. Минерва прикрыла глаза... И выпустила шар: Стинг, видимо, слишком заинтересовался - он коснулся шара, прорывая голубую оболочку. Горячая едкая жидкость с шипением забрызгала как камни, так и магов. - Идиот! - едва заметный красный кристалл упал оземь. Неумолимо темнело.

Полыхнуло пламя. Вмиг исчезло даже воспоминание о голубом цвете - озеро расплавленной магмы, жидкого огня, полыхало впереди. Минерва замерла в нерешительности - даже её взгляд не смог оторваться от симфонии огня, посреди которой появилась девушка. Она зависла над лавой, в нескольких сантиметрах над ней, и абсолютно не напрягалась по этому поводу. Ей не было жарко.
И красные сапоги, и чёрный шарф, и пальто, и волосы, сочетавшие оба этих цвета - она казалась дитём огня и этой пещеры. Только глаза полыхнули голубым, когда взгляд остался потерянным.

- Вы хотите забрать элемент Спектра? - неизвестно, как этот спокойный голос донёсся до магов.

- Да! - Минерва стойко выдержала потерянный взгляд, принимая вызов.

- Тогда умрите! - губы, стянутые в тонкую линию, хищно изогнулись почти в оскале, обнажая ровные зубы; голова девушки запрокинулась на секунду, чтобы затем опуститься, скрывая лицо чёлкой; вынутая из ниоткуда, в руке алым лезвием полыхнула коса. Только глаза в ту единственную секунду не изменились - они были пустыми.
Лава изогнулась, пропуская свою хозяйку. Маленькие капли жидкого огня сопровождали девушку, обрушиваясь дождём на щит, установленный Минервой. Следом за лавой в щит врезалась коса - с громким хрустом по этой почти материальной защите прошла трещина.
- Удар драконьего крыла! - вперёд вышел Стинг, покидая пределы щита. Его противница уклонилась назад, одновременно ударяя косой туда, где только что была голова противника. Юклиф упал, уворачиваясь, сделал кувырок назад и встал: несколько секунд противники позволили себе потратить, чтобы отдышаться.

- Давно мне не попадалось быстрых противников... - девушка склонилась, так, что чёрная чёлка скрыла бесстрастные глаза и оставила лишь неизменно скривившийся рот. Издав короткий смешок, она снова бросилась вперёд, удар за ударом оттесняя Стинга на шаг. Он, наверное, мог бы принять удар на свои кулаки, но, когда он увидел, как коса рассекает напополам "Рёв белого дракона", он испугался. Потому что любил свою магию. Алая коса мелькала всё быстрее, амплитуда ударов увеличивалась с каждым выпадом, а Юклифу становилось всё сложнее уклоняться. В очередной раз коса просвистела прямо около уха юноши, провожаемая удивлённым взглядом - чтобы не оказаться мелко нашинкованным девочкой с сумасшедшей улыбкой, Стинг упал на землю. К счастью, ему хватило скорости реакции, чтобы тут же откатиться на метр, когда на месте, где он только что лежал, зияла чёрная трещина.
Блондинистые волосы опалились - он и не заметил, как они подобрались к озеру в этом бешеном танце смерти. А магма изгибалась, принимая очертания стрелы, обращённой в сторону Юклифа. Стинг замер на секунду, позволяя глазам расшириться от ужаса. Очень хотелось кричать.

- Белый щит... - прошептал он, мгновенно создавая стену из сияющей белым магии. Изнутри эта защита была прозрачной - и было безумно тяжело смотреть вверх, видя очередную пламенную каплю из бесконечного огненного ливня. Это было ужасно - не знать, когда действие твоей магии прекратится.
Минерва следила за боем раздражённо. Какой же он ещё мальчишка, не умеющий использовать свои силы! - ей хотелось оторвать драконишке голову. Но, помня наказ мастера вернуть драгонслеера живым, Минерве пришлось помочь - она ударила противницу сгустком энергии, и девушка отвлеклась: перенаправила атаку на Леди. Но всего лишь лёгким движением руки Минерва создала щит, а затем кивнула Стингу.

- Тайная техника убийц драконов: Сверхновая! - прокричал Юклиф, создавая поражающий воображение заряд магической силы - огромный белый шар. Звезду.
С потолка посыпались камни - пещера не выдержала такого высвобождения силы. Тёплый свет заполонил всё, лучи, отражаясь от стен, направлялись и собирались там, где стояла девушка. В глазах её впервые мелькнул страх - коса выпала из обессиливших рук.
Мощный взрыв потряс заброшенную шахту.

Девушка не шевелилась, лёжа на воде, что снова приобрела обычный голубой цвет. Минерва успокоенно вздохнула - ей не пришлось сражаться самой, то есть, хотя она и влезла в битву, порученную Стингу Генмой - и потянулась за остывающим камнем.

- Я - хранитель Красной части спектра! - голос громовым раскатом потряс пещеру. Минерва снова поднялась, отвлекаясь от камня. - Вы ведь пришли сюда за моей частью, да? - девушка пыталась понять, почему...
Почему феникс, парящий под потолком, не открывает клюв, но слова, что могут принадлежать только ему, звучат.
- Да, мы здесь за этим камешком, - Леди самодовольно усмехнулась.
- Вы победили человека, которому я передал свою силу и чьи воспоминания отнял. Услышьте же историю...
- Нам некогда! - Минерва подняла Красный с пола и развернулась.
- Я не выпущу вас, пока не выслушаете, - выход из пещеры перекрыло сплошной стеной огня.
- Стинг, останься, - кивнула Минерва, продолжая удаляться. На секунду она исчезла перед выходом и появилась уже по ту сторону стены огня. Стук её каблуков, отражаясь от стен, многократно усиливался.
- Эту девушку зовут Рей... Да-да, ты не ослышался, она ещё жива. На самом деле, она слабенький маг-целитель, живший здесь, неподалёку. Однажды...

Однажды её брат, Никель, в очередной раз ушёл на работу. Он, вместе с другими ребятами, работал в этой шахте - добывал драгоценные камни во славу короля и королевства. Но вечером, когда Рей, как обычно, приготовила ему ужин и ждала его, он не появился. Его не было ни на следующий день, ни через день, и тогда девушка отправилась к шахте, чтобы узнать, где он. Но шахта встретила её запустением - в тот день ни одного человека не вернулось домой. Произошёл обвал.
И тогда Рей, вооружившись киркой, отправилась искать брата - она надеялась, что он ещё жив. Она углублялась в шахту, пока не поняла, что заблудилась в причудливых коридорах.
И девушка испугалась смерти. Её обуял страх, ведь она поняла, что не найдёт дорогу назад. Её охватила злость на брата, что так некстати исчезнул.
А потом её охватила бесконечная ярость на себя из-за того, что она возненавидела брата.
И я дал ей силу огня, чтобы, защищая Красный из Спектра, она смогла выплеснуть ярость.

- Спасибо за историю, хранитель, - поблагодарил Стинг, тоже разворачиваясь и отправляясь вверх по тоннелю. Несмотря на то, что пришлось идти в гору, дорога показалась драгонслееру намного короче: вот уже и свет различим, вот он выходит и встречает Леди, что, кажется, ждала только его.
- Почему Вы не остались послушать историю?

- Это не относится к заданию.

- Но почему Вы сказали остаться мне?

- Иногда с древним волшебством лучше не спорить.


Оранжевый

- Леди, простите, - Стинг неуверенно начал, посматривая на Минерву, но она даже не повернула головы - лишь скосила взгляд. - А мы не встретимся здесь с Нацу-саном?
- На твоё счастье, нет, - Минерва шла уверенно, гордо и независимо. Отдохнув, она чувствовала себя очень хорошо.
- Почему на моё счастье? Ведь я победил хранителя Красного... - Стинг и сам, правда, не понимал, что это значит, но был уверен, что Спектр - какое-то древнее и могущественное волшебство.
- Едва ли и с моей помощью. Нет, рано тебе ещё с тем драгонслеером воевать...
- Вы знаете Нацу-сана?
- Лично - нет, но ведь Саламандр - почти легенда в летах. Он победил Джерара - одного из святых магов. Рано тебе ещё с таким тягаться, контролируешь себя плохо...
- Леди, может объясните хотя бы, что это за Спектр такой? И куда мы идём?
- К хранителю Оранжевого, - отрезала Минерва тоном, не допускающим продолжения разговора. Стинг вздохнул: пока она не решит, что можно всё объяснить, на иную информацию рассчитывать не приходится.

Девушка уверенно дёрнула язычок колокольчика, мигом залившегося мелодичной трелью. Дом, куда пришли маги, с виду напоминал большой шар и был выкрашен в оранжевый. На поверхности различалось несколько тёмных щелей, но ставни были закрыты. Через несколько минут сонный голос оповестил:
- Иду - иду! - голос показался каким-то не молодым и не старым. Взрослым. Больше ничего не было понятно.
Дверь открыл мужчина со взъерошенными белыми волосами, ярко оранжевой пижамой и морщинками около рта, будто от постоянной улыбки. Собственно, он действительно тут же улыбнулся, говоря:
- Вы ко мне? - Минерва кивнула и, смерив его презрительным взглядом, прошла в дом, не дождавшись приглашения.
- Проходите сюда, располагайтесь, я сейчас приведу себя в порядок и сделаю вам чаю, - мужчина улыбался, жестами расточал любезность и указывал на приличных размеров диван с зелёной обивкой и изогнутыми ножками. Сам он, смешно расставив руки, вприпрыжку понёсся по винтовой лестнице куда-то наверх.
Не успело пройти и десяти минут, как хозяин дома вернулся. "Похоже, его гардероб не отличается разнообразием в цветах," - отметил Стинг, разглядывая оранжевый костюм, где белой была лишь рубашка с ремнём, а всё остальное, даже бабочка, было выполнено в основном цвете. В руках мужчина держал поднос приличных размеров, на котором стояли три чашки с ароматным чаем и множество тарелочек и вазочек с разнообразными печеньями, пирожными и мармеладом. Пристраивая всё это на небольшой журнальный столик, мужчина сказал:
- Простите, что сразу не представился. Меня зовут Эрнесто Вильгельм дю Гёте де Монтоуз. Но милая дама может звать меня просто Эрни, - обладатель длинной фамилии предпринял попытку устроиться на диване около Минервы, но места оставалось слишком мало и он вынужден был устроиться в кресле напротив. - Хороший день, не так ли?
- Да, бесспорно, - Леди вежливо сделала глоток из чашки и тут же отставила её на стол. Слишком сладко.
- В этих краях в солнечные дни закаты и рассветы такие красивые, такие оранжевые... Вы, верно, заметили, что это мой любимый цвет?
- Сложно не заметить, - пробормотал Юклиф, но его проигнорировали.
- Так что же такая красота забыла в наших скромных краях? О, Ваши глаза столь глубоки, что, лишь увидев Вас, я почувствовал себя путником, что всю жизнь брёл в пустыне и только сейчас нашёл чистейший источник... Вы будете фрукты? Яблоки, груши - всё прямо из южных земель, там климат лучше. Ах, мальчик, может ты поиграешь в саду? - Стинг поморщился, но с места не сдвинулся. - Эти глаза, они как два океана - я тону... А не хотите ли Вы?.. - но договорить Эрнесто не дала Минерва.
- Знаете, я с удовольствием выслушаю любые Ваши предложения, - Минерва мысленно поморщилась. Станет она бред этого балабола слушать, если получит желаемое. Этот апельсинофаг раздражает, - но после того, как вы отдадите нам один маленький оранжевый камешек...
- Вы пришли за Оранжевой частью Спектра? - мужчина вмиг посерьёзнел и положил руки на колени, сцепив в замок.
- Да, - Леди очень обрадовалась, ведь от назойливой любезности Эрнесто не осталось и следа.
- Что ж... Моя защита на редкость проста. Вот здесь, - мужчина щёлкнул пальцами и на столе появилась хрустальная ваза с десятком апельсинов, - находятся апельсины. Один из них - заколдованный Оранжевый, а остальные ядовиты. Если надкусить заколдованный, он станет камнем, а если откусить кусочек от ядовитого - умрёте. Шансы, как видите, один к семи, - Эрнесто приглашающим жестом обвёл вазу и пододвинул её к гостям.
- Две попытки... Стинг, ты первый.
Драгонслеер подобрался к вазе и начал принюхиваться, по очереди вынимая каждый апельсин и изучая со всех сторон. Наконец, все семь фруктов заняли свои места на столе, а Юклиф продолжал недоверчиво принюхиваться, пока не изрёк:
- Здесь нет Оранжевого.
- А где же? - рассмеявшись, решил уточнить Эрнесто.
- Мне кажется, каждый хранитель Спектра любит травить истории. Расскажите, как Вы стали хранителем, - Минерва говорила вежливо, хотя в душе её саму передёргивало от этой вежливости.
- Столь прекрасная дама знает, как угодить старому ловеласу, - на миг к хранителю вернулось былое красноречие.

Всю мою жизнь... А жизнь, сами понимаете, у меня была длинная и насыщенная, я любил лишь одну девушку. Моя подруга детства, Ольга, - Эрнесто сглотнул - ему было тяжело произносить это имя, - тоже полюбила меня. Её огненно-рыжие волосы, изумрудные глаза, брови вразлёт - я могу бесконечно перечислять черты её лица, даже спустя пять лет с её смерти я способен вспомнить расположение всех её родинок... Я любил её безумно, абсолютно без памяти. Она была для меня всем, не больше и не меньше.
И мы были счастливы. Всегда, даже когда приходилось расставаться на недели, разъезжаясь в командировки друг от друга. Даже на расстоянии мы чувствовали нашу любовь - она согревала.
Но безоблачное счастье не могло длиться вечно. Однажды она умерла - погибла в пожаре.
А меня захватило отчаяние: неужели никогда я больше не коснусь её волос, не поцелую её в пухлые губы, не проведу свою особенную линию, куда включу каждую из её родинок? Мне было невыносимо смотреть, как другие живут, когда у меня такое горе. Я не смог ничего с собой поделать - я впал в грех чревоугодия. Я ел и ел её любимые апельсины, не смея остановиться... Я ел в таких количествах, которые никому не снились. Я заменил ими всю еду, хуже того, они были для меня как воздух.
А затем я... впал в кому. И видел там её, и она сказала мне, чтобы я хранил так же, как её когда-то, этот камень. Она рассказала мне о Спектре - и я поклялся всегда улыбаться и не есть больше апельсинов.

- Что ж, всё теперь понятно, - Минерва изогнула губы в подобии улыбки и встала. - Я думаю, это здесь... - она подошла к огромной картине, занимавшей всю дальнюю стену. На картине была изображена Ольга, тут нельзя было ошибиться: и волосы рыжие, и глаза зелёные, и вся она загадочно-прекрасная... Она лежала на смятых простынях, зажав в руке апельсин. - Он, да?
- Вы догадались... - Эрнесто щёлкнул пальцами и от картины оторвался небольшой оранжевый камень, светящийся ровным светом. - Пообещайте, что не станете использовать Спектр во вред.
- Обещаем, - раздражённо проговорила Минерва, подзывая Стинга и подходя к двери. - Прощайте...
- Прощайте, - прошептал Эрнесто. На его глаза наворачивались слёзы, его душили подступающие рыдания, ведь нелегко снова вспоминать смерть своей самой любимой девушки. "Лжец и лицемер," - думал он, пытаясь понять, зачем же глушить боль в душе девушками-однодневками. "Зато про пожар хорошо придумал," - мелькнуло у него в голове. Ну не рассказывать же, что его любимая подавилась апельсином!..

- Почему Вы так странно с ним вели себя, Леди? Соглашались и всё такое... Почему обещали, если мы даже не знаем, как собирается использовать Спектр заказчик?
- Вот именно, к нашей миссии использование этого артефакта не относится. Хватайся! - Стинг тоже взялся за оранжевый камень, а затем провалился в неизвестность, испытав уже знакомые ощущения.

Жёлтый

Стинг не смог удержать равновесия после межпространственного прыжка. Руки, щёку и даже спину (одетую!) опалило горячим сухим воздухом. Эфклиф тут же вскочил и огляделся: помимо стоящей неподалёку Минервы, не было... ничего. Поражающее ничего, огромное и не менее масштабное, чем что-то.

Солнце палило нещадно: казалось, каждый луч лично взял кувалду, чтобы, найдя удобный случай, нанести незадачливым путникам "солнечный удар". Может, звучит и глупо, но когда идёшь под палящими лучами, самое время задуматься об этимологии понятий. Каждая из всех миллиардов песчинок поблёскивала на солнце... Глаза слезились, хотя было понятно, что скоро влаги будет не хватать. Лёгкий голубой оттенок неба не спасал: всё было таким удушающе-жёлтым, что казалось, что они попали в желток яйца... Хотя нет, он же жидкий.

Вообще, все эти нездоровые мысли и ассоциации, всплывающие в голове Стинга, были вызваны тем, что маги шли, кажется, уже час. Куда-то. Вперёд.

Унылый жёлтый пейзаж расплывался всё сильнее и сильнее: он походил уже на множество жёлтых кристаллов, с изредка проскальзывающими оттенками красного, оранжевого, голубого. Единственный цвет, который хотели увидеть маги - зелёный - не попадался им на пути почти принципиально. Всё остальное - лишь цветные миражи, мелькавшие на горизонте, тающие под пристальным взглядом помутнённых глаз.
Стинг почти терял сознание: горло вспороло словно наждачкой, было трудно дышать. Он почувствовал, что падает куда-то на бок. Глаза медленно закрывались...
Мелькнул зелёный цвет ярким пятном.
Тело Стинга будто налилось свинцом: ни встать, ни даже шевельнуться. Эфклиф зажмурился на несколько минут, а затем постарался оценить обстановку уже "трезвым" взглядом. Правда, почти ничего не получалось, но через несколько минут он всё-таки смог различить озеро в обрамлении пальм и ещё какой-то растительности... И Минерву, бежавшую туда.
- Леди... - прохрипел Стинг, но не получил ответа.

Минерва почувствовала себя так, будто её стукнули обухом по голове: тупая боль проявилась сначала в затылке, а потом распространилась на остальные части тела. Девушка, не выдержав, села и почувствовала, что больше она не шевельнётся. С места не двинется.
Она несколько раз моргнула, прежде чем смогла перевести взгляд вперёд и различить что-то, кроме бесконечной пустыни. Медленно проступали очертания почти что дворца: жёлто-песочного, но какого-то воздушного, точно сочный бисквит. Множество барельефов и фресок, точно марципановых, украшали стены. Он напоминал большой торт... Слоёный, немного гармонично расшатанный. Он будто кричал всем своим видом: здесь вы найдёте вкусную еду и отдых.
Но Минерва уже не могла пошевелиться, глядя в удаляющуюся спину Стинга.

Эфклиф не понимал, почему Минерва его бросила. Нет, она, конечно, не стала бы заботиться о нём и всё такое, но и оставлять умирать не стала бы... наверное. Для Стинга это был достаточно сложный вопрос, но, в силу случайно подслушанного разговора, он знал, что Минерва должна не позволить ему умереть. Генма был подозрительно заботливый: может, хорошо знал свою дочку, а может, просто ждал раскрытия потенциала Белого Убийцы драконов. Тут ответ бабка надвое подскажет.
И чёрт, слишком резво она бежала для той, что только что изнемогала вместе с ним, - как только Стинг об этом подумал, скорость Леди резко снизилась.
Подозрения закрались в душу юноши... Превозмогая усталость и страшную головную боль, он встал. С каждым движением, кажется, он терял последние силы - но неожиданно расстояние между магами будто бы сократилось. Воля к жизни заиграла в душе и теле Стинга с новой силой: шаг за шагом он двигался, нетвёрдо покачиваясь, нагоняя Минерву. Наконец, когда до девушки оставались считанные миллиметры, он оступился... Колено обожгло полуденным песком, а рука, в последней надежде вытянутая вперёд, схватила лишь воздух.
- Мираж...

Минерва чувствовала, что она слишком слаба, чтобы даже поднять руку. Почему Стинг её бросил? Он бы не посмел, он душой был верен гильдии... И знал, что эта миссия - проверка его боевых способностей и логики самой Минервы. Ей было разрешено только незначительно помогать, вести общую линию поисков (хотя какие поиски, если координаты первой части были даны, а к остальным камням они перемещались через предыдущие?), да сразиться с Хранителем Фиолетового.
Леди собиралась с силами.
- Стинг! - с трудом выкрикнула она в своей властной манере.
Но спина так и продолжила удаляться. Быстро удаляться, хотя он устал намного сильнее, чем она.
Эфклиф даже не обернулся.
- Иллюзия...

- Нет, я не понимаю, как вы догадались?! - маленькое существо с женским лицом, львиными лапами и крыльями орла перемещалось на задних лапах по кромке озера-оазиса. - Вы ведь должны были начать завидовать моим иллюзиям, должны было впасть во грех... Тогда бы вам не получить Жёлтого из Спектра. Вы ведь за этим камушком сюда пришли?
Минерва кивнула, зачерпывая немного кристально-чистой воды в ладонь и выпивая её.
- Что ж, раз на проверку грехом вы не попались, придётся отгадать загадку. Наверное, самую древнюю загадку в мире. А если вы не угадаете, я убью вас, - почти сфинкс оскалилась, обнажая острые клыки. - Кто утром ходит на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх? Можете обсуждать, не стесняйтесь. У вас секунд тридцать, - обладательница странного тела демонстративно принялась разглядывать свои массивные когти.

- Я не силён в загадках, - Стинг попытался развести руками, но у него получилось лишь вяло дёрнуть ими.
- А я... - Минерва глубоко задумалась. Конечно, её учили решать загадки. Но... - Я знаю ответ! - её лицо озарилось догадкой, хотя она тут же нахмурилась, чтобы скрыть замешательство. Минерва не любила показывать чувства в том виде, в котором они есть. Ведь чувства, отражающиеся на лице, низменны. Это не для королей.

- Человек.

- Я не буду рассказывать вам свою историю. Пусть это будет ещё одной загадкой, разгадывать которую не обязательно. Но, сами понимаете, она связана и с грехом, и с цветом.

- Спасибо, - Минерва поймала жёлтый камень и протянула Стингу, чтобы уже привычно коснуться вместе и переместиться - искать следующий кристалл Спектра.


Зелёный

Упав на тёмно-зелёный мох, маги Саблезубых были счастливы. Наконец-то долгожданная тень... И намного более привлекательный сейчас звук журчания ручья. Неуверенно, на четвереньках, обессиленные маги подобрались к небольшой чистой речке, как оказалось, протекающей по каменистому желобку. Немало времени потратили они, чтобы утолить жажду, возникшую от полуторачасовой прогулки по пустыне, но вскоре, удовлетворённые, откинулись на землю, чтобы отдохнуть.
Лес так и манил расслабиться: высокие деревья соседствовали с кустарниками, землю покрывала кое-где трава, кое-где цветы, а около речки, например, мох. Вдалеке пели птицы, стрекотали кузнечики. Повсюду пахло смесью хвои, каких-то цветов и приторно-медовых одуванчиков.
Глаза Стинга уже начали жить отдельно от мозга - закрываться, - как вдруг Минерва отменила отдых:
- Это зачарованный лес. Уснуть здесь можно только навеки, - девушка поморщилась и встала. Она бы и сама сейчас с радостью отдохнула, но если ожидание смерти подобно, приходится снова расправлять плечи и идти вперёд.

Маги, теперь уже больше похожие на приведения, утратившие яркость черт лица, снова шли, даже не представляя, куда. Кажется, им ещё многого предстоит насмотреться - ведь это только четвёртый путь. Причём вполне безобидный с виду, в отличие даже от апельсинофага. Саблезубых окружали девственные джунгли: даже они сами смотрелись здесь неестественно, выделялись тёмными пятнами из пейзажа, мешали наслаждаться первозданной красотой.
Вдруг неподалёку послышался рёв... Стинг замер. Постояв всего лишь несколько секунд, он уже понял, что рёв этот не может принадлежать кому-то, кроме дракона. Эфклиф тут же рванул в кусты, на звук. Когда он понял, что предполагаемый дракон на соседней поляне, он, даже не посмотрев точного расположения, использовал "Удар драконьего крыла".

Очнулся Стинг быстро, хотя и не сразу - ещё бы, не каждый выживет, если лбом протаранит землю. А поскольку никакого дракона и в помине не было, зато была сухая земля и убитая страшным ударом ящерица (хотя, возможно, она умерла от шока - не каждый день её принимают за дракона), удар оказался намного больнее, чем можно было предполагать. Минерва стояла неподалёку, пока Эфклиф мучился от головной боли.
Тем не менее, путь они продолжили достаточно скоро, стараясь больше не отвлекаться.

Вскоре путники заметили, что деревья в этой части леса росли намного плотнее. Продираться становилось всё сложнее, а долгожданная тень теперь не приносила облегчения - было слишком темно. А ещё влажно. Общая атмосфера, вкупе с тяжёлым для дыхания воздухом, давила. Наконец, маги неожиданно вышли на поляну, усаженную цветами. Цветы всех расцветок и оттенков, от жёлтых одуванчиков и белых подснежников до чёрных роз, произрастали здесь. Казалось, только вдохни поглубже и упадёшь в обморок из-за головокружительного обилия запахов.
Но разве было время отдохнуть и присмотреться?.. Ведь это зачарованные цветы, аромат каждого из которых может как придать сил, так и убить. "Фиалки путь помогут продолжать," - прошептала Минерва, выцепляя взглядом на поляне эти неярко смотрящиеся в таком обществе цветы. Подобравшись поближе, она сорвала одну и вдохнула аромат. Тут же тело наполнилось ощущением потрясающей лёгкости, усталость как рукой сняло; Минерва, надышавшись вдоволь, протянула цветок Стингу, и он тоже взбодрился.
Двигаться вперёд по полю цветов стало намного проще. Но Минерва, понимая, что нужное место найдено, решила не испытывать судьбу и не тратить время.
- И где хранитель Зелёного? - отчётливо проговорила она в пустоту. Вот только пустота ответила... Подул лёгкий ветерок, зашумели листья далёких деревьев, раздался тихий шёпот. Казалось, поляна жила сама по себе, а цветы переговаривались и ходили друг к другу в гости короткими летними ночами, скрываясь за прикрытыми бутонами.

Пустота ожила, и из неё появилась девушка в зелёной тоге. Нимфа.
Её идеальные черты лица, тонкие руки, лёгкий наряд и взгляд ярко-зелёных глаз, сверкающий из-под кудрявой рыжей чёлки, создавали какую-то неповторимую гармонию, уже потерянную и людьми и магами.
- Как вы догадались? - сказала она так, будто пропела.
- О том, что здесь будут ядовитые цветы? Это сказано в последнем пророчестве о Спектре, - Минерва кивнула со знанием дела.
- Что ж, вы уже привыкли к историям, раз сюда смогли попасть.

Много-много лет назад, когда я была ещё человеком, я жила в богатой семье. Мой отец был главой крупной корпорации... Хотя я не помню, какой. Я даже лиц своих родных сейчас не вспомню - вместо них остались лишь серые пятна в воспоминаниях. Я очень сожалею, что не могу больше о них думать, ведь я боюсь этой пустоты... Но при жизни родители сопровождали меня в моей жизни, не перебарщивая с опекой. Людьми они были умными и делали всё в меру. Но, похоже, они не учли, что дочка им глупая попалась: на восемнадцатилетие они подарили мне этот лес, позволили им распоряжаться.
И тут мне предложили сделку: продать лес для вырубки. Дорого продать.
Боже, алчность закрыла мои глаза и уши, чтобы голос разума и сердца не добрался до тех рук, что подписали передачу этого леса той компании! Я была так глупа...
Лишь на следующий день я поняла, как была неправа. Я тут же поехала сюда с намерением остановить вырубку... И застала их, когда эта поляна уже была завалена поваленными деревьями. Я потребовала расторгнуть сделку, но тот мужчина... язвительно так... сказал, что это больше не моё дело. И выстрелил.
Я боли не помню: кажется, всё произошло мгновенно. Просто жизни больше не было. Просто не нимфа я не какая, а лишь неупокоенная душа, что поставлена здесь вечным стражем леса во искупление моего преступления.

- Стинг, где фиалка, что я сорвала? - Леди проговорила это ледяным тоном, хотя внутренне была напряжена.
- Я её выбросил, - Эфклиф покосился на спутницу непонимающим взглядом.
- Глупец! Это был зелёный!.. - девушка бросилась назад, силясь найти среди миллионов цветов один единственный. Сорванный.
Но сколько бы она не раздвигала цветы, чтобы добраться до земли, там неизменно оказывалась лишь трава. Минерва злилась, хуже, она была в смятении: неужели миссия провалится так просто? Ведь хранитель не станет им помогать (Стинг тоже искал в цветах), а своими силами они искать будут лет десять. Вообще-то, она, конечно, не говорила Эфклифу, что выкидывать нельзя - но он ведь мог догадаться!..
Минерву душила ярость на непутёвого помощника.
Неожиданно мысли Леди потекли в ином направлении. В пророчестве ясно сказано, что Зелёный - часть цветка, да и по рассказу хранительницы получалось, что она стала хранителем в момент своей смерти, а потом она высадила эту поляну цветами - во искупление (это Минерва додумала). Тогда получается, что искать надо цветок... Но цвет камня совпадает с цветом того, в чём камень прячут - как это было с Оранжевым. А что зелёного в цветке? Листья, стебель... Но листьев и стеблей очень много, и нет никаких особенных.
Тогда Минерва вспомнила, что вырубившие часть леса - варвары минимум. Тогда вполне возможно, что снова прорасти земле было сложно... И для этого понадобилось магическое вмешательство.

- Зелёный - основа этой земли, - Минерва выпрямилась, глядя прямо в глаза Хранительнице.
- Снова правы, - почти безразлично проговорила она и взмахнула руками.
Минерва растянула губы в улыбке.

Листья взлетали с земли, начиная двигаться по кругу. Чем выше листья поднимались, тем меньше становился диаметр соленоида, по которому перемещались листья. Это был вихрь, что собирался в вышине в зеленеющий шар. Маги замерли, подняв головы к небу: огромное количество листьев практически закрыло небо.
Наконец, вниз спустился камень, светящийся матовым зелёным цветом.

- Удачи, - пробормотал Стинг, хватаясь за камень и вновь изменяя своё месторасположение.

Голубой

Казалось, мир не слишком-то изменился с изменением месторасположения магов. Они снова стояли посреди луга, не поляны, снова вдыхали аромат цветов, но теперь к нему примешивался едва уловимый запах водных лилий. Небо было более голубым, солнечные лучи - более тёплыми, а запах - менее приторным. Место казалось значительно более настоящим, ярким, свежим, не иначе.
А впереди лежало голубое озеро, чья поверхность была идеально неизменной. Идеально голубое - как в детских книжках с картинками, - не прозрачное.

Маги приблизились, и Стинг опустился на корточки, чтобы коснуться воды. По озеру прошла лёгкая рябь, и оно перестало быть похожим на тонкую синюю плёнку. Кристально чистая вода позволила различить длинные ступени, уходящие вдаль, несколько колонн, похожих на остатки античного акрополя или на очередную древнюю Атлантиду, из тех, что в большом количестве затерялись по всему миру. Тёмный силуэт мелькнул вдали...
Медленно приближаясь, силуэт увеличивался и становился более понятным. Это была русалка - настоящая, с хвостом, без ног и всё такое. Девушка поднялась к поверхности и вынырнула: мелькнула на солнце чешуя хвоста, а затем и мокрые волосы каштанового цвета.
- А Вы за Голубым? Давно у меня гостей не было, - русалка улыбнулась наивно и по-детски, всё её лицо засветилось какой-то искренностью. - Рита.
- Необычное имя, - Стинг подошёл поближе и обворожительно улыбнулся, но русалка только поморщилась.
- Вы такая красивая девушка... Как вас зовут?
- Минерва, - ответила Леди. - Так Вы отдадите голубой, да?

Тишина стояла такая, что даже Минерве показалось, что она сморозила глупость. Ну кто станет просто так отдавать часть Спектра? Ведь Спектр дарует хранителю огромную магическую силу и сильно замедляет старение, позволяя с годами не меняться и прожить в два-три раза больше обычного срока.
Черты лица Риты изменились, пожалуй, слишком резко. Улыбка перешла в оскал, а добрый свет, источаемый глазами, в холодность и... страсть.
- Знаете, каждый хранитель Спектра хранит ещё и печать греха. Из-за греха прелюбодеяния ни один мужчина теперь не может удовлетворить меня... Если ты, дорогая Минерва, это сделаешь, я отдам тебе Голубой, - русалка хитро улыбнулась, томно вздохнула и, якобы смущаясь, прикрыла лицо волосами.
- Почему это я?.. - Минерва тяжело вздохнула. Исполнять всякие извращённые мечты избалованной вниманием девчонки ей явно не хотелось, но намного важнее выполнить задание, и не важно, что для этого придётся сделать. Хотя у Минервы был один хороший аргумент: для королей не важны методы. - Хорошо.

Леди приблизилась к Рите. Она медленно присела на корточки перед кромкой озера, провела рукой по щеке русалки, вытянулась вперёд и провела языком где-то за ухом... А затем выхватила неосторожно зажатый в руке камень и отбежала.
- Хватайся! - приказала она Стингу, надеясь сейчас же сбежать дальше.
Но ничего не получилось.
Они оба держались за камень, но ощущение невесомости не наступало, спасая. Они всё ещё были на берегу озера. А Рита приходила в ярость.
Она закричала, и в озере поднялась волна. Волшебство хранителей настолько древнее, что оно позволяет хранителю удерживать камень, пока хранитель не позволит переместиться. А магия воды, которой владела русалка, создавала огромную волну, чтобы увидеть гребень которой, необходимо было задрать голову.
- Белый щит, - Стинг вытянул руку, выпуская сияющие капли, мигом разлившиеся в прозрачную сферу, из ладони. Волна ударила по магам... Щит треснул, но устоял.
Между тем Минерва судорожно соображала. Выполнить просьбу русалки уже поздно, да и не хочется абсолютно, а вот победить хитростью - достойно.
Когда вода вернулась назад в озеро, Леди быстро сказала снять щит и развела руки в разные стороны. Мелькнул свет в ладонях, а на глаза девушки легли длинные тени.
- Изменение структуры вещества: повышение температуры через ускорение молекул, - тихо проговорила Леди, стремясь оставить атаку незамеченной. Хотя это было сложно... Но Рита непонимающе вглядывалась в лицо Минервы, надеясь отгадать, что же она имела в виду. Смысл заклятия стал понятен уже через минуту, когда от воды в озере пошёл пар...
- Что ты сделала?! Как ты посмела?! - у русалки была истерика. Её била нервная дрожь, а лицо выражала непомерную ненависть.
- Я могу испарить эту воду. Сейчас ты терпишь, но потом просто умрёшь без воды, - Минерва ухмыльнулась и покосилась на Стинга, чтобы убедиться, что он далеко не убежал. - А теперь я верну воду к прежнему состоянию, а ты отпустишь нас.
- Хорошо, - прошептала Рита. - Не думала, что такая красавица окажется шантажисткой.
- Не думала, что русалка с таким детским лицом, окажется неудовлетворённой извращенкой, - парировала Минерва, снимая заклятие и отправляясь к следующему приключению.

Синий

Ощущения действительно были уже знакомыми, привычными. Секунды пустоты, лёгкости в животе, скрученного в бараний рог чувства самосохранения - и новое место встречает магов ледяной красотой. Минерва и Стинг, успевшие устать за половину своей жизни, обнаружили новое испытание. Перед ними простирался ледяной лабиринт... созданный магией созидания. Тёмно-синие стены возвышались на три-четыре человеческих роста вверх, позволяя отмести желание схитрить как невозможное к исполнению. Огромные ворота, наполненные мерцающей синей жидкостью, источали мягкий свет, искажённый причудливой резьбой.
Даже около ворот чувствовалось, что температура здесь намного ниже, чем где-то в Фиоре. Этот лабиринт находился примерно там, где вечная мерзлота соседствует с пустотой безжизненностью. Ни намёка на живое существо...

Стинг уже дёрнулся, чтобы толкнуть рукой ворота и услышать лишь лёгкое шуршание, но Минерва его одёрнула: она знала особенность этого лабиринта. Здесь нельзя касаться стен. Девушка вытяну вперёд, собирая магическую силу в ладонь, и атаковала. Раздался громкий треск, массивные двери приоткрылись, а из трещины полилась синяя жидкость, которая зашипела, соприкасаясь с землёй.
Подойдя к Стингу, Минерва резким движением сняла с него серёжку и, выдержав театральную паузу, кинула украшение в образовавшуюся лужу. В воздух поднялось облако пара... Через минуту серёжка исчезла, как не бывало.
- Видишь, что бывает?
Юклиф ошарашенно переводил взгляд с Минервы на ворота лабиринта, но так и не решился задать свои вопросы, ведь спрашивать Леди чревато.

- Королей удача просто преследует, - ухмыльнулась Минерва, подкидывая старинную монету. - Орёл - направо, решка - налево.
Дико было видеть, как направление их движения определяется случаем, удачей и направлением отсутствующего ветра... Но Стинг готов был поверить, что они дойдут до центра, ведь на протяжении всех поисков частей Спектра они будто подсознательно чувствовали, в которую сторону стоит направиться. Хотя, возможно, из-за того, что путь сбора элементов данного артефакта подходил к концу, Юклиф переставал быть уверенным, что всё будет так же просто.

Первый раз они уткнулись в тупик на двадцать третьей минуте пути. Хотя этот тупик отличался от тех, что виднелись иногда вдалеке. Около стены стоял простой деревянный стол, расчерченный под шахматную доску.
- И с кем здесь можно сыграть? - спросила Минерва, приближаясь к столу и проводя по нему рукой. Даже не запылился. В идеально холодном месте даже грязи не существует.

Стингу казалось, что шахматные фигуры вырастают прямо из стола, хотя они скорее конденсировались из водяных паров, в большом количестве находившихся в лабиринте. Просто на столе стояли резные ледяные фигуры. Белые и синие.
- Пешка с Е2 на Е4, - Минерва взяла игру с свои руки, не прикасаясь ко льду. Несколько секунд белые фигуры будто сомневались, стоит ли доверять новому игроку, но быстро подчинились. Синий конь выдвинулся в ответ.

Ходы Минервы будто подчинялись давно заученной системе. Она уверенно выводила фигуру за фигурой, часто разменивая, но продвигаясь вперёд и выстраивая свою линию нападения. Невидимый соперник же играл без хитрой тактики, скорее по стандартам защиты ключевых фигур; он будто не стремился выиграть, а старался только защитить короля. Когда в напряжённой тишине Леди сделала последний ход и громко провозгласила: "Шах и Мат!" - напряжение игры, казалось бы, спало.
А стена, некогда казавшаяся монолитной, отъехала, открывая вход.

Было безумно холодно - ещё бы, попробуйте уже около часа бродить в огромном лабиринте, созданном из вечного льда. Руки синели, летняя одежда магов совсем не грела, а облачка пара, выпускаемые при дыхании, становились всё менее и менее заметными. Самое страшное было в том, что нельзя было терять сознание: ведь только коснёшься ледяной стены, обречёшь себя на смерть. Саблезубым приходилось брать всю свою волю в кулак, чтобы удерживать вертикальное положение и двигаться вперёд.

Очередной тупик встретил героев небольшой табличкой, размером семь на четырнадцать квадратов, один из которых, в левом верхнем углу, отсутствовал. Создавалось впечатление, что это какой-то рисунок, просто перепутанный...
- Куртку дай, - Леди посмотрела на Юклифа, встав в пол-оборота. Он хотел было возмутиться, но, вспомнив, кто перед ним стоит, снял верхнюю одежду. Оказалось, может быть ещё холоднее - а он-то думал, что уже предел.
Минерва замотала руку в куртку и принялась пальцем перестраивать систему подвижных блоков. Она не то чтобы знала, как всё это выглядит, просто смогла быстро составить витиеватую надпись "Спектр", выполненную древними рунами. Вмиг стена исчезла в глубине земли, а маги прошли дальше.

Следующим испытанием нервов Саблезубых на прочность оказалась ящерица, выпрыгнувшая из-за угла и плюющаяся огнём. Стинг сначала хотел просто использовать "Удар драконьего крыла", но Минерва его остановила и захватила ящерицу в область пространства, выкачавшую из ящерицы всё пламя. Несколько минут маги грелись... Хотя и с большой осторожностью, чтобы сосуды не лопнули от слишком быстрого расширения крови.
Ещё одним рубежом оказался коридор, где периодически исчезали плиты, поэтому пришлось побегать вприпрыжку - оказаться наколотым на длинные острые шипы очень не хотелось.
Ещё пришлось - самую малость - уклониться от нескольких лезвий, перемещающихся от стены к стене. Но это было лишь делом техники для двух сильных магов, они спокойно справились со всеми проблемами. Точно так же они прошли измеритель магического воздействия, который Стинг своим "Рёвом белого дракона" вывел из строя.

Только оказавшись в огромном круглом зале, маги заметили, что вот уже некоторое время, как у лабиринта появилась крыша. Зал очень напоминал... космос. Помимо обычного приглушённого синего света, в стенах мелькали маленькие серебряные точки, будто звёзды в бесконечной дали.
А вдали, спиной ко входу, стоял юноша.
Развернувшись, он окинул замученных путешественников презрительным взглядом.
- Так это вы те вошки, что решили собрать Спектр? - он говорил ничего не выражающим тоном, хотя, в отличие от Рей, его глаза не были пустыми - они выражали потрясающую сознание холодность. Одежда юноши особенно не выделялась, простые штаны и футболка, надетые на нём, с равным успехом могли бы принадлежать тысячам других людей. Единственным, выражающим его индивидуальность, были его белые с кончиками, крашеными в синий, волосы и серебряный крестик на тоненькой цепочке.

Маги не успели и глазом моргнуть - просто юноши уже не было там, где он стоял секунду назад. Через весь зал он промелькнул лёгкой тенью, материализуясь около Стинга и ударяя его локтем под подбородок. Юклиф отлетел на несколько метров и упал - так было сильно воздействие, ведь не только физическая сила инфантильного юноши содержалась в ударе. Глаза Минервы удивлённо расширились, и она сокрушённо выдохнула: строчки "финалом станет не конец" обрели свой смысл, выражаясь в осознании, что биться ей придётся сейчас. Леди выбросила магическую сферу с разворота и вот-вот должна была попасть в мага... Но сверкающий щит изо льда остановил заклятие.
- Ты копируешь чужую магию? - она сказала это громко, отчётливо выделяя каждое слово, чтобы скрыть свои опасение. Ведь если это действительно маг, собирающий чужую магию, сражаться будет сложно.
- Нет, просто владею несколькими. Как уныло... - он снова исчез и появился уже за спиной Минервы, а затем приложил свои ладони к её спине. Электрический разряд встряхнул девушку, а волосы встали действительно дыбом. Что-то взорвалось внутри, и из горла вырвалась кровь. Она опасно пошатнулась вперёд, но пересилила себя и сделала широкий шаг.

Сзади послышался шорох и громкий крик:
- Удар драконьего крыла! - Стинг атаковал врага, но тот увернулся слишком быстро, а в следующую секунду оказался за спиной Юклифа, схватил его за горло и создал на своих пальцах электрический заряд.
- Умоляю, кто-нибудь, защитите меня от тех, кто хочет мне помочь - всё равно помогать приходится мне... - пробормотала Минерва, срываясь с места и создавая вокруг головы мага сферу безвоздушного пространства. Юноша обернулся. Глаза его полыхнули плохо скрываемым Адом.
Он отпустил Стинга и рванулся вперёд, исчезая и рассчитывая, видимо, сорвать сферу, но она упрямо придерживалась его головы.
Хотя, когда враг оказался прямо перед Минервой и схватил её за горло, она поняла, что это был лишь отвлекающий манёвр. Юноша указал требовательно указал пальцем на своё горло: он явно хотел что-то сказать, но звук не распространяется в вакууме. Минерва поморщилась: было больно, и изменила вакуум на разреженный воздух.
- Теперь мы поубиваем друг друга?.. - хрипло пробормотал он, вдруг улыбнувшись.
- Нет, ты отдашь мне Синий! - Минерва поморщилась и вдруг ударила его коленом между ног. От неожиданности рука юноши разжалась.
- Тайная техника белого убийцы драконов: испепеляющая звезда, - Стинг атаковал подобием "Сверхновой", но в несколько раз сильнее. Весь зал заполнил белый свет, слепя глаза.

Когда Минерва с опаской открыла глаза, она обнаружила, что поверженный враг не шевелится. Девушка подобралась к нему и лёгким движением сорвала серебряный крест, улыбнулась, заметив синий камень в сердцевине; а затем переместила камень себе в другую руку и, позволив прикоснуться Стингу, бросила крест на грудь побеждённому.
- Уныние? Смешно.

Фиолетовый

Маги осмотрелись, ожидая практически чего угодно, но уж точно не оказаться в особняке, откуда они начали своё путешествие. Уставшие и запыхавшиеся, они стояли прямо посреди шикарной гостиной, где, посреди сияющих свечей, Широ Аноре, заказчик, принимал гостей. Увидев так быстро вернувшихся магов, да ещё и телепортировавшихся прямо к нему домой (а на его дом ставили заклятия запрета телепортации), он удивился и, тут же принеся свои глубочайшие извинения, откровенно выгнал гостей.
- Не комментируй, - шепнула Минерва Стингу, оправляя платье и исполняясь истинно королевского великолепия. Юклиф кивнул, недопонимая, почему они уже у заказчика, хотя Синий должен был перекинуть их к Фиолетовому. Хотя... Стинг в это верить оказывался.

- Месье Аноре, простите, не могли бы Вы рассказать, зачем Вам Спектр? Дело в том, что я ошибалась, полагая, что истории и чувства не важны... Это стало ясно, когда мы собирали Спектр. Поэтому, прошу, расскажите свою историю, - она сделала смиренное выражение лица и даже не попыталась устроиться удобнее.
- Дорогая Минерва, милый мистер Юклиф, присаживайтесь поудобнее и выслушайте историю старого и умудрённого жизнью мужчины... - он указал на диван напротив стола. - Угощайтесь, кстати.
Саблезубые уставились на еду как на что-то невиданное - их задание слишком быстро набрало обороты, поэтому удовольствия поесть, тем более, столь изысканно, они не испытывали довольно давно. Стинг мигом схватился за самый большой кусок мяса... Минерва же чинно взяла бокал вина и, делая иногда маленькие глотки, приготовилась слушать.

В те далёкие годы, когда я ещё не был преуспевающим купцом, я жил в достаточно бедной семье. Моя мать была волшебницей, а отец - простым человеком, поэтому семья у нас была матриархальная. Моя мать меня очень любила и гордилась мной; многое из того, за что я брался, удавалось, я отлично учился и всегда видел себя в роли торговца. И была у меня одна подруга, девочка из соседской семьи, которая и вполовину не была такой необычной, как наша. Мы всегда дружили... Но она часто посмеивалась надо мной. Она говорила, что выходцам из деревень не стать богатыми, что мы не составим конкуренции городам. Она хотела просто прожить свою жизнь счастливо. Хотя её родители и не знали, она была лекарем.
Когда мне было восемнадцать лет, мы разругались. Она сказала, что я никогда не стану великим. Никогда! Гордыня обуяла меня - я ушёл, поклявшись не возвращаться, пока не стану известным.
Год назад я узнал, что она умерла, успев спасти слишком много жизней - её же магия выпила её жизнь. А я теперь никогда не стану счастливым, ведь все эти годы я мечтал о том, чтобы она поверила в меня.

- Тогда зачем Вам Спектр?
- Я хотел... Спектр позволяет вызвать душу из загробного мира... я хотел увидеться с ней, поговорить, попросить прощения. Я любил её всегда! - и так глупо поступил...

- Не сможете, - не выдержал Стинг. - Ведь Вы хранитель Фиолетового, а хранители не способны заставить работать Спектр. Вы и сами это знаете, ведь никто и не пытался - если бы был хоть какой-то шанс, что Спектр заработает, каждый из тех людей попытался бы изменить прошлое...
- Откуда?.. - голос изменил Широ.
- Сложно не догадаться. Этот артефакт позволяет сделать одно самое важное изменение в жизни, самое сокровенное... Исправить что-то в прошлом, - Стинг грустно улыбнулся.
- Вот Ваш Спектр... - Минерва высыпала на стол шесть камней, ставших теперь простыми стекляшками.
- Живите будущим.

Вместо эпилога или Пророчество о Спектре

Ярость захватит алого ум, мелькнёт и погаснет вспышкой кровавой.
Каждый хранитель защищает то, что ему дано.
Обжорства грех растляет душу.
Каждый хранитель совершил ошибку.
Загадка сложна, но слишком древна, чтобы не знать ответ.
Каждый хранитель никогда ничего не изменит.
Фиалок цвет придаст сил, но розы лишат жизни. Алчность губит.
Каждый хранитель сильнее предыдущего.
Ярость русалки победит лишь хитрость.
Каждый хранитель ищет свои пути.
Уныние настолько сильно, что проиграет.
Каждый хранитель знает, что финалом станет не конец.
Гордыни грех менее всех ожидаем.
Каждый хранитель живёт прошлым.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №10

[Fairy Tail Festival]

Название: Hollow
Автор: ***
Бета: ***
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: missing scene
Персонажи: Стинг, Минерва
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (~2000 слов)
Предупреждения: OOC
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Стинга Юклифа обвиняют в убийстве и нанимают «Саблезубых» расследовать это дело.
От автора: Автор не уверен, что это вообще можно назвать фиком, что она попало на цитату, что правильно выбраны жанры. Таймлайн - 2-3 года до ВМИ.
Фик написан по цитате: Только гнев и страх заставляют применять насилие. (с) Фрэнсис Бэкон

Он смотрел на потолок и не моргал. В голове пусто.
У надсмотрщика были мутные глаза и неясный взгляд. Когда Стинга заставляли смотреть ему в лицо, тошнота подступала к горлу. Его били по щекам, не давая лишиться сознания.
— Так вы утверждаете, что не убивали этих людей?
Толстые пальцы надсмотрщика скрещивались и расходились в воздухе. В помещении стоял запах пота.
— Сколько раз вам, сволочам, надо повторять, что не убивал?! — огрызнулся Стинг и плюнул. Надсмотрщик словно бы неохотно увернулся и снова пригвоздил его взглядом к месту.
— Молодой человек, вам лучше сразу признаться. Все равно вам грозит смерть.
Стинг инстинктивно дернулся, но жесткие наручники мгновенно впились в кожу. На его лице застыл звериный оскал.
— Даже не пытайтесь: в вас столько дряни вкачали, что магией своей неделю не сможете пользоваться.
У Стинга было одно желание: разорвать этому человеку горло. При очередной попытке высвободить запястья с подлокотника грубо сколоченного стула, сзади на него накинулись двое охранников, прижали его голову к массивному столу. Надсмотрщик усмехнулся:
— Вы не сможете доказать свою невиновность: все улики указывают на вас.
Ответа не последовало. В поле зрения Стинга была лишь деревянная поверхность стола, но только по ее колебаниям он мог сказать, что надсмотрщик уже начал привычно постукивать пальцами. Он наблюдал это уже четвертый раз — по числу допросов.
— Были бы былые времена, я бы давно растянул тебя, чтоб все суставы повыворачивались.
Надсмотрщик поднялся и, перебирая пухлыми ногами, направился к двери. Стинг едва уловил некое движение за узкой решеткой, как дверь распахнулась и на пороге появилась девушка. Первым делом она окинула брезгливым взглядом комнату, словно недоумевая, куда же ее занесло.
Охранники ослабили хватку, позволяя Стингу снова опереться на спинку стула. Надсмотрщик, вытерев нос тыльной стороной ладони, кинул последний взгляд на него.
— Теперь ты под ее ведомом, — он кивнул в сторону девушки. — Увы, мы не имеем права судить магов.
Дверь со скрипом поползла, царапая каменный пол, но девушка одной рукой замедлила движение и обратилась к охранникам:
— Прошу вас тоже покинуть сие помещение.
— Но как же госпожа волшебница собирается справиться с этим убийцей?
Стинг хмыкнул. Госпожа волшебница. Чего ему для счастья еще не хватало в этой тюрьме? Небось сейчас достанет магические шарики и начнет его пытать, где правда, а где ложь. Стинг еле удержался от того, чтоб не заржать в голос.
Тем временем девушка уже выпроводила охранников и закрыла засов. Магией она потушила все свечи в камере для допросов, оставив лишь одну гореть на столе. При свете пламени он уловил полуулыбку у нее на губах.
— Рада знакомству, — она протянула руку в перчатке ему, но, заметив, что его запястья до сих пор прикованы, лишь еще шире улыбнулась. — Меня зовут Минерва, и я являюсь представителем «Саблезубых» — гильдии, которой было доверено расследовать ваше дело.
Стинг фыркнул. Он и не думал, что весь этот процесс можно назвать расследованием. Для него это были только бесконечные допросы и обещания выпотрошить его как последнюю скотину.
— Значит, закон теперь вершат маги? — с иронией спросил Стинг. Выражение лица Минервы не изменилось.
— Это особенное дело, поэтому представляет большой интерес для всего магического мира.
— Харэ чушь нести. Лучше отпусти меня, а, госпожа волшебница? Я ни в чем не виноват.
Она, казалось, не обращала на его слова внимания. С ее губ не сходила улыбка, а глаза казались сощуренными в свете свечи. Приглядевшись к ее лицу на таком близком расстоянии, Стинг сделал вывод, что она старше его на год, может, два.
Раздался свистящий звук, и на стол легли свежие яркие фотографии.
— Вы узнаете то, что изображено на этих карточках?
Стинг невольно зажмурил глаза. Он не мог понять, что конкретно там отснято, но мозг на автомате достраивал картинки.
Мужчина в возрасте, по сравнению с остальными оставшийся более-менее целым, лежал на спине, а из его разодранной груди вздымались ряды ребер. Ошметок плоти, когда‐то бывший сердцем, валялся подле его правой руки. У мужчины под боком были свалены в кучу различные органы. На стене в углу комнаты висели прибитые гвоздями куски содранной с тела кожи. Там же была и морщинистая голова женщины. Картину довершал труп мальчика с вываливающимися из черепной коробки мозгами и неестественно согнутыми конечностями.
Стинга снова тошнило.
— Так скажите, что же, по вашему мнению, могло подтолкнуть кого-либо к столь жестокому убийству семьи своего же работодателя?
Стинг ее уже не слышал. По его сознанию гуляли картинки трупов.
А в памяти было пусто.

— Пятнадцать лет, маг, работал охранником на пастбищах у зажиточного фермера. Я все правильно говорю? — Минерва сидела напротив него и, закинув ногу на ногу, просматривала весь материал, предоставленный ей. Стинг был уверен, что из этой макулатуры она не извлекла ничего нового.
Те, кто из гильдий, продумывали все наперед, действовали четко. Так ему рассказывали.
Их теперь не разделяла поверхность стола, поэтому Стинг мог видеть каждое ее движение. Впрочем, все было настолько по делу, что ему вскоре надоело это занятие.
— Вы обвиняетесь в нарушении более двадцати законов, таких, как собственность, неприкосновенность жизни...
Минерва зачитывала все мелодично-певучим голосом, поэтому у него создавалось впечатление того, что он сидит на каком-то спектакле. Даже мимика ее лица была искусственная.
Неужели все маги из гильдий такие, задавался вопросом Стинг.
Гильдии он не уважал. Он сам не понимал почему, но с самого детства у него в голове крепко осело, что гильдии лишают мага своей уникальности и индивидуальности. Если бы его силой принудили вступить в гильдию, Стинг бы нашел способ избежать этого. Он привык работать в одиночку. Почти в одиночку.
— Покажите мне те фотографии снова, — перебил он речь Минервы. Она достала и протянула ему карточки.
— Решили наконец признаться, виновны ли?
— Скажите, где сейчас хранятся трупы?
В глазах Минервы мелькнул странный огонек.

Они шли по едва освещенным коридорам. Стинг часто опирался о стены, спотыкаясь о какой-либо камень, и удивлялся тому, как Минерва ловко обходила все препятствия, следуя за ним. Были бы у него развязаны руки, двигаться оказалось бы легче.
— Мы прибыли на место, — сказала Минерва, когда они остановились у обитой металлом двери.
По другую сторону раздался звонок и скоро их пропустили в тесную темную комнату. На многочисленных столах и полочках клубились цветные колбы, а в конце помещения стояли три ванные с льдом, где лежали тела. Точнее то, что от них осталось.
— Это все, что нашли? — спросил Стинг, разглядывая застывшее сердце бывшего работодателя. Оно выглядело каким-то ненастоящим. Не то, что на фотографиях.
— Вас интересует что-то конкретное? — к ним подпорхнула девушка в белом халате.
Его тела там не было.
— Нет, уже ничего, — ответил Стинг, чувствуя, что на душе стало даже легче. Он обратился к Минерве: — Мне нужно в камеру.
Когда они шли по узкой лестнице, она остановила его и заставила развернуться к себе.
— На основании всех ваших действий, я пришла к выводу, что часть вашей памяти, возможно, была утеряна. И я знаю, как мы можем прояснить ситуацию.

По рассказам сокамерников Стинг понял, что его нашли с поврежденной головой меж трех расчлененных тел. Он сам лежал без сознания несколько часов, когда его приволокли в эту чертову тюрьму. После того, как он очнулся, его начали допрашивать. Но в голове пустота. Словно всю память о том дне, когда семью фермера убили, высосали.
Поэтому Стингу даже было страшно, когда подслеповатый старик-маг колдовал над его головой. Его пальцы, казалось, доставали кору мозга. Белые нити, струящиеся у него из рук, касались каждой извилины, каждой клетки. И от этого оставался неприятный осадок.
— Вы были правы, — старик снял перчатки и брезгливо отбросил их в мусорное ведро. — У заключенного напрочь отсутствует память о том дне.
Стинг заметил, как Минерва прикусила губу. В следующий же момент на ее лицо вернулась обычная улыбка.
— Но есть один вариант.
Стинг нахмурился: лучше бы не было вариантов. Где-то в глубине души он хотел ничего не знать о том убийстве.
— Если вы дадите мне ровно неделю, то я приведу в действие аппарат, который может восстановить все куски памяти. Даже те, что были навсегда потеряны.
Минерва нахмурилась — видимо, прикидывала что-то в голове. А потом жестом выпроводила старика за дверь.
— И почему вы смолчали о своих воспоминаниях?
Минерва подошла к нему. Ее правая ладонь дернулась, и меж пальцев засиял слабый огонек.
— И как бы я вам, суки, сказал, об этом, если я сам ни черта не помню?!
— Ваша правда, — в ее глазах мелькнуло разочарование. Всего на секунду.

Потом были часы ожиданий. Стинг днями полеживал на койке, пялился в потолок. Сокамерников приводили и уводили. А он оставался и не знал, чем себя занять, чтобы мысли не пожирали его изнутри.
Несколько раз Минерва приходила к нему, задавала вопросы в той же комнате для допросов. Но все оставалось по-прежнему. А при виде Минервы Стинг жалел, что магия еще не вернулась к нему.
А еще она словно бы специально водила его мимо пыточных камер. Из-за ржавых решеток на него смотрели пустые глаза — а порой и пустые глазницы — и их крики крепко заседали в мозгу.
Стинг запомнил, что когда они один раз проходили мимо камер, из разлетевшейся на щепки двери выскочил мужик. У него отсутствовала половина пальцев на ногах, но он все равно бежал, отбиваясь от служителей порядка длинной доской с гвоздями — видимо, выдрал из стола. А на следующий день он видел, как под стенами, около сточной канавы, рыли четыре ямы для того мужика и того, кто решил его остановить.
В такие моменты Стинг думал, что может поступить также, когда Минерва в следующий раз откроет двери. Он рванет со всех сил, вырубит ее, а с охранниками как-нибудь справится. Но потом он вспоминал, что того убегающего мужика поймали как раз из-за Минервы: она подрубила ему ноги своим заклинанием. Несмотря на свой возраст, она была сильной волшебницей. Не так уж и просто будет свернуть ей шею.

Минерва пришла к нему ночью, пока оставшийся сокамерник вертелся во сне, раскачивая двухъярусную койку. Стинг не сразу отреагировал на то, что его кто-то звал. Потом его щека горела, а Минерва с привычной улыбкой наблюдала за тем, как он натягивает футболку.
— Все готово. Я считаю, что лучше эту операцию провести ночью, тогда будет меньше лишних вопросов.
Стинг кивнул и направился за ней по темным коридорам. Руки опять были связаны.
Минерва внезапно остановилась.
— У меня есть одно предложение.
— Валяйте.
— Как насчет того, чтобы вместо ухода в мир иной присоединиться к нашей гильдии?
Стинг застыл на месте, пытаясь уловить ее логику.
— Вы так уверены, что я убил этих людей? — спросил он.
— Я не буду ничего говорить, пока мы не увидим ваши воспоминания.
Дальше они шли молча. И только когда поток света из-под двери старика осветил каменный пол, Минерва переспросила его насчет гильдии.
— Я, по-вашему, на идиота похож? — усмехнулся Стинг. — Зачем мне к вам присоединяться, если я всех вас смогу за раз завалить?
— Слишком самоуверенный, — Минерва нахмурила брови и толкнула его в раскрывшийся проход.

Руки Стинга снова прикрутили к стулу, а на голову одели странный шлем с десятками трубок, ведущими к разнообразным пробиркам. Старик потер руки, а его рот скривился в улыбке.
— Давно я не запускал эту штуковину. Парень, ничего не хочешь пожелать напоследок? А то сдохнешь, а мир так и не узнает.
Стинг по привычке дернулся. Он не мог ничего сделать. Было слишком поздно.
— Я хочу сказать.
Старик перевел удивленные глаза на Минерву.
— Стинг Юклиф, все это время, что вы находились в заключении, вы искали кое-что, точнее кое-кого. Так знайте, вы его не найдете.
Стингу показалось, что молнии ударили по его телу. Потом в голове поплыли цветные картинки и уже мертвые лица. А потом он упал в пустоту. Ту самую, что заполняла его разум последнее время.

Он очнулся в своей камере. За решетками толпились охранники. Минерва, сидевшая на табуретке в другом углу комнаты, оторвала глаза от книги.
— Они...
Стинг дернулся — его конечности были веревками привязаны к металлическому каркасу.
— Они никогда не любили Лектора. Они убили его, а я прикончил их?
— Верно мыслишь, — улыбнулась Минерва и приблизилась к нему, села на корточки, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Теперь тебя ничего не держит. Он боялся гильдий и шумных скоплений народа, поэтому ты так презирал всех, кто носит герб на теле. Но что ты скажешь сейчас?
Гул за дверью усиливался. Она начала сотрясаться от ударов.
— Откройте!
Веревки ослабли и змеями опали на пол. Стинг увидел, как вихри магии вращались в руках Минервы. Потом он почувствовал, что невидимый клинок надавил ему на горло.
— Мы требуем, чтобы вы отдали Стинга Юклифа в руки правосудия! — петли едва сдерживали напор.
— Я, — Стинг на секунду остановился, — согласен.
— Хороший мальчик.
Минерва поднялась с пола. Магия в ее руках погасла. Она неспешными шагами подошла к двери и, не дожидаясь, пока ее снесут, сама вышла наружу.
— Расследование показало, что он не виновен. Работодатель сам хотел прирезать его, но в итоге весь гнев спустил на свою семью и самого себя.
Персонал замер. Никто не мог пошевелиться.
— Следуй за мной, — кинула Минерва через плечо.
Стинг поднялся с кровати и, не смотря по сторонам, пошел вперед, ориентируясь только на ее спину.

Это было странное чувство. Все внимание приковано только к его фигуре. Стинг неуверенно почесал затылок.
— Здравствуйте. Меня зовут Стинг Юклиф.
В зале висела тишина. А мужчина, сидевший на возвышении, с интересом следил за каждым его движением. Стинг замер: он не знал, что надо говорить в таких ситуациях. Тут Минерва, все это время стоящая меж других, выступила вперед.
— Отныне этот молодой человек — наш товарищ. Он перспективный маг. Уважайте его и он будет уважать вас.
Послышались сдержанные аплодисменты. И тут Стинга что-то дернуло за штанину. Он опустил глаза вниз и что-то внутри взорвалось.
— Лектор! — Стинг кинулся к нему. — Они же, они же...
По взгляду Лектора он понял все.
— Значит?..
Минерва за спиной усмехнулась и растворилась в расходящейся толпе.
На смуглом плече выделялась белая татуировка.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №9

[Fairy Tail Festival]

Название: Плохая дочь лучше хорошего сына
Автор: ***
Бета: ***
Фендом: Fairy Tail.
Тип: Джен
Жанр: Драма
Персонажи: Генма, Минерва
Рейтинг: G
Размер: Драббл
Предупреждения: ООС
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Иногда мечты сбываются совсем не так, как ожидается.
От автора: Цитата: «Плохая дочь лучше хорошего сына»

Генма всегда уважал своих родителей. Их наставления были той ниточкой, которая всегда помогала ему в трудных ситуациях. Его отец постоянно говорил ему: «Жена должна слушаться своего мужа, а хорошая жена должна осчастливить супруга минимум тремя сыновьями. Ведь один сын – не сын, а два сына всего лишь полсына». Маленький Генма послушно кивал и запоминал. Жену тоже выбирал по похожему принципу. Главное – внешность и покорный характер, а потом уже детишек наделать не большая проблема. Пути предков неисповедимы и за лицом милой, хрупкой и кроткой девушки может скрываться настоящая фурия. Мужчина окончательно убедился, что со спутницей жизни ему не повезло, когда из комнаты донесся детский крик, а добрый лекарь с улыбкой прирожденного маньяка сообщил о рождении дочери. Все было неправильно. Сначала он должен воспитать хорошего сына, лучше трех, и только потом озаботится появлением девочки. Именно дочь должна помогать своим старым родителям на закате их жизни. Хорошая же дочь приведет в дом и хорошего зятя, а хороший зять даст повод для гордости. Именно в этом случае его жизнь имела бы смысл, но у него родилась девочка. Теперь все кончено. Кто будет прославлять их славное имя? Дочь? Слабое и безвольное существо? Да что она сможет? Генма глубоко вздохнул, медленно выдохнул. Нужен план, срочно нужен план. Если кто-нибудь на его родине узнает о его позоре, то насмешек не избежать. Следовательно, узнать никто не должен, как говориться: «Трава не колет брюха быка». Он не стал терять драгоценного времени, сбегая из дома только с самым необходимым. Его драгоценная жена отлично справится и без него.

Возвращаться спустя несколько лет было странно, но Генма не выдержал. На дочь посмотреть очень хотелось, а также увидеть Сюзанну – редкостную красавицу с тяжелой ручкой. Мужчина потер заросшую щетиной щеку. Надо же! До сих пор тело помнило удар правой его жены. Хотя, казалось бы, прожили вместе они не так уж долго. От мыслей и воспоминаний отвлек мальчишка-оборванец, на полном ходу врезавшийся в него.
- Прочь с дороги! – тонкий, почти девчачий голос пацана был переполнен недетским высокомерием.
- Хороший сын не должен так обращаться со старшими, - маг нравоучительно поднял указательный палец вверх. – Твои родители должны гордится тобой, а не испытывать позор от деяний их отпрыска.
- Я сказала, - ребенок, внезапно оказавшийся девочкой, выделил интонацией последнее слово. Из-под неровно остриженной челки зло сверкнули черные глаза. – Прочь с дороги. Повторять больше не буду.
- Девочка… - Генма потрясенно сделал шаг в сторону. У него не укладывалось, как столько силы поместилось в таком хрупком теле, но восхититься чужими способностями ему не дали. Из переулка, откуда до этого выбежала малолетняя хамка, донесся шум, и показалась небритая морда представителя местного коренного населения. Мужчина напряг память, насколько он помнил, такие повязки с эмблемой спящего тигра на руках носили представители самой крупной банды города. Когда-то его попытались рекрутировать в их ряды, но только вор помогает вору. А Гема вором не был.
Десяток бандитов, не обращая внимания на стоящего столбом мага, пробежали мимо, толкая и пиная его, как бессловесную шавку. Генма молча закрыл глаза. Унижение не должно оставаться безнаказанным и через минуту незадачливые представители чистильщиков банды тигров, не обращающие внимания на задумавшихся людей, упали замертво, ровным ковром устилая улицу.
- Не благодари, девочка, - мужчина повернулся спиной к остановившемуся и настороженно на него смотрящего ребенку, - они оскорбили меня.
- А я и не собиралась, - темные глаза насмешливо прищурились. – Меня зовут Минерва. Ты мне нравишься, ты сильный. Мы еще обязательно встретимся, а пока прощай.

Дом встретил его затхлым воздухом и прогнившими половицами. Никто из соседей не мог объяснить, что тут случилось два года назад. Просто однажды утром нашли мертвое тело его жены, дочь же пропала. Ценить свою семью, как высшую драгоценность, – так завещали предки. Генма ходил по комнатам, смотря на нетронутые мародерами картины и предметы роскоши. Странно. Обычно опустившиеся на самое дно не столь привередливы, чтоб оставлять в покое лакомый кусочек.
- Что ты здесь делаешь? – детский голос был полон угрозы. И звучал очень знакомо. Обернувшись, он убедился в своей правоте, перед ним стояла та самая девочка с улицы. Она неотрывно смотрела на что-то находящееся у него за спиной. – Ха, неудивительно, что твое лицо не показалось мне чужим. Я думала, потрачу на твои поиски несколько лет, а ты сам плывешь ко мне в руки.
- Что? – Генма оглянулся. Там, на стене висели фотография, где он стоял с Сюзанной в обнимку. Мужчина сглотнул. – Так ты моя…
- Дочь. Все верно, - девочка вплотную подошла к нему. – Всю свою жизнь я мечтала уничтожить ублюдка, который заставил мою мать так страдать. Теперь ты стоишь передо мной, а я не могу тебе ничего сделать. Ты слишком сильный для меня, мне тебя пока не победить.
- Моя дочь – невоспитанная грубиянка. Какой позор, - сквозь прикрытые рукой глаза он видел как побелело лицо Минервы после такого заявления.
- Не тебе меня судить! Я все равно убью тебя не сейчас, так потом!
- Убьешь мастера гильдии? Женщине это не под силу, - Генма растрепал короткие черные волосы дочери. Она была так похожа на Сюзанну, и как он раньше не заметил этого? – Я признаю тебя, только если сможешь доказать обратное.
- Доказать, что я сильнее любого накаченного и лопающегося от чувства собственного превосходства парня? – Минерва обворожительно улыбнулась так, что маг очень четко увидел свою смерть от нежных рук дочери. – Договорились, но я хочу вступить в твою гильдию.
Генма кивнул, сжимая тоненькие пальцы. Его девочка была далека от идеала, но ему это нравилось. Такая дочь лучше самого хорошего сына.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №8

[Fairy Tail Festival]

Название: Счастливчик.
Автор: ***
Бета: нет.
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: повседневность, пропущенная сцена и несостоявшаяся драма.
Персонажи: Стинг, Минерва.
Рейтинг: G
Размер: мини.
Предупреждения: нет.
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Чтобы попасть в гильдию Саблезубые нужно пройти обязательное испытание. Стингу кажется, его было слишком простым. Он просто не знает, насколько ему повезло.
От автора: лотерейный персонаж - Стинг.

– Я хочу вступить в вашу гильдию, – Стинг почти кричит, нервно дергая одетым в растянутую футболку плечом и исподлобья глядя на человека, назвавшегося мастером. Грузный старик, развалившийся на низенькой тахте, лениво поворачивает голову в его сторону. Широкие проемы окон прячутся за плотно задернутыми шторами, неровный свет развешанных по стенам лакрим разгоняет темноту зала – отбрасываемые ими длинные тени придают старику грозный и величественный вид.
– Ты? – в черной поверхности его зрачков на несколько секунд отражается сухощавый парнишка в дешевой и потрепанной одежде. Этих секунд оказалось достаточно – мастер отворачивается, потеряв интерес к разговору. Предполагается, что это поставит выскочку на место.
Позади Стинга кто-то презрительно смеется, хрипло и отрывисто, напоминая лающую на проезжающие экипажи дворнягу. Лектор, жмущийся к его ногам, раздраженно сопит, оскорбленный проявленным пренебрежением. Кончик его хвоста рисует в воздухе замысловатые фигуры и то и дело задевает Стинга по лодыжке. Тот едва заметно вздрагивает, почувствовав прикосновение, и с трудом разжимает судорожно стиснутые кулаки.
– А что, кого-то что-то не устраивает? – губы сами растягиваются в кривой усмешке. Стинг вызывающе вскидывает подбородок, даже не пытаясь жестами смягчить проскользнувшую в голосе угрозу. Смех резко стихает – собравшиеся в зале маги следят за ним с голодной жадностью хищников. Слишком долго никто не считался с их существованием, чтобы, подняв гильдию с колен, они могли проигнорировать насмешку. Напряжение висит в воздухе, настолько явное и ощутимое, что, кажется, его можно зачерпнуть ладонью. Никто не двигается с места, но он готов поклясться, что расстояние между ним и потенциальными противниками постепенно сокращается. Его это не беспокоит: Саблезубых окружает множество разных пугающих слухов, но посвящены они явно не этому сброду.
– Тогда докажи, что ты – не мусор, – слова, наполненные холодной яростью, легко остужают горячие головы – изготовившиеся к драке маги резко отходят, продолжая взглядами рвать Стинга на части. Тот тут же теряет к ним всякое подобие интереса, предчувствуя более увлекательное предложение. Пальцы мастера лениво перебирают фрукты, разложенные на широком серебряном блюде, он долго молчит, словно не замечая охватившего Стинга нетерпения. Лектор явно чувствует тоже самое и тянется вверх, встав на цыпочки, словно надеется прочесть вынесенный вердикт по губам раньше, чем тот достигнет ушей.
– Ты, – короткий жест, и морщинистая рука снова устраивается на вычурном подлокотнике, оставляя на бархате обивке пятна персикового сока. Короткий выдох, негромкий звук – и одна из фигур, до сей поры ничем не выделявшаяся из общей массы, выступает вперед, потирая украшенные татуировками фаланги пальцев. В затхлом воздухе помещения медленно тает короткий вздох: предполагаемый противник не кажется Стингу хоть сколь-нибудь выдающимся или примечательным.
– Сдается мне, наш гость не так уж и прост, – нараспев выводит ласковый женский голос. Человек с узорами на пальцах испуганно вздрагивает и отступает на шаг, заворожено глядя на выступившую вперед молодую девушку. Словно кролик на удава. Высокие каблуки ступают почти неслышно, длинные темные волосы пересыпаются на плечах – она медленно приближается и замирает в полуметре от Стинга, окатив его приторно-сладким запахом ирисов и смородины. Лектор чихает и возмущенно шипит: ее духи ему явно не нравятся.
– Минерва, что ты себе позволяешь? – выводит мастер грозно, приподнявшись на локтях. Девушка делает вид, что не слышит обращенной к ней речи, продолжая растягивать губы в ласковой улыбке и с интересом рассматривать Стинга. Ее пытливый взгляд облизывает его с ног до головы, насмешливо соскальзывает с вылинявшей, потерявшей пуговицы жилетки, цепляясь за багровые отпечатки ногтей на ладонях, и без трепета устремляется прямо в его желтые глаза с вертикальными зрачками.
– Думаю, надлежит придумать для него испытание сложнее. Я возьму его с собой на задание, – небольшой листок, зажатый у нее между пальцами, стремительно проносится у него перед глазами. – Примем его, коли сумеет выжить. Ну а если нет…
Она многозначительно замолкает, переводя взгляд на хрустальные подвески дорогой люстры. Легкая улыбка, играющая у нее на губах, кажется теперь насмешливой и даже угрожающей. Гильдия потрясенно молчит, молчит и мастер, мучительно подбирающий слова.
– Я согласен, – Стинг радостно смеется, запрокинув голову. Сегодня явно его день: на протянутой ему листовке чернеет пометка о присвоенной заданию высшей сложности.

***

Лента железнодорожного полотна убегает вдаль, унося поезда с пассажирами от крошечной точки полуразрушенной станции. Стинг бессильно падает на покрытую пятнами облупившейся краски скамейку. Рассохшееся дерево жалобно скрипит от каждого его неловкого движения, грозя развалиться на части. Ему все равно. Перед глазами расходятся багровые круги, застрявший в горле комок мешает нормально дышать, колени дрожат и подгибаются на каждом шаге – он с детства не переносит любой транспорт.
«Что ж, самая трудная часть позади», – в окружающей железнодорожную насыпь высокой траве размеренно стрекочут цикады, зависший над горизонтом шар заходящего солнца окрашивает небо в багрянец, и Стинг рассеянно улыбается своим мыслям. Дальнейший путь обещает стать куда более легким и приятным: ехать больше никуда не нужно, только драться. Это он отлично умеет.
Минерва осторожно присаживается рядом, брезгливо придерживая кончиками затянутых в перчатки пальцев край длинного платья с высокими разрезами. Вышитый на подоле тигр выгибает спину, повторяя все ее движения, и царапает темную ткань нарисованными когтями. Кончики тонких подкрашенных помадой губ изгибаются в презрительной усмешке. Состояние Стинга не укрылось от пытливого взгляда ее темных глаз, несмотря на все его отчаянные попытки.
Стингу безразлично, что она думает. Совсем скоро земля перестанет шататься, выворачиваясь из-под ног, и он сможет идти, не спотыкаясь и теряя равновесие на каждом шаге. Совсем скоро он сломает славящуюся неприступностью магическую печать и выпустит прячущихся за ним монстров, охраняющих сокровища древнего храма, чтобы затем сложить их головы в ровную пирамиду у ее ног. Совсем скоро у нее появится повод извиниться, смущенно опуская глаза и пряча в ладонях вспыхнувшие румянцем щеки. Совсем скоро.
Перед глазами расползаются багровые круги. Стинг тяжело дышит, облокотившись на высокую спинку скамьи. Торчащие из нее шляпки гвоздей цепляются за рубашку и оставляют на ней грязные разводы ржавчины. Минерва усмехается, высокомерно вздернув подбородок, и поправляет рассыпавшиеся по плечам блестящие темные пряди, раздуваемые запутавшимся в них ветром.
– Стинг – убийца драконов! Они все не переносят транспорт, – немедленно вскидывается Лектор, обиженно надувая щеки и нервно подергивая кончиком длинного хвоста. На мягких подушечках лап проступают тонкие иглы когтей, кажущиеся совсем крошечными рядом с теми, другими, цепляющимися за тонкий шелк неуместного в походе платья. – Зато он очень сильный.
Гордость, отчетливо слышащаяся в голосе Лектора, оставляет Минерву совершенно равнодушной.
– Неужели? – роняет она безо всякого интереса и отворачивается. Кончик высокого сапога скользит по каменным плитам, вычерчивая в покрывающей их пыли оскаленную тигриную моду – знак ее гильдии. Леди скучно. – Я слышала, что последние убийцы драконов состояли в Фейри тейл и исчезли несколько лет назад на каком-то острове.
– Неправда! Стинг – тоже. Он… он самый сильный и… единственный, кто на самом деле убил дракона, – от волнения Лектор забывает, что хотел сказать, сбиваясь на невнятное бормотание. В историю, которую он повторяет из раза в раз, никто не хочет верить, отказываясь признать, что нескладный подросток вроде Стинга на самом деле мог совершить нечто подобное. Стингу все равно, мнение недалеких идиотов его волнует мало, а у Минервы еще будет возможность извиниться, после того, как она собственными глазами увидит его силу.
Лектор жалобно шмыгает носом, умоляюще глядя на друга. Несколько прозрачных слезинок сбегают по его щекам, оставляя влажные следы на короткой шерсти, перетекая на тонкие стрелки усов и срываясь с них на старые изъеденные насекомыми доски. Стинг устало вздыхает и, ободряюще потрепав эксида по загривку, пошатываясь, встает.
Горячий степной воздух разрывает легкие, превращаясь в срывающиеся с губ потоки чистой силы – оружие вместо выдоха. Ставшее мишенью кривое и клонящееся к земле деревце, растущее возле самого горизонта, немедленно разлетается в щепки. Высокая трава желтеет и увядает, прячущиеся в ней цикады смолкают – в воцарившейся на станции тишине слышно, как потрескивает земля, обожженная потоками беспощадного света. Рев дракона – не шутки.
Минерва встречает зрелище изумленным молчанием. Стинг азартно потирает руки и оборачивается, надеясь увидеть на ее лице тень восхищения. Дрожь в коленях постепенно проходит, пляшущие перед глазами багровые круги расступаются, и он не может сдержать разочарованный вздох.
Леди смотрит вдаль, закусив губу и напряженно о чем-то раздумывая. В ее темных глазах, не видящих ничего перед собой, плещется совершенно непонятная и неуместная досада.

***

Идти тяжело. Ноги по колено проваливаются в раскаленный песок, сменивший ковер высушенной травы. Злое солнце кусает обнаженную кожу, угрожая красными полосами свежих ожогов, и Стинг, раздумывающий о том, чтобы снять рубашку, так и не рискует этого сделать. Лектор парит возле его плеча, с трудом загребая сухой воздух материализованными крыльями, и, тяжело дыша, утирает выступивший на лбу пот. Только Минерва словно не чувствует трудностей, вглядываясь в возвышающуюся над пустыней громадину древнего храма.
Человека, снующего возле огромных выдолбленных из цельного куска камня врат, она замечает первой. Хищная усмешка прорезает ее лицо, посеревшее от испачкавшей его пыли, и Стинг чертыхается про себя, проследив за направлением ее взгляда. Зрение убийц драконов куда лучше человеческого, и потенциального противника он должен был увидеть первым. Охраняющие врата сфинксы, вырезанные из светлого песчаника, загадочно улыбаются, наблюдая за их приближением бесцветными опалами глаз, и предостерегающе вытягивают лапы.
– Вовремя вы, детишки, – обнаруженный возле гробницы человек оказывается мужчиной средних лет с высокими залысинами и пересекающими лоб глубокими морщинами, придающими его лицу немного усталый вид. Он ухмыляется, обнажая кривые желтые зубы, и крепко сжимает пальцами рукоять длинного тесака. Металл лезвия слабо мерцает – верный признак того, что оружие имеет магическое происхождение. – Не надо гоняться повсюду за этой шустрой дурой.
Толстая веревка, связанная замысловатым узлом, свивается кольцами у него под ногами – тот отшвыривает ее прочь небрежным движением. Стинг успевает заметить, что плотное волокно в одном месте разорвано, перетертое об один из острых камней – остатков разрушенных колонн – выглядывающих отовсюду из-под песка. С какой бы целью пленника сюда не привели, он умудрился сбежать в последний момент, оставив преследователя ни с чем.
– Не повезло вам, – мужчина качает головой, делая шаг вперед, и удобнее перехватывает нож. Грязная ткань широкого рукава с оборванными пуговицами съезжает к локтю, открывая взгляду черные кольца татуировки. Узор кажется Стингу знакомым – кажется, он принадлежит одной из мелких темных гильдий, действующих в этом районе. Запомнить название он не потрудился: ни к чему.
Минерва улыбается и отбрасывает со щеки упавшие на нее волосы. Обнимающий запястье тусклый обруч браслета блестит на солнце, кидая во все стороны яркие блики и приковывая к себе внимание.
– Я так не думаю, – ее голос звенит вереницей серебряных колокольчиков, отражаясь от занесенных песком стен. Кончик языка лениво пробегает по губам, слизывая остатки помады и делая ее похожей на кошку, приготовившуюся к прыжку. Гораздо более опасную, чем та, что скалит зубы у нее на платье. Стинг усмехается и бросается вперед: в том, что она способна справиться с любым врагом, он в эту секунду ничуть не сомневается и не хочет уступать лавры. Он намерен сам уничтожить все без исключения препятствия, вставшие на пути.
Рев дракона разрывает горячий воздух, нацеленный мужчине в колено. Драться серьезно с кем-то столь непримечательным Стинг не видит смысла. Уклониться тот не успевает. Непонятное зеленое марево возникает в самом центре, пространство искажается, и тонкий световой луч, призванный лишить способности свободно передвигаться, попадает противнику в грудь. Треск ломающихся ребер заглушает вырвавшийся у Минервы короткий смешок. Мужчина хрипит и пошатывается, медленно оседая на землю и до последнего пытаясь устоять на ногах. По его подбородку стекает тонкая струйка крови. Несколько капель падают на испещренную непонятными символами каменную плиту, лежащую между лапами одного из сфинксов. Минерва грациозно опускается возле нее на колени и с довольной улыбкой трогает пальцем одну из капель, чтобы затем неторопливо обвести выбитые в камне знаки, оставляя после себя неровный алый след. Когда кровь высыхает, она деловито поворачивается к еще подергивающемуся мужчине и зачерпывает ладонью новую порцию, щедро вытекающую на раскаленный песок.
Стинг растерянно моргает и оторопело рассматривает собственные руки, стараясь не смотреть на покрывающийся алым камень и стекленеющие глаза человека, которого он не собирался убивать. Солнечные лучи отражаются от бесчисленных песчаных барханов, сливаются с бликами, отброшенными изогнутым обручем браслета – глаза слезятся и Стинг тешит себя надеждой, что разворачивающаяся перед ним панорама – не более чем простой обман зрения. У всего этого должно быть разумное объяснение.
– Ужели обычный бандит так напугал тебя, что ты передумал идти дальше? – насмешливо раздается возле его уха. Погруженный в свои мысли Стинг только теперь замечает, что Минерва успела завершить начатое и выпрямиться, стянув испачканные кровью перчатки и бросив их на одну из поваленных колонн.
Скрытое в ее голосе презрение выводит ее из оцепенения. Стинг сердито дергает плечом и направляется ко входу в гробницу, решив выбросить случившееся из головы. Каких только случайностей в жизни ни бывает.
Высокие врата покрыты трещинами и сколами, явно оставленные зубилом и другими инструментами. В некоторых местах они покрыты копотью и выбоинами от тяжелых ударов – открыть их пытались уже неоднократно. И безуспешно. Минерва замирает неподалеку, внимательно наблюдая за его действиями о одновременно отряхивая платье от забившегося в складки песка. Стинг тяжело наваливается на дверь, пытаясь оценить ее прочность – не разрушить бы вместе с ней и саму гробницу, ударив слишком сильно – и едва не падает, теряя равновесие. Тяжелая створка на удивление легко поддается и отходит внутрь, скрипя давно не смазываемыми петлями.
Гробница встречает их темнотой, пахнущей тленом и запустением.

***

Кусочки льда бьются о запотевшие стенки высокого бокала. Стинг сидит за столом, сложив локти на столешницу, и рассеяно потирает плечо. Украсившая его свежая отметина – оскаленная тигриная морда – не жжется и не болит, вопреки ходящим по городу мрачным слухам. Наверное, только сводить ее больно, но делать это он не собирается. Собравшиеся в гильдии люди держатся в некотором отдалении и едва слышно перешептываются, почти не разжимая губ и искоса бросая наполненные любопытством взгляды. Стинг криво усмехается и делает глубокий глоток. Ему не нужно прислушиваться. Он и так знает, о чем все говорят: Минерва – дочь мастера Саблезубых – никогда не проявляла интереса ни к одному из новичков, не говоря уже о том, чтобы взять кого-то с собой на задание. До недавнего времени.
– Я думал, там будет хоть что-то сложное, – произносит он с недоумением. Проделанный ими путь гораздо больше напоминает пустую трату времени, чем смертельно опасное путешествие, но он собственными глазами видел отметку о высшей сложности на листовке с заданием, да и Минерва, насколько он успел ее узнать, совершенно не походит на человека, склонного преувеличивать риск для жизни. Особенно для чужой. Тем не менее, агрессивно настроенный маг одной из местных темных гильдий стал единственным препятствием на пути к спрятанным в гробницу сокровищам.
Где-то здесь скрывается противоречие, но Стинг не может понять, в чем оно заключается.
Лектор равнодушно пожимает плечами и снисходительно фыркает, вертясь перед висящим на стене зеркалом в тяжелой позолоченной оправе и пытаясь со всех сторон рассмотреть свое отражение. Особенно спину, тоже украсившуюся черной отметкой. Чувствовать себя членом самой лучшей в Фиоре гильдии ему явно нравится.
– По-моему, нам крупно повезло, дружище, – насмотревшись, он поправляет полы пиджака и усаживается, скрестив лапы на груди. До стола он не достает, только подергивающиеся уши торчат над пестрой скатертью, но выглядит на редкость самодовольно.
– Ну да, – соглашается Стинг без энтузиазма. Впечатанный в кожу герб гильдии выглядывает из-под рукава футболки, но обрадоваться этому также искренне, как Лектор, он не может. Кажется, что он – сильнейший из убийц драконов – получил его незаслуженно.
– Действительно повезло, – Минерва подкрадывается незаметно, словно возникает прямо из пахнущего вечерней свежестью воздуха, и роняет слова медленно, будто нараспев. Тонкие губы, подкрашенные темной помадой, растягиваются в приторно-ласковой, фальшивой улыбке. – Эта миссия могла стать для вас обоих последней.
Она разводит руками и заливисто смеется, только темные глаза, подведенные темно-зеленой краской, смотрят предельно внимательно и серьезно. Жалости в них нет, радости – тоже.

***

Вечер медленно вступал в свои права. Солнце еще не свалилось за горизонт, сменившись россыпью разбросанных по небу звезд, а на улицах уже стали зажигаться первые разноцветные фонари. В холодном свете лакрим отполированные почти до зеркального блеска камни мостовой едва заметно блестели и переливались. Что такое настоящая тьма, столица попросту не знала.
Стоящий у окна человек разгладил длинную мантию, расшитую золотой нитью, поправил болтающийся на груди медальон с выгравированным на нем знаком королевского посланника и, приосанившись, важно произнес:
– Его Величество желает, чтобы маги вашей гильдии принесли ему один ценный артефакт из запечатанной магией гробницы на юге. Все нужные вам подробности указаны в листовке, – стушевавшись в конце под взглядом Минервы. Она довольно усмехнулась и встряхнула рукой, позволив изящному браслету из редкого магического сплава скользнуть вниз. Смущать его у нее не было никаких причин. Просто ей нравилось впечатление, которое она производила на людей.
– Позволено ли мне будет узнать, отчего из всех гильдий Фиоре Его Величество выбрал именно нашу? – насмешливо протянула она, не своде глаз с собеседника и с удовольствием замечая, что при звуках ее речи голова королевского гонца дернулась, будто от удара. Переданный им листок бумаги дрожал, зажатый в пальцах отца, и не интересовал ее совершенно. Все, что в нем было важного, она уже успела рассмотреть.
– Дело в том, что… – гонец нервничал и теребил край длинного, украшенного тесьмой рукава. В его лице явственно читалось желание соврать и полная неспособность выдумать достаточно правдоподобную и подходящую случаю историю. Минерва не сомневалась, что докладывая королю об итогах встречи, он расскажет, что мастер Саблезубых – внушительный и устрашающий человек. Это проще, чем признать, что испугался шестнадцатилетнюю девчонку, пусть и носящую титул сильнейшего мага гильдии. – Прошение было разослано мастерам всех достаточно крупных и известных гильдий. Все они с негодованием отказались.
– Слабаки, – отец рубанул ребром ладони по столу, ножки жалобно затрещали, готовые в любой момент подкоситься. От его громкого зычного голоса стекла жалобно задребезжали стекла в окнах. Минерва вздрогнула и откинулась на спинку стула, надеясь, что этого никто не заметит или спишет на простительный девушке ее возраста испуг. К бурным проявлениям отцовского гнева она давно привыкла.
Справиться с душившим ее смехом оказалось гораздо сложнее. Король совершенно не разбирался в магии и не понимал, чего просит. Мастер молодой и амбициозной гильдии, твердо намеренной выиграть в этом году только что учрежденные Магические игры, разбирался в ней не лучше. Причина, по которой другие мастера вынуждены были отказаться, осталась для него загадкой: прочесть изображенные на листовке руны, подсказывающие единственный способ снять запирающую гробницу магическую печать, он попросту не мог.
Впрочем, оценку он дал неожиданно верную, Минерва тоже думала, что отказавшиеся недостойны ничего, кроме презрения и жалости.
Даже среди Саблезубых имелись маги, годные только на то, чтобы стать жертвой на алтаре их грядущих славы, богатства и величия. Расположение короля дорогого стоило, ради него можно было убить кого угодно.
– Доверь это дело мне, отец.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №7

[Fairy Tail Festival]

Название: Поезд.
Автор: ***
Бета: пожалеем же несчастную и не дадим на это смотреть
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: ангст, немного dark-атмосферы, намек на психологию, deathfic и капельку философии.
Персонажи: Минерва, Эрза Cкарлетт, упоминаются Акнология, dark!Игнил, Нацу, dark!Металликана, Гаджил, Зирконис, несуществующие в каноне драконы, Рен Акацуки.
Рейтинг: PG-13.
Размер: слишком длинный драббл, хотя по количеству слов мини
Предупреждения: ООС (кто эти люди, почему они носят имена героев канона?), dark!постканон, AU
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима.
Содержание: Теперь, когда все сражаются против всех, трудно вспомнить те времена, когда врагов можно было пересчитать по пальцам. Но одна из них не забыла, что когда-то потеряла звание первого номера. А другая помнила боль, которая не проходила до сих пор и напоминала о себе ежедневно, требуя отмщения. Но это так и осталось внутри – куча белого липкого гноя.
От автора: Писалось под Nick Cave and The Bad Seeds - O Children, но смысл не отражен. Хотя атмосфера композиции вроде бы как передана. Слова из композиции использованы в эпиграфе. Надеюсь, что от героев осталось хоть что-то, как и то, что я смогла отразить отношения между двумя персонажами, потому что я давно хотела написать какую-нибудь работу с Минервой и Эрзой. Читайте, пожалуйста, осторожней. Некоторые моменты, значение которых можно посмотреть после работы, обозначены звездочками.
Цитата: Вторжение, под маской участия, обернулось почти настоящей дружбой.

Hey little train! We are all jumping on
The train that goes to the Kingdom
We're happy, Ma, we're having fun
It's beyond my wildest expectation

- Давно не виделись. – Эрза Скарлетт поправляет прядь алых волос, выбившихся из-за уха, и садится напротив. На её лицо падают лучи солнца, выделяя острый нос, обтянутые кожей скулы и блестящий неживой искрой глаз. Глаза Минервы, и без того узкие, превращаются в щелочки, которые изумрудно и раздраженно сверкают. Ноздри застывают, втягивая резко воздух вместе с запахом ржавчины, пыли и спирта – единственного антисептика в этом мире.
- Позволю себе с тобой согласиться. – В голосе Минервы – холод и сталь, один звук сталкивается с другим, вылетевшим из тонких, блестящих от темной помады губ, чуть раньше, высекая искры. Стальной звон – не тот, с которым трогаются поезда, - разрывает воцарившиеся негромкие шумы чужих разговоров. – Наши пути не пересекались довольно долго.
Минерва отворачивается и смотрит сквозь мутное пыльное стекло окна. Она стирала липкую пленку грязи не раз – бархатная тугая перчатка покрылась серой пудрой, - но все равно фигуры людей кажутся неясными, расплывающимися за железными тонкими стенками поезда. Словно натянутая наспех иллюзия продолжает существовать после смерти своего владельца. Минерва почти видит черные разрушенные силуэты вокзала: огромные камни с острыми шершавыми краями, торчащие прутья арматуры, готовые пронзить небеса, согнутые, расплавленные. Она почти видит разорванные лохмотья небес, между которыми нитями блестят драконьи крылья, и покрытые сажей и пылью белоснежные сломанные кости. Человеческие.
Минерва почти видит смерть, но смотрит на мутные расплывающиеся фигурки людей, словно от этого зависит её жизнь.
Вспоминать обстоятельства не хочется, но поезд не спешит трогаться, а заняться, как назло, нечем. Минерва не склонна лгать самой себе; иллюзия счастливой живой жизни надоедает слишком быстро.
- И что же ты изволила забыть в сем месте? – спрашивает она без особого интереса. Варианты можно предположить. Между их гильдиями снова начинается война. Между их гильдиями снова заключен мир. На светлые гильдии напал альянс темных гильдий. Все гильдии сражаются против магических войск. Люди отправляются на новые войны с драконами. Шансы на каждый вариант равны – один к пяти. Простейшая теория вероятности. Даже ребенок сделает расчеты.
Эрза не спешит с ответом. Она тянет прядь волос за кончик, закрывая мертвый глаз, закидывает одну ногу на другую. Подол синей юбки в складку – точь-в-точь как у школьницы – поднимается, обнажая крепкое бледное бедро. Звенят модные когда-то доспехи: это руки скрещиваются на груди. А потом говорит:
- Я не разговариваю с теми, кто не хочет со мной разговаривать.
Минерва поворачивается к ней. Мышцы дрожат, словно натянутые струны, от напряжения. В этой встрече слишком мало смысла, чтобы её продолжать, но Минерва не хочет пустой траты денег. Она знает, что с её магией билет – всего лишь ненужный кусок бумаги с цифрами. Но драконы чувствуют каждую льдинку, созданную с помощью волшебства, каждого духа, вызванного ключами. Любое перемещение с помощью магии заканчивается плачевно для всего населенного пункта, где оказывается волшебник. Минерве, если честно, все равно. Одним городом больше, одним городом меньше – разницы нет. Но сейчас с драконами сражаться совершенно не хочется, как не хочется ничего. В том числе, и разговаривать с Эрзой.
Она прекрасно помнит свое поражение. Минерва до сих пор ощущает отголоски стыда, пусть даже срок его годности давно иссяк. Противный кислый отзвук жжет язык и гордость сильнее, чем повязка на плече. Но ожог под ней пройдет. Память останется навечно. Минерва с удовольствием стерла бы все это из своей жизни, то только нет у неё тряпки, нет властной над временем магии. Остается только поджимать губы, сдерживая желание оставить пару алых следов пощечин на худых щеках Эрзы. Война ей не к лицу.
- Возвращаюсь с задания. – Минерва не удивляется, когда слышит ответ на свой вопрос. Эрза подчиняется правилам вежливости. Поэтому из всех членов её проклятой гильдии, позорящей гордое звание мага, Минерва предпочитает своего врага и соперника. В нем ей нравится сочетание силы и вежливости. Только досада немного режет – ни один из вариантов теории не оказался верным, хотя догадаться стоило. Доспех помят, на руках выступают рваные линии ран. Узнать следы драконьих зубов после двух лет борьбы с этими летающими тварями труда не составляет. – А ты?
- Я только начинаю свой путь. – Усмешка растягивает губы. Минерва теперь может себе её позволить. Война меняет многое, в том числе и силу стальных рук самоконтроля. Теперь Минерва – убийца драконов. Теперь Эрза – истинная королева фей, благодаря которой не рассыпается здание, не используется без крайней необходимости магия и продолжает течь рекой алкоголь. Теперь можно все то, что долгие годы было под запретом. Это же война, а не дебют благородных девиц королевских кровей.
Поезд скрипит тяжело, туго, неповоротливо, а затем трогается. Равномерно стучат колеса о кривые полосы рельс. Фигурки людей расплываются, исчезают, пока вовсе не становятся миражами за мутной пеленой окон. Минерва устало закрывает глаза и касается повязки. Ожог, оставленный Игнилом, все ещё горит, будто сделан был только вчера. Хотя с момента их встречи прошло две недели. Но врачи объяснили, что ожоги драконьего пламени заживают куда дольше, чем обычного. Минерве все равно – лишь бы болеть перестало, но ожог заживал медленно. Словно месть за то, что голова дракона, выпустившая пламя, теперь лежала где-то на полках королевских войск, ведущих учет погибших.
Слышно недовольное фырканье. Минерва открывает глаза и встречается с холодным взглядом Эрзы. Это даже не удивляет – о смерти дракона Игнила слышал каждый маг, в том числе, и его воспитанник, который погиб в геройской схватке с несколькими через пять дней. Эрза считает, что он отправился в их гнездо специально. Минерва думает также, только добавляет в конце своих мыслей замечания о глупости этого мальчика. Он мог помочь им в борьбе, но вместо этого предпочел закопаться, словно трусливый заяц. Имеет право.
- Ты все ещё испытываешь негодование из-за этого. – Минерва знает, что спрашивает бесполезно, и лишь пожимает слегка плечом, заметив, как тонкие выщипанные брови наползают на глаза. – Стоило бы уже осознать, что мы не выживем, коли будем жалеть драконов. Они не желают быть добрыми даже к своим воспитанникам.
- Металликана всегда любил сражения, - отвечает Эрза, поджимая губы, мягкие, пухлые и искусанные. Полная противоположность губам Минервы. – Доброта тут вовсе не причем.
Минерва поправляет повязку на плече, натягивает перчатку так, чтобы скрыть бинты, и смотрит своими зелеными глазами на иссохшее с годами лицо Эрзы.
- Воспитанник его такое произнес?
- Да, Гаджил, - кивает Эрза. Алые пряди падают на лоб, лезут в глаза, и она резко и коротко сдувает их, встряхивая головой.
- Позволю себе усомниться в истинности этих слов. – Минерва не отводит глаз и видит глаза Эрзы. Это не удивляет: иначе бы королева фей не отобрала в свое время звание номера один. Но раздражение горчит на корне языка и льется со словами, не сдерживаемое ничем и никем. – Насколько мне известно, драконы исчезли, оставив своих воспитанников на волю судьбы, и никто их не видел в течение многих лет. За это время все может измениться. Государство исчезнет. Река обмелеет. Сердце очерствеет.
- Если сердце любит, если его любят, то оно останется живым. – Эрза отворачивается к окну и смотрит в окно. Свет из-за туч мутными лучами обводит тонкий нос, губы, впадины глаз. Минерва усмехается в который раз, еле заметно качая головой. Идеально гладкие и чистые волосы темно-фиолетового, почти черного оттенка, гладят плотную ткань пальто и смуглую кожу шеи. В отличие от спутанных волос Эрзы, у которой только челка, скрывающая глаз, блестит прямыми чистыми прядями. Для неё война – оправдание ужасному внешнему виду, но Минерва все ещё остается леди, тщательно выбирая себе одежду. Правда, приходится выбирать брюки и топы, но в гардеробе ещё хранятся шелковые, атласные, бархатные узкие платья по фигуре с разрезами по подолу, открытыми плечами, ключицами, вырезами по бокам и на спине. Минерва не думает, что сможет их снова надеть. Просто любит смотреть на них в своей пыльной комнате с потрескавшимися стенами и примерять иногда, чтобы не забыть о тех временах, когда она была королевой тигров. Номером один. Половину из платьев пришлось переделать во что-то практичное: повязки, жгуты, тряпки. Что-то Минерва отдала – например, платье, в котором она была в первую свою встречу с феями. Но самые дорогие по-прежнему держит в своей шкафу вместе с драгоценностями и мехами, пусть даже они – всего лишь вещи. Только это единственное, что у неё осталось: дорогая одежда и дешевые воспоминания. Да и то порой Минерва не знает, о чем стоит заботиться больше, поэтому заботится о себе. Не забывает по утрам макияж, сделать прическу, надеть чистые брюки и топ, вытереть носки сапог перед выходом из комнаты и проверить, держатся ли на руках перчатки – то вечное и неизменное в её облике вместе с темной губной помадой. Ещё ни разу Минерва не прогадала со своим решением. Победы окружают её даже в войне всех против всех и почти падают в руки. Это напоминает прежний титул первого номера, но потом Минерва глотает кислую пилюлю истины. Номер два. Смирись и иди дальше.
Она не знает, как проводит свое утро Эрза. Да и дни с вечерами тоже, и может только предположить, что по ночам Эрза, как положено примерным умным девочкам, спит в своей кроватке где-то за границами Крокаса. И знать не хочет, если честно. С неё хватает и бессмысленного разговора о драконах, которые уже мертвы. Лучше поговорить о живых.
- Какие-нибудь вести о других доносятся? – Звуки продолжают вылетать по-стальному резко, сталкиваются, разбиваются, замирая вокруг и хищно блестя в мутном солнечном свете.
Эрза поворачивает голову.
- Например? Я знаю, что Акнология осел на краю королевства вместе с парой других. Калиола и Меркуно, если не ошибаюсь. Зирконис нарушает покой горных деревень, но этим занимаются магические войска. Тебе для чего? – Настороженный взгляд карих глаз не подходят усталому лицу, как и уверенный твердый, но не стальной, голос. Другого от Эрзы ожидать нельзя – она всегда похожа на совершенство. Если ещё не является им. Раньше Минерва не могла спокойно об этом думать, но сейчас ей все равно. На войне шансы выжить и умереть равны у всех. Несколько тигров погибло, а где-то далеко есть целые города, не знающие ничего о драконах.
- Надобно о своих врагах знать, если хочешь их уничтожить, - отвечает Минерва неохотно. Говорить о том, что она хочет отправиться на охоту на новых драконов, нет желания, но слова уже срываются, словно камни с обрыва, и поймать их невозможно. Эрза в ответ улыбается, обнажая чуть желтые зубы - Минерва замечает сколотый край резца, - и смотрит своими карими глазами, похожими на растопленный, слишком жидкий и сладкий шоколад. В зрачках Минерва замечает насмешку и снисходительные слова.
Не стоит. Не надо. Ты не справишься. Это тебе не по плечу. Даже я не смогла победить Акнологию. Даже я чуть не умерла от когтей Зиркониса. Я, номер один, не справилась. А ты, номер два, думаешь победить?
Минерва поджимает тонкие темные губы. Перчатка покрывается морщинами, обтягивая сжатые в кулак пальцы. Жалости не потерпит, второго позора не перенесет. Минерва думает иногда, что надо бы вернуть себе звание первого номера, и война для этого – лучший путь. Хочется уже облачиться в платье, сшитое для королевы и сильнейшей женщины-мага в королевстве и мире. И как бы ей ни выделяла Эрзу из рядов той жалкой кучки магов, которая зовет себя гильдией, это чувство нельзя сравнить с тем, что горчит на языке и разгорается каждый раз, когда кто-то смеет вспоминать те Магические игры. Потери тигров от лап, магии и пастей драконов равны нулю. Те несколько человек, ушедшие в землю, сделали это после того, как позволили себе обсуждать проигрыш Минервы. Но тогда никто не посмел ей сказать и слова. И сейчас не говорят, понимая, что она все ещё одна из пяти сильнейших магов, на счету которого немало убитых драконов, волшебников и солдат магических войск. Правда, в последнее время счет людей пополняется медленно: связываться с ней не желает никто. Минерве все равно, кого убивать. Сейчас она, пожалуй, сможет убить Эрзу, если та не прекратит так смотреть.
- Иногда мне думается, что я понимаю того мага, который извлек твой глаз, - говорит она. Эрза хмурится, испуганно делая вдох, а затем сжимает зубы до скрежета. Минерва расслабляет руку, ощущая, как пульсирует ожог. Теперь они квиты. Раны нанесены одинаково острым предметом в одинаковое место и на одинаковую глубину. – Только на его месте я бы соизволила закончить дело. Тебе не пришлось бы испытывать боль и страдания.
- Они помогли мне стать той, кем я являюсь сейчас. – Пальцы сжимаются и разжимаются, громыхая сталью доспеха. Минерва знает, что с большим удовольствием Эрза вызвала бы меч, но в поезде, кроме них, едут ещё люди. Рисковать их жизнью и здоровьем она не станет, и это – печальный факт. От скуки можно залезть на стену, отрастить крылья, съесть стекло и улететь на Луну, помахивая сигаретой. Но вместо этого Минерва задает вопрос:
- И кем же, позволь мне поинтересоваться? Убийцей? Ей можно стать и без этого.
Эрза смотрит на неё непонимающе, и Минерва поясняет свою мысль:
- Магия и навыки твои созданы были для того, чтобы отбирать жизни у людей. Оружие твое проливает кровь сейчас и проливало ещё семь лет назад. Даже раньше делало это. Ты горда своей силой, и не стоит сие отрицать. В этом нет ничего дурного. Ты любишь свою силу и проливаешь кровь, не терзаясь угрызениями совести. Посему я делаю вывод, что ты – убийца, Эрза Скарлетт. Душегуб, если тебе так будет угодно. Дабы стать им, тебе не требуется страдание. Требуется лишь навык и желание.
Эрза снова поворачивается к окну, смотрит на пейзаж. Изображение искрится и расплывается, убеждая Минерву в своей иллюзорности, поэтому в густые темные леса и жесткую коричневую землю она не верит. Небо раздирают разноцветные шкуры драконов, точками загораются их магии – сражаются все против всех, и драконы не исключение. В этом мире осталась только ненависть и спирт, чтобы смыть с себя оставленную липкими черными пальцами грязь от ярости и желания убивать. И не найти того, кто не желал бы сражаться и выпускать кровь из артерий. Пусть даже на плечах и лежит гордое имя Эрзы Скарлетт, истинной королевы фей, Титании. Минерва знает это как никто другой – она родилась с этим, росла и живет до сих пор, не планируя менять свое существование. Но ей интересно, что скажет Эрза, дабы отвергнуть правоту этих слов, и поэтому она терпеливо ждет, пока погаснет молчание. Сейчас Минерве интересно все, что может отвлечь её от дорожной хандры.
- Я защищаю дорогих мне людей, - отстраненно говорит Эрза наконец. Глаз от окна она не отводит, и Минерва чувствует легкое разочарование. Зачем смотреть на обман?
- Ты убиваешь, защищая их. Сие есть крайне важная деталь, - не забывает заметить она и смотрит на стекло. Разорванное небо скрывается под иллюзией плотных серых облаков, через которые с трудом пробивается солнце. Или это только кажется? Минерва почти ни в чем не уверена. Возможно, все это – плоды её воображения. Возможно, Эрза просто не хочет продолжать этот разговор. Минерва не хочет сейчас гадать ни о чем. И спрашивает: – Неужель настолько увлекательно то, что ты видишь за окном?
Эрза смотрит на Минерву и пожимает плечами.
- Все равно смотреть не на что. Твое лицо, прости, конечно, мне уже надоело.
- В твоих словах нет ничего оскорбительного. Я не ожидала, что человек, вроде тебя, оценит в полной мере мою красоту, - усмехается мягко Минерва. Эрза презрительно кривит губы.
- Заметно, что бы больше думаешь о внешнем виде. В военное-то время…
Минерва смотрит на печатку и недовольно хмурится, заметив на ней серость пыли, хлопает в ладоши, вытирает перчатки друг о друга. Сквозь еле заметное облако пыли она видит морщины на носу Эрзы и хватающие воздух ноздри. Через мгновение раздается негромкий чих.
- Bless you*… - быстро говорит Минерва и пожимает плечами, отвечая на вопрос. – Женщине всегда должно выглядеть красивой. Полагаю, что даже самки драконов находят время, чтобы почистить свою шкуру. А нам лишь надобно полчаса, дабы стать всего лишь привлекательными. Коли нет желания этого делать, это уже не предмет нашего разговора.
Эрза задумчиво смотрит на Минерву. Словно наносит маску на лицо, чтобы сделать оттиск в своей памяти. Минерва позволяет себе чуть-чуть расслабиться, ощущая липкий шоколадный взгляд на смуглой коже, на аккуратном тонком носе, на хитрых узких глазах, на выступающих скулах. Следы хочется стереть влажной губкой, но вместо этого Минерва проводит перчаткой по лицу. Не помогает. Тонкая пленка взгляда на коже словно душит, не дает дышать, хотя легкие продолжают делать вдохи и выдохи. Но этого не хватает. Слишком много пыли и слишком мало кислорода. Воздух в вагонах куда хуже скуки в них. Остается только ждать небольшой остановки, чтобы пройтись по станции и запастись свежестью. Минерва сгибает руку в локте и смотрит на круглый водоотталкивающий и противоударный циферблат часов. До станции остается ещё десять минут уныния, переливающейся иллюзии на окне и равномерного стука по рельсам. Единственное, что утешает – поезд мчится быстро, почти разрезая расстояние между городами и крупными деревнями. Может, он дойдет даже раньше привычного расписания. Минерва может только надеяться на это.
- Хорошие часы, - вдруг говорит Эрза, указывая на темно-коричневый широкий ремень, стягивающий тонкое, обтянутое бархатом запястье.
- Благодарю за комплимент, - пожимает плечами Минерва. – Хотя им я обязана одному очаровательному молодому человеку. Вроде бы носитель знака Пегасов. Рен, если не ошибаюсь.
- Умер? – деловито спрашивает Эрза, заправляя прядь волос за ухо. Пухлые губы поджимаются – точно так же, как губы Минервы несколько минут назад. Глаза, прежде липкие и молочно-шоколадные, превращаются в летящие камни. Такой взгляд далеко не каждый выдерживает, но Минерва не боится. После сражений с драконами Титания ей кажется всего лишь милой безобидной девочкой, по какому-то недоразумению облаченной в доспех. Да и о себе Минерва все чаще думает, как о девочке, играющей в принцессу. Только вокруг нет слуг, глупых подружек и нелепых неумелых подобий корон и платьев. Вместо этого – железо, разруха и кровь. Наверное, теперь таков весь мир. Есть выросшие рано дети и уставшие старики, делающие все, чтобы дать детям шанс выжить, просящие о понимании, о прощении за то, что наделали и не делали, за забытое и оставленное. За то, что не могут защитить даже себя. Минерва думает об этом лениво и неохотно, позволяя себе помолчать, и потом говорит:
- Я встретила труп на своем пути и соизволила забрать часы.
Эрза все равно кажется недовольной. Минерва примирительно замечает:
- Думаешь, что с моей стороны это слишком жестоко? Но ведь они не нужны мертвому человеку, а мне пригодились. За это я соизволила вернуть тело к земле. Так что не стоит смотреть на меня подобным образом.
- Это подло. И низко. Ты обворовала его, - говорит Эрза и отворачивается от Минервы, словно ей противно на неё смотреть. Так оно и есть, скорее всего – об этом мыслей нет. Минерву начинает тошнить. Звание убийцы дракона, кажется, передает побочные эффекты, которые есть у тех, кого так называли несколько лет назад. Теперь прежние убийцы драконов зовутся детьми драконов. Впрочем, какая разница, если умирают и живут все одинаково? Минерва уже почти не делит людей на тигров и грязь. Она сама не тигр и не грязь – то ли слишком плоха для первого, то ли слишком хороша для второго. Но по привычке держит себя так, словно на её голове по-прежнему лежит корона из костей и крови, хотя уже давно смотрит на неё усталым и жадным взглядом. Хочется вернуть. И не хочется одновременно. Состояние войны выпивает все силы, оставляя вместо магов, вместо врагов, вместо антагонистов девочку и девочку. Все-таки, все возвращается к детям.

Железную коробку с тонкими стенами трясет на рельсах. Стук и звон колеблется вокруг, отталкивается, кружится, отражается еле уловимым эхом от стенок черепа. Вокруг ни души – лишь пустые лавки, пыльные окна с мутными стеклами, на которых искрится, дрожит иллюзия. Висят круглые мелкие шарики металла, поблескивая холодными пятнами. Густые тяжелые лучи пронизывают воздух, векторами вонзаясь в стену, к которой сидит спиной одна из девочек. Её темно-фиолетовые волосы идеально прямой и гладкой волной стекают на плечи, зеленые узкие глаза похожи на драгоценные камни, а тонкие губы отчего-то темные. Она сидит прямо, держит голову высоко. Иногда поправляет длинную перчатку на своей тонкой хрупкой ручке, стирает невидимую пыль с выступающих из топа ключиц, обтянутую тканью маленькую грудь. Другая девочка карим глазом сверлит окно, сдувая алую челку с лица – единственную чистую и прямую прядь волос. Гремит доспех на груди, слишком большой и громоздкий для детского тела, синяя юбка в складку скрывает покрытые шрамами колени, а сапоги, некогда блестящие, покрыты слоем жирной грязи. Губы пухлые, искусанные. Девочка сдирает корки с них зубами, тянет нежную кожу, не замечая того, что делает. Не до того.
- Меня сие не беспокоит, - говорит темноволосая девочка. Девочка в доспехе усмехается и откидывается на спинку неудобной деревянной скамьи, ощущая ответную усмешку на тонких темных губах.
- Меня тоже, - говорит эта девочка. – Просто пусть скорее закончится наш путь. Куда едешь, кстати?
Темноволосая девочка молчит какое-то мгновение, пожимает плечом, нелепо-сексуально и плавно, а затем отвечает:
- Вперед.
- Неплохой ответ, - замечает девочка в доспехе, отворачиваясь от окна и смотря своим липким шоколадным взглядом на другую девочку. Девочку в доспехе, как и темноволосую, не интересуют иллюзии. Поезд продолжает мчаться вперед, сотрясаясь и дребезжа, разрывая пространство, время и грани между жизнью и смертью, ведь около двадцати минут назад убийца драконов и истинная королева фей пали на поле боя.

*Bless you – Благослови тебя Бог. В английском языке используется как аналог русского «Будь здоров/здорова», когда кто-то чихает.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №6

[Fairy Tail Festival]

Название: Безымянная
Автор: ***
Бета: ***
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: драма, агнст
Персонажи: Минерва, Орга (лотерейный персонаж), Генма упоминается
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Предупреждения: ООС, AU
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Ее мир рушился не раз на ее глазах, но она всегда находила в себе силы преодолевать препятствия на пути к цели, на пути к имени.
От автора: Мир прежний, время начала повествования: сразу после поражения Минервы на Магических Играх.

Обшарпанные стены, покрытые слоем грязи и жира столы, посетители бандитской наружности – все это старый бар на краю города в богом забытом доме предоставлял за возможность забыться и не слышать восторженных криков с улицы, чествовавших победителей. Одиноко сидящая в самом темном углу забегаловки девушка многозначительно указала на пустую кружку перед собой. Безмолвное пожелание красивой гостьи трактирщик выполнил сам, обливаясь потом и униженно кланяясь в ноги. Конечно, он не питал иллюзий о своей дальнейшей судьбе, ведь люди с глазами, как у сидящей перед ним волшебницы, желают только одного - убивать. Мужчина и сам не понимал, что держит его в обреченном на гибель месте. Терять кроме ставшего родного за три десятилетия заведения ему уже нечего: жена и дети скончались два года назад от неизвестной болезни, жизнь превратилась в череду серых будней, но умирать пока не хотелось. Наоборот, он все еще мечтал увидеть как можно больше рассветов и закатов, чтобы было потом, после смерти, о чем рассказать семье. Может, глупо думать о призрачном существовании, но вера в саму возможность дарила силы двигаться дальше.
К сожалению, путь до стола с известной на всю страну посетительницей занял очень мало времени. А жить-то ему хотелось. Затравленным зверем хозяин бара следил за изящной ладонью, приближающейся к кружке с заказом, и не сдержал облегченный выдох, когда магичка невидящим взглядом уставилась в стену. Самые сообразительные завсегдатаи его заведения уже смылись с глаз разгневанной волшебницы, оставив мужчину наедине с опасностью. А она, казалось, и не замечала окружающий ее мир, в своих мыслях пребывая где-то далеко от этого места. Внушительный глоток не самой лучшей рисовой водки и сильнейшая ведьма Саблезубого Тигра оказалась стоящей на ногах перед дрожащим хозяином заведения, единственным, кто не покинул еще пахнущее потом и алкоголем помещение. Последнее, что запомнилось – это идеально прямая спина убившей его девушки и сожаление о многих, слишком многих, упущенных возможностях.

«Убей или будешь убитой», - эту истину ей пришлось узнать на собственной шкуре слишком рано. К такому не готовили ни родители, ни многочисленные дяди с тетями, ни, тем более, два глупых старших брата, грезящих сражениями. Но каждый рано или поздно получает от жизни свой урок, а его усвоение очень влияет на возможность подольше вдыхать воздух этого насквозь прогнившего мира. Дрожащий трактирщик в вонючей забегаловке сам выбрал свою судьбу, как и те, кто смылся оттуда раньше. Их право. Она не будет устраивать охоту на крыс, иначе соблазн переключиться на другую добычу и перебить всех фей возобладает над здравым рассудком. Если только пойти на поводу у собственных чувств, если только спустить с поводка воющее желание, если только попробовать утопить этот город в крови, уничтожить тех, кто растоптал ее жизнь, ее мечты, ее имя – все, чем сильнейший маг Саблезубого дорожила все эти годы, то станет легче. Сначала. Усмешка растянула обкусанные губы, ведь расплата за мгновение счастье слишком высока. Как бы сильна не была ее магия, справиться с целой гильдией и стражами порядка в одиночку – невозможно. Невозможно... Слово набатом отдалось в голове, соблазняя, искушая попробовать свою удачу. Кулак впечатался в стену ближайшего дома, раздирая тонкую кожу на костяшках. Нет. Она еще в своем уме. Провести остаток жизни в темнице – не для нее. Она справится, не сорвется, никому не доставит удовольствия видеть ее сломленной и разбитой. У нее пока остались крохи гордости.
Тихий шелест листвы успокаивал натянутые до предела нервы. Нужно было просто не думать. Впервые за последние сутки не смириться, но забыть.
- Наконец, нашел тебя, - раскатистый голос выдернул ее из блаженного состояния покоя. – Думал, мне уже придется идти по следам крови. Я удивлен, честно.
- Не делай из меня дуру, - девушка раздраженно посмотрела в глаза человека, называющего себя ее другом. – Отвечать за свои поступки я все еще в состоянии, Орга.
- Ха, все еще пытаешься сдерживаться? Даже после такого позорного проигрыша?
Бешенство сковало ее тело кандалами. Попытка сделать шаг привела к четкому осознанию – это движение станет началом долгой и мучительной смерти стоящего перед ней мага. Пальцы сжались, тревожа едва покрывшуюся корочкой подсохшей крови рану, боль немного отрезвила. Они через многое прошли вместе, вдвоем. Терять его сейчас – бессмысленно.

Ребенком вся жизнь кажется простой и удивительно понятной. Есть семья, которая всегда рядом и всегда поддержит в трудную минуту, а есть чужаки, которые не стоят ни одной лишней эмоции. Гордость своих родителей, заноза для братьев, не умеющих достойно отвечать на ее выходки – девочка не испытывала страха за свою судьбу, ведь уже давно все решено. Она была счастлива.
Все изменилось внезапно. Нападение темной гильдии уничтожило мирную жизнь в небольшом городке и растоптало чувства одной маленькой наследницы богатой семьи. Гордость, амбиции, честь – все хрустнуло под ногами развлекающихся магов. Она запрещала себе слезы, даже когда сидела под кроватью, спасая свою ставшую никчемной жизнь и слушая крики мучительно умирающих братьев и отца. Она только упрямо сжала губы, когда кровать прогибалась под весом ее матери и пятерых неотесанных мужиков. Она равнодушно смотрела на стекающую струю крови, понимая, что больше никогда не увидит тех, кто был ее семьей. Довольный гогот осквернивших самое дорогое прорвал плотину с рождения сдерживаемых эмоций. Вкус крови врагов оказался восхитителен, а перебить в страхе разбегающихся перед пятилетней девочкой людей делом интересным и увлекательным. Веселье испортила чудом уцелевшая витрина магазина, отразившая окровавленное чудовище, ищущее в пустом городе несуществующую добычу. Нет. Так нельзя. Пусть она лишилась всего, но леди должна оставаться леди в любой ситуации.

***
Холодная вода в речке на краю леса уносила бушевавшую в душе бурю, успокаивала, оставляя апатию и безразличие. Отомстила, вернула долг, теперь ей можно не беспокоиться о своей дальнейшей судьбе. Надо просто найти подходящее место для…
- Эй, малявка, - задорный мальчишеский голос заставил вздрогнуть всем телом. Плохо, совсем плохо. Отвлеклась, не услышала приближение чужака. – Что ты делаешь одна в лесу? И кто ты такая?
- Не твое дело, - она сама поразилась холоду, прозвучавшему в голосе. Так властно и уверенно не могла говорить даже ее безупречная родительница.
- Скажешь тоже, - мальчишка плюхнулся на стоящий рядом камень, глядя на выпрямившуюся волшебницу, - я – Орга, и я - путешественник. А ты?
- А я – никто. У меня нет имени.

***
Их поймали случайно, по наводке одной сбежавшей крысы. Дуэт воина и мага – непревзойденный по своей силе и изящности – проиграл из-за удара в спину и превосходящих сил «блюстителей порядка». Она не смогла ничего сделать с антимагическим полем, а Орга, пусть и очень талантливый боец, был всего лишь подростком. Жизнь охотников на выходцев из темных гильдий закончилась внезапно и слишком болезненно. Закон одинаков для всех. И если они его нарушили, то должны понести наказание, несмотря на все благие намерения. Кандалы сжимали тонкие запястья, затрудняя кровоток. Пальцы немели, пошевелить ими представлялось невозможным, а многократно прокушенная губа неприятно ныла и пульсировала. Впереди радостно скалила зубы неизвестность. К ней не приходили уже сутки, ждали, когда она сломается, начнет молить о пощаде, как этот слабак, которого девушка считала другом. Первым другом. И единственным. Теперь это все в прошлом. Друзья делают людей слабее, они ненужный груз на спине, нуждающийся в постоянном уходе и заботе. Такие глупости. Ей они больше не нужны, пора вырасти.
Решетка камеры открывалась с жутким скрипом. Маг подозревала, что это еще один из методов действия на психику заключенных.
- Знаменитая Пантера, ужас всех отрекшихся от закона волшебников, - человек в маске медленно и неторопливо закрывал подобие двери, - и теперь ты сидишь здесь, не в силах ничего сделать, твой товарищ отрекся от тебя. Не думал, конечно, что Громовой Кулак настолько слаб, но это уже не имеет значения. Я пришел сюда с предложением, Пантера. Я могу сделать тебя сильней. Заинтересована?
Слабый кивок в ответ. Она должна выбраться отсюда, остальное не имеет значения. Неважно сколько людей погибнет в этот день, в том числе и волшебница без гильдии – Пантера, ее свобода стоит любых жертв.

***
Она увидела их случайно - счастливая семья из двух человек. Отец с дочерью выглядели самыми беззаботными и веселыми в магазине сувениров, где она устроилась на подработку. Джувелов катастрофически не хватало, а высовываться и колдовать – нельзя. План созрел мгновенно. Если у нее получится его осуществить, то можно будет забыть о нищенском существовании, но ей потребовалось целых два месяца, чтобы выяснить всю интересовавшую ее информацию. Генма и Минерва могли похвастаться идеальной репутацией без единого темного пятна: слишком правильные, слишком добрые, слишком наивные. Это выводило ее из себя, злило до темных кругов перед глазами. Она преподаст им урок, покажет, что в этом мире есть вещи, которые нельзя простить при всем желании. Ночь прекрасно подходит для событий, переворачивающих судьбы. Темное время суток, с гротескными, изломанными тенями, загадочно мерцающими звездами и тусклой желтовато-серой луной, словно специально создано для уничтожения идеалов и веры людей. Маленькая волшебница довольно обвела взглядом результат своего вторжения в чужую семью, точнее в пока чужую семью: сильный маг сидел с безумными, ничего не выражающими глазами и смотрел на останки своего ребенка; его дочь же находилась в «слегка» разобранном состоянии, художественно украшая собой комнату.
- Старик, - девушка неспешно подошла к коленоприклонной фигуре, не обращая внимания на кровавые разводы и изломанные кости, разбросанные по всей спальне. – Тебя ведь Генма зовут? Не плач, твоя дочь с тобой. Твоя Минерва больше никогда не покинет тебя. Только давай уедем из этого города, создадим самую сильную гильдию и забудем об этом кошмаре. Хорошо, папочка?

***
Красивая черноволосая девушка грациозно проплыла в главный зал недавно образованной гильдии - Саблезубый Тигр. Минерва была довольна, спустя огромное количество времени она могла опять уверенно смотреть в будущее.
- Йо, - ей на плечо внезапно легла немаленькая мужская ладонь. – Значит, теперь ты - Минерва?
- Ты только что подписал себе смертный приговор, новичок, - стремительная атака и отрубленная конечность летит к полу, точнее должна была лететь к полу. На глазах у изумленной волшебницы парень ускользнул от ее удара со скоростью света.
- Как всегда не сдержана, - голос понизился до еле слышного шепота, сверкнула черная молния, пробив внушительную дыру возле кончиков сапог дочери главы Саблезубого Тигра. – Я – Огра, и я – Убийца Богов.
- Ты…
- Я наконец-то нашел тебя, - слабая улыбка на мгновение коснулась его губ. – Я стал сильнее ради тебя.

Светило, одинаково дарившее свет всем на этой Богами проклятой планетке, упрямо клонилось к горизонту. Изо дня в день, всегда одно и то же. Иногда начинало казаться, что оно просто насмехается над ней, сводит с ума. Паранойя – единственное приобретение за семь лет попытки обрести мечту - стала верной спутницей, лучшей советчицей, но почему-то упорно молчала, когда рядом шел он. Немыслимо верить чужаку, а тем более уже предавшему ее однажды, вот только очень хотелось снова очутиться под старой разлапистой елью, где Орга когда-то ей обрабатывал раны.
- Что дальше будем делать, Минерва? – парень по-свойски положил руку ей на плечо. – Ты ведь уже решила?
- Нет, - улыбка осветила красивое лицо. – Я – никто. У меня нет имени.
- Принимается, - в ответ на ее недоуменный взгляд он только улыбнулся. – Пойдем искать тебе имя, Безымянная. И, клянусь честью, оно будет лучше всех предыдущих.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №5

[Fairy Tail Festival]

Название: Хищник.
Автор: ***
Бета: жалко было давать ей текст – нужно беречь психику и глаза людей.
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен с намеками на другие виды.
Жанр: дарк, deathfic, психодел, намек на психологию, PWP в какой-то мере.
Персонажи: Минерва, Добенгал; Стинг Юклиф, Роуг Ченни, Руфус, Огра, Генма, Нацу Драгнил, Хэппи; ОСы: Барбара (Барби) Джонсон, Стиви Джонсон, Кристина, Кейт, Хью, Зед, Джессика Джонсон.
Рейтинг: в начале R, а к концу NC-17 точно.
Размер: мини на стыке с миди
Предупреждения: ООС (серьезный такой), AU, предканон, missing scene, bloodplay, есть намеки на предпосылки каннибализма и некрофилии, нецензурная лексика. Остальное каждый увидит сам, потому что я уже боюсь своей фантазии.
Статус: закончен.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Содержание: Она была королевой, обладательницей силы, уготовленной ей небесами, но только, как у любой королевы, были у неё слабости и тайны, которые следовало охранять, прятать и позволять себе темными ночами, когда слишком неосторожно к ней в логово забирались овечки или причиняли зло мелкие жалкие зверьки.
От автора: Я увлеклась контркультурой, наверное, даже слишком. Поэтому в моей голове много грязи и мало логики. А ещё я нахожусь под влиянием множества писателей, так что не особо удивляйтесь, если вдруг покажутся знакомые мотивы. Сама могу только извиниться и отдать все авторские права тем, кому должна их отдать. Я старалась отразить в речи Минервы то, что она использует старые японские формы слов, так что не обессудьте, коли не получилось. Будьте осторожны при чтении.
Дополнительно: Некоторые моменты обозначены звездочкой, их значение смотреть можно после работы. Если кто не помнит, то Добенгал – член Саблезубых, сражавшийся с Нацу, когда он решил набить всем морды за Юкино. И отдельная благодарность бро за то, что прочитал это, помог найти ляпы и дал оценку.

***

Она была на охоте. Мелкие жалкие твари путались под её ногами, но она легко и уверенно пересекала деревни и города. Словно неумолимая кара небес, раздирающая земли. Великая страшная сила, безжалостная, которой мир не видел с момента своего рождения. И она, Минерва, носитель этой силы. Королева. Императрица. Почти богиня. Не родился ещё тот, кто был бы равен ей. Не появится тот, кто скинет её с престола великой среди великих.
Она думала об этом, вдыхая кровавый след, оставленный жертвой, и её грудь распирало, словно воздушный шар от воздуха. Сладостное чувство силы текло в потрепанных трубах вен. Эйфория кружилась в каждом вдохе, и секунды превращались в часы торжества. Сомнений не было – теперь от цели не должно остаться и следа. Пусть правила запрещали убивать, грозили своими засохшими, как костлявые ветки, пальцами. Все равно. Для таких, как она - проклятых хищников, саблезубых тигров, - закона не существовало. Пусть даже её котята прятались по углам, как трусливые тараканы, не понимая силы истины. Маленькие дети, глупые милые тигрята, которым давно пора было вырасти из своих нелепых представлений. Саблезубые тигры – взрослые животные, спокойные. Потому и смертельно опасные. Убегать от них не было никакого смысла. Они все равно находили свою жертву.
Минерва повернула голову направо и прищурилась. Зеленые глаза блеснули, превратившись в пару драгоценных камней. Среди высоких сосновых стволов она заметила яркое красное пятно, мелькнувшее, словно подстреленная птица. Добыча была совсем рядом, но даже это не заставило маску сползти с идеального лица Минервы. Момент для этого ещё не настал. А спешка никому не приносила пользы. Все хорошо только в свое время. Минерва лишь развернулась и медленно прошла через арку, созданную сосновыми ветками, сцепившимися ароматными иголками и временем. Резкий запах хвои тут же стер аромат жертвы, и без того еле заметный среди человеческого хаоса тел. Но зато на влажной от недавнего дождя земле остались следы. Для тигра нельзя было придумать ничего лучше. Для опытного – тем более.
Она спокойно шла рядом со следами, не желая стирать их. Любой может ошибиться. Даже боги оказывались неправы, а она, Минерва, пока дышала небожителям в спину. Но настанет тот день, когда об её силе узнает каждая дрожащая тварь, и горе настанет её врагам. Тигры поднимутся с оврагов, выберутся из спячки, чтобы провозгласить начало века саблезубых. Но пока надо было набраться сил, глотнуть крови, не первой и не последней. Не важно, какой она была по счету – статистикой занимаются только забившиеся в норки мышки. Главным был азарт. Азарт и вкус победы, манящий даже больше, чем божества. Ради этого чувства Минерва могла покорить страны и континенты, выпрямится во весь рост, забыв о смерти, и впиться в горло даже своим собратьям-котяткам, не оправдывающим надежд. Сильные всегда уничтожали слабых, и этот день не должен был стать исключением.
Следы сливались в единую линию, и сердце затрепетало. Совсем близко. Совсем рядом. Только сделай пару шагов, и вот она – столь желанная добыча, чье хриплое дыхание царапало слух. С каждым исчезающим метром еле ощутимый дурманящий аромат крови, пробивающийся сквозь запах сосны, становился сильнее. Но Минерва ощущала и другое: смирение, покорность. Ожидание.
Жертва поняла бессмысленность побега. Жертва приготовилась умереть.
Минерва смотрела на неё какое-то мгновение. Растекающаяся от воды и жира, потная и влажная, словно мешок с рыбой. Только тот выглядел привлекательнее, чем стремительно лысеющая голова, почти прибитая к туловищу с короткими ручками и мягкими дрожащими, словно желе, ножками. Минерва брезгливо скривила губы. Она не любила вскрывать набитые до отказа сумки, но в этой должно было лежать много вкусного. Деликатесы в виде денег и богатства, которые потом обещали дать такие же потные мешки. Только другие. Хотя разницы между ними Минерва не видела. Пусть даже у её жертвы были большие и красивые глаза. Но разве они могли спасти от смерти, которую приносит с собой её клинок?
- Послушайте, деву…
Минерва резко вытянула руку. Переливающееся всеми цветами радуги пятно коснулось пальцев, а затем из него она вытащила длинный узкий меч. Катана привычно легла на ладонь, Минерва взмахнула рукой и услышала знакомый свист. Приятно было снова увидеть старого друга, надежного и сверкающе стального. Но куда приятней было торжество. Она поймала жертву. Она возвышалась над ней, и сила, дарованная только ей, текла по жилам, огнем пылала в глазах, распирала грудь. Сердце часто колотилось, и его пульсации раздавались по всему телу – в висках, шее, горле, пальцах. Ткань кимоно яростно жгла твердеющие от возбужденного ожидания соски. Голова сладостно кружилась, сдерживая неукротимое и безумное желание сделать это. Увидеть кровь, потрогать скользкую плоть. Ощутить власть в своих руках, коснуться страха, который всегда плавает вокруг жертв, словно тухлый запах мяса. Во рту скопилась слюна, словно в Минерве проснулся тигр, и она облизнула губы. Зеленые глаза снова блестели, как драгоценные камни.
Пора было начинать трапезу.
- Боюсь, любезный господин, на этом мне с вами придется распрощаться, - произнесла она вежливо и тихо. Блестящее лезвие катаны замерло у горла жертвы. В больших глазах плотной пеленой жира стоял страх. Мешок с рыбой начинал дрожать от страха. Начинал гнить, но не с хвоста, как обычно, а с головы. А то, что гниет, нужно отсекать. Минерва крепче сжала рукоять, и…

- Джесси!
«О нет, только не сейчас. Только не сейчас, пожалуйста, уйдите, умоляю….»

… кровь потекла по короткой шее, по морщинам сосновой коры. Капли замерли на лице Минервы, словно слезы, впитались в ткань кимоно. Гниющая голова катилась вниз по склону холма. Запах хвои почти исчез, потонув в густом и тяжелом аромате.

- Джесси, это мы! Твои мама и папа! Стиви, ну же, проходи быстрее. На что ты там уставился?
«На медсестру, мама. Давно пора бы это понять, и я бы на твоем месте именно этим и занялась бы, дав возможность своей дочери вернуться».
Господи, как же это её раздражало! Она не просила ведь, чтобы к ней каждые полчаса заходили люди и шумели в её палате, расставляя какие-то ненужные вещи. Ей не нужно её любимое одеяло, не надо складывать на тумбочке гору модных книг. Она точно не будет обниматься с плюшевой свиньей, подаренной на Рождество, когда количество прожитых лет не превышало семи. Она же сейчас без сознания, в коме. А люди в коме обычно молчат и никого не трогают. Но зачем-то каждый день её мама Барбара, ставшая с чьей-то пьяной шутки Барби, и её второй муж, Стиви, приходили к ней, притаскивая какую-нибудь вещь. Только ради того, чтобы узнать, что её родители принесут на этот раз, она и позволила себе остаться.
- Думал, как подключить центр, дорогая. – Ей даже не надо было открывать глаза, чтобы увидеть сладкую, сделанную из патоки улыбку Стиви. Но за сомкнутыми веками она не казалась такой отвратительной.
«Спасибо тебе, Господи, за то, что оградил меня от этого омерзительного зрелища».
Барби, оправдывая свое прозвище, рассмеялась сахарным смехом. Даже закрытые глаза не спасли от воображения, тут же нарисовавшего осветленные донельзя волосы, голубые глаза, не видевшие без очков даже заголовков газет, и сеть морщин, покрывавшую лицо при каждом слове. Когда-то её мама была красивой женщиной, но теперь напоминала жалкую карикатуру на девушку пин-ап, на которую бравые американские солдаты выплескивали содержимое своих мужских достоинств холодными армейскими ночами. Поэтому в том, что папа Генма собрал свои чемоданы и оставил эту куколку, не было ничего удивительно. Правда, тогда Барби была ещё красивой, но прошлого это не меняло.
- Здесь есть розетка.
«Не надо никаких розеток и центров! Просто уйдите, прошу вас, дайте мне вернуться. Я должна быть там. Я должна вернуться!»

Она сделала глубокий вдох. Её тело пропитывалось этим блаженным запахом, не похожим на тот, который витал в её палате. Хвоя и кровь – отличное сочетание, особенно под сопровождение безмятежных пташек в небесах и распирающей виски силы, равной которой ещё не было. Запах королев и богинь. Минерва собрала бы его во флаконы, выливая густой патокой на себя, растирая по коже, чтобы каждая клеточка её тела пахла именно так. Она бы позволила себе сойти с ума, если бы на то была её воля. Но всему свое время. Каждое событие должно следовать за другим таким же событием, как белые жемчужины в дорогом ожерелье. Спешка никогда не приводила к успеху. Даже боги взвешивали свои слова и поступки. А она ещё не была даже богом.
Минерва снова вдохнула, позволив воздуху распирать её грудь до предела, и вытерла ладонью в длинной перчатке лезвие катаны, которое через мгновение утонуло в радужном цвете пятна. Затем небрежно стянула с руки грязную темную ткань и кинула на землю. Все равно на ней остались бы пятна крови. Минерва же ненавидела, когда её одежда была грязной или небрежно сшитой. Совершенство создали для того, чтобы его окружало только совершенство, а не жалкие…

- Джесси, ты помнишь, как тебе нравились эти парни? Ты их так любила в детстве!
Детство. Детство… Она не могла вспомнить из детства никаких парней. Зато помнила их небольшой ухоженный домик в районе, где обитал и обитает средний класс. Тогда мама Барби и папа Генма жили в мире и согласии. Во всяком случае, так она, маленькая девочка, думала, когда гуляла с подружками, играя в песочнице или собирая цветы с чужих лужаек. Маму Барби часто ругали за это полицейские, и она пыталась объяснить ещё ребенку, что так приличные леди не поступают. Папа Генма лишь смеялся и советовал не слушать мамины россказни. «Ребенок, тебе это можно», - говорил он, выдыхая сигаретный дым, и мама Барби недовольно смотрела на него своим фирменным взглядом «какой-же-ты-идиот».
Нет, в её детстве не было никаких парней. Разве что те, которые ловили бабочек и пчел и запирали их в банках или коробках, чтобы посмотреть, что с ними станет. Один из них, Джеймс, собирал коллекцию и всегда прижимал к груди небольшой альбом. Другой же, Рой, выжигал мордочки и крылья лупой, и Кристина, старая подружка, недовольно взвизгивала. Кейт наблюдала за всем этим довольно флегматично. Она всегда была самой спокойной из них троих. Возможно, по этой причине не влипла в те неприятности, в которые позже влипли её подруги.
«Нет, нет, нет, хватит… Хватит об этом думать… Только они виноваты, только эти сволочи, которые ходят по этому миру так, словно они являются королями…»
- Правда? – Стиви поднял свои карикатурно аккуратные брови и посмотрел на одеяло, скрывающее её похудевшее, как у мумии, тело. – Не думал, что ты была такой любознательной!
Ей не нужно было видеть этого человека, чтобы знать, что он делает. Она успела выучить его и маму Барби наизусть со всеми их правилами, взглядами на жизнь и прочими составляющими так называемой здоровой личности. От этого её тошнило. Даже в детстве мама Барби говорила об этом безумии, запрещая то бегать за мальчишками, то ходить с Кейт кататься на роликах с горок для инвалидов. Зато приглашала соседок на чай и усаживала рядом с собой, заставляя терпеть монотонные высказывания стареющих женщин и девушек. Наверное, поэтому папа Генма в один прекрасный день собрал свои вещи и ушел, а ссоры, возникающие по ночам, стали достоянием всей улицы. С того дня с друзьями стало куда веселее, чем с мамой, а дом превратился в душную сладкую тюрьму для маленьких леди. Маленьких стервочек и гадких лицемерных тварей.
- Она была такой милой! Помнишь, как ты любила ходить по магазинам и выбирать себе платьица, Джесси?
«Не помню. Я любила смотреть на витрины и мечтать о том, чтобы стать взрослой как можно скорее. А эти кучи дерьма с цветочками, рюшечками и бантиками мне никогда не были интересны. И ты мне сейчас тоже неинтересна. Уйди из моей палаты и захвати с собой своего Стиви. Провалитесь оба в ад и создавайте там свои здоровые личности. А мне это ненужно. Я здоровее, чем вы оба вместе взятые. Прочь!»
И почему она оказалась в этой постели? Почему лежала вся в трубках, трубочках и проводочках? Ей казалось, что она вот-вот поднимется и закричит на родителей изо всех сил, кинет в них подушкой, аппаратом, книгой. Не пожалеет свою плюшевую свинью. Это все было положительно омерзительно. Даже медсестра Харли - вечная незамужняя тетушка – вела себя куда спокойней и скромнее, чем её семейство, пусть даже голос у неё был таким же сахарным, как и у мамы Барби. Но он звучал хотя бы не так часто, и поэтому переносился лучше. Да и говорил только по делу, сообщая что-то о том, кто планирует её посетить или переводя на нормальный язык вердикты врачей.
Нет, надо было спасаться и уходить отсюда. Из палаты. Из больницы. Из своего тела. Из этого мира. И все делать как можно скорее. Только обратно вниз, дальше вверх и дальше вглубь.
Вниз.
Вниз.
Вниз.

***

Внизу, в полуподвале, было её убежище. Тиграм полагалось находиться вверху, там, где небеса становились ближе, но Минерва хотела создать свое небо, которое давало бы силу только ей. Только ей это было по плечу. Все остальные, даже те, кто загрызал добычу также легко, как и она, не могли стать богами и королями. Им судьба уготовила иной путь – стать верными слугами, грязью у острых носов сапог Минервы. Послушными домашними котиками с острыми длинными клыками и дикими блестящими глазами для неё. Свирепыми тиграми для прочих мелких зверьков. Они должны были стать сильными хищниками, а всем сильным хищникам нужно солнце, чтобы их кости не полопались, как воздушные шарики. Хозяевам рядом с хищниками быть не пристало – свое место каждый должен знать. Минерва свое знала: среди богов, под самыми небесами, над миллионами жалких, ничтожных созданий, которые так вцепляются в ненужные понятия.
Дружбу и любовь создали для мышей и крыс, прячущихся в своих сырых норах. Только однажды они смогли подняться до тех вершин, которые природа подготовила для тигров. Только гильдия Фейри Тэйл – кучка влюбленных в доброту хомяков – добралась до самых небес. Да и то, для того, чтобы упасть с них на землю и разбиться вдребезги. Но среди них не было таких, как Минерва. Среди них не было равных королев, способных поднять тигров с самого низа, заставить их лес снова зашуметь листьями и растерзать на мелкие кусочки врагов. Такой, как Минерва, никогда не было. И больше не будет, поэтому нельзя терять время. Но все наступало лишь в свой черед. И Минерва могла лишь ждать в своем убежище.
Она потратила много сил на него. Она нашла того, кто создал для неё аромат, круживший голову в лесу. Она покрыла стены алым цветом, она прорубила окна и вставила в них стекла. Она принесла мебель темного дерева из дома, того самого, где проснулась однажды несколько лет назад, не помня никого и ничего. Тогда она, глупая, испугалась, сжалась в комок перед мелкими зверьками, готовыми растерзать слабого, покинутого всеми тигра. Но потом сила, дарованная Минерве небесами, сделала это с ними. Тогда она ощутила, на что способна. Тогда впервые глотнула крови, настоящей, теплой, почти живой. Тогда ей кружил голову восторг и возбуждение, полубезумное, но желанное ощущение мощи и безграничной власти. Перерезать линию жизни, поставить на колени, закопать в землю, превратить рваные куски – все это она сделала тогда. И делала это до сих пор со всеми, кто вставал на её пути. Как надо было сделать в очередной раз.
Минерва поправила длинную перчатку, темно-синюю, словно сама ночь. Расстегнула еле заметную пуговицу на высоком стоячем горле платья. И открыла дверь, впуская на миг в свое убежище солнечный свет.
Погода была до омерзения прекрасна. Минерва поморщилась, заметив голубизну неба и отсутствие облаков. Она не любила ясные дни. Жертвы начинали бесноваться и молить о прощении, не понимая, что хищники не склонны прощать. Тигры не желали слушать ничьих просьб – они лишь убивали и начинали свою трапезу. И Минерва была голодна. Даже очень. Последняя жертва была не настолько вкусна, какой казалась со стороны. О да, она была прекрасна – высока, стройна и статна. Великолепная большеглазая газель, красивая, как сон ребенка. Охота за ней стала сплошным удовольствием, а игра особенно кружила голову, когда газель сама пришла к ней. Предложила себя. И Минерва не удержалась от развлечения, которое оказалось лучше, чем сама трапеза. Внутри газели было мало мяса и ливера. Зато крови, алой, нежной, словно шелка, хватило на то, чтобы создать запах, вскруживший голову несколько месяцев назад. Кровь и хвоя. Кровь подходила ко всему. Может, она способна облагородить даже солнце?
«Пожалуй, это стоит моего внимания», - подумала Минерва.
Она равнодушно оглядела холл, в котором находились слабые тигры и мелкие зверьки, перешедшие под их тень. Последних Минерва не любила. Разгрызла бы с удовольствием, ощущая себя жадной, грязной и голодной, но вместо этого поднялась на второй этаж. Там-то должно было быть интересней. И Минерва не ошиблась.
Их было четверо. Полуобнаженный мужчина с гривой волос сидел, вытянув ноги на стеклянный небольшой столик. В соседнем кресле сидел, безмятежно читая книгу, элегантный молодой человек. Два драгонслеера посматривали в окно, а их жалкие котятки спали, греясь в лучах солнца. Но стоило только Минерве подняться, как они проснулись и поспешили оказаться поближе к своим хозяевам.
«На редкость благоразумный поступок», - подумала она. Молодой человек оторвался от страниц и вежливо кивнул в знак приветствия. Минерва ответила тем же. Один из драгонслееров, светловолосый, взял на руки своего котенка и отвернулся от окна.
- Добрый день, миледи.
- Доброго дня и тебе, Стинг, - безукоризненно вежливо произнесла Минерва. Её приветствия он был достоин. Один из её любимых тигрят, который вот-вот должен был стать тигром. Верным тигром, поднимающим всех остальных из глубин оврагов. Её.
- Давненько тебя здесь не было. – Огра потянулся и зевнул, вкусно и лениво, как делают только большие и хищные коты. Минерва еле заметно скривила губы. Она не любила невоспитанности, не выносила глупости ни в каких проявлениях, а Огра был воплощением этих двух качеств. А ещё он был силен. Его золотая, с черным по краям, сила выжигала и ослепляла любого, кто смел размахивать палкой перед носом этого дикого и неукротимого тигра. Но Минерва знала, что рано или поздно превратить его в своего ручного зверька. Огра уже почти стал им – оставалось только сделать один рывок, чтобы заклеймить его своей меткой.
- К сожалению, Огра, дорогу для тигров к небесам должно прокладывать только одним способом. И я тщательно шлифую каждый камень перед тем, как сделать его частью этой дороги, - ответила Минерва, садясь в кресло, которое так услужливо отодвинули чьи-то изящные руки. – Премного благодарна тебе, Руфус.
- Не стоит, миледи. – Светлые пряди блеснули в свете солнца, когда он слегка склонил голову, но выражение его лица осталось непроницаемо-вежливым. Минерва невольно ощутила мрачное удовлетворение. Руфус всегда был безукоризненно вежлив и элегантен, каким и полагало быть настоящему джентльмену. Он никогда не забыл снимать свою шляпу с розовым длинным пером на входе в помещение. Даже когда кровь, казалось, пропитывала каждую клетку тела. Даже когда его ломали, превращая лицо в маску запекшейся крови. Её вкус до сих пор пленкой покрывал губы Минервы.
Огра неопределенно хмыкнул, пожав плечами. Минерва, теперь уже не скрывая, снисходительно улыбнулась.
«Меня терзают сомнения по поводу осознания смысла моих слов эти человеком», - подумала она, опуская руку в длинной перчатке на подлокотник. Руфус сел в свое кресло и вернулся к чтению книги. Его глаза не отрывались от страниц, но Минерва знала, что каждую фразу он слышит и запоминает, как запоминает всякую увиденную им магию. Издержки профессиональной деятельности.
- Так, значит, снова отправляетесь за камнями, миледи? – спросил Стинг, подходя к её креслу и останавливаясь в паре шагов. Котенок на его руках поежился, оказавшись в тени, и юноша повернулся к солнечному свету, льющему из окон. Это Минерве не понравилось – природа не для того создала тигров, чтобы они потакали каким-то котяткам. Но она не подала виду: закрыла глаза и слегка наклонила голову.
- Надобно погрузиться в грязь, чтобы найти желаемое, - сказала она. – Саблезубые должны стать величайшей гильдией из всех, почтивших своим существованием этот мир.

- Ваши намерения нисколько не изменились, миледи, - заметил Стинг. Минерва перевела на него взгляд своих зеленых глаз.
В её венах текла кровь тигра.
А тигры не отступали от своих целей. Тигры не меняли своих взглядов. Тигры всегда оставались тиграми, сколько бы им не отпиливали клыков и не вырывали когтей.
- Тот день, когда мои намерения будут сломлены, никогда не настанет, - ответила Минерва, отводя от него взгляд и лениво изучая холл. Внизу маленькие детеныши и слабые тигры негромко резвились, переговариваясь между собой, уходя на задания и приходя с них. Но их было не так много, и это Минерву радовало. Полупустой холл значил только одно – все заняты делом. Тренировками. Охотой. Добычей денег и славы для их гильдии. Её верные хищники оживали, становились сильнее и лучше, как и должно было делать плотоядным зверям. Пора было и ей, королеве этих зверей, заняться делом.
Минерва поднялась с кресла и подошла к доске с заданиями. Она задумчиво смотрела на слова, напечатанные на разного цвета бумаге, но того самого, которое предвещало бы охоту, не могла найти. Лишь скучные, никому не нужные просьбы о спасении от проклятия столетней давности, охране очередного мешка с рыбой и вовсе омерзительные предложения о поимке каких-то преступников. Свою жертву отдавать Минерва никому не собиралась, как и давать это делать другим, поэтому тут же радужная вспышка озарила листок. Спустя мгновение на доске с заданиями его уже не было. За спиной послышалось хмыканье.
- Вы, как всегда, жестоки, миледи, - заметил Руфус. Минерва не удостоила его ответом.
Краем глаза она заметила чью-то темную руку, но не обратила на это особого внимания, зная, кому эта рука принадлежит. Через мгновение раздался шорох бумаги и низкий юношеский голос:
- Нам пора, Фрош. Стинг, ты пойдешь с нами?
- На двоих, что ли? – лениво протянул он. Минерва поморщилась. Для выбора ей нужна была тишина.
- На четверых, - ответил Роуг.
Зашуршала перелистываемая страница. Сапоги скрипнули по столешнице, и раздался ужасающий зевок. Минерва наклонила голову, вглядываясь в листовку, которая заманчиво приглашала сразиться с монстрами в какой-то горной деревне, и осторожно сняла её с доски.
- Согласен. Мы с Лектором давно никуда не выбирались, верно?
Минерва поправила прядь фиолетовых волос, упавшую на грудь, и посмотрела на котенка. Она не одобряла любви к домашним животным, но не говорила и слова, позволяя себе порой взгляд, холоднее обычного. Котятки были слабостью драгонслееров, и попросить их эти слабости спрятать и скрыть… Минерва не была настолько глупа, чтобы лишать себя возможности управлять ими двумя, когда настанет для этого время. Но котенок не знал её мыслей и поэтому кивнул, хотя не без страха.
«Сей котенок хорош. Умен, - одобрительно подумала Минерва. – Знает место свое».
- Пойдет тогда, Стинг. Нам пора.
Тревожный взгляд Руфуса удивил Минерву. Он смотрел не на Роуга. На его тень. Словно она была той силой, что вела вперед самого темного тигра в глубины. Немногие решались нырнуть в них, и ещё меньше возвращалось.
«Возвращалось из глубин? Нет, не хочу наверх. Вниз!»
Минерва посмотрела на сорванный ею листок. Искупаться в дымящейся крови безжалостных монстров было бы очень неплохо. Стать неуязвимой, словно герои мифов, которые пропитали свои тела великой кровью. Кровью…

«… дракона. Как Зигфрид *. Тогда бы я не валялась тут, как груда костей».
Прикосновение жгло кожу до мерзкой одуряющей боли, но тот, кто держал свои пальцы на её руке, не желал отпускать. Она бы закричала, если бы не была в коме. Но чужие пальцы в следующий миг тут же исчезли, и вместо них к делу приступил голос:
- Лежишь, значит, Джессика, ты тут. – Она узнала Кейт. Ту самую флегматичную Кейт, которая участвовала во всех их проделках, но почему-то всегда выходила сухой из воды. Ту самую Кейт, которая успешно окончила школу, успешно устроилась на работу в компьютерную фирму и стала успешным программистом. Ту самую Кейт, синонимом к жизни которой можно было подобрать лишь слово «успех».
Или слово «боль.
Её голос сдирал кожу, вонзал иглы в обнаженную плоть. От одного вида темных густых волос, собранных в хвост, болели глаза. Но этого не хватало, чтобы вырвать Кейт из жизни. Она стала её постоянной болью, частью мазохизма в жизни. – Жалко тебя даже. Твои предки, кажется, свихнулись на почве того, что ты в коме. Они даже музыкальный центр приволокли, чтобы ты могла слушать их голоса все время. Правда, здорово, Джесси?
Кейт откашлялась после пародии на маму Барби и вздохнула.
«А ты этому только и рада, не так ли? Или так сочувствуешь? Черт бы понял тебя, дорогая...»
- Представляю, как тяжело слышать все эти разговоры, - продолжила Кейт. – На твоем месте я бы сделала все, чтобы поскорее прийти в себя и убраться из этого места. Или окончательно сдохла. Ни туда, ни сюда – отвратительное состояние.
«Ни туда, ни сюда… Будь моя воля, я бы осталась там, но ты меня вытащила. Вы все меня вытаскиваете на поверхность. А я хочу вниз. Вниз хочу. Но не могу это сделать, потому что ты вечно своим только видом раздражаешь и режешь наждачной бумагой. Сгинь из палаты. Просто сгинь!»
До школы она любила Кейт. Ей было все равно на многие правила, особенно на те, которые говорила мама Барби. Именно она прикрывала визиты к папе Генме. Сначала Кейт отвозила её на своем велосипеде на окраину города, где стоял трейлер папы Генмы, как и многие другие трейлера. Потом Кейт уезжала кататься по склонам, а папа Генма наливал дешевый чай по кружкам или банкам. В трейлере пахло гнилью и мочой, но таким счастливым папа был только на свадебной фотографии. Только брак-экспресс не привел ни к чему хорошему. Разве что, вот, дочь появилась. Поэтому папа Генма был благодарен маме Барби. Он был благодарен и Кейт, которая помогала скрывать эти тайные встречи, запрещенные судом и мамой Барби. Они втроем неплохо проводили время: слушали папины байки, помогали приводить трейлер в порядок, ходили гулять по району. Кейт знала половину мальчишек, живших там, и они играли все вместе в мяч и порой поджигали мусорные баки.
А потом папа Генма умер. Мама Барби сказала, что он употребил слишком много алкоголя, и его концентрация в крови стала несовместимой с жизнью.
Через неделю после этого Кристина, Кейт и она пошли в школу. Кейт сидела на уроках, словно струна, всегда тянула руку и всегда отвечала. Она подчинялась правилам, тем самым, на которые ей было все равно вне школьных стен. Кейт скоро обошла всех в успеваемости и вычеркнула себя из их компании. Но когда они подходили к ней за помощью, то всегда получали её. Иногда они гуляли втроем. Иногда ходили в кино. Кристина говорила, что Кейт стала слишком занудной для них.
«Для неё. Я на Кейт смотреть не могу. Она все отрывает: кожу, мысли, голос, разум. Даже находится рядом с ней больно».
Руку опять укололи иглы боли. Кейт снова коснулась запястья, не зная, что её пальцы словно сдирают кожу. Бесконечно долго, хотя кожу должна была сдирать не она. Тиграм кожу…

… не сдирают. Минерва задумчиво посмотрела на свою руку и осторожно ей пошевелила. Тягостное натяжение боли исчезло, но тревожное чувство пеплом оседало внутри. Опасное, чужое ощущение, от которого следовало избавляться, как от оскорбительного для тигров задания. Снова пошевелив рукой, Минерва посмотрела на лист. Да, монстры. Дикие безумные создания, обуздать которых не составила бы труда для королевы, если бы их было двое. Но десять тварей размером с гору казались прекрасной добычей. Они стоили Минервы.
- До свидания, миледи, - произнес Руфус. – Приятно было увидится.
- Покажи всем, где раки зимуют, - усмехнулся вслед Огра. Минерва поджала губы. Ей было определенно неприятно слышать столь просторечные выражения из уст тигра. Но пока свое клеймо на этого хищника она не поставила. А без него все приказы не имели силы. Минерва могла лишь холодно кивнуть и сделать вид, что не слышала этой безобразной фразы. Хотя сила уже пульсировала в венах, покалывала пальцы, требуя выхода. Она хотела убить. Пропитать тушу жертвы и растерзать. Но Минерва сделала глубокий вдох. Разноцветный жар могущества застыл в груди разветвленными языками пламени. Ещё не настало время для кульминации. Нет второго игрока. Но Минерва умела ждать и пока развлекалась, поедая то, что находила себе в качестве пищи на заданиях, в отличие от тех мелких зверьков, которые искали поддержки тигров. К ним спускаться Минерва не любила и не должна была. Но другого выхода со второго этажа мастер не соизволил сделать. Генма никогда не исполнял просьбы. Особенно дочери.
Минерва не торопилась. Королевы существовали вне времени. И пусть даже кому-то мешал её спуск, она знала, что об этом никто не осмелится сказать. Все они хотели жить. Все – слабые тигры и ничтожные зверьки – желали подняться к небесам. Но только не Минерва. Она хотела создать свое небо. Своих богов. Свой мир, прекрасный и великий, покоренный тиграми. Как никто не смел сказать ей что-то против, так никто не посмеет сделать что-то, способное помешать на пути к достижению этой цели.
Она спускалась по лестнице спокойно, смотря перед собой, словно вокруг не было и следа жизни. Только в самом конце краем глаза посмотрела на нового в этих лесах зверя. Или старого – всех слабых тигров не запомнишь. Половина лица скрывалась под маской из темно-синей ткани, что окутывала все его тело. Только сетка обнимала руки и ту часть туловища, которую Минерва увидела в разрезе одеяния, похожего на одеяние шиноби.
- Добрый день, миледи, - произнес он, точным движением наклонив голову. Русые пряди скользнули на лоб и щеки, полетел стремительно мир вслед этому движению. Сила, распиравшая Минерву, взорвалась, превращая сердце в куски бесполезной плоти, разбрызгивая кровь по стенкам тела. Боль окружила её, схватила за руку и позвала к себе, вверх, к небесам, выше, выше…

…выше.
- Джес, привет! – Она кожей ощутила свежесть ветра и цветочный аромат духов. Кристина не изменилась за все это время, оставшись все той же веселой и беззаботной пышечкой. – Ну как ты? Я тебе цветы принесла. Твои любимые, кстати, маргаритки! Буду спасать тебя от обилия роз, которые тебе скоро принесут! Не умерла тут от скуки с Кейти?
- На аппараты посмотри, Кристи, - спокойно сказала Кейт. – Ладно, удачи тебе, Джессика.
«Спасибо, Кейт. Она мне понадобится, чтобы выжить в этом дурдоме».
- Пока, Кейти! – Шестым чувством она уловила, как Кристина повернулась к двери, затем наклонилась к постели и поставила вазу. Стук донесся до слуха позже, словно вырвался из чьих-то цепких пальцев. – Ну вот, поставила я тебе цветы. Теперь так красиво стало. А то у тебя все так пусто и вяло, что даже смотреть противно!
«Разумеется, сестра Харли не знает, куда вещи девать, но пусто остается по-прежнему. Никак не изменилась за эти два года».
Кристина вечно хихикала на уроках, и она делала это вместе с ней. Их часто рассаживали. Им ставили плохие оценки. В конце концов, учителя махнули на них рукой. Выше четверки** им не ставили, даже если Кейт соглашалась помочь им с домашней работой или во время всяких тестов. После уроков они ходили гулять вместе с… Да с кем только не ходили! Мама Барби только радовалась, что её дочь стала настолько популярной. Правда, мама Барби не знала, что прогулки заканчивались веселым распитием пива и коктейлей, а последняя сигарета выкуривалась строго за полчаса до возвращения домой. Но чем меньше она знала, тем крепче спала. Тем более что мама Барби вовсю строила роман со Стивом, который к концу девятого класса стал папой Стиви. Папа Стиви не понравился сразу: он был даже хуже, чем мама Барби со своим стремлением сделать из неё здоровую личность. К папе Генме, даже если бы он был жив, отправляться было нельзя. В тех районах с любой симпатичной девушкой пытались познакомиться, и порой это невинное желание заканчивалось плачевно. А вокруг неё всегда вились какие-то личности. Кристина над ней посмеивалась, говорила, что восточная принцесса никогда не останется в одиночестве. Сама она была крепко сбитой, пышной, светлой, словно бисквит. Рядом с высокой, темноволосой и зеленоглазой подругой Кристина казалась нелепой, но обаятельной, и это обаяние покоряло всех. Только теперь выводило из себя.
-… а вчера она мне говорит, что это я её вынудила пойти на такие меры. Представляешь? Ну ты знаешь меня, я все сказала, что думаю этой…
«Кристи, я тебе благодарна, конечно, но пожалуйста, замолчи. Хватит с меня этого. Я сейчас всего лишь высохшая мумия, кучка костей, которой мочу через трубочки убирают, а когда меняют постельное белье, то боятся прикасаться. Как будто кома заразна».
- … а она как мне, ну, типа, такая вся крутая, аж смотреть нельзя, не то ослепнешь от божественной крутизны, показывает средний палец, а я фигею, потому что рядом проходит ди*** и говорит такой ей, мол, что она показывает…
«Да, отлично, хорошо, Кристи. Я рада за тебя. Правда, рада, но сейчас я очень хочу спать. Пока, Кристи».
Пора обратно.

***

Ночь создали для тигров. В полумраке, когда все живое пряталось по своим норкам, углам и пещеркам, хищники открывали свои глаза, хватали запахи резкими вдохами и поднимались во весь рост. Минерва ощущала блаженство. Светлое нежное чувство, за которым стояли бесконечные часы терпения и труда, упорства и волшебства. Совершенно пьяное ощущение, пропитанное кровью и ревом пораженных немых существ, у которых не было разума. Не было души. Минерва ощущала себя упоительно прекрасным механизмом с блестящими шарнирами, блестящими волосами и блестящими глазами, отражающими мир в зеленом зеркале. Но сила колотилась изо всех сил в венах, натягивая их до предела, пронзала сердце разноцветными иглами. Это была жизнь, цель и смысл, само существование, которое делало Минерву королевой, стремящейся к вышине.
На неё смотрели из окон жадно и любопытно. Взгляды отрывали кусочки от платья, перчаток, сапог и тела. Минерва не была щедрой, но великодушно разрешала мелким зверькам прижимать эту кусочки к груди и запирать их в шкатулки или другие коробочки. Блаженство превращало её в добрую и великодушную королеву, которой не жалко было дать кусочек себя. В чемодане Минервы, в больших прозрачных пакетах из плотного полиэтилена лежало множество таких же кусочков, неразумных, кровавых, рваных, как то, чем они были когда-то. В стеклянных хрупких бутылочках подрагивала алая густая кровь. Отказывать себе в запахе, который, казалось, можно было втереть в кожу, Минерва не собиралась. Магические игры могли подождать. Они были всего лишь осколками у острых концов сапог по сравнению с той целью, которая горела среди грязи. Даже небеса могли подождать перед карающей дланью охоты. Только жертва была не так проста.
Но Минерва умела ждать. Она была чистокровным тигром, сидящим в засаде который день. Терпеливым, тихим и совершенно…

-… послушной. Сейчас мы снимем постельное белье, чтобы ты лежала на чистом, - прощебетала медсестра Харли.
«Делай, что угодно, но не мешай мне!»

… неподвижным.
«Совсем скоро. – Минерва вдохнула полной грудью воздух. Запах пресной теплой ночи наполнил её изнутри, потек в каждую клеточку, и сила смешалась с ним, вспыхнув с новой силой. Сладкая нега блаженства исчезла, оставляя за собой легкий шлейф сирени. – Настанет час, когда в полную силу расцвет блеск королевы».
Она знала это также точно, как знают небеса все слабости человеческих душ и сердец. Только Минерва оставалась для них закрытой книгой, ведь она была неуязвима в своем величии и великолепии. Она даже не была человеком. Она была тигром с острыми клыками, рожденным для того, чтобы убивать и побеждать. Минерва позволила легкой улыбке тронуть её губы. Мысли эти всегда приносили с собой удовольствие и триумф. Почти победу. И никакие добытые трофеи не могли с этим сравниться. Разве что редкие, такие, как драгоценные капли крови и куски плоти, которые в целости и сохранности стояли в её убежище. Ждали свою хозяйку с минуты на минуту. Минерва почти слышала звук открываемой пробки, почти ощущала, как падает тонкая струя на кожу. Сердце забилось чаще от предвкушения, как билось всегда на охоте. Ткань шелкового платья обожгла соски. Вот она, сладкая, не сравнимая ни с чем пытка ожидания, которую Минерва не забыла бы, пожалуй, никогда.
- Ты смотри, как разбушевались молодчики. – Старческий дрожащий голос вырвал её из объятий почти ощущений. – Что-то слишком обрадовались своим результатам.
- Да дело молодое. Пусть повеселятся. Саблезубые тоже люди, - усмехнулся другой, более молодой. Звуки его волной прошлись по телу, отдаваясь в ушах. Минерва остановила свой мерный и спокойный шаг, повернула голову в сторону, словно совершенное создание этого мира. Ярость медленно, словно растущая в вулкане жидкая лава, поднималась от кончиков пальцев на ногах до кончиков волос. Говорить в таком тоне о тиграх не смел никто, и этот жалкий мелкий зверек поступил глупо, осмелившись позволить себе такую дерзость. Но у всех на виду никакой хищник, даже самый кровожадный не стал бы действовать. Инстинкты всегда находились под уздой разума – вот в чет отличие тигра от монстров, на которых не так давно вела охоту Минерва.
- Не похоже это все на них, - задумчиво протянул женский голос. – Это только Хвост феи позволял себе такие вольности. Да и те уже позорятся который год.
Минерва сделала глубокий вдох. Запах ночи осквернился вонью пыли и огня. Чужой запах, отвратительный, мерзкий, подлежащий уничтожению. Его следовало вырвать из обители тигров, оставить гнить, как ненужную тряпку, бесполезную и слабую, словно мумия, на которую…

-... ты стала так похожа, Джесси. – Медсестра Харли не желала замолкать. Нежно и легко оставила влажный след спирта, а потом вонзила в тонкую кожу иглу. Боль сладостно дрогнула на серых нервных струнах и потянула вниз, в черные глубины оскверненной ночи…

… не стоило и смотреть. Решительно и спокойно, как всегда, Минерва продолжила путь. Она не стала торопиться. Разобраться с ничтожествами – разве не в этом была работа любого, кто находился выше по лестнице, с таким старанием и упорством созданной Минервой и её тиграми? Пусть они подвели стаю, опозорили гордое звание тигра, они все ещё оставались ими. Пусть и не все. Минерва знала, что милый белый тигренок покинул их вместе со своими золотыми ключами, но не жалела. Слабые уходят – сильные остаются. Закон их гильдии. Закон их джунглей.
«Пора давно было возвратить карающую длань порядка в наши ряды. Мастер, боюсь, позволил больше, чем должно было позволять нашим слабым тиграм и положительно омерзительным мелким зверям», - подумала Минерва и согнула руку в локте. Слишком часто она болела в последнее время. Ощущения растекались по мышцам, выступали каплями пота на руке. Но стоило только сделать легкое движение, как натяжение нервов исчезало, словно пар, вырывающийся струей из чайника. Врачи – полезные зверьки, пусть даже и жалкие до слез – лишь разводили руками. Но Минерва знала, что это был сигнал. Нечто, указывающее путь, напоминающее, для чего она пришла в этот мир, почему оказалась в том доме, не зная о своих силах. И стирать этот сигнал из своей жизни она не собиралась. Только не в тот момент, когда почти все встало на свои места, когда стал ясен путь к небесам и путь к той великой цели, который так долго скрывался среди кровавых лабиринтов Крокаса.
Внезапно Минерва сквозь кожу сапог ощутила что-то мягкое. Она наклонила голову и увидела котенка. Голубого, с большими глазами. Точь-в-точь, как котятки Стинга и Роуга. Только неодетого. Котенок смотрел на неё снизу вверх, удивленный, напуганный, и в его глазах отражалось удивление, смешанное со страхом. Последнее Минерве понравилось и заставило слегка выгнуть уголки губ в улыбке.
«Сей котенок на редкость умен», - подумала она. Рука, обтянутая длинной перчаткой, словно вторая кожа, изящно поднялась. Пятно, переливающееся всеми цветами радуги в оскверненной ночи, коснулось её пальцев. Они оставили следы, словно на воде, и сжали тонкую веревку, извлеченную из пустоты полок убежища. Домашнее животное прокралось на территорию тигров, и его надобно отдать таким же безобидным и мелким хозяевам, как и он. Или же найти новых, способных приручить, а не потакать слабостям домашнего животного.
- Надеюсь на твое благоразумие, котенок, - произнесла Минерва. Держа спину идеально прямой, она наклонилась к котенку. Но тот расправил крылышки и взмахнул ими, желая подняться в небеса, на что Минерва лишь рассмеялась. Глупому котенку не дано было знание, что перед ним стояла королева тигров, убежать от которой можно было лишь умерев. Но убивать котенка она не собиралась. Минерва согнула руки в локтях, ладони озарились вспышками магии, похожими на жирные запятые с резкими тонкими хвостиками, и в следующий миг осторожно положила котенка себе на руку. Другой рукой она погладила его по мягкой голубой шерсти, с мягкой улыбкой смотря ему в глаза. – Попытки покинуть меня без моего ведома не обернутся успехом. Я питаю надежду на то, что ты составишь мне компанию этой чудесной ночью.
Тонкие веревки обвили маленькое хрупкое тельце, и глаза котенка подернулись жирной пеленой страха, той самой, которая всегда всплывала в глазах её жертв. Но убивать домашнее животное тигр не будет. Особенно то, которое близко ему по крови. Ведь когда-то домашние коты были дикими. Родственниками тигров. Такими же независимыми и ловкими, только маленькими. Но они всегда помогали своим братьям. А крупные братья не забывали своих слабых помощников, если они все делали правильно. Этот котенок послушно молчал и не двигался, позволяя Минерве гладить себя по голове. Надо сказать, что она всегда любила котят, кошек, котов. Иксиды – те же самые животные, только говорящие и летающие порой. Но сравниться с тиграми она не могли. О нет, саблезубые тигры всегда манили одной только силой грации, мощью мускулов и блеском клыков. Они…

… мчались по заснеженным полям с торчавшими мрачными скалами, ведомые запахами и следами, готовые разорвать и съесть все, что движется. Папа Генма, потянувшийся к пульту, опустил руку и посмотрел на свою дочь, которая не могла оторвать глаз от древних хищников, погребенных теперь подо льдами…

- Железный кулак… - До ушей Минервы донесся рев, оглушивший на миг даже землю под ногами. Она выпустила котенка из рук, закрыла глаза, и вспышка всеми цветами радуги растянулась перед глазами. - … огненной молнии!
Потоки дикого безудержного огня хлынули, словно реки, с двух сторон от Минервы, словно расступаясь перед её величием. Но переливающийся небольшой щит, обнимающий ладонь так, словно являлся её частью, как нос или глаз, не давал обмануться. Тигры не верили в чудеса. Они смотрели только вперед и мчались туда, куда смотрели, зная свои силы и слабости других.
- Минерва?! – раздался сзади рокочущий голос отца.
- Ты?! – Она улыбнулась, услышав в голосе своего любимого тигренка, удивление. Словно он не ожидал её увидеть в такой момент. Но Минерва не думала обращать на это внимания. Она хотела узнать, что происходит здесь, в её обители, которая вдруг стала центром сражения.
- Бои Магических игр дозволили сегодня и здесь провести? – спросила она вежливо и изысканно, словно вокруг не было чужака. Вонь огня и пыли от него разила во все стороны, пропитывая каждый камень своим мерзким следом. Лицо незнакомого юноши пристально было мрачно, словно замутненное стекло, одежда чуть потрепалась в пылу схватки. Не чета тем, кто стремится к небесам, прокладывая для этого дорогу слабым тиграм и мелким зверькам.
- Чего?! – Минерва еле сдержала снисходительную улыбку уздами разума. Ей казалось, что он похож на Огру – такой же бесцеремонный, грубый, дикий, но в нем ощущалась мощь.
- Минерва… - Голос отца напоминал рокот грома. – Кто тебя просил…
Она изящно согнула одну руку в локте, другую положила на пояс и на миг закрыла глаза.
- Конечно, если б я не вмешалась, победителем стали бы вы, - заметила Минерва и снова посмотрела на чужака. Тот все ещё не менял выражения своего лица – мутного, удивленного, непонимающего, словно из её уст текла не речь, а странные звуки, похожие на разговоры летучих мышей, - но есть существует такое понятие как имидж. Пусть даже ты сам осмелился напасть на нас, если мастер на участника поднимает руку, то сиё будет неприятностями грозить. Сложно отступить, коли тебе бросают вызов на глазах у твоих подчиненных, но, может, - Минерва снова согнула руки в локтях, позволяя силе вырваться из ладоней и сложиться в странные запятые, - позволишь нам сохранить лицо?
Котенок, которого она оставила у входа, снова оказался на её руках. Минерва улыбнулась, позволяя себе гладить его по голубой мягкой шерсти. Все-таки он был милым и умным животным.
- И тогда сей котенок останется невредим и цел.
Хвост котенка дернулся из сторону в сторону, словно маятник. Слезы блеснули у него на глазах, потекли по шерстке на мордочке.
- Прости, Нацу…
- Хэппи! – Лицо гостя ожило. В глазах появился страх и тревога. Минерва ощутила слабое чувство торжества, приятно колющее грудь. Она нашла слабость. Предсказуемую. Скучную. – Вот черт!
«Драгонслееры похожи настолько, что боятся одинаковых вещей», - подумала она и продолжила, медленно и спокойно выпуская слова из губ:
- К чему я веду речь… Покинь сие место, оставь все свои попытки, и тогда мы закроем глаза на твой проступок. Веди себя разумно, прошу.
Гость – Нацу – сжал зубы. Минерва ощутила себя победительницей. Снова. Уже привычный трепет разливался в груди, заставляя невидимые крылья трепетать, а силу гудеть в венах до головокружения. Веревки исчезли, и котенок тут же кинулся с рук Минервы к гостю.
- Меня поймали у входа… Прости.
- Ничего, я сам виноват, что…
Минерва уже не слушала. Её уже не интересовал этот гость и этот котенок. Она задумчиво смотрела на камни, лежащие вокруг, на разрушенные стены, пока не увидела темную ткань. Зеленые глаза победно блеснули. Долгожданный промах не заставил себя ждать. Добенгал – глупый слабый тигр – лежал без сознания среди осколков и кусков гранита.
«Поверженного тигра должно наказать», - подумала она. Сердце забилось, как безумное, грозя разорвать грудную клетку, по которой уже стекали капли крови, вырвавшиеся из лопнувших вен. Голова закружилась, предвкушая новую охоту. Самую важную, которая только могла быть в жизни королевы.

***

Она любила всех. Музыка гремела, сотрясалась вместе с телом, которое стало гибким, пластичным, словно у кошки. Вокруг крутились такие же, как и она – молодые, страстные, живые. Они толкались, задевали её локтями, бедрами, касались её алого короткого платья, но она любила их всех. Мир был прекрасен и великолепен, он был роскошен, как и все, что окружало её. Она была готова петь гимны любви, обнять каждого, кого увидит, пусть его лицо покажется единым огромным прыщом. В её животе растворялась таблетка экстази, и мир был прекрасен.
- Не потанцуете со мной, миледи? – Она повернулась и увидела высокого парня, лицо которого в темноте разглядеть не смогла. Растрепанные волосы торчали во все стороны.
- Валяй, дорогой.


Продолжение в комментариях.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №4

[Fairy Tail Festival]

Название: Побочный эффект
Автор: ***
Бета: ***
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен, гет
Жанр: драма, психология, ангст
Персонажи: Минерва, Эдо-Минерва, Роуг (лотерейный), Эдо-Роуг, Люси, Люси Эшли, Стинг, Генма, ОЖП
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Предупреждения: насилие
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Плата за силу всегда слишком высока, в независимости от того, жаждешь ты её с благой целью или собираешься использовать во вред. И у каждой силы есть свой побочный эффект.
От автора: Ключевые фразы:
1)Ведь подобно тому, как бывает иногда милосердие, которое наказывает, так бывает жестокость, которая щадит. (с) Аврелий Августин.
2) Снятую голову не награждают пощечинами. (с) Кароль Бунш

В этой худой женщине с рано поседевшими волосами почти не угадывается пышущая здоровьем волшебница, покинувшая город три года назад ради вступления в гильдию своей мечты. Дрожащими руками она собирает с пола ошметки разбитой вдребезги чашки и не замечает, как ещё больше ранит сама себя - на ней и без того столько ссадин, порезов, синяков и отеков, что парочка лишних уже не изменят общей картины. Над ней возвышается крепкий мужчина исполинского роста - некогда любимый муж, а теперь ненавистный мучитель.

- Снятую голову не награждают пощечинами, - не то кричит, не то рычит он. - Ты стала слабой, а таким в нашей гильдии не место.

Она вся съеживается от его тона, готовится к новому удару. Генма совершенно неожиданно улыбается, а после и вовсе начинает дико хохотать - так, что у женщины пересыхает в горле.

- Не бойся, я тебя больше не трону, - она облегченно выдыхает, хоть и не стоило бы верить его обещаниям. - Мне теперь и касаться тебя противно.

Маленькая Минерва сидит в соседней комнате, не смея пошевелиться - даже когда звуки скандала затихают, она продолжает плотно прижимать ладошки к ушам, опасаясь, что отец снова начнет "воспитывать" мать. Но ничего не происходит, и, выждав для верности с полчаса, Минерва входит в другую комнату - туда, откуда недавно вышел, на прощание грохнув дверью, отец. Мама продолжает возить руками по полу, не догадавшись даже взять в руки тряпку - Минерва впервые обнаруживает, что в словах отца имеется некий резон. Как есть, никчемная.

- Почему вы не слушаете папу? - Минерва, в отличие от отца, никогда не повышает голос. Но почему-то именно её тон ранит значительно сильнее. - Почему вы такая слабая и никчемная?

Мать не отвечает - смотрит на дочь проницательно и грустно, но осколки собирать не прекращает. Она не обижается на ребенка - она вообще ни на кого не обижается, давно разучилась. Если принимать всё слишком близко к сердцу, недолго и руки на себя наложить. Минерва разворачивается на каблуках домашних туфель и выбегает из гостиной - вслед за отцом, который раньше никогда не уходил из-за маминых ошибок. Она любит папу всем сердцем, но никогда не скажет об этом вслух - он сам запретил, посчитав однажды и это простой слабостью...

...Пышная розовощекая женщина в цветастом халате вытирает обветренные, перепачканные мукой руки о фартук. Любопытная Минерва, привлеченная в кухню запахами свежего хлеба, всё норовит заглянуть в печь - мама, устав увещевать любимую дочь об опасности обжечься, не выдерживает и несильно шлепает её по руке влажной кухонной тряпкой. Минерва надувается и готовиться заплакать, но тут в кухню входит отец, и ей больше не до того - она несется сломя голову навстречу папе.

- Ну что, завтра на ярмарку? - Генма подхватывает дочь на руки, и та радостно хохочет, обнимая необъятную папину шею. - Смотри только, маму слушайся, а то не будет веселья.

Минерва продолжает смеяться; она знает - папа никогда-никогда не нарушит данного обещания, поэтому ей можно немножко набедокурить. Генма пересаживает хохочущую от удовольствия дочку на плечи и сильно нагибается, чтобы поцеловать пышную, но всё же миниатюрную жену в подставленную щеку.

- Неужели тебя отпустили? - мама недоверчиво косится на папу, будто ожидает, что тот снова неожиданно сорвется и убежит в свою кузницу - маги не любят подолгу ждать готовности оружия.

- Конечно отпустили, - папа хитро подмигивает маме. - Правда, узнают об этом они только завтра, но надо же и отдыхать когда-нибудь.

Мать что-то недовольно бурчит себе под нос про то, что безответственность папы рано или поздно пустит его по миру, но не шлепает привычно отца по огромной ладони мокрой тряпкой, когда он тянется за свежими, ещё очень горячими пирожками. Он осторожно дует на небольшой кусочек теста со сладкой начинкой и только потом передает его Минерве - она целует папу в заросшую макушку и осторожно ест пирожок, роняя периодически мелкие крошки в густую шевелюру. Но он не злится - в конце концов, папа и нужен для того, чтобы любить своего ребенка...

...Минерва равнодушно смотрит на дешевый осиновый гроб, будто сколоченный из старых портовых ящиков, и сердечно благодарит собравшихся за принесенные соболезнования. Мать лежит в гробу такой, какой она всегда её помнила - худой, изможденной и совершенно седой. А ещё слабой - настолько, что даже теперь, когда эта женщина не дышит, Минерва стыдится того, что когда-то считала себя её дочерью. Теперь-то она знает: снятую голову не награждают пощечинами, но хорошее воспитание не позволяет ей проигнорировать похороны.

Ей всего одиннадцать, но уже сейчас никто бы не посмел упрекнуть дочку мастера одной из сильнейших гильдий Фиора в том, что она дурно воспитана. Минерва держится с достоинством и даже изображает вежливую скорбь, охотно отвечая на вопросы о том, почему мастер Генма не появился на похоронах своей жены, - дескать, нездоровится ему. Конечно, приходится немного лукавить - отец просто справедливо посчитал, что недостойную женщину можно закопать и без его участия. Минерва понимает его и нисколько не осуждает: если бы она могла, то тоже с большим удовольствием пропустила бы скучное мероприятие.

Но ей приходится маскировать зевки под тихие, интеллигентные всхлипы и сдерживаться, чтобы хорошенько не наподдать сочувствующим - тем, что театрально громко перешептываются за её спиной, мол Минерва от горя даже заплакать толком не может. Она, конечно, могла бы пойти у них на поводу и завыть в голос, но это грозит потерей имиджа, а больше всего на свете Минерва ценит именно свою репутацию - всё, как учил отец.

- Несгибаемая растет, - тихо и неодобрительно шепчет какая-то старушка на ухо женщине средних лет, пристроившейся в нескольких метрах от Минервы. - Мать родную не жалеет.

Она притворяется, что не заметила - ночью старуха, посмевшая говорить подобное в буквальном смысле за её спиной, не сосчитает костей и лишится всего, что имеет. Нет никакой нужды в том, чтобы применять грубую силу самой: всегда найдется кто-то, кто надает пощечин отрубленной голове твоего врага, стоит только намекнуть. Минерва не пачкает руки, не пачкает губы - делает вид, что поцеловала мать, хотя даже не притрагивается к её ледяному лбу. Простой деревянный ящик скрывается в глубокой яме...

...Дети отовсюду сбегаются к дому кузнеца - сегодня там веселый праздник. Единственной и любимой дочери Генмы только что исполнилось одиннадцать, и именинница встречает гостей на пороге дома - здесь всем найдется место: хоть и тесно в доме, да заботливая матушка всех рассадит так, что и не заметит скудной обстановки никто. А ещё с неделю назад выяснилось, что Минерва может колдовать - первая волшебница в семье, чем не повод закатить пирушку?! И пусть инструменты колдовские стоят дорого, но отцу ничего не жалко для единственной дочери.

- А летом я снова вернусь сюда, привезу тебе красивых платьев, мам, - именинница сидит во главе стола, за обе щеки уплетает вкуснющий вишневый пирог и вовсю мечтает о том, как вернется в родную деревню прославленной волшебницей. Гости сидят, развесив уши - хоть Минерва ещё совсем не умеет колдовать, дети уже считают её лучшим магом Эдораса. - А тебе, пап, трубку красивую куплю, а то старая скоро рассыпется.

Генма смеется и гладит дочь по голове - авантюристка растет, вся в него. Но добрая девочка, милосердная и щедрая - это в ней от матери. Хорошо ещё, что жена не знает: вчера король объявил все гильдии вне закона. Но Минерва так плакала, так просилась в город, что отец не смог отказать - в конце концов, он и сам не планировал заканчивать мастерить волшебные диковинки, пусть и грозило это теперь тюрьмой. С ней всё будет хорошо - в той гильдии, что согласилась принять одаренного ребенка, за своих стоят горой.

- Ну-ну, полно тебе фантазировать, - мать нисколько не постарела, только ещё чуточку поправилась - так обычно выглядят знатные дамы при дворе короля, но никак не простые деревенские женщины. Все вокруг считают: Минерва вся в неё - красавица растет. - Привезешь мне хоть цветочек, спасибо скажу.

Минерва возмущается: мол, какой ещё цветочек? И букет большой привезет, и платье привезет, и вообще их с отцом в большой город заберет. Генма знает, что дочери придется разочароваться ещё не раз, но сегодня не хочет портить ей праздник, поэтому подмигивает жене, чтоб ребенка раньше времени не расстраивала.

Праздник заканчивается почти в десять - глухой ночью по меркам их деревни, но дети никак не соглашаются идти по домам. История о том, как их ровесница вот-вот вступит в самую настоящую гильдию, дает и им надежду на то, что и в них теплится способность к магии...

...- Л-леди, - заикаясь произносит Роуг, инстинктивно пытаясь отступить хоть на шаг. Острая сабля щекочет горло холодом. Минерва делает резкий рывок, но цепляет только шарф - горло остается нетронутым. Он облегченно выдыхает.

- Вы были бы уже мертвы, коль я бы была серьезна, - спокойно констатирует Минерва, рассматривая свои ногти: темно-вишневый лак на мизинце немного поцарапан, и это смущает её чуть больше, чем его страх. - Напомните мне, пожалуйста: для чего вы с нами?

- Стать сильнее, - он судорожно сглатывает, когда Минерва ободряюще улыбается - продолжай, мол. - Таким же сильным, как Гажил.

- Увы, неверно, - Минерва делает неуловимое движение рукой, и тяжелая рукоять сабли впечатывается в его солнечное сплетение. Роуг складывается пополам, прикусывает губу, но не издает ни звука. - Вы пришли, чтобы стать сильнее Гажила. Намного сильнее.

- Да, - выдавливает из себя он, пытаясь выпрямиться. Боль не хочет отступать, но так он рискует получить ещё больше: Минерва ненавидит тех, кто даже с собственными ощущениями совладать не может. - Я пришел, чтобы стать сильнее Гажила.

- Славно, - она неожиданно снова улыбается и демонстративно возвращает саблю в ножны. - Коль не станете сильнее, можете не рассчитывать зваться боле одним из лучших.

Минерва резко разворачивается на невысоких каблуках и растворяется в воздухе - чтобы не прощаться с теми, кто ей чем-то досадил, она всегда использует этот трюк. Этикет ведь предполагает, что уходить, не пожелав доброго дня, страшный промах - но с её магией она всегда может оставить провинившегося наедине с собой, формально не нарушая заведенных порядков. Минерва вообще свято блюдет писанные правила, начисто игнорируя неписанные - так её научил отец, давно уже, впрочем, пренебрегающий даже буквой закона.

- Роугу больно? - плачущий Фрош, не рискнувший вмешиваться тогда - он уже знает, что в таком случае станет только хуже - срывается с места сразу же, как только развеивается последняя искра её магии. - Почему Роуг не уйдет отсюда, раз его здесь не любят?

- Ничего страшного, - Роуг находит в себе силы не только выпрямиться, но и улыбнуться. - Леди права - я должен стать сильнее, если хочу однажды его превзойти.

Минерва слушает их диалог, стоя за дверью - она слишком хорошо воспитана для того, чтобы приникать ухом к замочной скважине, но господь наградил её прекрасным слухом, так что подобных ухищрений не требуется. Ей вполне достаточно покорности драгонслеера, а с котом она разберется позже, если вообще потребуется - как только Роуг преодолеет свои слабости, быть может, не придется даже намекать...

...Впервые Минерва возвращается в родную деревню в канун своего пятнадцатого дня рождения. Она прячет красивое, длинное платье, выдающее в ней горожанку, под просторным, чуть истрепанным по канту плащом из грубой холщовой ткани. Молодые и старые не рискуют выглянуть из домов, а только осторожно приоткрывают тяжелые деревянные створки, чтобы глянуть одним глазком на пришельцев. Сразу за Минервой следует невысокий, гибкий юноша. Лицо он прячет под шарфом, так что любопытные деревенские жители не могут признать парня.

- Это было опрометчивое решение, - Роуг продолжает осторожничать, хоть до её дома уже рукой подать - Минерва указывает на крепкую деревянную избушку, притаившуюся в самом сердце поселения. - Солдаты Его Величества обосновались в десяти километрах отсюда. Кто-то наверняка сообщит им о пришельцах.

- Да перестань ты хоть на минуту! - раздраженно-весело говорит Минерва, хватая его за руку. Роуг инстинктивно сжимает ладонь крепче - будто она действительно способна защитить подругу от атаки королевской армии. - Посмотри, как тут красиво! Ничего не изменилось почти.

- Откуда мне знать, что тут изменилось? - резонно спрашивает Роуг, никогда раньше не бывавший в этих краях. - Но да, красиво и тихо. Даже слишком тихо.

- Пришли, - констатирует Минерва, вовремя обрывая новый виток сомнений и сожалений - Роуг никогда не умел просто наслаждаться жизнью, везде подозревая скрытую угрозу. - Ты только повежливее, ладно?

Но вежливость им не требуется - Минерва не успевает коснуться сбитыми, только-только начавшими подживать костяшками тяжелой, обшитой железными листами, двери. Она только отмечает, что раньше металла не было, как дверь приветливо распахивается. Генма - такой же огромный, как четыре года назад, но абсолютно седой, - закрывает собой весь дверной проем. Минерва знает: отцу стоит многих усилий не разрыдаться сейчас, глядя на неожиданно вернувшуюся дочь. За его спиной маячит мать - от неё не осталось и половины.

- Простите, что так долго, - Минерва виновато разводит руки и в следующую секунду чуть не задыхается от крепких объятий отца. Из-за его плеча она улыбается матери, демонстрируя сколотый передний зуб - результат недавней стычки с одним из королевских охотников. - Мы войдем?

Отец торопливо и неуклюже отходит в сторону, позволяя пройти дочери и её спутнику. Он потрясен настолько, что даже вопросов не задает. Мать от потрясения оседает на пол, и Минерва спешит к ней, чтобы удержать и обнять поскорее. Роуг что-то тихо говорит Генме, обратившему наконец внимание на парня, которого привела дочь, и тот согласно кивает, запирая поскорее тяжелую дверь, обшитую железом. Но Минерва не слышит и не видит этого - предательски кривящиеся от желания разрыдаться в голос губы и туман перед глазами сильно мешают ей.

- Прости, что не сдержала обещания, - Минерва торопливо роется в кармане плаща, продолжая правой рукой придерживать мать, и извлекает на свет легкий браслет из дутого золота. - Платья в деревне носить опасно - они обязательно заинтересуются вами, если увидят.

Мама знает, кто такие эти "они", и это знание неожиданно отрезвляет её - сбитую с толку, ослепленную слезами, почти потерявшуюся от потрясения и неожиданного счастья. Генма так и не скажет дочери в этот раз, что они уже с год считают её мертвой - с тех самых пор, как передали последнюю зашифрованную записку...

...Самодовольная девка из Фейри Тейл тянется за ключами с такой непоколебимой уверенностью в себе, что Минерву это даже не раздражает, а злит неимоверно - до дрожи в ногах. Ей совсем не холодно, хоть вода в шаре давным-давно остыла: проклятая малявка, управляющая ветром, постаралась. Заклинательница духов что-то бормочет про долг, верность и дружбу, но Минерва практически не слушает, продолжая наблюдать за её руками - главное, подгадать удачный момент. Болтливые противники редко живут дольше десяти секунд, но сегодня у Минервы другие планы.

Золотые ключи намного теплее воды в сфере, и именно этот факт в какой-то степени решает судьбу самовлюбленной соперницы: Минерва выбирает безотказную тактику - немножко подогреть воду. Но только не так, чтобы девка сварилась заживо - хоть Генма найдет способ объяснить это происшествие, на репутации гильдии оно может сказаться не лучшим образом. Она легко, играючи, создает нужную температуру - ту, которая не причинит большого вреда, но отзовется резкой, самой отвратительной из всех болью в каждой клеточке тела.

- Как? - отплевываясь и задыхаясь, наивная самодовольная девка прямо-таки подставляется под удары, не желая покидать сферу. Самоубийца, одним словом. - Что это за магия такая?

Минерва не отвечает - какой толк в том, чтобы разговаривать с дураками? Кулак в очередной раз впечатывается в мягкий, расслабленный из-за растерянности своей обладательницы живот. Минерва знает: девка не будет отбиваться, она банально не умеет. Возможно, именно поэтому Минерва продолжает наносить удары, не стремясь больше вытолкнуть ту из сферы. Более того, когда заклинательница-неудачница едва не вылетает оттуда из-за слишком сильного удара ногой, Минерва "страхует" её новым выпадом, возвращая в центр шара.

Время истекает - Минерва прекрасно знает, что подарила ненавистной гильдии второе место. Но непоколебимая уверенность в том, что таким слабакам никогда не превзойти сильнейшую гильдию Фиора, только больше пьянит от этого знания - в конце концов, ревущие люди на трибунах вполне довольны таким исходом. И каждый крик будто прославляет её великодушие, а каждый новый удар и рывок выбивает гордость некогда знаменитой Фейри Тейл. Безвольная заклинательница почти не дышит, когда Минерва неожиданно прекращает. Главное - это совсем не выглядит так, будто ей стало страшно. Все вокруг понимают: ей просто наскучила забава.

- Зачем вы подарили ей второе место? - не выдержав, спрашивает Стинг. Минерва поворачивается резко, и её мокрые волосы несильно хлещут его по лицу. Стинг знает: она специально - но и в мыслях не держит сказать подобное вслух.

- Запомните, друг мой, - в этом её "друг" столько яда, что Стинг неосознанно ежится. - Иногда нужно проявлять великодушие, чтобы вас боялись ещё больше. Ведь подобно тому, как бывает иногда милосердие, которое наказывает, так бывает жестокость, которая щадит.

Она выхватывает махровое полотенце из рук одного из подхалимов отца и, чуть покачивая бедрами, направляется в сторону душевых кабинок. Зеваки, невесть как пробравшиеся к трибуне Саблезубых, продолжают реветь в голос. Минерва улыбается им открыто и даже ласково, демонстрируя идеально ровные, белые зубы. Каждый, кто чтит её гильдию, имеет полное право на её вежливую нежность и благодарность. Минерва знает: они легко простят ей жестокость только лишь за возможность почувствовать себя крохотной частью её большой победы...

...Девицу, пришедшую с новостями из Фейри Тейл, зовут Люси Эшли. Минерва запомнила это имя сразу же - почему-то на поле боя память становится цепкой невероятно. Люси залихватски опрокидывает в себя третью по счету кружку пива и уже давно делится не фронтовыми известиями, а какими-то очередными байками - беспокойные "феи" снова устроили погром вместо того, чтобы выполнить простенькое задание по отлову взбесившегося кабана. Теперь солдаты Его Величества наверняка ищут их с утроенной силой.

Люси нравится Минерве, несмотря даже на то, что подчас она ведет себя почти как парень: вызывающе смеется, лезет в драку, чуть повод появится. И потом, кроме Фейри Тейл у них не осталось союзников в этой войне, поэтому волей-неволей они как-то быстренько и незаметно притерлись друг к другу до такой степени, что стали почти родственниками, а родных, как известно, не выбирают. В руках Минерва сжимает мятый листок желтоватой бумаги, всеми силами стараясь не упустить деталей рассказа Люси и сделать вид, что совершенно не слышит Роуга.

- Ты вообще собираешься отправлять это письмо? - в десятый раз спрашивает он, прекрасно понимая: Минерва изображает из себя глухую, чтобы в очередной раз отложить разговор на потом. Но Роуг слишком хорошо знает: с их работой никакого "потом" может не статься. - Хватит меня игнорировать.

- Собираюсь, - Минерва изображает из себя великого мученика и подыскивает достаточно весомую причину, по которой письмо отправить прямо сейчас - с Эшли, гильдия которой находится всего в пятидесяти километрах от деревни - ну никак не получится. - Вот смирится папа с мыслью о том, что у меня появился парень, и сразу отправлю. И вообще, не следовало ему этого сообщать...

- Следовало подождать, пока мы состаримся и умрем, а этот факт указать в завещании?! - ехидно спрашивает Роуг, прекрасно понимая, что для Минервы это действительно было бы идеальным вариантом. - Нет уж, боюсь, наши внуки не оценили бы юмора.

- Какие внуки, ты что несешь? - Минерва стремительно краснеет и ищет взглядом поддержки у Стинга, сидящего всего через скамью от них. Тот же, несмотря на идеальный слух, играет в любимую игру Минервы - изображает из себя глухонемого. Сговорились заранее, как пить дать. - Ладно, отправлю письмо с Люси. Только если с ней что-то случится по дороге...

- Ничего с ней не случится, - уверенно заявляет Роуг. - Ты же видела, как она махается. Половине наших такому никогда не научиться. И этот парнишка, который на улице ждет постоянно - он так гоняет, что солдаты их даже заметить не успеют.

Разбитая на всех фронтах, Минерва тяжело поднимается с выщербленной деревянной скамьи и пытается пробиться к Люси - та уже начала прощаться со всеми и как раз собирает письма и записки от магов, живущих неподалеку от нынешнего местоположения Фейри Тейл. Хоть Эшли и груба - порой чрезмерно - она с удовольствием помогает каждому: видимо, сама превосходно знает ценность даже такого общения с родными. Минерва протягивает ей измятую записку с одним-единственным "Мы просим разрешения на помолвку", - и Люси запихивает листочек в карман, на прощание подмигивая знакомой...

...Она побеждена. Так нелепо, неправильно, нечестно. Минерва до последнего верила в то, что они справятся - даже тогда, когда Роуг неожиданно не смог совладать с противником, верила. Она просчиталась: поставила не на ту лошадь, хоть и думала всегда, что Стинг куда сильнее своего товарища. Оказалось - оба тряпки, но теперь даже это не имеет значения. Помня только о том, что последний шанс сохранить лицо - проявить великодушие, Минерва делает неуловимое движение пальцами и ошалелый Лектор материализуется неподалеку от места их абсолютного краха.

Затравленно озираясь по сторонам, Роуг пробирается к ней - не то плюнуть в лицо, не то выразить пристыженное сожаление. Сейчас Минерва готова порвать его на части в любом случае. Но Роуг не делает ничего из того, что сделал бы любой истинный член гильдии Саблезубых. Он просто протягивает ей руку - не жалостливо, но и не отстранено. С таким видом, будто понимает, что происходит с ней сейчас. Но Минерва давно никому не верит и отталкивает обшарпанную, окровавленную ладонь - так повелось, что друзей она не завела, хоть и утверждала ещё вчера обратное.

- Леди, не стоит пытаться, - край сабли упирается ему в подбородок быстрее, чем Роуг успевает договорить. - Простите.

Минерва стоит на ногах недостаточно прочно: её пошатывает от злости и слабости. Соблазн перерубить ему горло слишком велик, но огромным усилием воли она заставляет себя спрятать оружие. Грязная горжетка, сбившаяся от крови и дорожной пыли, давит ей на плечи. Минерва молча срывает её и бросает Роугу под ноги, демонстрируя не то презрение, не то отчаяние. Она оборачивается, когда проходит не больше ста метров - даже этот променад занимает в таком состоянии около пяти минут. Роуг всё так же смотрит на грязную, окровавленную горжетку, не смея поднять глаз.

Не обращая внимания на ликование толпы, Минерва добирается до своего просторного номера и впервые в жизни падает на кровать, не снимая одежды и даже обуви. Она почему-то безумно хочет спать, но сознание всеми силами сопротивляется этому состоянию. Сейчас Минерве кажется, будто именно её яркие, насыщенные сновидения, где что-то постороннее, чуждое, но обладающее её лицом и голосом проживает другую жизнь, виноваты во всем произошедшем. И она ненавидит их пуще прежнего - так, что кусает разбитые в кровь губы и невольно кривится от подступающих слез.

Угасающее от усталости и жалости к себе сознание уже не может сражаться с картинками другого мира. Там Минерва - самая обычная девушка, неспособная без инструментов использовать даже самое простенькое волшебство. Там её окружают всё те же ненавистные лица, но она совсем не ненавидит их - ни отца с матерью, ни даже мужа, в лицо которого она настоящая не сможет теперь смотреть без отвращения. Эти лица постоянно улыбаются, говорят глупости и безгранично любят её - не оттого, что боятся или уважают, а просто так.

Там Минерва не красит ногти и не подводит глаза, не обращается к каждому отстранено-вежливо на "вы" и никого по-настоящему даже не презирает. Там она слабая, жалкая, слишком чувствительная и, быть может, даже добрая - по-своему конечно, но точно не злая. Минерва ненавидит себя тамошнюю так сильно, что предпочитает никогда не вспоминать своих снов днем. Но теперь, когда она постепенно забывается, комкая испачканную кровью простынь, Минерва шепчет одно-единственное "пожалуйста", надеясь, что именно та жизнь вдруг окажется настоящей. Пусть и на несколько часов беспокойного сна.

...Минерва просыпается от кошмара, преследующего её с того самого момента, как она впервые коснулась магического инструмента. Хоть магии давным-давно нет в Эдорасе, Минерва до сих пор видит его почти каждый день. Там маленькая девочка, выросшая в жестокую, властную женщину, кирпич за кирпичом разбирает свои воздушные замки и шепчет в забытье одно-единственное "пожалуйста". Там осталось волшебство, не сделавшее женщину с её лицом счастливой. Там родные люди намного моложе, вот только чужие они для неё совсем.

Мастер как-то говорил, что её сны - всего лишь побочный эффект сильной магии, который обязательно пройдет со временем. Минерва давно уже знает: за кошмарами прячется что-то ещё. Но совсем не хочет понимать, что именно. Она ищет поддержки и спасения от дурных снов у мужа, пытается обхватить его дрожащей рукой, и Роуг, не просыпаясь, обнимает жену.

Война закончилась больше семи лет назад. В соседней комнате что-то воинственно бормочет их пятилетний сын, сражающийся во сне с мифическими драконами.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №3

[Fairy Tail Festival]

Название: Про гуманизм
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: размышления
Персонажи: Минерва, Эрза.
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл
Предупреждения:
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: по выпавшей цитате: «Гуманизм вытерпит все, даже свою смерть» (с) Владимир Борисков
От автора: странное, очень странное.


Сложно сказать, когда она поняла, какой хочет быть.
Когда-то в далеком забытом детстве Минерва, как и обычные дети, играла в куклы, шарики, догонялки, так же, как и все требовала внимания родителей и любила конфеты. Наверное, она была счастлива. Минерва этого не помнит. Она запретила себе вспоминать этот период. Забыла, похоронила глубоко в себе.
Врачи, а их было всего два, глубокомысленно говорили: «Амнезия, как следствие перенесенной душевной травмы».
Травма или нет, но Минерва ничего не помнила.
Себя она начала осознавать примерно в тот момент, когда открылись ее способности, а первый мучитель был повержен. Глядя на него, минуту назад - уверенного и ухмыляющегося, а теперь – жалкого и забитого, Минерва начинала понимать, какой хочет быть.
Где-то в начале этого пути у нее была цель. Обычная, банальная месть за погубленное детство, семью, счастье обычной девочки.
Одно короткое слово: «месть» - она помнила так же отчетливо, как прочно забыла все, что было раньше.
Учителя сменяли друг друга, противники и соперники падали ниц. Она, наконец, заработала себе славу. Не такую, как блестящие Фейри Тейл, но Минерву знали. Ее боялись, опасались и страшились.
Она была довольна своей жизнью. Своим статусом. Своей ролью.
Минерва не упивалась этим всем. Где-то внутри тлела жажда мести, но кому и за что Минерва не помнила. Забыла, как и все связанное с прошлым. Поэтому мстила всем: тем, кто вставал на ее пути и тем, кто использовал магию. Чаще эти две характеристики совпадали, и Минерва веселилась, глядя на их жалкие попытки спасти жизнь.

Где-то на этом моменте следует сделать лирическое отступление, про случайного старичка и его глубоко запавшие слова, но нет. Минерва забывала все, что не касалось ее интересов напрямую. Мудрые мысли, философские категории и прочий гуманистический бред проплывали мимо, едва касаясь великолепной волшебницы.
Фейри Тейл пропала, семь спокойных лет, когда ее гильдия возвысилась над всеми остальными. Не самые счастливые года, но хотя бы про Фейри Тейл стали меньше говорить.
Минерве не чуждо тщеславие. Конечно, она, как и каждая девушка, хотела попасть на обложку журнала, быть замеченной, чтобы ей поклонялись и ею восхищались. Все это у нее было. Поэтому Минерва не выказывала никакого восторга или других чувств по поводу поклонение перед нею или гильдией.
Гильдией следовало бы гордиться, а ее Мастера – уважать. Гильдия, как семья, объединяет людей. Эти и другие возвышенные слова о настоящей гильдии не касались сознания Минервы, становились монотонным гулом в ее ушах. Если маг не состоит в гильдии, он слаб, у него мало заданий и ничтожное количество перспектив.
Минерве плевать на деньги, но у нее есть амбиции и жажда крови – мести – которую необходимо утолять. И благоразумная Минерва пошла в самую жестокую из заметных гильдий. Возможно, в темной гильдии она достигла бы большего. Но тогда не было бы иронии. И быть преступником?
Минерва не для того прошла свой путь.

Эти Великие магические игры предвещали только скуку. Минерву на арену не выстукали. Она слишком сильный боец для таких противников. Сильный и жестокий. Когда остальные сражаются, Минерва убивает. Гуманизма ни на грамм, только голый расчет.
Но Минерва следила за играми, отмечала сильных противников, которых затем побеждала не на арене.
Фейри Тейл решили попробовать свои силы. И прошли. Дважды. Становилось интересней.
Эрза из команды Фейри Тейл победила всю сотню демонов единолично. Хмм… Минерва может также, но она не подставляется столь глупо. Она для этого слишком высоко взлетела.
Но ради интереса – все-таки победить Эрзу будет… не скучно – Минерва идет в команду. Эта мелкая девчушка с ключами - слабачка и ничего удивительного, что она в гильдии не задержалась.

Минерва слушает речи, пафосные слова о дружбе и взаимопомощи, но не морщится. Она выше этого. Сапогу все равно, о чем думает муравей.
Эрза. Титания. Ее слава до сих пор не померкла. Семь лет прошло, но Титанию помнят.
Кагура. Молодая воительница. Девчонка из гильдии для девчонок. Не слабачка. И меч до сих пор в ножках.
Сильные противницы. Мечницы. Будет интересно столкнуть их.
Но пока стоит проверить их уровень. Достойны ли они того, чтобы Минерва сражалась с ними. Устояли. Хм… Битва может затянуться надолго, стоит показать свой козырь.
Минерва не тратит сил там, где можно обойтись без этого. Она стравит двух мечниц как бойцовых дворняг, а затем добьет выжившую. Одним ударом – две жертвы.
Минерва не только боец, она стратег, она Королева на доске шахматных фигур. Все остальные пешки у ее ног. И она даже не злорадствует. Жизнь такова, и нечего прикрываться масками, прятать свое ничтожество.
Минерва даже смотрит их бой, выжидает, иногда отвлекается, когда пафосных речей становится слишком много. Минерва не любит сладкое и пафос. Она – клинок, оружию не нужны слова.
Падение Титании – вопрос времени. И Минерва не собирается играть с нею. Даже слабая Королева Фей может потягаться с нею, с Черной Королевой. Ну уж нет, Минерва не предоставит такого шанса.
Титания поднимается раз за разом, но она слаба.
Минерва проговаривает свое заклинание.
Эрза стоит в знакомо незнакомом доспехе.
Тигрица бросает ворожбу в бой.
Когда законы магии не властны, на помощь приходят чувства.
Старые, давно забытые слова. Зачем они всплывают в памяти сейчас?.. Неважно! В бой!
И Минерва бросается вперед. Злость, ярость и нежелание проигрывать тоже чувства. Яркие, сильные, питающие. Она победит.

… Она проиграла.

Столько бы ни прошло потом лет, Минерва будет помнить свой первый проигрыш. Постыдный, потому что она проиграла раненной и измученной мечнице. Никого не волнует, что Эрза стояла над законами магии. Минерва – яростная тигрица – проиграла той, кто пафосными речами пробивал себе путь. Той, кто верила в такие понятия, как дружба, любовь, взаимовыручка… Гуманизм.
Минерва мизантроп. У нее нет жалости, у нее не допросишься пощады. Минерва живет своей злостью, своей яростью и холодным рассудком.
Минерва еще победит.
Она повелевает пространством. Она ненавидит магов. Она все еще сильна.
И она найдет, как использовать свои преимущества.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №2

[Fairy Tail Festival]

Название: Все женщины - ведьмы
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: драма, психология, АU, ангст, даркфик
Персонажи: Минерва, Флёр
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (не больше 3000 слов)
Предупреждения: ООС, смерть персонажа
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Да, им не место среди святых. Но теплое местечко в Преисподней обязательно найдется для таких женщин, как они. Для женщин-ведьм.
От автора: С точки зрения биологии, если что-нибудь вас кусает, оно, скорее всего, женского пола. (с) Скот Круз.

Костры по ним горели каждую ночь, разгораясь ярче и жарче, требуя чужих душ, отягощенных грехом.
Цикады отпевали их двоих с особой жалостью, заунывно, а селяне точили косы и вилы, готовясь к охоте на людей.
Они не принимали у себя дома выходцев с того света, не наводили порчу, не летали на метле по ночам, но все уже и так знали, что от них нужно избавиться как можно быстрее. Их даже не стали проверять: ни водой, ни полетом, потому что верили - смерть настигнет их в любом случае, и хотели видеть ее своими глазами, жестокую и красочную.
Селяне были уверены - ведьмы работают вместе, ополчившись против всего человеческого рода, но на самом же деле те даже не знали друг друга в лицо.

Ловили их с воскресенья на понедельник, надеясь, что ведьмы потеряют свои силы в святую ночь. Кто-то предложил взять в поход священника, но он надежно заперся у себя в доме и только торопливо слал из окна благословения "своим детям".
Женщины подперли двери стульями, детей уложили спать раньше, а сами все кланялись иконам и торопливо крестили грудь.

Ведьмы никогда не появлялись в деревне, но мужчины с вилами стояли возле домов, чтобы в любой момент снести голову нарушительницам закона. Потому что рисковать было нельзя - с каждым днем запах колдовства и близкой опасности подступал ближе, пугая по ночам.

Одна из дочерей Дьявола могла оставаться незаметной, если бы не то странное влияние на окружающих ее людей. Никто не хотел ходить к реке, а если кто и осмеливался сунуться туда, то уже больше не появлялся в деревне. Вокруг этой ведьмы образовалось спертое пространство, пропитанное то ли ненавистью, то ли насмешкой.
Ходила всегда плавно, голову держала ровно, а губы ее, словно льдом, сковало насмешливой улыбкой.
Она убивала только тех, кто перешагивал невидимую грань, которая разделяла весь мир на две половинки - ее и всех остальных.
Минерва.

Другую же знали все. У нее не было дома, и ходила она всегда в одном ободранном платье, похожем на цветастый мешок для соломы. Она не умела разговаривать так, чтобы все понимали, только шептала тихо-тихо или визжала, когда нужно было молчать. Многие клялись, что видели, как среди деревьев мелькает грязно-красное пятно то отдаляясь, то приближаясь вплотную.
Ее мать была одной из первых, кто пострадал на костре, хотя добрая половина деревни бывала у нее - когда корова заболела, когда муж снова запил, но в благодарность ей позволили только спасти свою дочь от смерти. Почти все должны помнить, как женщина с красивыми волосами громко сказала священнику, что он и весь его род отныне проклят, а потом, смеясь, ступила на горящие бревна босой ногой.
Имя ее дочери, той маленькой испуганной девочки, - Флёр.
Когда ее загоняли в тупик факелами – она не переставала смеяться. Посмотрела на мужчину, подобравшегося к ней ближе всех, и с улыбкой всадила ему в сердце острый сук, который до этого прятала за спиной.

Минерва же, взглянув на толпу вооруженных крестьян, недоуменно приподняла одну бровь.
Правда, от ее атак погибло гораздо меньше. Она лишь ударила одного из них головой о стену своего дома, потому что он стоял у нее на пути.
Ее оплошностью стало то, что она отвернулась на долю секунды. Тот, кто потом обязательно умрет, подскочил к ней сзади и бросился прямо под ноги, отчего ведьма рухнула, как подкошенная прямо на колючую траву возле своего дома.
Лицо, наверное, поцарапала.

Однако, она позволила связать себе руки за спиной и даже один раз толкнуть в спину, чтобы то, с какой легкость ее поймали, не встревожило людей.
Когда ее привели на небольшую поляну, где собрались остальные, Флёр уже была там. Сидела, обхватив себя руками, и раскачивалась взад-вперед, что-то невнятно бормоча себе под нос.

- Вот удача, - радостно воскликнул один из крестьян - здоровый мужик с обожженным лицом - смотря на двух женщин так, словно охотник на редкую добычу, - двоих в один день.

Флёр попыталась плюнуть ему в лицо, но кто-то с такой силой ударил ее ногой в живот, что по ее впалым щекам покатились слезы.

- Ты умрешь, - спокойно сказала Минерва тому, кто сделал это, и он непроизвольно попятился назад.
Не то, чтобы ей стало вдруг жаль рыжую ведьму, но нельзя же применять грубую силу в присутствии женщины, в самом деле.

С наступлением рассвета селяне засуетились, бросили ведьм в телегу, и торжественно тронулись в обратный путь с видом победителей. Минерва видела, как в ту, что ехала чуть впереди, швыряют камнями сопливые дети, гнусаво напевая песню, состоящую из одних только бранных слов. В нее саму, почему-то, не полетел ни один булыжник, когда Флёр уже разбили в кровь голову и лицо. Кажется, все еще хоть немного, но помнят кем она являлась старосте деревни, пусть и когда-то давно. Ведь дочка-ведьма уже не нужна такому, как она?

- Смерть колдуньям!

Рыжая бесновалась и визжала без остановки, перекрывая крики людей, которые, очевидно, вышли поглазеть на них и выместить всю ту, злобу, что душила каждого. Потому что они признали силу этих двоих, были слабее, беспомощнее и могли только трусливо тявкать из-за угла, как надоедливые шавки.

- Будьте все прокляты! Все! Ненавижу вас! – верещала она, брыкаясь и извиваясь в своих путах, как змея. С ее лба стекала кровь, застилая глаза. – Убью вас!

У нее был вид самой настоящей безумной.
А потом какая-то женщина, подобравшись со спины к сумасшедшей, опустила ей на голову тяжелое полено, заставив умолкнуть хоть на малое время.
Минерва едва заметно шевельнула губами.

- Будьте вы прокляты.

Очнулась Флёр от ноющей боли в затылке и потому, что жирная крыса ползала по ее телу, намереваясь немного закусить узницей перед тем, как ту уведут. Она рывком вскочила на ноги, успев цепко схватить грызуна длинными пальцами и с такой силой сжала хрупкую шею так, что та сломалась в один миг, громко хрустнув в тишине. Нападения не последовало и женщина немного расслабилась, позволив себе внимательно осмотреть добычу. Гадко, противно, но она так голодна. Подавив вздох ведьма с отвращением откусила крысе голову и стала с жадностью поедать теплую плоть.

- Успокойся, ненормальная, - вдруг услышала она тихий голос из-за спины и моментально отпрянула от своей добычи, - оберегать сон такой, как ты, никто не остался.

Минерва подбросила в крохотный костер еще одну щепку, которые неторопливо отдирала от развалившейся лавки, и протянула к слабому огоньку ладони. Пламя не столько грело, сколько наполняло маленькую клетку, куда из бросили, горьким запахом дыма, и плевалось искрами, оставляя на красивом платье прорехи, из-за которых весь подол был больше похож на решето. Но женщину это мало волновало в данный момент. Упершись спиной в стену, она смотрела прямо на рыжую ведьму, измазанную в крови, долгим изучающим взглядом, будто желая узнать о ней сразу все.

- Ведьма, - зашипела Флёр, но в голосе ее не было прежней ненависти, скорее она просто не хотела изменять привычкам. Прижавшись к холодной склизкой стене, она прикрыла воспаленные глаза. В голове шумело, а сознание едва удерживалось в кончиках пальцев. - Нас казнят завтра? - хрипло спросила она.
- Мне плевать, когда тебя изжарят, - Минерва презрительно скривила губы, - но я не собираюсь тут умирать.

Сбежит? Флёр с трудом, но вспомнила, что все сопровождавшие их люди были вооружены кольями и вилами, явно собираясь пустить их в ход при малейшей возможности и прекрасно обойтись без традиционного костра.

- Все равно сдохнешь, - сказала она, опускаясь на пол, поджимая под себя ноги, - рано или поздно.

Костер потрескивал, понемногу разгораясь, где-то надоедливо пищала еще одна голодная крыса. Ведьмы доверчиво жались к огню, протягивая к нему бледные руки. Время от времени Флёр яростно выкрикивала слова единственного заклинания, которое она знала, заставляя пламя разгораться.
Молчат. Им не о чем говорить. Какими бы похожими они не казались тем крестьянам, которые устроили облаву, - разница огромная, просто не заметная с первого раза.
Минерва лениво размышляла о том, что в этой камере все насквозь провонялось сыростью и отдохнуть, скорее всего, не выйдет, а у Флёр мыслей не осталось. Она смотрит прямо перед собой и теребит кончики жестких волос.

- Как ты стала ведьмой? - вдруг спрашивает она, поднимая глаза.

Минерва усмехается своим воспоминаниям.
Абсолютно неважно, кто первым начал отравлять ей душу. Стать злом, истинным, неуловимым, - вот то, к чему она стремилась.
Сначала ее учила колдовству мать – спокойная женщина с холодными руками, а она впитывала все, извлекая новые уроки, делая собственные выводы.
Потом был отец. Жалкий, ничтожный старик, вызывающий жалость, своим желанием жить.
Она качает головой.

- Я прокляла свою деревню.

Флёр тихо хихикает.
Ее почти заставили.

- Ведьма! Ведьма! – кричали все вокруг.
- Ведьма! Ведьма! – и потрясали оружием.

Она бежала кругами, то падала, то ползла вперед, оставляя за собой след, будто от раненого животного. Не понимала, что происходит. Где дом? Где все? Только дикие вопли раздирали изнутри грязными руками, огонь жег пятки. Она не умела надеяться. Надежда - это зло. Но все равно стремилась вперед, к спасению, пробивая дорогу к нему собственными изувеченными руками.

- Хватит! – визжала она в ответ, зажимая уши руками. – Заткнитесь!

А потом все вокруг умерли. Их словно разорвало той волной ненависти, которая столько времени росла в маленькой девочке, чьи мать и бабка испустили дух на костре, как и подобает слугам дьявола. Тогда-то Флёр и научилась так страшно смеяться, когда повода для веселья совсем нет.

- А я убила всех в своей деревне.
- Животное, - раздается грубо по ту сторону костра. – Мне без разницы, кто ты. Просто сиди и молчи. Не говори ничего.
- Такой, как ты не место тут, белоручка. Тебе бы сидеть дома, да рожать детишек старому уродливому мужу, - вырывается у Флёр до того, как она видит глаза Минервы совсем рядом – страшные, сумасшедшие - и понимает, что жутко ее задела.
- Заткнись, ты, чертова крыса, - зашипела она прямо ей в лицо, одной рукой сжимая горло Флёр, а другой вцепляясь ей в волосы. – Я – женщина. А ты – ничтожество, понимаешь разницу? Сдохни сейчас или на костре, какая разница? Никто и не заметит, что ты когда-то топтала землю.
- Тебя это так задевает? – она бы рассмеялась, но воздуха не хватает даже для дыхания.

Минерва сощурилась. Рыжая девка выводила ее из себя одним своим видом еще с самого начала, когда она увидела ее на поляне. Выглядит ужасно – тощая, грязная, как дворовая шавка, и, к тому же, точно так же пытается цапнуть ее руку, чтобы избавиться от хватки.
Меньше всего Флёр была похожа на одну из проклятого племени, поэтому ужасно хотелось выбить из нее все живое и дерзкое, что каким-то чудом держалось в хилом теле. Впиться ногтями в грудь, раздирая плоть, сминая осколки ребер, чтобы добраться до сердца и посмотреть во что оно превратилось.
Но вместо этого Минерва мешкает, наблюдая, как та вырывается и слабо шевелит ногами, надеясь нащупать опору.

- Стерва, - хрипит она из последних сил, - что не так я сказала?
- Не сдаешься до последнего? Похвально для крысы.

Улыбка не сходит с ее губ, когда она, наконец, отшвыривает Флёр в сторону, а пока та отплевывается и царапает обломанными ногтями скользкие камни, пытаясь подняться на ноги, заинтересованно смотрит на нее сверху вниз.
В ней слишком много жизни, как для ведьмы. Если присмотреться, то и глаза ее на миг приобретают что-то человечное, и движения не такие резкие, и волосы отдают чем-то свежим, не грязным, - алым.

Встать у нее не вышло даже с пятой попытки. Неловко свернувшись на полу, Флёр утихла, упершись взглядом в стену напротив, словно в надежную опору.

- Ты же тут не по своей воле? - прошелестела то ли она, то ли складки ее изодранного платья. - Какого черта ты тут делаешь?
- Я пришла убить своего отца, - ответила Минерва, и Флёр вздрогнула, пораженная тем, как искривилось лицо женщины. – Только по этой причине я тут.

Человек, чьи руки в крови, которую он признал за родную когда-то давно, перед алтарем.
Человек, не узнавший ее такой, какой она себя сделала.
Человек, отказавшийся от собственной дочери ради своего блага. Оттолкнул ее протянутые в немой мольбе руки и молча ушел в закат.
Она видела, как он уговаривал ее мать отказаться от своего учения, а потом хлестал ладонью по лицу, стараясь причинить больше боли. Он забыл былой свет и отныне видел в своей жене только тьму - коварную, скользкую, как змея. Женщина сплевывала ему в ноги сгустки крови, но упрямый огонь в глазах так и не потушила - не сломалась под натиском.
Так чего же он ждал от дочери? Не понимания ли?

- Я убью его... Я сломаю каждую косточку в его паршивом теле... - Минерва сжимает кулак и шумно вдыхает спертый воздух, чтобы успокоиться. - Он будет молить о пощаде и ползать на коленях...

Флёр приподнимается, притягивает колени в груди. Ей и в голову не приходит жалеть свою товарку, у самой в жизни столько потрясений было, что ночи не хватит для того, чтобы вспомнить каждое.
Кто-то говорил, что всегда будет рядом, а потом делал так больно, что хотелось умереть. Кто-то умирал за то, чтобы она жила. Но большинство из тех, кто встречался на пути ведьмы, хотел одного - быстрее избавиться от нее, надеясь, что таким образом обеспечат себя безопасность.
Всех помнить - дело небес, а ей бы свое имя не забыть.

- Какая банальная у тебя мечта, белоручка, - говорит она, словно насмехаясь, хотя на самом деле даже улыбаться не хочется. - Мне казалось, что в планы таких, как ты, входит уничтожение вселенной, как минимум.

Рассвет пробивался в темницу с трудом, будто добрался до крошечного оконца в последнюю очередь.
Ведьмы не видели света.
Флёр лежала на прогнивших досках, обхватив себя руками, и, похоже, спала.
Минерва сидела, запрокинув голову, и просто улыбалась.

За ними пришли в полдень. Схватили за волосы и попробовали таким образом притащить к центральной площади. Глаза Минервы блеснули сталью только на мгновение, после чего вновь приняли обычное надменное выражение, а один из проводников мешком рухнул на пол с отсеченной рукой.

- Не касайтесь женщины, грязные отродья, - презрительно бросила она и, переступив через тело раненого, гордо направилась к выходу.

Больше никто не пробовал дотронуться хотя бы до края ее одежды на протяжении всего пути, полностью переключив свое недовольство на Флёр, которая была настолько удивлена, что и сопротивляться не стала.

Настоящая. Свободная. Своевольная. Женщина?

Она не знала, как это. С детства мать учила ее скрываться в тени, не выдавать слабости, а если заметили – бежать. Потому что женщина должна быть подобна скрытному зверю, который только и ждет того момента, когда можно будет выпустить когти, чтобы отомстить за все притеснения.

Так почему же сейчас так хочется пойти против устоявшихся правил?

- Властью данной мне, - неторопливо начал староста, - приговариваю ведьм к казни, - он немного помедлил, остановившись взглядом на спокойном лице Минервы. – Жгите костры.

Кто-то бросил в приготовленную кучу сухих бревен факел, отчего пламя разгорелось так жарко, что Флёр почувствовала его тепло спиной.
Умирать не хотелось. Бежать – еще больше.
Неужели и правда придется сегодня отдать душу в руки того, к кому так стремятся все ведьмы?

- Убью, - едва слышно шипит Минерва. Ее глаза горят, как у счастливого ребенка. – Еще немного и убью.

Флёр схватили за руки и поволокли к месту казни, ноги ее не слушались, позорно заплетаясь.
"Не хочу, - билось у нее в голове, отдаваясь частым пульсом по всему телу, - не сегодня".
Словно сквозь натянутый брезент она видела и слышала, как Минерва протягивает руки к своему отцу, делает шаг вперед, и говорит что-то жалобно, умоляюще. Зовет своего отца по имени, а сама неумолимо приближается, по мере того, как близко она подкрадывается, улыбка вновь возвращается на ее лицо.

Вырваться из рук мужчин оказалось не так уж и сложно, если вложить в рывок все свои силы, страх и отчаяние, накопившиеся за ночь. Бежать вперед, не оглядываясь даже через плечо, потому что позади все орут, как одержимые и отдают приказы поймать и убить.
Мама бы похвалила свою Флёр за это дикое, первобытное желание выжить любой ценой, но сама она об этом не думает.

Оставшаяся у костра Минерва громко рассмеялась прежде чем вложить в смертельное заклинание всю свою жизненную силу и направить его на того единственного, кто был этого достоин.
Достойный поступок для ведьмы.
Ей не о чем жалеть.
Незачем хранить свою жизнь, если можно умереть гордо. Так, как подобает настоящим женщинам.

И Флёр сама хочет остановиться, чтобы принять свою смерть точно так же, последовав примеру дочери старосты, но когда она уже оборачивается - ее сбивает с ног кол, пущенный вдогонку меткой рукой. Женщина кричит от острой боли в поврежденной спине, но встает, бежит дальше с такой скорость, которая казалась бы невозможной. Вот и лес рядом, а там ее никогда не найдут. Не находили же все то время, что она там провела.

Сзади слышен свист и Флёр второй раз падает на землю, уже без надежды, только с горьким смирением. В груди булькает и, кажется, ей видны собственные внутренности, но она в этом не уверена.
Кто-то подбегает, пинает ее ногой, чтобы понять - жива ли она после такого удара?

- Ненавижу, - выдыхает она свои последние слова вместе с остатками бесполезной жизни. - Ненавижу всех... вас...

И она не почувствует, как в живот ей вонзают все тот же кол, пронзая ее насквозь, ломая хрупкие кости, придавливая сердце в самый последний момент, как ругань сыплется на ее рыжую голову вместе с ударами тяжелыми сапогами по лицу, и без того изувеченному, как втаптывают ее в землю, делая единым целым с ней.
Глаза Флёр медленно стекленеют, отдавая по капле жизнь небесам, а душу - своему учителю.

Минерва, оставшаяся позади, тоже лежит на спине, раскинув руки в стороны, рядом со своим мертвым отцом, но никто не смеет подойти к ней хоть на шаг, чтобы закончить то, что она же сама и начала. Она прекрасно слышала предсмертный крик рыжей ведьмы, видела, как ее душа, незаметной тенью скользнула низко над землей, отдаляясь, но не жалеет о ее смерти.
Сегодня еще одна умерла свободно, не поддавшись напору ненавидящей толпы. Как женщина. Пусть Минерва даже не знает ее имени, но она достаточно узнала ее то время, что они провели в темнице.
И она сама умрет через несколько секунд, только посмотрит еще раз на искаженное ужасом лицо старика, чтобы удостовериться в его смерти, да окинет селян торжествующим взглядом. Не получили?

Да, им не место среди святых. Но теплое местечко в Преисподней обязательно найдется для таких женщин, как они. Для женщин-ведьм.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Работа №1

[Fairy Tail Festival]

Название: Запах Саблезубой пустыни
Автор:***
Бета:***
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: психология, hurt/comfort, ангст
Персонажи: Минерва, Роуг, Фрош
Рейтинг: G
Размер: 855 слов
Предупреждения: ООС
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Роуг знал, что он такой же, как и она. Фрош тоже это знал, поэтому уткнулся в плечо хозяину еще сильнее, пытаясь сдерживать слезы – иксиду было страшно ощущать оставленный Минервой после себя запах – сладко-горький и с примесями непоколебимой ярости.
Запах настоящей королевы. Запах солнца, смешанного с морем. Запах Саблезубой пустыни.
От автора: ООС Роуга и намеки на его доброту или еще что-то - это исключительное отношение к своему иксиду, который ему дороже всего и которому, несмотря на всю свою темную сущность, он хочет показать мир в светлых тонах.
Местоположение гильдии "Саблезубый тигр" также было выдумано автором.
Лотерейный персонаж - Фрош.

«Солнце никого не щадит. Даже самую искреннюю душу оно спалит, поглотит ее обломки и начнет снова, как ни в чем не бывало, светить, даря людям пока еще теплоту. До тех пор…
… пока они не начнут плавиться в собственном удовольствии».
Ухмыльнувшись, Минерва закрыла тоненькую книжку в серо-красной обложке и отложила ее на столик рядом. Черные волосы спутались, глаза закрывались от усталости, грудь вздымалась высоко от частого, но, как ни странно, едва слышимого дыхания.
Перед глазами женщины раскинулись далекие горы пустыни. Горячий воздух обжигал лицо, руки, даже сердце за черными массивными ставнями – а ей как будто холодно; Минерва всегда думала о море, которое находилось в нескольких километрах от гильдии, но читать могла только о ненавистном солнце.
- Усталый странник в бескрайней пустыне спросил у солнца путь, но оно в ответ просто испепелило его надежду на выживание, оставив в водовороте песков лишь его кости и дух, обреченный вечно блуждать в поисках воды, - женщина тихим низким голосом повторила последнее предложение из книги, прикрыв глаза.
Солнце садилось. На балконе становилось прохладнее.
***
- Роуг, а Госпожа, оказывается, любит читать книги? - Фрош поднял глаза на хозяина, а потом вновь обратил внимание на оставленную на столе книжку.
Убийца драконов лишь хмыкнул и вышел из большой комнаты в бордовых тонах на балкон, где иксид и заметил оставленную волшебницей вещицу.
- Роуг? – жалобно пропищал Фрош, не услышав ответа.
- Она же королева, - равнодушно произнес Чени, завидев, как интересуется его иксид, - королевы читают много книг, поэтому они очень умны и мудры.
- Значит, наша Госпожа очень мудрая? – засиял от счастья иксид, осторожно щупая маленькими лапками гладкую обложку книжки, - значит, наша гильдия всегда под ее защитой, да, Роуг?
Холодный ветер растрепал темные волосы волшебника. Выражение его лица оставалось равнодушным, холодным, как эти самые порывы; и странно было - в этих краях погода меняется от дня к ночи, солнце сменяется ветром, тепло сменяется холодом, и наоборот. Чени никогда не любил такую погоду, однако пробыл в гильдии так долго, что уже, казалось, привык к этим черно-белым переменам.
- Пошли. Вероятно, госпожа забыла ее тут. Не трогай лучше.
- Но почему мы не можем отнести ее ей?
Ночь была беспокойная, как обычно. И Минерва, такая же беспокойная, уходит вечером из этой удушливой комнаты, из гильдии. Одна, босиком и без капли воды при себе - к морю. А возвращается только под утро, вновь запираясь здесь, в бордовых тонах и в бескрайней пустыне за окном.
- Иногда королевы читают очень страшные книжки. О смерти и боли, о горечи и слезах. И никогда не понимаешь, наслаждаются они этим, или набирают опыт после прочтения, или сочувствуют героям. Королевы милы, но наша Госпожа безжалостна – и это делает ее сильнее, - сиплым голосом проговорил Роуг и вышел прочь с широкого балкона.
Фрош еще пару минут стоял на снаружи, слушая песню ветра, а потом с неким разочарованием во взгляде покинул балкон так же быстро, как и его хозяин.

Когда иксид клал обратно на столик тоненькую книжку в серо-красном переплете, ему на миг показалось, что на душе стало легче. Комок в горле рассосался, стало теплее и уютнее даже под песню безжалостного ветра.
За дверью его дожидался хозяин.
***
Минерва вернулась в гильдию утром. На длинных прямых смоляных волосах еще виднелись малюсенькие капельки морской воды – они будто звенели, как колокольчики у японских храмов, но взгляд самой женщины был пустым и безликим, безымянным и отчаянно-злым. Острые ноготки пальцы перебирали копну тоненьких кос.
Именно такой ее и увидел Фрош, спрятавшийся под лестницей, которая вела ко входу в гильдию. Пустыня расплавляла воздух, солнце грело, как и вчера. На лбу иксида выступила испарина, когда, как ни в чем не бывало, женщина устремила взгляд прямо на него – будто прожигая, что захотелось провалиться сквозь землю.
- Чего тебе? – рявкнув, она свела брови к переносице и подошла поближе.
- Ну… ну… это…
- Давай же, скажи, милый котенок, - ехидно улыбнулась она, нависая над иксидом.
Мелькнула тень, и Минерва тут же отвлеклась от допроса Фроша. Заприметив недалеко от себя в теньке у двери хозяина иксида, взглянула на него также, как и он на нее – равнодушно и нагло-злостно.
- Госпожа, - Чени поклонился, - прошу простить его. Вероятно, он просто гулял неподалеку. Он не хотел причинять вам неудобств.
- Да сдались вы мне, - иронично пролепетала Минерва, ступая на порог гильдии, - забудь, Чени.
Когда королева Саблезубых исчезла за дверями, Роуг выдохнул горячий воздух. Фрош стоял как вкопанный, не шевелясь ; убийца драконов вышел из тени и сел на корточки рядом с иксидом.
- Помнишь, я тебе вчера говорил, что Госпожа читает книжки только для королев. Для черствых и черных королев?
Фрош кивнул, утыкаясь хозяину в плечо, немного дрожа.
- Даже если Бог соткал госпожу из черной ткани, даже если присыпал ей эгоизма и алчности столько, сколько совсем не было нужно, мы должны уважать ее. Потому что я уверен, что пару минут назад в ее глазах не было пустоты, а лишь отчаянно бьющееся о скалы синее море в лучах палящего солнца.
Роуг знал, что он такой же, как и она. Фрош тоже это знал, поэтому уткнулся в плечо хозяину еще сильнее, пытаясь сдерживать слезы; иксиду было страшно ощущать оставленный Минервой после себя запах – сладко-горький и с примесями непоколебимой ярости.
Запах настоящей королевы.
Запах солнца, смешанного с морем.
Запах Саблезубой пустыни.

@темы: Работы, Мартовский фестиваль: Минерва

---

Награждение.

[Fairy Tail Festival]

Уважаемые авторы! Прежде всего, администрация хочет сказать спасибо всем вам за участие. Большинство из вас написало по две работы, за что мы перед вами снимаем свои черные шляпки и облупленные коронки. Мы очень надеемся, что вдохновение вас не покинет, а остальные авторы, подавшие заявки, но не написавшие работ, смогут собраться с силами. К сожалению, второй админ, отвечающий за баннеры, по состоянию здоровья не в состоянии их предоставить победителям и участникам, поэтому пока просто поздравим всех на словах. Баннеры же будут присланы позже.

Общий список работ выглядит следующим образом:

Работа №1 - Аргонский Пес
Работа №2 -  ...TaNya...
Работа №3 -  ...TaNya...
Работа №4 -  shre
Работа №5 -  shre
Работа №6 -  Рейна Храбрая
Работа №7 -  Kitilina
Работа №8 -  Ishytori
Работа №9 -  Рейна Храбрая
Работа №10 -  Belitruin
Работа №11 -  Belitruin
Работа №12 -  Аргонский Пес
Работа №13 -  Ishytori
Работа №14 -  Гугла
Работа №15 -  Гугла
Работа №16 -  <Natla>
Работа №17 -  <Natla>

А победителями стали следующие работы:

I место - "Winners" автора  Гугла
II место - "Пандемониум" автора  Belitruin
III место - "Одинокая осень 791-го" года автора  Аргонский Пес.
IV место делят две работы: "Покажи мне..." автора  Аргонский Пес и "Ведьма" автора  Ishytori

Поздравляем победителей и участников! Баннеры постараемся сделать в ближайшее время. Просим прощения за недоразумения, возникшие в ходе фестиваля. Всем лучей любви и добра!

upd: Баннеры. Мне действительно неудобно, что они так поздно. Извините.

победителям

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185676021.htm" target=_blank><img src="http://s5.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/03/731e9c3ac80388844b60d8c7c88ab1e5.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675806.htm" target=_blank><img src="http://s5.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/03/3937f4c20169652a3af254f7da4b1b9a.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675909.htm" target=_blank><img src="http://s5.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/03/f97d24049d5cde5ebb93e583a3cc0beb.png"></a>

участникам

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675322.htm"><img src="http://s5.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/03/d21e5af5c2855e81952b5cc9285f28a2.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675367.htm"><img src="http://i52.fastpic.ru/big/2013/0319/b9/205a7b605eaccee9d61a5f23662033b9.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675400.htm"><img src="http://i51.fastpic.ru/big/2013/0319/48/360e3c2454dd9c08121c4a7b94e63c48.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675450.htm"><img src="http://i52.fastpic.ru/big/2013/0319/e0/9f9a209c1b17661b3610e04bb89da6e0.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675494.htm"><img src="http://i54.fastpic.ru/big/2013/0319/2a/5347f78568f76655326953e0a242b02a.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675516.htm"><img src="http://i54.fastpic.ru/big/2013/0319/76/82f8d85f908b93cb3f82ca197fb74a76.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675597.htm"><img src="http://i54.fastpic.ru/big/2013/0319/1b/9716ea457af77384f94bcfa17949dd1b.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675666.htm"><img src="http://i54.fastpic.ru/big/2013/0319/7b/5fd7ad0145b21d240c055f72832b427b.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675705.htm"><img src="http://i52.fastpic.ru/big/2013/0319/bc/6efe599356d62940fb6f83ff5e8f98bc.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675737.htm"><img src="http://i51.fastpic.ru/big/2013/0319/47/90a49a6ef5dfd982804dd7a388a14f47.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185675972.htm"><img src="http://i53.fastpic.ru/big/2013/0319/90/e8694268dcad9c6c1185c7881d5b7c90.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185676062.htm"><img src="http://i52.fastpic.ru/big/2013/0319/ec/c40cd98c17fc0d5d9bbcdd45f27d1cec.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185684555.htm"><img src="http://i52.fastpic.ru/big/2013/0319/32/c48ea9d717735c61f864b6b81d6b3732.png"></a>

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p185684561.htm"><img src="http://i54.fastpic.ru/big/2013/0319/dd/6d1d1d4451cc273684a4ed23894e77dd.png"></a>

запись создана: 10.03.2013 в 13:29

@темы: Деанон, Глас админов, Февральский фестиваль: Мираджейн Штраус

---

Мартовский фестиваль: Минерва

[Fairy Tail Festival]

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p186288788.htm"><img src="http://s5.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/03/d3e294b00d9dc940477d8a3e2c5c4ce8.png"></a>

Для пользователей, что желают участвовать, мы предлагаем вытянуть лотерейный билетик с номером героя, который будет фигурировать в фанфике. Персонажи принадлежат исключительно фендому Fairy Tail. Вторая линейка - цитаты, на случай, если кому-то не захочется брать определенного героя, а выбрать его самостоятельно. Брать номера из обеих линеек можно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

+

1 2 3 4 56 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20

Оффтопом выделены выбранные персонажи.

С любовью и пожеланием успехов, ваша Администрация.

запись создана: 15.03.2013 в 18:17

@темы: Мартовский фестиваль: Минерва, Лотерея

---

Голосование

[Fairy Tail Festival]

Голосование проходит только от собственного имени, иначе ваш голос будет удален.
Оформлять свой голос только по форме! В противном случае пост также будет удален, а голос не засчитан. Все восторги по поводу фанфиков выражаем либо в комментариях к самим работам, либо во флудилке.
В форме писать только номер работы. Название указывать не нужно. Список работ представлен после формы голосования с кликабельными ссылками.

Форма голосования:

5 баллов - работа №
4 балла - работа №
3 балла - работа №
2 балла - работа №
1 балл - работа №

Список работ:

Работа №1 - "Покажи мне..." (Фрид, Мираджейн и др.; гет, психология, драма; мини; PG-13);
Работа №2 - "Верные друзья помогут стать сильнее…" (Мираджейн, Нацу и др.; джен, ангст, психология, hurt/comfort; мини; G);
Работа №3 - "И неизвестный враг может добрым другом стать". (Мираджейн, Лион и др.; джен, AU, повседневность; мини; G);
Работа №4 - "Одиннадцать минут". (Локи, Мираджейн; джен, даркфик, психология; мини; R);
Работа №5 - "Защищаться". (Мираджейн, Лаксас, Эвергрин; джен, психология; мини; G);
Работа №6 - "Ромашковый чай". (Мираджейн, Леви; джен, постканон, драма, повседневность; мини; PG);
Работа №7 - "Иногда ломаются души". (Мираджейн, Бикслоу и др.; джен, ангст; мини; G);
Работа №8 - "О столетних заданиях и первопричинах их исполнений". (Мираджейн, Гилдарц; гет, юмор, стеб; драббл; PG-13);
Работа №9 - Без названия. (Мираджейн, Люси; джен, драма; драббл; G);
Работа №10 - "Неожиданный отдых". (Мираджейн, Эдо-Мираджейн; джен, юмор; мини; G);
Работа №11 - "Пандемониум". (Мираджейн, Фрид, Эльфман и др.; джен, AU, драма; миди; PG-13);
Работа №12 - "Одинокая осень 791-го". (Гаджел, Мираджейн и др.; джен, AU, драма, детектив; миди; PG-13);
Работа №13 - "Ведьма". (Мираджейн, Джерар и др.; джен, ангст, драма, даркфик, AU; миди; PG-13);
Работа №14 - "Winners". (Стинг, Мираджейн; гет, ангст, романтика, PWP; мини; R);
Работа №15 - "Метеоритные дожди". (Мираджейн, Кана; фемслеш, романтика, флафф, PWP; мини; R);
Работа №16 - "Сброшенные маски". (Мираджейн, Джувия; джен, ангст, драма; мини; PG-13);
Работа №17 - "Сваха". (Мираджейн, Эвергрин; джен, юмор; драббл; PG-13)

Награждение будет числа 10, может, раньше. Всем спасибо.

запись создана: 23.02.2013 в 09:46

@темы: Февральский фестиваль: Мираджейн Штраус, Голосование за работы