Голосование: Цветочный фестиваль

[Fairy Tail Festival]

Администрация искренне благодарит авторов за активное участие и 13 прекрасных фиков Особенно радует то, что большинство фиков о малопопулярных персонажах

Голосование проходит только от собственного имени, иначе ваш голос будет удален.
Оформлять свой голос только по форме! В противном случае комментарий также будет удален, а голос не засчитан.
В форме писать только номер работы. Название указывать не нужно. Список работ представлен после формы голосования с кликабельными ссылками.

Голосование продлится до 25.05. Кто не успел проголосовать - голосуйте!

ГОЛОСОВАНИЕ ОКОНЧЕНО!!!

Форма голосования:

3 балла - работа №
2 балла - работа №
1 балл - работа №

Список работ:

Работа №1 - "Каштаны" (Макаров, мира, Роб; джен, повседневность; драббл; G)
Работа №2 - "Черемуховые лепестки" (Лисанна, Эдо-Нацу, Эдо-Мира; джен, повседневность; мини; G)
Работа №3 - "Хвосты" (Кана, Локи, Макао; джен, мистика; драббл; G)
Работа №4 - "Красные аквилегии" (Флер, Гаджил; джен, ангст, философия; мини; PG-13)
Работа №5 - "Штиль" (Гаджил, Леви; гет, флафф; драббл; G)
Работа №6 - "Портреты" (Лаки, Ридас, Джейсон; джен, миссинг сцена; миди; G)
Работа №7 - "История одной смерти" (Карен, Хибики, Локи; джен, гет, драма; драббл; PG-13)
Работа №8 - "Гнев" (Эвергрин, Лаксас, Фрид, Бикслоу; джен, драма; мини; PG)
Работа №9 - "Ядовитый цветок аконит" (Занкроу, Мелди; гет, ангст, драма; G)
Работа №10 - "Запахло акацией" (Дранбальт, Лахар, Венди; джен, психодел, флафф, ангст; мини; G)
Работа №11 - "Без названия" (Роуг, Юкино, future!Роуг; гет, АУ, постканон; драббл; PG-13)
Работа №12 - "Чувствующие время" (Гаджил, Леви, Эрза, Джерар; гет, АУ; драббл; G)
Работа №13 - "Камелии" (Эрза Найтуокер, Эдо-Роб, Фауст, Мистган; джен, драма, экшн; мини; PG-13).

запись создана: 18.05.2013 в 15:35

@темы: Цветочный фестиваль, Голосование за работы

---

ВНИМАНИЕ: оргмомент!!!

[Fairy Tail Festival]

Пока идет голосование, хотелось бы огласить несколько моментов.

Во-первых, хотелось бы еще раз поблагодарить участников, приславших работы. Особенно - за подбор персонажей: невероятно приятно видеть, когда второ-, третье- и даже четвертостепенных персонажей одаривают авторским вниманием))

На счет сдачи и несдачи работ - после деанона будет отдельный пост об этом, так что пока что этот вопрос обойдем. Поговорим о тех, кто работы прислал. И вот тут переходим к печальному. А именно - к оформлению фиков в умылах.

Форма шапки висела в посте о сдаче. Там же просилось шапку просто соблюдать, сохраняя bb-коды. В правилах четко прописано про заполнение графы "размер", написано про теги MORE и CODE. Большинство из этого дублировалось жирным подчеркнутым в посте сдачи. У меня один вопрос: почему? Зачем выпиливать из шапки коды? Это ведь надо ее специально скопировать, а потом вручную все поубирать. Почему так сложно прочесть правила - а ведь об этом тоже просилось, и неоднократно - и оформить все правильно? Почему администрация должна вместо авторов допиливать шапки и приводить их в нормативный вид?

Туда же - заполнение графы "ключ". Примерно треть участников поставило в эту графу ключ вместе с вытянутым номерком - то есть, фактически сами себя деанонимизировали. Откровенно говоря, после третьего случая с авторами захотелось сделать что-то нехорошее.

У администрации и так достаточно работы - тот же пост голосования пилится минимум полчаса. Администрация не жалуется, ибо сама вызвалась на эту работу - но просит, чтобы ее тоже уважали. Почему мы должны поправлять за участниками шапки, если десять раз перед этим попросили оформить правильно? Мы хотим сделать этот фест максимально комфортным для участников - но как-то хотелось бы, чтобы участники отвечали нам взаимностью.

В общем, друзья, давайте уважать друг друга. И - да, извините, но со следующего феста неправильно оформленные работы не будут выкладываться. Насколько хорошими бы они не оказались, сколько бы сил вы в них не вложили. Правильно оформить умыл с фиком - дело пяти минут. Но представьте, пожалуйста, каково администрации, если у нее таких фиков десять?

@темы: Глас админов

---

Работа №13

[Fairy Tail Festival]

Название: Камелии.
Автор: ***
Бета: увы, не сраслось.
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: драма, немного экшна, возможно, дарк.
Персонажи: Эльза Найтуокер, Эдо-Роб, Фауст, Эдо-Джерар.
Рейтинг: PG-13.
Размер: мини (около 1200 слов).
Предупреждения: смерть персонажей, наверняка ООС.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: камелия - превосходство, устойчивость, совершенство.
Содержание: небольшая история о взрослении, нахождении и потере смысла.
От автора: автор свято верит в то, что Фауст был хорошим королем и вообще не самым плохим человеком, пока его не повело.


Ранним утром - еще не взошло солнце - никого не встретишь на военном кладбище. Сырой туман осторожно крадется между невысокими одинаковыми могилами: смерть сравняла всех, и теперь обычные рядовые лежат в земле рядом со своими командирами, и отличает их только небольшая золотистая отметка на гладко отполированном камне. Туман осторожно обходит их, цепляясь за редкие проросшие травинки, оседает мелкими каплями на светло-сером граните, иногда собираясь в короткие ручейки - будто скупая слеза скатывается по незнакомому имени. Через полчаса встанет солнце, высушит все слезы, и кладбище останется покрыто лишь грязно-рыжим слоем вездесущей пыли. Однако пока что, в это краткое время рассвета, оно еще может вспомнить о тех далеких, уже недостижимых временах, когда Эдорас был еще полон жизнью.
Одинокая фигура посреди низких могил выглядит чужеродно. Плащ плотно окутывает ее плечи, капюшон низко надвинут на голову. В сером свете рассвета из-под него выглядывают неровно обрезанные пряди волос и полоска свежего шрама, который тянется через переносицу.
Гостья идет медленно: не оглядывается, не всматривается в надгробия, ища знакомые имена. Кажется, она знает дорогу наизусть и сможет найти ее даже с закрытыми глазами: ни на миг не колеблясь, сворачивает на одну из вымощенных плиткой дорожек, паутиной опутывающих кладбище, медленно шагает вдоль ограды. Там, недалеко от угла, примостились четыре могилы. На глаз их ничем не отличишь от остальных - однако гостья останавливается именно у них. С минуту стоит молча - туман, пробираясь между надгробиями, украдкой оседает на ее плаще, будто хочет посочувствовать, однако боится нарушить тишину - затем опускается на одно колено. Бледная рука кладет на плиты одна за другой кроваво-красные камелии.
- Простите, - гостья сбрасывает капюшон, и становится видно, что волосы у нее того же цвета, что и цветы на могилах. - Это последние.
Рассвет отвечает ей молчанием. Сырой туман ползет между могилами, цепляясь за редкую траву, касаясь гладко отполированного серого камня и оседая каплями на красных лепестках.


***

- Пойдешь отдельно, - Роб даже не поднял глаза, но Эльза почувствовала, как подобралось все внутри. - Со своим небольшим отрядом. Возьмешь пятерых... Нет, четырех. Вот этих, - узловатый палец указал на четыре имени из реестра. - Нападать будешь с тыла, отвлекая внимание.
Стилос, сделанный из кости легиона, равномерно скрипел по пергаменту: Роб одновременно говорил и заполнял какой-то приказ. Эльзу всегда завораживала эта его способность делать несколько дел одновременно: самой ей, сколько она ни старалась, не удавалось это повторить.
- Поняла? - голос командующего Второго полка стал на тон ниже. Эльза дернулась, еле удержавшись, чтобы не отдать по привычке честь:
- Да!
- Отлично, - Роб бросил на нее короткий взгляд из-под лохматых бровей, потом снова вернулся к документу. - Не забывай, твоя роль - только отвлечь внимание. Не геройствуй и не влезай в серьезный бой: для этого есть основные силы под моим командованием.
- Слушаюсь!
- Тогда свободна, - массивная печать тяжело легла на документ, будто завершая разговор.


Она не успела понять, когда все пошло не так: просто в какой-то момент вместо ее небольшого диверсионного отряда оказалось кровавое месиво из разодранных в клочья трупов. Она не знала, почему сама выжила, не знала, почему погибли остальные - просто смотрела широко открытыми глазами на то, что еще недавно было ее боевыми товарищами, не в состоянии сдвинуться с места.
Второй полк появился почти сразу. На поляне стало тесно, воздух наполнился криками и гудением магии. Кто-то схватил ее за руку и силой оттащил в сторону - сама она идти не могла.
От звонкой пощечины перед глазами рассыпались звезды.
- Чего стоишь, дура?! Жить надоело? - волосы у Роба стояли дыбом, на щеке багровым росчерком застыла свежая царапина. Эльза моргнула раз, другой.
- Это я... - голос не слушался, срываясь на хрип, пересохшее горло отказывалось издавать звук. - Это из-за меня Симон и остальные...
Вторая пощечина оказался еще сильнее предыдущей.
- Никто не ожидал, что здесь будет Джура! - Роб сжал ее плечо так, что хрустнули кости. - Ясно?
Эльза смотрела на него еще несколько долгих секунд, затем неуверенно кивнула.
- Если ясно, копье в зубы и вперед! - Роб развернулся, одним ударом снося голову какому-то магу. - Нашла когда нюни разводить!
Она опустила взгляд - и с удивлением поняла, что не отпускала оружие все это время. Крепче перехватила копье мокрыми от пота ладонями.
- На Джуру не лезь! - рявкнул Роб, бросаясь в гущу боя. Эльза закусила губу и кивнула: она знала, что должна была делать.


Их могилы были свежими, но ничем не отличались от сотен, от тысяч тех, что уже были на этом кладбище. Просто еще четыре ямы в земле, еще четыре гладко отполированных надгробия с золотистыми буквами. Не командующие, не герои - обычные солдаты, те, чьи имена останутся неизвестными для народа.
- Камелии? - Эльза не ожидала, что кто-то еще придет сюда кроме нее - но не стала вставать с колен или оборачиваться.
- Да, - слово оказалось коротким и слишком слабым: ветер легко подхватил его и понес в небо. - Цветы без запаха. Для людей без имени.
- Без имени, говоришь? - она все-таки решила обернуться - и немедленно вскочила, отдавая честь.
- Ваше Величество! - Фауст улыбнулся уголками губ и успокаивающе поднял руку. Отороченный мехом рукав качнулся в холодном воздухе. Даже без привычных скипетра и короны король Эдораса выглядел величаво: простая одежда только подчеркивала ровную осанку, черные, с широкими полосами седины кудри стекали на спину.
- Без имени, да? - снова переспросил он, подходя ближе. - А ты знаешь, что камелия на языке цветов означает «совершенство»?
Эльза едва заметно кивнула. Она заворожено смотрела, как Фауст подходит, как склоняется и вчитывается в имена на надгробиях. Она все еще не верила, что король всего Эдораса может вот так взять и...
- Это не люди без имени, - Фауст выпрямился, касаясь одного из надгробий рукой, легко поглаживая ладонью гладкий камень. Пальцы у него оказались узловатыми - и Эльза с удивлением поймала себя на том, что вспоминает при взгляде на них командующего Роба. - Это не солдаты, погибшие безымянными. Это герои, которые положили свою жизнь на алтарь совершенства. На алтарь того идеального королевства, которое мы построим в будущем.
Эльза молчала. Легкий ветерок танцевал в воздухе, перебирая волосы и нашептывая что-то таинственное на ухо, тяжелые облака медленно плыли по небу, словно защищая кладбище от слишком наглых солнечных лучей.
- Наверное, ты еще слишком юная, и для тебя это пока сложно, - Фауст снова коротко улыбнулся, опуская руку и разворачиваясь. - Однако со временем ты поймешь. Обязательно поймешь. Просто тебе надо еще немного подрасти.


***

Небо над кладбищем медленно светлеет. Туман крадется между могилами, постепенно тая, растворяясь среди серых надгробий. Он будто впитывается в землю, оставаясь небольшими оборванными клочьями на тонких нитях блеклой травы.
Эльза медленно проводит пальцем по стеблю одной из камелий, стягивая холодные капли в одну полоску воды. Больше она не сможет их принести на могилы: единственная теплица, в которой их можно было купить, обогревалась лакримами. Теперь, после исчезновения магии, цветы выращивать стало негде.
В утреннюю тишину медленно вплетаются тихие шаги.
- Камелии - цветы без запаха. Для безликих, безымянных погибших, - звучит позади голос. Эльза замирает: она предпочла бы не слышать его хотя бы здесь, в уголке, который принадлежит ее памяти, тому драгоценному, что она еще сумела сохранить в своем сердце. Затем горько улыбается - всего на мгновение позволяет себе эту слабость - и встает, поворачиваясь к юному королю.
- Совершенство, - отвечает, чуть ли не впервые глядя ему прямо в глаза. - Камелия на языке цветов означает «совершенство». Не безымянные солдаты - герои, которые положили свою жизнь на алтарь идеального королевства.
И не договаривает - лишь мысленно добавляет: «Только вам этого никогда не понять».

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №12

[Fairy Tail Festival]

Название: Чувствующие время
Автор: ***
Бета: Сама себе бета
Фендом: Fairy Tail.
Тип: Гет
Жанр: АУ
Персонажи: Гажил Редфокс, Леви МакГарден, Эрза Скарлет/Джелалл Фернандес
Рейтинг: G
Размер: 903 слова, драббл
Предупреждения: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Гортензия - тщеславие, безразличие, холодность, бездушие.
Содержание: В мире, где время можно почувствовать, многие люди отдали себя профессии поисков через прошлое.
От автора: Автор не стал писать много

Лента двигалась в руках полупрозрачной водой с растворёнными в кристальных глубинах отражениями. Расплывчатые лица сливались в пятно телесного цвета, словно лепестками, обрамлённое алыми всполохами. Огоньки будто танцевали свой, особенный танец, калейдоскопом создавая различные картины.
Бесконечно-голубой фон не отложился на задворках сознания, а цветная мишура декораций исчезла из памяти, едва появилась. Неожиданно лента, вившаяся в нежных руках, стала чётче, а потом и вовсе развернулась в полноценную картину. Все ощущения внешнего мира отпали, шум далёкого компьютера сменил шелест листьев, а мокрый холод потоков воспоминаний - тёплая, чуть шершаво-мозолистая рука. Палец самопроизвольно коснулся неправильной формы костяшки, выбитой, видимо, в одной из уличных драк... Тянувшая вперёд девочка с ярко-алыми волосами зашипела и резко повернулась.
Квадратик за квадратиком реальность осыпалась, начиная с лица девочки, на котором сегодня так хотелось успеть заметить хоть одну эмоцию...
Но иллюзорный мир уже разрушился.

- Мистер Фернандес, снова. Я просто не могу разгядеть её лицо, оно стёрто из воспоминаний... - Леви, сверкнув глазами, откинулась в кресле. Шумел вдалеке компьютер помощников, пробивающих различные социальные сети, чтобы найти человека по фотороботу... А МакГарден морщилась, пытаясь придумать, что же ещё сделать. Исчезло сладостное ощущение, текущая в руках лента времени, маленький микрокосмос... Мир снова был обычным, почти прогнившим насквозь. А межвременной детектив лишь щурилась, не зная, как решить задачу человека, обещавшего сумасшедшие деньги хотя бы за фоторобот.
- Быть может, нам стоит использовать технологию скачивания воспоминаний? Вы понимаете, Джелалл, я могу сколько угодно лезть в ваши воспоминания, просмотреть каждое, где засветилась загадочная незнакомка, но найти её мы не сможем... Да и лицо увидеть, думаю, тоже.
Лицо Фернандеса побледнело.
Уже который день этот симпатичный молодой человек приходил в офис временных детективов, чтобы найти девочку из воспоминаний, лицо которой он вспомнить не может. Проблема в том, что сам Фернандес время не чувствует - и не понимает, что невозможно увидеть то, чего не помнишь, а барьеры могут быть вовсе не психологические. Воспоминания ведь действительно можно вырезать - равно как и замедлять время. Поэтому Фернандес приходит и уходит... иногда просиживая часок-другой под дверью офиса, иногда позволяя Леви просмотреть свои воспоминания, иногда молчаливым шансом ожидая возможности разобраться.
Времени Фернандес не чувствовал во всех смыслах - на работу или учёбу уйти он никогда не пробовал.

***

Эрза ёрзала на стуле, чувствуя всё нарастающее неудобство. Грубо говоря, ей было неудобно даже смотреть на частного детектива, устроившегося через стол, скрытого самим столом и закинутыми на него ногами в огромных берцах. Кажется, частный детектив абсолютно не замечал некоторого неудобства гостьи: сидел, сходил один раз за кофе, слушал, пару раз плюнул в уже привыкший к этому потолок.
- Послушайте, юноша! - Эрза не удержалась и попыталась перейти на любимый командный тон.
- Господин частный детектив, - Редфокс скользнул по девушке равнодушным взглядом.
От такой наглости Скарлет чуть ли не поперхнулась, но быстро взяла себя в руки и, издеваясь, выдала:
- Господин частный детектив... - тон её был нарочито затянутым. - Вы поможете мне как-нибудь?
На несколько секунд повисла такая тишина, будто Скарлет глупость сморозила. Редфокс же снял ноги со стола, крутанулся на стуле и приблизился к гостье, опираясь на столешницу. Его лицо оказалось намного ближе, чем стоило бы - различались многочисленные проколы и серьги в них, полузаметное мерцание зрачков, чуть сумасшедший, бесстрашный взгляд.
- Почему именно я? Почему бы не обратиться к чувствующим время? - Гажил демонстративно сплюнул на пол и выжидательно посмотрел на посетительницу. Казалось, он ждал какой-то определённой реакции, согласия, или возмущённых криков и громкого стучания каблуков в сторону выхода... Эрза улыбнулась. Чуть опустила веки, чтобы смотреть из-под полуопущенных ресниц, вздохнула и пробормотала:
- Не хочу, чтобы кто-то копался в моей памяти. Да и Ваши методы мне ближе, чем изысканно-утончённое копание во времени, - ошибку она допустила умышленно.
- Сумасшедшая, - хохотнул Редфокс, успокоенно откидываясь на спинку кресла. - Только таким и помогаем... Как, говоришь, твой рыцарь выглядит?

***

Леви устало зажмурилась, откидываясь на спинку дивана. Голова шла кругом - ей довелось исследовать воспоминания нескольких человек, а потом перекопать архивы с сотрудниками их районного отделения полиции... Да, некоторым людям очень важно имя человека, спасшего их ценой своей жизни пару лет назад. Хотя, может, не настолько оно и важно, просто сейчас для этого не приходится сильно напрягаться - достаточно взять нужную сумму денег и отправиться к кому-то, вроде Леви, чувствующему временные потоки.
Сейчас время было спокойно, будто тёплая вода... вернее, даже желе - возможно, кисель. Вязкое, тягучее, абсолютно не собирающееся ускоряться.
Вернее, на самом деле, конечно, время всегда двигалось в одном ритме, а его ускорение или замедление - лишь субъективное мировосприятие. Вот только теперь изменять это мировосприятие стало так же просто, как видеть и чувствовать чужие воспоминания.
Тягуче-небрежно, будто дикая кошка, потянулась Леви МакГарден, присматриваясь к застывшему в дверях Редфоксу. Весь вид его свидетельствовал огромную усталость, взгляд - озлобленность, а руки (на которых даже вены вздулись) - измученность, будто он не детективам работал, а инвентаризацию в книжном магазине проводил. Или в магазине спорт-товаров, в отделе, где... гантели.
- Мелкая, диван, - Гажил подошёл вразвалку, позволяя девушке освободить своё излюбленное место отдыха. Использовав всё свободное место, он вытянулся во всесь рост и тихонько зашептал...
- Как работа? - Леви улыбнулась, устраиваясь на клаешке дивана и замедляя время... Казалось, оно почти остановилось. Гажил пожал плечами. - А у нас сегодня...
- Представь себе, что мы - врачи, - перебил Редфокс. - Мы ведь принесли клятву Гиппократа. Тебе надо уметь с большим равнодушием относиться к работе... Гортензию тебе подарить, что ли, вызвать аллергию и заставить покинуть работу?

***

Они, естественно, так и рассказали друг другу о странных посетителях. Но Джелалл и Эрза найдут друг друга. Обязательно. Так устроено время.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №11

[Fairy Tail Festival]

Название: Без названия
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: гет
Жанр: AU, постканон
Персонажи: Роуг Чени, Юкино Агрия, future!Роуг
Рейтинг: PG
Размер: драббл (673 слова)
Предупреждения: OOC
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Азалия - хрупкая и мимолетная страсть.
Содержание: Воспоминание – это самое безобидно, что будит в нас аромат азалии.
От автора: просто драббл.

Её пальцы пахли цветами.
Роуг Чени не любил чужих прикосновений, он вообще не любил ненужного и неуместного. Мягкая вата, смоченная в чём-то зелёном и холодном, в хрупких пальчиках была более чем лишняя. Как и беспокойство этой глупенькой девочки о нём.
Но, сидя на краю кушетки в медицинской комнате гильдии, Драгонслэер не шевельнулся. Он молчал, позволяя Юкино обрабатывать и перебинтовывать его «раны» - ссадины и мелкие порезы, которые заживут уже к следующему утру. Он впервые позволил нечто-подобное, хотя и не понимал до конца: почему? Наверное, его смутили беспокойство в карих глазах и необычная для этого робкого создания решительность. Агрия хотела помочь даже сквозь свой трепет.
Он знал: она боится его. Она боится почти всех «Саблезубых». Страх выдавало сердце, бешено бьющееся в маленькой груди. Вот только слышит ли его стук кто-то иной, не обладающий острым слухом дракона? Наверное, нет.
- Вот и всё, Роуг-сан, - наложив последнюю повязку, заклинательница убирает в шкаф маленький сундучок с красным знаком целителей. – Я… я надеюсь, теперь ваши раны заживут быстрее…
Пожимая плечами, он лишь кивает в благодарность. Натягивает на плечи плащ и вдруг замирает. На секунду.
Ему знаком аромат этих цветов.
- Юкино, это же… азалия?
Она вздрагивает от неожиданности, а потом вдруг улыбается, прислонив ладонь к лицу.
- Да, Роуг-сан. Мне очень нравится её аромат. Он такой… странный…
Теперь улыбается он.
- Кажется… будто вдыхаешь воспоминания, да?
Кивок, и лёгкий румянец на щеках и шее.
Дикая азалия покрывала дно Теневого Предела – глубокого ущелья в горах - словно диковинный волшебный ковёр. Отец сказал однажды, что если заснуть, уткнувшись лицом в её цветы, можно никогда не проснуться. Утонуть в пьянящие-сладком аромате и царстве снов.
- Тебе стоит быть осторожнее с эти запахом, Юкино.
Кивок.
- Потому что азалия будит в нас не только воспоминания, да, Роуг-сан?
Шаг вперёд, ещё один. Её волосы мягкие, и, подобно ладоням, они тоже манят, этим цветочным адораем. А маленькое сердечко дрожит, словно птенчик в клетке. Вся она, эта наивная волшебница – птичка взаперти. Зачем ей сила? Зачем эта гильдия? Глупая, глупая Юкино.
- Ты права, - он лишь на секунду склоняется к самому её уху, чтобы шепнуть и отпрянуть. Навсегда. Такой - не место рядом, только не с ним! – Ты права. Воспоминание – это самое безобидно, что будит в нас аромат азалии.

Очередная стена очередного дворца пала. Рухнула под натиском невиданной силы крылатых тварей, рассыпалась прахом. Ещё немного – и сам этот мир падёт, исчезнет! Ещё немного, ещё чуть-чуть, и Роуг Чени готов подождать. Он ждал довольно.
Пепел под ногами и копоть дополняют руины и стоны. Теперь великий Крокус, «цветущая столица» славного королевства Фиоре, просто легенда! Как и мир без страха, мир без драконов!
Он торжествует, он веселится! Семь лет ожидания, и – вот прошлое лежит у его ног! Теперь уже история, теперь уже сказка! О непобедимых магах, о мудрых драконах! О гильдиях и принцессах… наивных, милых, доверчивых принцессах, которыми так удобно манипулировать!
Роуг смеётся, громко и зло, в чёрное беззвёздное небо, в новый безрадостный мир. Мир, подаренный ему королевской дурочкой.
А в трёх шагах его ждёт ещё одна наивная девочка. Она ждёт именного его, бессильной рукою прикрывая связку с двумя бесполезными ключами. Губы черны от крови, и свет в глазах потух. Заклинательница у черты, но она всё ещё здесь. Ждёт. Зовёт едва слышно.
- Роуг… Роуг-сан…
Он склоняется рядом: великая честь для умирающей девушки – владыка нового мира на коленях. Он касается липкой щеки и нежно гладит волосы, мягкие и полные пепла.
- Я здесь, Юкино. Ты звала, и я пришёл.
Ресницы дрожат. Она пытается шевельнуться, но разве это возможно с такими ранами?
- Я… умираю?
- Да.
Её лицо – в его ладонях. Против воли разума, по одному лишь желанию. В последний раз ощутить…
- Знаешь, Юкино, в будущем не было тебя. И это было ужасно будущее. Ты должна была быть там, ты должна была выжить. Чтобы быть, просто быть в том полном отчаяния мире. Рядом со мной быть… Но всё же, тебя там не было.
Её губы сухие, шершавые, а дыхание – горячее.
Слишком горячее.
Он похоронит её, и не в этом мёртвом городе!
Он унесёт её в Теневой Предел, и глупая-глупая девочка сможет вечно видеть сны среди дикой азалии.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №10

[Fairy Tail Festival]

Название:Запахло акацией
Автор:***
Бета:нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: Джен
Жанр:психодел, флафф, ангст
Персонажи:Доранбальт, Лахар, Венди
Рейтинг:G
Размер:1551 слово
Предупреждения: ООС, таммлайн от 254 до 351 главы
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ:Акация - платоническая любовь.
Содержание:После исчезновения острова Тенрю, Доранбальт уходит в отставку от службы. Венди помогает ему скрасить одиночество.
От автора: Почему-то до последнего хотелось все выстебать. С жанрами и с типом промазал наверняка, торопился, не вычитал как надо. И еще прочие комментарии, которые заставят вас закрыть этот фик. Но - приятного прочтения.

Прошло два месяца. Уже два чертовых месяца.

Руки все еще мелко дрожали, не желая слушаться, но он, преодолевая внутренние конвульсии, достал папиросу. И затянулся – личный кабинет Лахара наполнился вязким, тугим дымом. Доранбальт никогда не курил в общественных помещениях, так как не хотел злить таким показным неуважением к его рабочему месту коллегу, с которым они много пережили. Доранбальт вообще курить не хотел. Но Мэст любил выкурить пару-тройку дорогих папирос с паршивым ощущением сахара на губах. Значит, любил и он тоже.

– Мы приостанавливаем поиски Хвоста феи, – холодно повторил Лахар и с материнским упреком посмотрел на него слезящимися глазами. – Ты не мог бы, пожалуйста, убрать сигарету? От тебя за версту табаком воняет.

Лахар достал из дубовой стенки совершенно новую, не использованную серебряную пепельницу. Доранбальт со злостью потушил окурок в ладони и нарочно выбросил его мимо.

– Мне очень жаль, Доранбальт, но это постановление о Хвосте феи – приказ начальства. Я ничем не могу тебе помочь.

Доранбальт поджал губы: Лахар с таким невозмутимым видом заправил запонки в петли манжеток формы, что стало противно.

– Доранбальт, – обратился он к нему с дружелюбной улыбкой. – Теперь это не наша обязанность. Да и тебе бы уже давно надо было отдохнуть. Посмотри, на кого ты стал похож.

Доранбальт знал, что он сейчас больше смахивал на того безработного алкоголика с опухшими глазами и безжизненно-бледной кожей, которого он встретил по дороге в отделение Совета.

– Предлагаешь мне выйти в отставку? – перефразировал он.

– Ну… да. Можно и так сказать, – Лахар начал тщательно протирать очки – удивился, что его так быстро раскрыли. – Я бы мог посоветовать тебе лучшие оздоровительные базы отдыха…

– За кого ты меня принимаешь?! – не выдержал Доранбальт и с силой встряхнул его за воротник. – По-твоему, я совсем свихнулся, раз до сих пор ношусь с таким бредом, как поиски пропавшего острова и гильдии на нем?! Да как ты не понимаешь – они живые люди!

Лахар аккуратно надавил пальцами на его запястья и ловко высвободился.

– Они маги. И не просто маги, а невероятно опасные маги. Ты же сам в этом убедился, Доранбальт, – в тоне голоса больше не было былой дружелюбности. – Мы должны быть счастливы, что этот остров сгинул вместе с Зерефом и…

– Заткнись, – просипел он, и, резко вдарил кулаком в стену. С потолка снегом посыпались обломки штукатурки.

Доранбальт бы такого никогда не сделал, напомнил он себе. Но он уже слишком запутался в своих ролях.

– Ты ничего не знаешь о них. Они просто защищали свою семью. И Нацу, и Венди…

– Тебе, правда, нужно отдохнуть, – сокрушенно вздохнув, сделал вывод Лахар. Доранбальт громко хлопнул дверью на прощание.


Первый раз она появилась в его крохотной комнатке совершенно неожиданно.

Неслышно, словно ступая кошачьими лапами, пробралась босиком по осколкам разбитых бутылок, смятым пластиковым банкам и разбросанным бумажным клочкам. Коснулась маленькой ручкой плеча, и в комнате сразу повисла атмосфера неуверенности и напряжения.

Доранбальт поднял голову со стола, обернулся, посмотрел мутно-пьяным взором и еще раз протер глаза для уверенности.

– Венди?.. – пораженно выдавил он. От него несло дешевым коньяком, и та не смогла скрыть отвращения, когда он до боли в суставах сжал хрупкое тельце в крепких объятиях, – так обычно борцы проводят удушающие захваты.

Он сжал ее еще сильнее, чтобы убедить себя – Венди живая, настоящая.

А она виновато улыбнулась и осторожно обняла в ответ.

Венди пахла акацией.



Ночью Венди так же бесшумно пробралась через открытое окно. Стоило ей ступить ногами на подоконник и запнуться о горшок с цветущими кактусами, как Доранбальт подхватил ее, и, поймав удивленный взгляд, в мгновение ока опустил на землю.

Повисла долгая пауза. Венди рассматривала комнатные примулы, а Доранбальт не мог поднять на нее взгляд.

– Как… вы? – решился начать разговор Доранбальт.

Венди снова улыбнулась, только в этот раз ободряюще.

– Хорошо. Нацу-сан, как всегда, разносит гильдию, Люси-сан на него кричит, Грей-сан помогает, а благодаря Эрзе-сан гильдия до сих пор цела. Кажется, Чарли в последнее время ворчит гораздо меньше. Ей определенно нравится в гильдии. Разве это не замечательно?

– А... Вот как.

Он представил резвящихся в гильдии ребят и почему-то сам глупо улыбнулся. Очевидно, улыбка – вещь заразная. На душе как будто полегчало.

– Передавай им привет. Ладно?

– Обязательно передам, – твердо пообещала Венди.

– А что насчет Зерефа и Акнологии? – полюбопытствовал Мэст и вздрогнул – Доранбальт бы точно не посмел произнести эти слова вслух.

Венди удивленно моргнула.

– Как я могу передать им «привет»?

– Нет, я имел в виду…

Она отвела глаза, заискрившиеся соленой влагой, и не ответила.

И не надо, подумал Доранбальт, ему это знать не надо.



Через месяц таких визитов ему начало казаться, что что-то неправильно. Но что неправильного в том, что Венди иногда приходит к нему? Он всегда считал ее слабой и беззащитной, но теперь, когда она постоянно говорила, что все хорошо и улыбалась без тени грусти – такой сильной она казалась впервые.

Но с каждым разом подозрения все сильнее начали окутывать его.

Почему ему не было все равно? Почему не безразлично? Почему он специально открывал окно и ожидал гостей по вечерам?

Он слушал все: удивительные рассказы о приключениях Хвоста феи, разные секреты и даже целые повести о том, насколько сильно она ненавидит сливу. А один раз она даже обмолвилась про Грандину, но тут же якобы прикусила себе язык, словно коря себя, что до сих пор вспоминает о тех замечательных временах.

Мэст внимал каждые детали и эмоции, и ему казалось – это лучшее время в его жизни.

Лучшее, потому что она рядом.

Но однажды Доранбальт хлестнул Мэста по лицу, чтобы привести себя в чувство.

Хватит. Пора было положить конец бессмысленной иллюзии.

В тот день он прогнал Венди и едва сдержался, чтобы остановить ее. Девчонка плакала и утирала слезы своими маленькими ручками, но поджав губы косой дугой и не издав ни единого звука, убежала.

Доранбальт закрыл окно и утомленно вперил взгляд за стекло в размытые сумерки ночи. Интересно, а она одна не заблудится?

Что я несу, инициировал рассудок Доранбальт и завесил окно темными шторами.

Она вновь прибыла на следующий день. Раз ее не существует, рассуждал Доранбальт, то и влезать она может не только через окно.

Венди с наивной надеждой вручила ему венок из полевых цветов. Доранбальт, не задумываясь, бросил подарок в контейнер с мусором. Он заметил, какой девчонка вмиг стала беспомощной и жалкой, но ничего не предпринял.

– Уходи, пожалуйста, – попросил он.

Но Венди уже удобно устроилась в углу, сжавшись в комок.

– Убирайся! – тверже сказал он, дернув плод воображения за худой локоть. – Я хочу забыть о вас! Выкинуть из головы! Почему, черт возьми, вы не даете мне это сделать?

Венди посмотрела на него так, как олени смотрят сквозь прутья зоопарка. И Доранбальт ощутил, как сжимается сердце – не его сердце больше.

– Я-я… – скромно потупившись, она начала всхлипывать. – Я не уйду, пока Мэсту-сану не станет лучше! Я же вижу, что ему одиноко и больно!

– Я не Мэст, – соврал он, – Поэтому, прошу, уходи отсюда. Так будет лучше.

– Но…

– Прочь! Прочь отсюда! – громко рявкнул он.

Венди ушла, но Доранбальт так и остался сидеть на месте.

Завтра пойду и хорошенько напьюсь, наконец постановил для себя он и ухмыльнулся своим мыслям.



Но и назавтра она имела наглость явиться, когда он уже почти забыл о ней. Вот же зараза, нетрезво хрюкнул Доранбальт и даже не повернулся к ней лицом, предпочитая напиваться в одиночку.

В комнату полоснуло прохладным потоком ветра. Оконная створка звонко закрылась сама по себе, спровоцировав режущую боль в голове.

– Я же сказал, уходи! – запустив ни в чем не повинную бутылку в потолок, вскрикнул Доранбальт. Звуки сразу же прекратились. Он полоумно рассмеялся, понимая, что такими темпами скоро спятит окончательно – на подоконнике лежала белая веточка акации.



С момента исчезновения острова Тенрю минуло семь лет.

Доранбальт даже раньше держал календарь и отсчитывал дни с этого злопамятного дня. Но сейчас, когда он восстановился в Совете и получил должность обратно, он больше не занимался такими глупостями, просто слышал краем уха – они вернулись.

Он даже немного расстроился, ведь так долго пытался забыть о них, и все это, получается, было зря? Да и как бы Лахар ни пытался скрыть самодовольную усмешку, получалось у него плохо.

А потом они получили задание – проследить за ходом Великих Магических Игр. Там Доранбальт встретил их, и Венди в том числе. Что-то неприятно кольнуло в груди и протяжно заныло, открывая истоки давно забытой душевной раны.

Она искренно улыбалась и несла окружающим радость. Она была той Венди, возращения которой Мэст так ждал. И Доранбальт тоже.

Он наблюдал за процессом поединка, невольно стискивая веточку акации в руках. То, что творилось с ним, Доранбальт и правда не понимал. Один раз Лахар рассказал ему об особой связи, которая существует как в мире магов, так в мире людей.

– Это особая связь, – объяснял он ему, заметив, каким тот светится нездоровым интересом. – Возвышенная, можно и так сказать, духовная, платоническая. Допустим, ты наделяешь предмет своих чувств возвышенными чертами или желаешь ему счастья, страдаешь без его присутствия…

– А если он приходит сам и надоедает? – вставил свое Доранбальт.

Лахар снисходительно рассмеялся:

– Возможно и такое. Все это зависит от твоей степени зависимости предметом, – он пожал плечами. – Это уже от самого человека зависит.

Все это всегда зависело от меня, вспомнив, с иронией подумал Доранбальт, не было никакой Венди. Никто к нему никогда не приходил, тем более, через окно. Глупости все это.

Венди никогда бы не пришла к нему сама, не улыбнулась и не рассказала забавную историю о Хвосте феи. Та приходящая через окно девчонка – лишь иллюзия, которую он создал себе сам.

Он сильнее сжал ветку акации в руках и выкинул, мысленно желая растению поскорее быть придавленным чьим-то грязным ботинком.

Сегодня он потерял Венди второй раз.

– Ано… – окликнул его позади робкий девчачий голос. Доранбальт откликнулся и был немного ошарашен – перед ним стояла Венди, прижимая акацию к груди.

– Вы уронили, – произнесла она и впихнула веточку в его руки. Венди подняла наполненные счастливым блеском глаза и поспешно добавила, – Мэст-сан.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №9

[Fairy Tail Festival]

Название: Ядовитый цветок аконит
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: гет
Жанр: легкий ангст, драма
Персонажи: Занкроу/Мелди
Рейтинг: G
Размер: драббл (759 слов)
Предупреждения: возможен катастрофический ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Аконит - мизантропия, ядовитые слова.
Содержание: Аконит - ядовитый цветок, способный отравить своим дыханием все, что угодно.
От автора: Писалось очень поспешно. И на последнем издыхании. Ничего хорошего от такой работы автор не ждал, да ничего хорошего и не вышло.

Когда Мелди пять лет, она попадает в "Сердце Гримуара", и Ултир кажется ей небесным ангелом, посланным в ад для спасения невинных душ.
За остальных девочка поручиться не может. Никто из них не кажется ей достаточно надежным; кроме одного, пожалуй.
Занкроу, которого она до полусмерти перепугалась при первой встрече, со временем перестает казаться ей столь опасным. Он подобен своей стихии, что может огненным вихрем испепелять все на своем пути, а может пылать сравнительно безопасным, греющим огнем в камине.
Главное - быть с ним осторожным; пламя никогда не сможет перестать быть собой.
Невидимая стена между ними тает, разрушаемая неудержимым жаром, и с каждым днем Мелди все чаще кажется, что не только Ултир была послана ей самим Небом.

Когда Мелди исполняется восемь, ее впервые забирают из гильдии на очередное задание мастера. Не слишком серьезное - такое, чтобы ситуация гарантированно находилась под контролем.
Но спокойствие оказывается чересчур обманчивым.
Никому так и не удастся узнать, что случилось с Занкроу в тот день. Но до того момента он никогда еще не был таким злым, таким желчным... таким жестоким.
Даже видавшая виды Ултир порывисто закрывает приемной дочери глаза; к чему бы Мелди ни готовили, такое ей видеть еще рано. Занкроу полностью теряет над собой контроль, и девочка впервые понимает, что такое пламя.
Стихия, желающая уничтожать людей.
Ведь она их ненавидит.

Когда Мелди уже десять, она предпочитает любоваться звериной грацией согильдийца со стороны и очень издалека. Занкроу готов теперь броситься на любого, кто ему не понравится, и рисковать не хочется никому.
А Мелди читает книги - много, много книг, - и в одной из них находит главу, посвященную ядовитому цветку с красивым названием "аконит". У этого цветка много назначений, в зависимости от дозировки - им можно убить, им можно спасти...
А еще он обозначает мизантропию.
Ненависть к людям, к миру и его порядкам, ко всем догматам и моральным нормам.
Ядовитый цветок, отрицающий все, что удерживает мир от погружения в хаос...
Мелди поднимает голову и смотрит в открытую дверь - по коридору вихрем проносится Занкроу, кричит что-то неразборчиво, и уходит дальше - враскачку, размахивая руками.
Теперь ей известно, на что похож этот человек.

Когда Мелди четырнадцать, существование в гильдии для нее становится сущим адом.
Девочка уже начинает превращаться в девушку, красивую и серьезную. Коротко подстриженные розовые волосы обрамляют бледное лицо с точеными чертами и всегда немного грустным взглядом темно-зеленых глаз, худенькое, еще не до конца оформившееся тело уже обещает своей пленительной гибкостью, что еще пара лет - и оно обретет прелесть и соблазнительность, достойную прекрасных дев из древних легенд.
Не заметить Мелди, не заинтересоваться ею становится очень трудно, и Занкроу с расчетливостью зверя решает, видимо, завладеть столь прекрасным созданием раньше, чем это сделает кто-то другой. Это желание не слишком-то вяжется у Мелди с ненавистью согильдийца ко всем и вся; но со временем она понимает, что нужна мужчине лишь для того, чтобы причинять ей боль.
Ему это нравится.
Он походя пытается вывернуть девушке руку; делая вид, что бережно обнимает ее, сжимает хрупкое тело с такой силой, что Мелди мысленно прощается с ребрами. И при этом - годслеер старается всегда быть рядом, никого не подпуская к столь желанной добыче.
Умеет ли он любить? Вряд ли. Когда-то в его сердце проклюнулся росток аконита, и теперь разросся, превращая Занкроу в свое подобие. И теперь единственным желанием Мелди становится, чтобы этот человек исчез и не отравлял ее своими прикосновениями.
В Занкроу есть что-то страшное и влекущее одновременно - не чувство ли опасности, с годами ставшее для Мелди своеобразным наркотиком? Девушка и рада бы забыть, отвлечься, перестать следить, но годслеер раз за разом возобновляет свою дикую охоту, не обращая внимания на все попытки его избегать. Появляется неожиданно - из тени, обнимает до боли; невидимым демоном-хранителем оберегает в битве, неизменно прикрывая спину, и Мелди... постепенно привыкает.
Привыкает настолько, что, словно в детстве, снова учится улыбаться этому человеку.

А когда Мелди вот-вот должно исполниться пятнадцать, история обрывается.
Жизнь делает крутой поворот, с трудом вписываясь в новое русло. Нет ни гильдии, ни прежних идеалов. И Занкроу - тоже нет. Он перестал дышать, прикоснувшись к существу, куда более ядовитому, чем проросший в сердце годслеера аконит.
Против этой древней тьмы не выстоял бы никто, и Мелди должна радоваться - Занкроу случайно спас ей жизнь заодно навсегда оставив ее в покое, а девушка все терзается чем-то похожим на... сожаление?
Дикая охота закончилась, а из воздуха испарился отравлявший его яд; но что-то внутри как будто осиротело.
В конце концов, ей этого всего как-то не хватает - и слишком сильных объятий, и хриплого голоса, и того движения, которым годслеер откидывал гриву светлых волос...
Аконит - ядовитый цветок, способный отравить своим дыханием все, что угодно.
Неужели его яд проник и в ее сердце?..

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №8

[Fairy Tail Festival]

Название: Гнев
Автор: ***
Бета: небечено
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: драма
Персонажи: Эвергрин, Лаксас, Фрид, Бикслоу
Рейтинг: PG
Размер: мини (~2150 слов)
Предупреждения: ООС (все более дарковые, чем в манге)
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Петуния – гнев, негодование, раздражение.
Содержание: они, может, и рады бы вырваться из того, во что он их втянул. Но чужой гнев, похожий на молнию, не отпускает…
От автора: «Фантазия» с другой стороны. Некоторые события арки незначительно изменены.

Розовый цветок был похож на маленькую трубу граммофона. Эвергрин шла, прижимая к груди горшок, стараясь защитить нежные лепестки от чужих прикосновений – в толпе опасностей для хрупкого растения хватало.
– Далась ей эта трава, – буркнул Бикслоу, – И без того в комнате протолкнуться негде.
– Везде растения, – поддержал его Фрид.
Эвергрин протиснулась между двумя покупателями у лотка, прижимая цветок к груди.
– Все равно сдохнет, – пообещал Бикслоу.
– У тебя не будет времени занести его в общежитие, – поддакнул Фрид. – Есть ли смысл?..
– Заткнитесь, – резко оборвала их Эвергрин, любуясь цветком. – Пока мы будем заняты заданием Лаксаса, он не успеет завянуть.
И снова прижала к себе горшок, защищая цветок.

Гнев Бикслоу был похож на сумасшествие. У его гнева было лицо безумца, выпученные глаза, перекошенный рот, полная непредсказуемость в действиях.
Фрид гневался редко, но его гнев напоминал темный поток. Однажды, на одном задании, Эвергрин попала под такое заклятие – и не смогла ни вырваться, ни выплыть, ни победить – поток тащил и тащил ее, впереди суля лишь смерть в непроглядном мраке.
Но страшнее всего был гнев Лаксаса. Он был жутким, как молния в его руках, и ослепляющим, как та же молния – в небе. От него нельзя было спрятаться и защититься, нельзя было спастись – если рядом не было подходящего громоотвода.
И сейчас Лаксас гневался. Эвергрин сидела в углу, на стуле, поджав ноги и прижимая к груди свежекупленный цветок, и радовалась только одному – тому, что это не она вызвала этот кошмар.
Фриду повезло меньше.
– Ты что сказал?! – Лаксас смотрел на него в упор, и глаза у него были совсем пустые – как будто не верного соратника перед собой видит, а какую-то мерзкую тварь, какое-то насекомое. Тут бы Фриду заткнуться и склонить голову, но, на свою беду, он попробовал объясниться:
– Лаксас, твой план сомнителен, – Эвергрин закрыла глаза и съежилась. Где-то рядом очень, очень тихо хмыкнул Бикслоу. – Неужели они не догадаются, что бежать надо поодиночке? Это решение лежит на поверхности. А если к бою с Бикслоу или Эвергрин они будут подключаться по очереди – будет плохо. При всей нашей силе, против толпы мы не потянем.
– Это твоя проблема! – рявкнул Лаксас. – Я тебе что сказал? Расставить ловушки! Твое дело – сделать так, чтобы они перебили друг друга. Иначе до деда не дойдет. Так что не трепись – а иди и делай. Самый умный нашелся.
– Не переоценивай наших товарищей, – последнее слово Бикслоу произнес с таким непередаваемым презрением, что Эвергрин подумала, что Лаксас сейчас смягчится – все-таки его идеи явно находили поддержку. – Ты думаешь, хоть один из них допрет бегать одному? Нет, они привыкли толпами – так и будут толпами. А дальше твои ловушки сделают свое дело.
Лаксас действительно смягчился:
– Слышал? А теперь вали и займись делом. На поезд до Магнолии опоздаешь.
Эвергрин открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как губы Фрида стискиваются в тоненькую черточку, он отрывисто кивает и, повернувшись, выходит из гостиничного номера. Лаксас повернулся к ним с Бикслоу – его глаза уже не были такими пустыми.
– Что это? – спросил он, показывая на горшок в руках Эвергрин.
– Цветок, петуния, – ответила она, удивляясь глупости его вопроса. – Я сегодня купила.
– И ты думаешь, у тебя будет время отнести его в общежитие?
– Не успеет он завянуть, пока мы будем гильдию выносить, – повторила она то же, что сказала днем Фриду и Бикслоу.
Лаксас пожал плечами и тут же забыл о цветке.
– Для тебя у меня другое задание будет. Ты слышала, что дед задумал? Они устраивают…

Гнев Лаксаса становился сильнее с каждым часом. Так, словно он всю жизнь мечтал об этом – свергнуть мастера и показать слабакам их место. И, что самое жуткое, этот гнев захватывал всех. Чем дальше – тем яснее видела Эвергрин в лице Бикслоу сумасшедший оскал, обтянутый кожей щерящийся череп и безумные глаза. Они ночевали в одном номере, никто не спал, и она постоянно подходила к зеркалу, чувствуя клокотавший внутри гнев на тех, кто отвергал и презирал силу во имя эфемерных идеалов «дружбы» и «товарищества». И чувствуя этот чужой гнев, Эвергрин смотрела в зеркало, боясь, что ее лицо тоже превратится в маску гнева…
…И встретивший их днем на перроне Магнолии Фрид был похож на тень себя. На тень, утонувшую в темном потоке.
– Сейчас Письмена не закончены, – объяснил он по дороге к гильдии. – Ради нашей же безопасности. «Пропускать лишь одного» и «Пропускать того, кто держится на ногах» – это уже два условия. Дополнительно прописать, что нас они не касаются – это третье условие, я не смогу. Поэтому когда я их закончу – нам лучше вместе тоже не ходить. В некоторых местах обойти Письмена не получится.
– И почему ты все еще не умеешь писать три условия? – спросил Лаксас.
Видимо, ночь наедине с рунами добавила Фриду смирения. Он не стал спорить, просто сухо ответил, не поднимая глаз:
– Я учусь, Лаксас.
– Надеюсь, из этих слабаков выйдет хороший экспериментальный материал, – отозвался Лаксас с каким-то исступленным нетерпением в голосе. – Не могу дождаться того момента, когда дед поймет, чего на самом деле стоит его хваленая гильдия…
Эвергрин посмотрела на Фрида – тот смотрел в землю, и его лицо было скрыто в тени волос. Потом оглянулась на Бикслоу – тот оскалился и показал язык.
– И вы мне поможете, – Лаксас говорил так, что возразить ему не представлялось возможным. Да и как можно было возражать этой силе, этому сметающему все на своем пути гневу?
Гроза, думала Эвергрин. Шторм. Ураган. Торнадо.
Она посмотрела на розовый цветок у себя в ладонях. Хрупкие, нежные лепестки. Мягкие листья. Тонкий стебель. Зачем она купила этот цветок и принесла сюда, где гнев и безумие?
Внезапная мысль прошила ее, но, посмотрев на Лаксаса, на Фрида и Бикслоу, которым передалось настроение лидера, Эвергрин решила ее не озвучивать.

– Фея – это про меня! Я – победительница!
Сначала эта идея не порадовала Эвергрин даже несмотря на то, что в душе она действительно считала себя лучшей. Просто не видела смысла доказывать это на заведомо несправедливом конкурсе. Кто станет голосовать за нее, пусть и самую лучшую, но появлявшуюся в гильдии раз в полгода, если есть Эрза и Мира, любимые и популярные?
Но сейчас она стояла на сцене и чувствовала, как что-то неведомое захлестывает ее, заставляя смеяться в эти испуганные и взбешенные лица. Ведь правда – слабаки. Недостойные. Жалкие. Даже Эрза с Мирой, те самые всеми любимые Эрза с Мирой не устояли перед ее взглядом.
Лаксас был прав. Лаксас всегда прав, и гнев его – справедлив.
– Надо выяснить, кто сильнейший в Фейри Тейле! – по левую руку оказался Фрид, и Эвергрин казалось, что только она видит темную тень за его плечами.
– Повеселимся? – справа от Лаксаса появился Бикслоу, и каждая его кукла добавляла в общую канву пронизанного гневом бытия еще толику безумия.
– Кто остался, тот и победил! – усмехнулся Лаксас, и в тот самый момент Эвергрин поняла, что пути назад нет. Что они уже связаны, что их, как щепки, тащит вперед, и пока Лаксас их не отпустит – их будет тащить дальше.
А Лаксас не отпустит.
Лаксас взял ее за руку.
…Свой цветок Эвергрин пристроила на полке, в углу собора, и кинулась к нему, как только они перенеслись туда. Таскаться с горшком было глупо, относить в общежитие – некогда. Эвергрин поставила цветок на полку, надеясь, что к Лаксасу никто не подберется, а если подберется – не будет устраивать побоище прямо здесь.
Впрочем, чтобы дойти сюда, им – слабакам и ничтожествам – требовалось сначала победить.
– Идите на места, – отрывисто велел Лаксас.
Эвергрин переглянулась с парнями. Фрид кивнул и подошел к выходу из собора.
– Идите по отдельности, – напомнил он и вышел.
– Жалко, девчонки все в камне, – вслух посетовал Бикслоу. – Я бы с этой блондинкой с сиськами подрался…
– Не убей мой цветок, – напоследок попросила Эвергрин.
Лаксас расхохотался.
– Мы тут насекомых давим, веселье – а ты за цветок переживаешь?
– На то я и фея среди демонов, – прошептала Эвергрин, но он ее не услышал.

Во время боя с Эльфманом она засомневалась.
То ли вдали от Лаксаса влияние его и той атмосферы, что его окружала, слабело, то ли бить членов гильдии действительно оказалось труднее, чем она думала. Тем более, Эльфмана она хорошо знала, он еще с детства был в гильдии и изрядно примелькался – хоть близко они и не общались. Эвергрин знала, что сильнее, знала, что победит – не может не победить. Ради Лаксаса. Ради высокой планки, взятой ими – заявления, что вчетвером они могут победить сотню. Она не могла проиграть парню, слабому настолько, что не уберег собственную сестру.
Она не могла проиграть никому из них. Никому из тех, на кого был направлен всепоглощающий гнев Лаксаса. Но все равно почему-то сомневалась. И почему-то основой ее сомнений, символом, вехой, за которую цеплялось сознание, был цветок – миниатюрная розовая граммофонная труба в окружении темно-зеленых листьев. Она сама берегла этот цветок. Лаксас пообещал не уничтожать его. Разве могут те, что трепетно заботятся о цветке, хладнокровно и безжалостно сражаться с людьми, причем – не чужими людьми? Ведь молния, та самая молния, в которой Эвергрин в последнее время видела лишь угрозу, на самом деле была чистым светом…
Это не члены гильдии, успокаивала себя Эвергрин. Это слабаки, результаты ошибки Макарова. Результаты того, во что он скатил гильдию, проповедуя свои дурацкие идеалы. Но перед глазами все равно вставал цветок – зеленое и розовое в коричневом глиняном горшке.
Но потом неведомо откуда появилась Эрза, и видение исчезло, словно его и не было.

– Где Лаксас? Говори сейчас же!
Эвергрин лежала на земле, спиной чувствуя все неровности мостовой. Было во всем этом что-то неправильное и неучтенное. Она не могла проиграть. Никто не фехтует ногами, это невозможно. Случилась какая-то ошибка, прорыв в ткани мироздания, и сейчас через другой прорыв должна была пробиться молния и превратить эту выскочку в прах…
Было больно. Эрза стояла над ней и хмурилась. Эвергрин делала вид, что не слышит вопроса.
– Еще раз спрашиваю – где Лаксас?
Эвергрин откашлялась:
– Слушай, – начала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Иди…
Вспомнился Фрид, похожий на тень. Вспомнился Бикслоу с его безумным смехом. Вспомнился Лаксас – ярко, как на одном из портретов Ридаса. Тогда вокруг него не было этого всепоглощающего гнева, а в его взгляде и словах не прыгали молнии. Но портрет все равно вышел тяжелым и источающим какую-то скрытую угрозу. Он не нравился ни Ридасу, ни Макарову, но неожиданно понравился Лаксасу. И сейчас Эвергрин вспомнила тот портрет, вспомнила напряжение, исходящее от него. Вспомнила тот гнев, что окружал его в последнее время. Вспомнила, как гнев этот заразил сначала неспокойного Бикслоу, потом – хладнокровного Фрида, а в конце – и ее. Вспомнила, как Эрза фехтовала ногами, вспомнила, что само то, что с нее спало заклятие, было нечестным – она и так была достаточно крута, чтобы еще невосприимчивые к магии глаза иметь! – и почувствовала, как внутри что-то закипает. Она, как и все остальные – слабачка, неспособная победить кроме как несправедливыми уловками.
Лаксас был прав.
И хоть был день, и небо было ясное – на долю секунды Эвергрин увидела, как небеса вспарывает ослепительная молния.
– Надеюсь, он тебя убьет, – сказала она в спину уходящей Эрзы.
Та вздрогнула, но не обернулась.

– Мы сошли с ума, – прошептал Фрид.
Он уже в который раз пытался встать – и не мог. Хватался за стену, царапал ногтями камень – и оставался сидеть. И Эвергрин не могла ему помочь – сама еле шевелилась. Даже странно было, что они смогли проползти такое расстояние и встретиться у собора – откуда доносились звуки битвы.
Бикслоу не было. Наверное, он до сих пор не пришел в себя. Ну, ехидно подумала Эвергрин, хоть мечта его сбылась. С грудастой блондинкой он подрался.
Фрид больше не казался тенью. Просто – избитым парнем с обреченным спокойствием во взгляде.
– Мы не должны были вестись, – продолжал он. – Я должен был остановить его. Я попробовал, но отступил, а должен был настоять!
А вот в Эвергрин спокойствия не было вовсе. Темное волнение, охватившее ее, когда Эрза победила, не отпускало ее. И она хотела, страстно хотела победы их всех – Бикслоу, Фрида, Лаксаса. Тех, кто повел ее за собой, захватил и заставил поверить в праведность этого гнева.
Бикслоу проиграл новенькой девчонке и сейчас валялся без сознания где-то в городе.
Фрид сдался Мире и сейчас пытался встать, хотя ноги не держали его.
Они оказались слабы. Не магией – они оказались слабы, потому что не смогли помочь Лаксасу, сделать то, что он велел. Лаксас заряжал их, вел их, иногда – тащил их, а они отплатили тем, что перегорели сразу, как только против них встали те самые идеалы, которые они раньше так смело попирали.
Эвергрин тоже проиграла – но она хотя бы оказалась верной. Она хотя бы не несла эту чушь, которую сейчас, в беспамятстве ли – боги, пожалуйста, пусть это действительно будет беспамятство, пусть он не думает так на самом деле! – нес Фрид.
– Мы должны были остановить его, – сказал он, бросил попытки подняться, сидя на земле, прислонился плечом к стене и закрыл глаза.
– Нет, – ответила Эвергрин. – Не должны.
Она встала на четвереньки и медленно поползла в сторону входа в собор. Дверь была уже выбита, и кто именно ее выбил, в суматохе боя было непонятно. Из здания все так же доносился грохот. Кажется, Лаксас кого-то бил. Нет, лучше, точнее, честнее – убивал.
– Дед! Эрза! Мистган! Я всех вас уничтожу! – рявкнул он.
Эвергрин ухватилась пальцами за косяк и заглянула в собор.
Нацу и этот перебежчик Гаджил – откуда он тут взялся?! – лежали на полу, а над ними стоял изменившийся, страшный Лаксас, и свет окружал его.
Свет, молнии и ослепляющий гнев.
– Закон Фей, – проговорил то ли Нацу, то ли Гаджил, и Эвергрин поняла, что это правда.
И свет вокруг Лаксаса с ослепительного и пугающего стал теплым. Несущим надежду.
– Давай, Лаксас, – прошептала она. – Давай!
И в этот самый момент шурупы, держащие полку в углу, не выдержали – она грохнулась на пол, и горшок разбился, а розовый цветок исчез в одной из многочисленных трещин в плитах.
Эвергрин этого не заметила.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №7

[Fairy Tail Festival]

Название:История одной смерти
Автор: ***
Бета:нету
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен, намек на гет
Жанр: драма
Персонажи: Карен, Хибики, Локи
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 754 слова
Предупреждения: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Мак – мечтательность, вечный сон, забвение
Содержание: Она всегда гордилась своей силой, но гордость ее сгубила.
От автора: Автор не уверен, что был в здравом уме и трезвой памяти, когда писал это, так что не удивляйтесь.

Закат радовал взгляд всеми оттенками розового. Карен раздраженно сдула с лица зеленую прядь. Садящееся солнце напомнило ей об одном своевольном духе. Поведение Овна злило. Эта никчемная овца только и знала, что ныла и рыдала после каждого мелкого вызова. Никого не волнуют чувства и мысли какой-то вещи после использования. Вещь и не должна иметь ни мыслей, ни чувств. С точки зрения сильнейшей держательницы ключей, это был глобальный недостаток ее магии – постоянно слушать причитания недовольных зверюшек. Вот и сейчас, вместо того, чтоб отдыхать после трудного задания, она вынуждена слушать претензии Льва. Кто вообще им позволил идти против воли хозяина. Разорвать контракт? С двумя из золотых ключей? Они спятили? Да кто в здравом уме пойдет на такое? А глупый кот пусть попытается продержаться в человеческом мире, будет даже интересно. Несколько дней без работы ничего не изменят.

Богато обставленная комната сейчас переживала не лучший период своего существования. За весь свой немаленький век, прошедший со дня торжественного вселения первого человека, такое эти стены наблюдали впервые. В замкнутом пространстве бешено металась сказочная в блеске искусно ограненных камней фурия. Карен, а это была именно она, не находила себе места от желания разорвать упрямого кошака на много маленьких котят. Деньги заканчивались, а вместе с ними песком сквозь пальцы утекали поклонники. Ей приходилось больше времени проводить в гильдии, вместе с этим мальчиком, Хибики, выслушивать его бесконечные комплименты, фальшиво улыбаться и поддерживать влюбленность наивного ребенка. До чего она докатилась! Очередная ваза полетела на пол. Картина знаменитого художника, мирно висевшая на стене уже почти год, послужила мишенью для метко брошенного кинжала, тоже, естественно, подаренного на память о неземной любви гордого толстосума к красивой магичке. Тарелка разбилась с оглушительным звоном. Еще одна. Чашка. Сервиз. Окно. Заклинательница перевела дыхание. Злость не проходила, желание заставить Льва ползать на коленях только усилилось. Подушку она разорвала уже голыми руками, нож почти не понадобился. К черту всех! Она – лучшая заклинательница духов, она справится и без никчемного созвездия большой кошки. Карен устало опустилась на остатки одеяла на кровати. Задание надо взять несложное, тогда вероятность провала будет равна нулю, но строптивого Льва проверить надо, может спустя столько недель он пришел в себя и вспомнил законы собственного мира.

Зеленая листва нежилась под прохладным после дождя ветром. Шум битвы двух волшебниц ее ничуть не беспокоил, солнечные лучи, проглядывающие сквозь тучи, давали энергию для естественного процесса жизнеобеспечения. Листья умиротворенно шелестели, пока сконцентрированный поток очень горячего света не ударил в основание крепкой ветки, так гордившейся своим возрастом. Внизу, на пустующем от всяких растений пространстве, умирала одна из сражавшихся магичек, а другая бесцеремонно стаскивала с ее пояса связку ключей, заботливо поглаживая каждый золотой кусок металла. Побежденная безуспешно попыталась остановить похожую на птицу победительницу, но слабые попытки пошевелить рукой не были даже замечены. Птицеподобная гордо выпрямилась и, наступив каблуком на свежую рану женщины с самым красивым цветом волос, удалилась с места избиения не способной колдовать волшебницы. Карен бездумно смотрела сквозь удивительно зеленые листья на все еще затянутое тучами небо. Ей и в страшном сне не могло присниться, что умирать она будет в луже грязи, как последняя оборванка, после всех тех усилий, приложенных, чтобы выбраться из той нищеты, которая ее окружала до вступления в гильдию. Видимо, это ее судьба – грязь и безызвестность. Глаза закрылись. Не желанная, но долго ожидаемая смерть, наконец, пришла за своей добычей.

***
Ему всегда казалось, что ее могила расположена на краю света. Он тогда опоздал, всего на несколько минут, но опоздал. Карен – его первая любовь, уже была мертва, но все равно божественно прекрасна даже с ужасными ранами и разорванной одеждой, а ее лицо было спокойным и безмятежным, словно она не мучилась от боли, пока Ангел издевалась над ней. Хибики опустился на колени перед надгробием, дотронулся до выгравированного имени. Даже спустя столько лет он не смог найти даже бледного подобия ее грации и великолепия. Никто не мог сравниться с ней, не говоря уже о том, чтоб превзойти. Лейтис осторожно отнял руку от холодного камня. Поднялся на ноги и, почтительно склонившись, положил на могилу букет роскошных алых роз, ее любимых цветов. Маг выпрямился. Его подношение одиноко лежало на земле. В этот раз он успел первым. Таинственный незнакомец, из года в год оставляющий на могиле Карен маки, еще не появился.
- Неожиданно. Обычно я появляюсь тут первым, - Хибики вздрогнул. Усмехнулся. Надо было сразу догадаться о личности второго визитера. Для Локи она тоже была не пустым звуком. Теперь его мучил лишь один вопрос:
- Почему маки?
- Они ей подходят, - Лео с кривой улыбкой положил простые с виду цветы рядом с роскошным букетом роз. – Мечтательность, вечный сон, забвение. Это все про нее, не находишь?
Дух испарился, так и не дождавшись ответа, но он ему был и не нужен.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №6

[Fairy Tail Festival]

Название: Портреты
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: missing scene
Персонажи: Лаки, Ридас, Джейсон
Рейтинг: G
Размер: миди (~5300 слов)
Предупреждения: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Фиалка - скромность, невинность, достоинство, тайная любовь.
Содержание: Большая часть гильдии "Фейри Тейл" пропала более трех лет назад. Надежда с каждым днем ускользала все дальше и дальше.
От автора: Аффтор сам в шоке от того, что написал. Аффтор жалеет о том, что взял этих персонажей. Аффтору жалко Джейсона и ключ.


Миловидная продавщица за прилавком носилась из стороны в сторону, вынимала из коробок разнообразные тюбики и баночки. В воздухе стоял запах растворителей и масла. Голова кружилась — казалось, что тяжелые дубовые шкафы готовы были обрушиться вниз, погребая все под своими полками и цветными баночками, коробочками.

Лаки глубоко вздохнула, пытаясь отогнать головокружение. Хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежий воздух, а не этот, пропахший спиртом и красителями. В надежде отвлечься от этого ощущения она перевела взгляд на противоположную стену. Сквозь распахнутые двери были видны спины детей, нелепые маленькие мольберты. Слышался веселый смех и повышенный голос педагога.

— Ридас-сан, я уже говорила, что наши двери всегда открыты для вас, — продавщица улыбнулась и водрузила на деревянный прилавок несколько тюбиков. — Я уверена, что дети с удовольствием будут учиться у вас.

— У вас и так есть замечательные педагоги, синьора, — сказал Ридас, аккуратно принимая запакованные краски. Он быстро пересчитал тюбики — полосу губ чуть заметно передернуло. — Значит, как мы договаривались?

— Да, конечно, — сказала продавщица и, набрав что-то на небольшой машинке, выдала Ридасу чек. — Я специально берегу для вас бракованные или возвращенные товары. Я уверена, что они не сильно повлияют на качество ваших работ. Не материал же делает художника?

Лаки прикрыла рот ладошкой, когда она увидела цену, указанную на тюбиках.

— Ридас, давай я лучше отдам деньги за эту покупку, тебе же еще аренду...

— Не посмеет столь прекрасная синьорина отдавать свои средства, — Ридас почтительно приподнял шляпу и выложил несколько монет на стол.

Продавщица сгребла их в кассу — края блеснули на солнце —и подняла на них свои глаза, казавшиеся мутными из-за толстых стекол очков.

— В следующий раз я постараюсь снизить цену сильнее. Сами понимаете, бракованный товар мало кто берет, зато в стоимости он теряет прилично...

В воздухе повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь криками детей из соседней комнаты. Голова закружилась с новой силой. Лаки осторожно прокашлялась.

— Грацие, синьора, но вы и так слишком много для меня сделали. Я не могу просить большего, — Ридас поклонился и, подав руку Лаки, направился к выходу из лавки.

— Мне правда очень жаль, — голос продавщицы дрогнул. — Я никогда бы не подумала, что ваша гильдия когда-нибудь...

— Давайте не будем об этом, — оборвала ее Лаки, заметив, как кулаки Ридаса сжались.

Колокольчик на двери одиноко звякнул, свежий воздух ворвался в помещение. Лаки показалось, что она слышала, как всхлипнула продавщица.

Плотные белые облака плыли по небу, заслоняя по-летнему жаркое солнце. Многочисленные зонтики пестрили на улицах, а в воздухе со всех концов площади разносились крики покупателей — воскресное утро было в разгаре.

Лаки медленно приходила в себя. Она стояла под тенью навеса небольшого кафе на краю площади и кидала мимолетные взгляды на Ридаса, который устроился на шаткой скамейке и в данный момент рисовал группу детей, которые никак не могли сохранять спокойное выражение лиц и все пихали друг друга острыми локтями. Низкий мальчишка скорчил кривую рожицу, за что получил от более рослого и серьезного товарища по затылку.

Спустя минут десять женщина, все это время сидевшая рядом с Ридасом — видимо, мать одного из ребят — вынула кошелек, и на солнце блеснула пригоршня монет. Ридас только отрицательно покачал головой, вежливо приподнял шляпу и вручил набросок женщине. Та впопыхах поблагодарила его и поспешно удалилась к лотку со сладостями, куда только что убежали дети.

Ридас поднялся со скамейки и огляделся: больше никто не заинтересовался его творчеством. Люди сновали туда-сюда, груженые корзинами с овощами и фруктами. Лаки тяжело вздохнул: он никогда не брал денег за подобные работы. Это его и губило.

— Остановись, — его голос раздался прямо над ухом.

Лаки замерла и удивленно уставилась на Ридаса, который в это время снова достал скечбук и начал что-то в нем набрасывать.

— Фиалки.

— Что?

— Они создают удивительную родственную гармонию с твоими волосами. Пожалуйста, постой еще так парочку минут.

Лаки неуверенно кивнула, за что сразу же получила укоряющий взгляд в свою сторону. Она чувствовала себя неловко, стоя так, не шевелясь, перед потоком народа. Она могла поспорить, что слышала несколько смешков в свой адрес. Лаки невольно залилась краской.

— У тебя потрясающая кожа: она сразу меняет свой цвет, если с ней соприкасаются не только твои волосы, - Ридас вдохновлено провел сухим материалом — соус, кажется? — по поверхности листа. — Жаль, что я не могу полностью запечатлеть всю эту красоту в цвете.

Лаки пожала плечами — она никогда не понимала всех этих слов. Ридас убрал скечбук и печально вздохнул, видимо, все же сожалея о том, что в торговые дни невозможно долго стоять на одном месте — обязательно найдется кто-то, кого не устроит это. Вот и сейчас к ним подошел упитанный мужчина. Работник кафе, отметила Лаки по запачканному переднику.

— Не мог я поинтересоваться, чем же вы здесь занимаетесь?

Лаки отшатнулась и боковым зрением заметила, как ноги Ридаса подкосились.

— У вас очень красивые фиалки, — Лаки разорвала паузу. — Вот, стоим и наслаждаемся этим зрелищем.

— Вырастите у себя дома, там и наслаждайтесь, — процедил мужчина сквозь сжатые зубы. Темные брови сошлись на переносице — он явно был не в настроении. — Убирайтесь вон, пока я не вызвал хранителей закона.

— А что мы такого успели совершить? — Лаки хотела продолжить, но Ридас жестом остановил ее. — Хорошо, мы уйдем.

— Умная девочка, — усмехнулся мужчина и, развернулся, удаляясь в сторону входа в заведение.

Когда они проходили мимо нагруженных всякой всячиной прилавков, воздух снова наполнили запахи и крики стали еще громче.

— Девушка, а, девушка? Не хотите ли отведать этих свежих ягод? Для такой красотки недорого!

Лаки быстро проскочила мимо навязчивых продавцов, пытаясь изолировать себя от всего происходящего. Ридас плелся где-то сзади, постоянно разглядывая товары.

— Магам мы сделаем скидку! —прямо перед ее лицом возник поднос, наполненный вяленым мясом.

— Приношу свои извинения, но не сегодня, — Лаки старалась быть как можно вежливее, но сдерживать себя уже получалось плохо. Ее раздражала вся эта атмосфера, все эти голоса, запахи.

Она прикрыла нос ладонью и протиснулась сквозь толпу к высокому силуэту Ридаса, заметному на несколько десятков метров вокруг.

— Пожалуйста, передвигайся быстрее, а то мы же обещали вернуться в гильдию к полудню, чтобы разобраться с теми бумагами.

— Да, конечно, — Ридас кивнул, но его взгляд уже блуждал где-то далеко среди разноцветных плодов. — Только посмотри, какое удивительное сочетание!

— О! Вы же, эти, из "Фейри Тейл"! — словно из ниоткуда возникло еще одно лицо. — Помнится, что кто-то из ваших раньше закупал у меня овощи... Неужели он тоже погиб?

— Что? — ее всегда передергивало от таких вопросов. Видимо, она сказала это слишком громко — в их сторону повернулось сразу несколько человек.

— Ну, у меня же больше никто из вашей гильдии закупаться не будет, так? Он мертв?

Лаки замотала головой — слишком много взглядов.

— Я прошу у вас прощения, но на такие вопросы я давать ответы не собираюсь, — она огляделась по сторонам в поисках Ридаса и заметила его в паре метров, смотрящего в ее сторону. Они обменялись кивками. — А теперь позвольте мне покинуть это место.

Она развернулась и быстро зашагала, поднимая столбы пыли. Хотелось как можно скорее убраться из этого места.

— А кто тогда будет отвечать?

Лаки сжала кулаки — этот день явно не задался.

***

Лаки надеялась, что ей это просто привиделось — лица товарищей выглядели слишком напряженными. Ей казалось, что хуже этот день быть не может. Оказывается, и такое возможно.

— И... Какие вопросы он задавал? — Лаки смотрела на Джета с Дроем, а те лишь переминались с ноги на ногу, переглядывались и молчали.

— Понимаешь, раньше это выглядело немного по-другому, — Джет замялся — видимо, пытался подобрать нужные слова. — Года три назад это казалось еще нормальным...

— И что же он такого сотворил? — Лаки зажмурилась: она была готова ко всему.

За три года про них находились по свету много слухов: кто говорил, что они сбежали в другую страну, кто тихо шептал собеседникам, что они погибли в стихийной катастрофе. Лаки молча надеялась, что это не так. Слишком долго они искали, чтобы все предположения — даже самые безобидные и наивные — оказались правдой.

Большая часть гильдии "Фейри Тейл" пропала более трех лет назад. И с тех пор это стало любимой темой для обсуждения жителей Магнолии. Одни считали своим долгом мирно вздохнуть, восславив небеса за то, что больше не будет разрушений и битв в городе. Другие сочувствовали их жалким остаткам, пытались как-то поддержать. Но все пропадали. Порой Лаки думала, что все, что хоть как-то грело их сердца, пропадало.

И ей хотелось верить, что когда-нибудь это закончится. Но надежда с каждым днем ускользала все дальше и дальше.

— Он пришел часа два назад, сначала накинулся на всех со своими привычными вопросами, а потом внезапно стал серьезным — словно что-то переклинило! — и устроился в дальнем углу. Стал подзывать всех по очереди и задавать вопросы, — Дрой крутил в руках помидор — тот готов был лопнуть от той силы, с которой пухлые пальцы сжимали красную шкуру. — Он до сих пор там...

Лаки привстала из-за стола, заглядывая за плеча Дроя. Так и есть: репортер из журнала "Волшебник" сидел за дальним столиком и делал какие-то пометки в разлинованном блокноте.

— Чего он хотел?

Она почувствовала, как взгляд репортера медленно прошелся по ней сверху вниз. Лаки стало не по себе.

— Просто интервью?

— Изначально после классических для него вопросов он хотела поговорить с Макао, но когда мы сказали, что он в данный момент на задании, он начал спрашивать нас о том, что мы знаем о тех, кто пропал на острове Тенрю...

Это было странным. Лаки задумалась: почему все так резко вспомнили об этом именно сейчас? В ее голове было множество вопросов, но все они словно по команде испарились, когда репортер, наконец насмотревшись издалека, подошел к ним.

— Это же Лаки Олиэтта, прекрасный маг древесины! — на мгновение вспышка фотоаппарата ослепила ее. — Как раз вас для полного комплекта не хватало! Круто!

Он покрутил головой, то и дело щелкая фотоаппаратом, а потом снова достал блокнот.

— Можно задать вам несколько вопросов? — казалось, он даже покраснел. — Скажите, как вы чувствуете себя после потери стольких друзей?

— Я... — Лаки замялась, невольно вспоминаю ситуацию на улице.

— Неужели безысходность накрыла вас? Вы плачете по ночам?

Лаки не могла ответить: ком встал поперек горла.

— Я...

Она глубоко вздохнула и снова открыла глаза — лицо репортера все не пропадало. Было чувство, что по голове кто-то стучал молотками — эти звуки отдавались во всем теле, дрожью выбирались на кожу, исчезали в деревянном полу. Снова кружилась голова.

— Вы настолько опечалились после этого происшествия, что не можете ни слова сказать по этому поводу? Это же так круто! — репортер с удвоенной скоростью строчил в своем блокноте.

Лаки почувствовала, что ее кто-то схватил за шиворот и отодвинул в сторону. В это же мгновение перед репортером возник Джет.

— Убирайся вон с такими вопросами! Живо!

Улыбка медленно сползла с лица репортера, он опустил блокнот. Вдруг его голос стал намного ниже:

— Я еще не закончил здесь, — он выпрямил спину и огляделся. — Где я могу найти Ридаса Джона?

— Ты больше не будешь задавать свои вопросы в стенах этой гильдии. Вали отсюда! — Джет готов был сорваться с места.

— А если я скажу, что вам всем от этого будет выгода? Поверьте, про ваши финансовые проблемы знают все! Круто, не так ли? — он подавил одинокий смешок.

— К чему ты клонишь? — репортер оказался прижат к стене. Но на его губах снова заиграла улыбка.

— Понимаете ли, я — репортер, глас для народа, так сказать. Народ требует правду. Поэтому, проведя небольшое исследование, я почти закончил одну интересную статейку...

— Будешь обводить народ вокруг пальца? — Лаки сделала шаг вперед, почувствовав внезапную уверенность.

— Это желтая пресса. Вы отказываетесь комментировать пропажу ваших товарищей, поэтому остается лишь полагаться на логику и интуицию. Смекаете?

— Никто не знает, что там было, — вмешался молчавший до этого Макс.

— Это вы будете рассказывать своим внукам, — сказал репортер, театрально перекидывая фотоаппарат из ладони в ладонь. — А я выложу людям то, что они хотят знать. Это же так круто!

— Неужели ты готов пожертвовать своей человеческой честью и достоинством? Ты никак не можешь быть извещенным о том, что же там произошло, так? Следовательно, все, что ты там излил на бумагу — ложь.

— Лаки Олиэтта, не вам мне лекции читать, — репортер сделал шаг в сторону, но тут же остановился, наткнувшись на Дроя. — Лучше скажите, где мне найти Ридаса Джона. И я больше никогда не войду в вашу гильдию.

Лаки теряла нить его повествования. Но все же вздохнула спокойно после его обещания и отступила, пропуская репортера к выходу.

— Я провожу тебя, чтобы убедиться, что ты ничего с ним не сделаешь, — сказала она, смотря ему прямо в глаза. — Я не имею никаких представлений, что тебе нужно от Ридаса, но я прекрасно осознаю то, что это никак не может быть простая дружеская беседа.

— Это будет очень круто! Это же так круто, что сама Лаки Олиэтта проводит меня! — он сильнее сжал фотоаппарат в руках и, сделав несколько карточек, вышел из гильдии и стал ждать ее.

Лаки обменялась кивками с товарищами и, секунду помедлив, вышла следом за ним.

Она мечтала очистить голову от всех этих мыслей, но голос репортера все еще звучал слишком громко.

***

Дом — и по совместительству студия — Ридаса находился в восточной части города, поэтому путь занял приличное количество времени. Лаки отметила, что стало прохладнее, а прохожих поубавилось — пустые лавочки сворачивали свои аляпистые шатры.

За время пути репортер не умолкал ни на секунду: сначала он пытался завести с ней беседу, но после провала начал снова задавать вопросы. Лаки старалась отвечать как можно вежливей и сдержаннее, но негативные чувства к этому человеку все росли и росли в ней. Возможно, познакомились бы они в другой ситуации, Лаки бы отнеслась мягче к его болтливости и всем чувствам, что он буквально изливал наружу. Но все эти вопросы словно оставляли пометочки в ее мозге, которых потом становилось слишком много и они все сплетались в огромный шар, который раскалывал голову изнутри.

Чисто из приличного воспитания она задала и ему несколько вопросов, но особо много не выяснила: звали репортера Джейсоном, он буквально молился на их гильдию и опять же считал большой честью то, что они сейчас общаются. Так де для себя Лаки отметила то, как он подходил к своему делу. Работай бы он на другой работе, он не продержался бы и дня из-за своей чересчур буйной персональности. Но на ее памяти он приходил в их гильдию не первый год, так что можно было сделать вывод, что начальство было довольно его работой. Люди всегда любят, когда им улыбаются, когда подходят к профессии с юмором. Но тот взгляд, которым он смотрел на нее, когда спрашивал о Ридасе, Лаки никогда не забудет: было в этом человеке что-то похожее на раздвоение личности: из гиперактивного паренька, полностью преданного своему делу, он мгновенно превращался в уравновешенно-спокойного человека только со своими целями на уме.

— Лаки, а вы всегда были такой неразговорчивой, или на вас сказались обстоятельства последних лет? — Джейсон продолжал молниеносно строчить в своем блокноте, с удивительной ловкостью огибая все ухабы на дороге.

— То, что ты репортер, не дает тебе права лезть в мою личную жизнь, — Лаки ускорила шаг — еще немного, и дом Ридаса за поворотом.

— К разве молчаливость относится к личной жизни?

— В этом случае — да, — Лаки остановилась у простой деревянной двери и аккуратно потянула за бархатный потертый язык колокола.

— Заходите, открыто! — из глубины дома раздался приглушенный голос Ридаса, и Лаки неуверенно толкнула дверь плечом. Джейсон хотел было помочь, но она справилась сама.

Лаки сделала несколько шагов, оглядываясь по сторонам: она не раз бывала в этом доме, но сейчас ей с трудом верилось, что когда-то аккуратное и чистое место смогло превратится в пропитанную пылью вереницу комнатенок с мутными окнами.

— Я дико извиняюсь за свой беспорядок, — заскрипело дерево, и спустя несколько секунд Ридас спустился со второго этажа, в приветственном жесте снимая шляпу. — Лаки и, — он замялся, глядя на Джейсон, — уважаемый синьор, чем обязан столь неожиданному визиту?

— Здравствуйте, — Джейсон интенсивно затряс ему руку. — Я репортер из журнала "Волшебник". В данный момент я работаю над статьей, посвященной пропаже вашей гильдии, поэтому...

— Давайте пройдем в гостиную, — Ридас жестом пригласил их в соседнюю комнату.

Дверной косяк оказался невысоким, поэтому самому Ридасу пришлось пригнуться, чтобы на задеть давно некрашеные балки головой. Лаки плохо помнила ее, поэтому была удивлена, что гостиная оказалась крохотной комнатой с узким окном на противоположной двери стене. Сквозь стекло на диван с когда-то богатой, но сейчас неухоженной обивкой падали мутные лучи света. Пахло старым пергаментом. Подняв голову, Лаки увидела широкие книжные полки, из-за которых комната казалось такой небольшой. Толстые тома корешками торчали с деревянной поверхности, разноцветные закладки змеями свисали вниз.

Ридас пригласил их устроиться на диване — он громко скрипнул, когда они сели и, одинокая пружина качнулась над потертой тканью.

Лаки заметила перемену в лице Ридаса — от вежливой улыбки не осталось и следа. Точно, как и у них, когда Джейсон назвал цели своего визита.

— Блистательная Лаки Олиэтта вызвалась меня проводить к вам, чтобы я мог изложить вам свое предложение.

— Предложение? — глаза Ридаса сузились. Было видно, что его напрягли эти слова.

— Да, предложение, — Лаки не заметила, когда его голос перешел с пискляво-громкого на спокойный тон, а с лица исчезла огромная улыбка. — Ридас Джона, вы давно успели зарекомендовать себя одним из лучших творцов этого города. О ваших работах ходят легенды, а любая особа мечтает быть запечатлена вашей кистью, в то время как вы украшаете своими работами только жизнь своей гильдии. Вот так ко мне в голову пришла крутая идея — а почему бы мне не попросить вас продать мне несколько работ, чтобы быть полностью уверенным в том, что люди заинтересуются в той статье?

— Значит, вы пришли из-за моей гильдии?

— Я пришел из-за вашего таланта! — Джейсон раскинул руки. — Поверьте, я в мире не слышу лучшие портреты членов вашей гильдии. Понимаете, я мог бы использовать старые фотографии, но статье о смерти не выгодно смотреться с девушками в бикини в полосах. А без иллюстраций не то — люди сейчас любят картинки. Можно, конечно, сфотографировать, но так будет нечестно, да и материальной выгоды вам не будет...

Джейсон поднялся с дивана и протянул Ридасу руку:

— Так вы готовы продать мне несколько ваших шедевров?

Ридас смотрел на него удивленными глазами — Лаки могла поспорить, что такое предложение ввело его в ступор.

— Соглашайтесь, Ридас-сан, я заплачу вам неплохие деньги.

Лаки переводила взгляд с лица Джейсона на Ридаса и обратно, и ей все время представлялся поразительный контраст даже в мимике этих двоих. Джейсон был уверен в себе, в своем предложении — от этой уверенности становилось страшно.

Ридас сковано протянул руку и пожал ладонь Джейсона.

— Я не уверен, что вы найдете что-либо подходящее, но давайте пройдем в мою мастерскую.

Джейсон с охотой первый выскочил из двери, но потом остановился, пропуская Ридаса вперед. Они поднялись на второй этаж — Лаки плелась следом, хоть ее никто об этом не просил. Просто ее настораживало само присутствие Джейсона. Она не могла объяснить это словами, но подсознательно ей хотелось выставить этого человека из дома Ридаса, сказать, чтобы он никогда больше не появлялся рядом с их гильдией.

На втором этаже красками пахло еще сильнее, чем в художественной лавке. Лаки невольно поежилась, проходя по коридору: со всех стен на нее глядели их пропавшие товарищи. Словно они в этот же момент находились с ними в этом доме. И как Ридас только не сошел с ума?

Джейсон с любопытством разглядывал полотна, делая какие-то пометки в блокноте. Пока они дошли до самой мастерской, он успел расхвалить каждый портрет. Ридас смущенно говорил что-то себе под нос, шагая с головой, опущенной вниз.

В самой студии картин было еще больше — казалось, не осталось и одного открытого участка стен. Натянутые на подрамника холсты, разнообразные картонки рядами стояли по периметру комнаты, а по середине высился потрепанный временем мольберт с красовавшимся на нем начатым натюрмортом. У окна стоял набор из нескольких цветных бутылок, сквозь которые можно было видеть очертания улицы, и яркие фрукты.

— Кто именно вас интересует? — они остановились возле мольберта, и Ридас начал поспешно вынимать холсты из рядов.

— Будь у меня большая сумма денег, я бы купил все ваши работы, ведь они такие крутые! — Джейсон театрально развернулся на каблуках, продолжая разглядывать работы. — А что бы вы сами мне посоветовали?

Ридас любил писать Миру. Все знали, что она была для него неким эталоном женской красоты. Поэтому Лаки не удивилась, когда на свет вышло небольшое полотно, изображающее ее, сидящей в пухлом кресле в роскошном вечернем платье. Да, именно таким изображениям место в "Волшебнике".

— Круто! — Джейсон не удержался и чуть ли не вырвал картину из рук Ридаса, но вовремя спохватился. Лицо Ридаса приобрело зеленоватый оттенок.

Спустя пару часов Джейсон все же остановил свой выбор на портрете Мастера, совместном изображении Миры и Лисанны и картиной, на которой была запечатлена Эрза в одном из своих многочисленных боевых доспехов.

— Вы такой крутой, Ридас! Я вам очень благодарен! — Джейсон не находил себе места, когда все три холста были запакованы.

Ридас печальным взглядом проводил край последней работы, утонувшей в оберточной бумаге. Джейсон топтался из угла в угол, мял в руках вырванный листок из блокнота, а так же иногда щелкал камерой. Наконец он остановился. Его лицо снова приобрело серьезное выражение.

— Я вынужден попросить вас отложить для меня эти шедевры на три дня, ибо у меня в данный момент нет такой суммы денег, которой достойны эти работы.

Было заметно, что его самого очень расстроил этот факт.

— Возможно, я могу сделать некую скидку, — Ридас замялся.

— Нет, что вы, ни за что на свете! Эти картины не могут быть отданы за меньшее количество денег. Искусство вообще бесценно, что и делает его таким крутым!

Джейсон еще раз похвалил творчество Ридаса, принес кучу извинений по поводу покупки работ и, на прощание задав им несколько вопросов, покинул дом, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Лаки застыла в неловком молчании. Ридас попросил у нее прощения и вернулся к натюрморту, чтобы не пропустить нужное освещение. Лаки еще недолго посидела, наблюдая за его работой, а потом решила направиться домой и хорошенько обдумать весь сегодняшний день.

Не нравилась ей вся эта ситуация.

***

Вечер пришел холодным ветром , принесшим облегчение населению, за последние дни смирившемуся с жарой. Огни в окнах по очереди вспыхивали на сине-фиолетовых улица, а новые голоса вещали уже совсем о другом.

Толпа закрыла улицы цветным ковром разнообразных костюмов и лиц. Кто спешил в очередное заведение увеселительного характера, кто сидел на плетеных креслах многочисленных кафе, а кто просто прогуливался, наслаждаясь долгожданной прохладой.

Лаки сильнее запахнула тонкий плащ: ей почему-то было холодно. С балкона того дома, комнатушку в котором ей пришлось снимать после того, как общежитие было прикрыто, открывался вид на людные улочки, еще далекие от центра, но все же популярные у разнообразных слоев населения.

Здесь были и деловые мужчины в костюмах, чинно покуривающие дорогие сигары, и веселая молодежь, от которой шарахались дамы, разодетые в блестящие украшения и летние платья.

Под балконом Лаки было особенно шумно: там находилось одно из самых знаменитых питейных заведений в городе. Не то чтобы их соседство сильно мешало ей, просто первые дни было особенно непривычно слышать постоянные разговоры ночью. В общежитии было тихо.

С высоты пятого этажа Лаки наблюдала за разномастной толпой, что заходила и выходила из этого заведения. Преимущественно там были мужчины среднего возраста, одетые в блеклую одежду. Попадались и женщины, но все же большинство представительниц прекрасного пола воротили свои носы.

Вдруг Лаки заметила яркое пятно среди всех посетителей. Ошибки быть не могло — она молниеносно вскочила с кресла, не забыв плащ, и, захлопнув дверь и перепрыгивая через три ступеньки, спустилась вниз.

Джейсон был здесь.

Лаки аккуратно протиснулась между двумя мужчинами, спорящими у дверей бара, и проскочила через тяжелую дверь. Ей не приходилось ранее бывать в этом заведении, поэтому глаза сразу разбежались.

Ей нужно было найти его.

Лаки сама плохо понимала то, что делала. Какой-то инстинкт двигал ею, когда она быстрым шагом мерила метр за метром облицованного камнем пространства, высматривая знакомое лицо. Благо, бар был небольшой — и как тогда столько народу влезало? — Джейсон нашелся быстро за одним из дальних столиков. Официантка, стоя спиной к Лаки, принимала у него заказ.

Стараясь никого не задеть, Лаки подошла ко столику, едва не сбив официантку. Та что-то ей пробурчала и удалилась, поцокивая высокими каблуками. Джейсон поднял на нее глаза, и на его лице сразу засияла широкая улыбка.

— Лаки! Это же так круто, что мы встретились в этот прекрасный вечер! Не мог бы я узнать, что вас занесло сюда?

Лаки густо покраснела, понимая, что ей нечем оправдываться. Она присела на краешек стула и опустила глаза: вес тот пыл, в которым она искала Джейсона, куда-то испарился.

— Вы не позволите мне угостить вас чем-либо?

— Нет, спасибо, — Лаки продолжала изучать поверхность стола. — Я пришла сюда по определенной причине.

— Я слушаю, — Джейсон скрестил пальцы и положил на них подбородок.

Лаки только сейчас заметила, что фотоаппарат больше не болтается на его шее, а блокнот пропал из рук. Было даже не привычно видеть его так.

— Не прими мою информацию неправильно, но, — Лаки запнулась. Официантка подошла к столику и оставила на нем пузатую кружку пива.

— Не бойтесь, говорите. Если это секрет, то я никому не выдам его. В нерабочее время я таким не промышляю.

Лаки почудилось, или ей стало дышаться легче после его слов. Она откинулась на спинку стула и подняла глаза.

— Джейсон, вы как человек должны понимать, что Ридас слишком скромный и мягкий человек, чтобы отказаться продавать вам свои работы. Но я полностью уверена, что он бы не поступил так, ибо это противоречит его морали, — Лаки выпалила все на одном дыхании.

— Позвольте мне поинтересоваться, как вы относитесь к этому всему? Это было только его решение, поэтому сейчас ваши слова звучали совершенно глупо и бессмысленно.

Лаки почувствовала, как ее лицо заливает краска. В голове крутился только бешенный набор мыслей, которые не получалось связать в единую цепь.

— Ридас — мой друг, он член нашей гильдии, а ваша статья несет одну лишь лож! Я не позволю ему отдавать свои работы на иллюстрирование это чепухи!

Выражение лица Джейсона не менялось. Он лениво отхлебнул из кружки.

— Уважаемая моя Лаки, как вы можете утверждать, что моя статья, которую вы даже не видели, может быть чепухой?

Лаки сделала глубокий вздох и только сейчас поняла, что встала во весь рост, а ее пальцы вцепились в край стола. Несколько зевак уже пялились в их сторону. Она прикрыла покрасневшее лицо руками и села обратно на стул.

— Правильно, успокойтесь и поймите же наконец, что я делаю полезное дело. Народ желает знать, что там произошло — он будет знать. А ваш уважаемый друг лишь поможет этому дойти до народа. Люди любят картинки.

— Ты это уже говорил, — Лаки сдула прядь со лба. — Но это ничего не меняет: мы не собираемся участвовать в распространении этой лжи.

— Уже мы? — Джейсон засмеялся. — Это всего лишь желтая пресса. А эта статья обещает стать взрывом на всю страну! Ты только представляешь, как народ будет меня боготворить, когда прочтет!

Руки сжали подол платья. Лаки старалась казаться спокойной — это у нее плохо выходила. Ее раздражал этот человек. Теперь она точно определила это для себя. Все его слова, все эти кривляния с вопросами — все до последней черты.

— Значит, в первую очередь о себе думаешь? — Лаки приготовила сгусток магии в правой руке — теперь она была готова на все.

— Неужели вы не делаете так же? — у него была слишком широкая улыбка. — Все в нашем мире делают так. Вы и ваши товарищи — не исключение. Думаешь, почему он согласился продать свои картины? Ему нужны деньги, деньги! — голос Джейсона казался невероятно громким. — Если бы он думал о вас, он бы пылил свои работы и дальше. Думаете, все ваши друзья такие же как раньше? Нет! Вы были чем-то великим, а когда вас запинали в грязь, вы все готовы схватиться за любую удобную возможность, чтобы выбраться! И, поверьте, никто не будет готов тащить за собой хвост.

Лаки не хотела слушать. Она резко подняла руку — толстый корень прорвал землю — камни полетели во всему заведению. Люди редко повсткакивали со своих мест, а у входа показались двое хранителей порядка.

Она застыла на одном месте, наблюдая за тем, как Джейсон стряхивает с футболки каменную крошку. Лаки не могла пошевелиться: она разглядывала свои пальцы, корень и разлетевшиеся камни.

Вдруг она почувствовала, как ее схватили за запястье и куда-то поволокли. Голова кружилась, а ноги отказывались подчиняться, но она все равно шла, едва различая крики хранителей порядка за спиной.

Очнулась Лаки в каком-то узком переулке. Она сидела, прижавшись спиной к холодной стене. Где-то вдалеке виднелось небо, а издалека доносился шум улицы.

— Да, я и не знал, что Лаки Олиэтта так может, — ей показалось, что Джейсон рассмеялся. — Не бойтесь, это не попадет в журнал.

— И на этом спасибо, — буркнула Лаки, поудобнее усаживаясь на холодную землю. Спустя несколько мгновений Джейсон приземлился рядом.

— Надеюсь, этого хватило, чтобы поумерить твой пыл?

Лаки неуверенно кивнула. Сердце бешено билось в груди. Джейсон, видимо, почувствовал это.

— В этом баре часто происходят подобные инциденты, да и вас вряд ли заметили среди этой своры. Не волнуйтесь, вам от этого ничего не будет.

Лаки снова кивнула и сделала глубокий вдох. Где-то далеко в небе зажигались первые звезды.

— Скажи, Джейсон, ты ведь тогда говорил правду, ну, о том, что народ будет тебя боготворить?

Он пожал плечами.

— А почему бы и нет? Поймите, в эту статью вбухано слишком много сил, чтобы бросить все на полпути. Осталась одна составляющая, и не вам решать, получу я ее или нет.

— Тогда почему же ты сейчас спас меня? — спросила Лаки, разворачивая к нему голову, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Я не только репортер, — улыбнулся Джейсон, — я в первую очередь человек, который не может позволить столь прекрасной даме вляпаться во что-то.

Дышать стало легче. Лаки поднялась на ноги, отряхнула платье и протянула руку Джейсону. Он удивленно округлил глаза:

— Я не достоит такой крутой чести.

— Я должна же тебе отплатить чем-то, — Лаки прекрасно понимала, что этого слишком мало, но все же Джейсон взял ее за руку.

Из переулка они вышли молча, обменялись на прощание кивками и разошлись в разные стороны.

Лаки немного удивилась тому, в какую даль он успел ее утащить. Она еще раз отряхнула платье и бойким шагом направилась по освещенным улицам домой.

Город Лаки знала неплохо, но все же порой умудрялась заблудиться. Вот и сейчас, засмотревшись на яркую вывеску, она, видимо, перепутала улицы. Она прошла еще несколько кварталов, пытаясь понять, куда же забрела — ночью улицы выглядели по-другому.

Обойдя толпу подвыпившей молодежи, Лаки вздохнула с облегчением: через сотню метров из темноту выскользнул дом Ридаса. Она уже было собиралась обрадоваться, как заметила, что на стене соседнего дома танцевали тени пламени и столб дыма поднимался вверх с заднего двора.

Лаки ускорила шаг и через несколько секунд уже оказалась перед дверьми. Она несколько раз дернула за колокол, но никто не отозвался. Зато ручка двери спокойно поддалась: было открыто. Оглядываясь по сторонам, она быстро преодолела коридор и выскочила во двор. Лаки закрыла глаза: пламя казалось слишком ярким среди тьмы ночи.

— Лаки? — раздался голос Ридаса. — Что-то случилось?

Она удивилась спокойствию его голоса, но все же открыла глаза. Лаки едва сдержала крик: посреди двора стояло большое ведро, из которого меж языков пламени выглядывало лицо мастера Макарова.

— Что ты делаешь?! — Лаки подскочила к ведру, схватилась за край холста и мгновенно отшатнулась, когда огонь лизнул ее пальцы.

— Не трогай, — рука Ридаса легла ей на плечо.

— Но это же...

— Ничего страшного, — Ридас занес руку над ведром и в нем исчез портрет Эрзы. — Я все равно не смог бы их отдать.

Лаки смотрела, как в огне исчезали краски и пыталась сдержать внезапно нахлынувшие слезы:

— Я никогда не пойму эту логику...

— И не надо, — улыбнулся Ридас. — Это было мое решение.

— Тогда почему ты не мог просто отказать ему?! Сказать, что не готов отдать эти работы?! — Лаки на подкосившихся ногах села на землю.

Лица в огне казались живыми. Они гнулись, морщились под натиском пламени. Обугленные края падали пеплом в глубь ведра, а потом все вспыхивало с новой силой, выбрасывая в воздух столб искр.

— Я, — Ридас закинул в огонь последнее из трех полотен, — просто не смог. Ты же видела те эмоции, с которыми он говорил об этом...

— Это его профессия, — вздохнула Лаки. — Поверь мне, с таким же интересом он мог бы говорить о чем угодно...

Они наблюдали за остатками картин в тишине. Лаки старалась дышать глубже, вдыхала дым, кашляла и снова вдыхала, надеясь, что ей так станет лучше.

— Знаешь, — она подняла глаза к небу, — я верю, что ты напишешь их еще много-много раз!

Ридас кивнул, натянуто улыбаясь.

— Кстати, помнишь же сегодняшнее утро? — спросил Ридас и, не дожидаясь ответа, ушел в дом.

Спустя пару минут он вернулся с букетом фиалок.

— Я понимаю, что они не столь прекрасны, как те настоящие, но они тоже шикарно подчеркнут твои волосы.

Лаки рассмеялась, понимая, что часы на башне пробили полночь. Этот день закончился быстро.

***

Через три дня Джейсон явился, как и обещал. Он долго сокрушался по поводу того, что картины якобы были случайно сожжены, когда Ридас случайно задел головой лампу, работая над очередным натюрмортом. Джейсон чуть ли не бился головой о стены, и в эти моменты Лаки вспоминалась их встреча в тот вечер. Она была уверена, что когда он покинет дом Ридаса, его лицо примет все тоже спокойное и уверенное выражение.

Ей даже не показалось странным то, что он не стал выбирать другие работы. Он просто вежливо поблагодарил их и ушел, что-то выкрикивая про неземную крутость. Лаки невольно улыбалась, глядя на его удаляющийся силуэт.

Через неделю ее портрет занял пустое место на стене, а позже к нему присоединилось красочное изображение всей семьи Коннел, небольшая зарисовка Ромео и величественный портрет Макао.

Она ждала неделю, месяц, год, но та самая статья так и не вышла в журнале. Пару раз она видела Джейсона, заходящего в бар под ее квартирой. Один раз она даже спустилась вниз, чтобы узнать, как продвигаются у того дела. В тот вечер они так и не вспомнили о статье.

Когда она ночью пришла к себе домой, она почему-то вспомнила те слухи, что ходили о них. Они казались чем-то призрачным и ненастоящим.

Ночью ей снилась их гильдия в полном составе.

На утро надежда снова вернулась.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №5

[Fairy Tail Festival]

Название: Штиль
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: гет
Жанр: флафф, ER
Персонажи: Гажил Редфокс/Леви МакГарден
Рейтинг: G
Размер: драббл, 564 слов
Предупреждения: постканон и, как следствие, небольшое АУ
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Колокольчик – деликатность, смирение, покорность.
Содержание: Усталые сердца после тяжелых войн нуждаются в тихой бухте.
От автора: Автор зашел к значению цветка с другой стороны смирения и покорности, взяв их как проявление спокойствия, умиротворения и не-буйства.

Летние вечера по-своему прекрасны. Легкая прохлада после дневного зноя словно покрывалом окутывает город. Шумит море, мягко раскачивая на своих волнах лодки и одиноких чаек. Кажется, что вдалеке виднеется темная полоска суши – но это лишь море, такое бескрайнее и необъятное.

- Гажил.

Леви легко касается плеча – ее пальцы приятно холодят ему кожу, когда она незаметно для себя начинает разминать затекшие мышцы Гажила. Небо над головой наполнено облаками – они плывут куда-то вдаль, растягиваясь по всему горизонту. От бесконечной синевы вокруг кружится голова: Гажил прикрывает глаза и, наконец, отпускает усталость – дальше в море, глубже, к самому сердцу мира. За спиной что-то тихонько напевает Леви - он чувствует, как щекочут шею ее волосы. Как же спокойно и легко…

Они вдвоем переехали на побережье несколько лет назад: сразу после того, как закончилась война с драконами. Небольшой домик с широкой деревянной террасой для них с Леви – без сада, без излишеств, с выходом к бескрайнему морю. Летом здесь чудно цветут магнолии, весной идут бодрящие незатяжные дожди. Зимы и осени пролетают в несколько мрачных недель среди года. На окраине Фиора, возле самого моря, жизнь лениво-тягуча: льется лазурное отражение воды на небеса, струится теплый воздух по узким улицам и протекают, окрашивая жизнь в кораллово-нежные тона, дни друг за другом. Им вдвоем хватает этого – строить счастье в тишине и покое неожиданно легко. Многие говорили, что они заскучают в полупустом городке на побережье и им захочется прежней жизни – с драками, заданиями и сумасшедше-веселыми вечерами. Глупости. Глупости это все. После безумия войны им вдвоем хотелось лишь одного – найти тихую бухту и просто прожить жизнь вдвоем. Скука бы ни за что не ступила на порог их небольшого дома.

В конце концов, у Леви ведь были книги вместе с их чарующими историями. А у Гажила… У Гажила была Леви.

***

- Мы ведь можем вернуться, если хочешь, - иногда говорила Леви, сидя у него на коленях и устремляя взгляд в море. «Не нужно», - целуя ее в макушку и ласково ероша небесные волосы, каждый раз отвечал Гажил. Леви переживала, что ему не хватало прежних сражений. Гажил же убивал и видел, как умирают люди, достаточно на своем веку. В той войне он защитил самое дорогое, что у него было – и на этом закончил. В гильдии осталось, кому светить и гореть: Нацу даже после войны остался таким же неугомонным.

Однако многие из Хвоста Феи последовали примеру Гажила и Леви и после войны ушли в затяжные отпуска. Люси растила своего годовалого сына вместе с Лео – они поселились в старом поместье Хартфелиев, благо награда короля за участие в войне была более чем высокой, чтобы выкупить дом обратно. Джубия и Кана уехали в соседнюю страну – отстраивать заново разрушенные города и деревни. Малышка Венди отказалась от сражений и заданий и посвятила себя медицинской практике.

Мир не рухнул без них всех – а знак гильдии навсегда остался на их сердцах как напоминание о том, что они сделали для людей.

***

Вдалеке проносится поезд, стучат колеса, свистит ветер и нашептывает нечто важное в уши тем, кто осмелится открыть окна и впустить его внутрь. Люди едут к своей судьбе или же бегут от нее – это неизменно, как восход солнца на востоке и бесконечность мечтаний.

Ветер поет в висящих на веранде серебряных колокольчиках - словно стучат маленькими молоточками феи об облака. Совсем близко глухо рокочет море – одной шелестящей волной к нему, к сердцу и его маленькой Леви, и одной волной, печальной и обрывистой – в мир, в процветание и ясное будущее.

Времена великих сражений закончились – в их море наступил штиль.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №4

[Fairy Tail Festival]

Название: Красные аквилегии
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: Джен
Жанр: Ангст, Философия
Персонажи: Флер Корона, Гажел Рэдфоркс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Предупреждения: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Водосбор. Предательство. Обман.
Содержание: А пока она утонет в своих кроваво-красных прядях и будет тихо хвастаться, как смогла первой раскрыть все семь замков на главной тайне Рэдфоркса. Это ее мир. Иллюзорный и реальный одновременно.
От автора: В тексте использовано второе название Водосбора - Аквилегия.

Флер двигалась почти неспешно, будто вытанцовывая каждый свой шаг. Юбка откровенного платья давно клубилась за спиной, будто змея с откушенной головой - ветер был слишком сильным. Бедра приятно отдавало холодом, а невидимые нити воздуха каждый раз разрушались, стоило ей хоть каплю вернуться в реальный мир с головой.

На душе странно-пусто, а в руках дивный букет Аквилегии. Единственная память от мертвого детства, незабытые ощущения веры и правды. Короне никогда не нужны были магия или признание - лишь жить так, как хочется именно ей, а еще растить свои чудесные волосы. Так долго, сколько сможет прожить.

Нападение на родное село девушка умудрилась проспать. Впрочем, выйдя во двор и рассеянно закрывая зевающий рот рукой, она не расстроилась, увидев покореженные тела и густой дым от хижин далеко недружелюбных соседей. Просто радостно рассмеялась.

Флер давно была изгоем. Дочерью ведьмы, нагулявшей ребенка от страшного демона. А то, что приезжий парень, гостевавший у матери вскоре заболел лихорадкой и умер, никого не заботило. Да и его никто не искал. О сиротах забывают быстро.

Красивых и умных не любят, их легче травить, нежели уважить чужие таланты. Простые истины, богом забытой деревушки. Так было всегда, а измениться лишь, когда здешние люди превратятся в призраки прошлого.

Им вдвоем было почти хорошо, только мама постоянно грустила и жалела, что другие детишки не желают играться с ее маленькой дочерью. Все равно было Флер: когда не знаешь о чем-то всю свою сознательную жизнь, то сожалеть об этом не то что бы странно, скорее глупо и непонятно для по-детски широко распахнутых глаз. Гораздо приятнее усесться перед причудливо украшенным зеркалом на высокий-превысокий табурет, весело болтать ногами и тихо хихикать, когда мама примется осторожно перебирать кроваво-красные пряди, расчесывать медленно, осторожно, с тихой материнской любовью.

Мама ушла, когда ей было четырнадцать. Просто не проснулась и все. Флер тогда долго трясла ее за ледяную руку, просила проснуться и перестать улыбаться так слишком чисто и светло. Но ее уже не слышали. Умиротворенная улыбка навеки застыла на устах бесконечно уставшей женщины. Она хранила ее сама. Собственноручно копала яму, выбиваясь из сил. Остервенело толкала тележку с покойницей на глазах у людей, но молчала. Все делала сама, с гордо расправленными плечами и плакала, только когда расчесывала волосы маминым гребнем. Она похоронила ее у леса, а вокруг посадила красные аквилегии. Мама любила их нежный аромат и тонкие лепестки, в шутку называя их цветком эльфов, рассказывая красивые, слегка мрачноватые легенды. Флер любила этот цветок за смысл, единственно верное значение - аквилегия всегда означала обман и предательство. Она любила женщину, подарившую ей жизнь, но та предала ее. Оставила совершенно одну.

Корона никогда не молилась, считала подобное ерундой. Боги, если и существуют, то совершенно несправедливы. Они глухи к просьбам, идущим от сердца, беспощадны к тайным желаниям. Но смотреть на до безобразия счастливых соседей было выше ее сил. Ногти оставляли кровавые полумесяцы на ладонях, когда особо наглые вслух благодарили небо за освобождение от ведьмы, искренне надеялись, что провидение сможет унести за собой и ведьмовское отродье. Терпение трескалось по швам, пузырилось разгоряченным металлом, а Флер отчаянно падала на колени и срывающим голосом шептала полупросьбы, полуприказы. Затуманенное гневом сознание молило лишь об одном: пусть ее враги упадут в собственноручно вырытую могилу.

Боги услышали ее. Девчонку, обратившуюся к ним впервые, но с просьбой древнее, чем они сами. Месть - яркую, ослепляющую глаза и желающую сеять лишь смерть.

Ее, радостно хохотавшую, заметили почти сразу, но трогать не стали. Только настороженно рассредоточились по теням. Слишком сумасшедшей выглядела девушка, весело танцуя над телами знакомых.

Хвост Ворона никогда никого не оставляет в живых. О них мало кто знает, ведь свидетели валяются на дне моря или сожженные магическим пламенем. Никто не должен узнать об их силе, пока мастер не расквитается за свою покореженную судьбу. Пока не свершит свою месть, ибо он вправе.

Мастер пришел ее увидеть последним. Подошел ближе всех. Она же просто продолжала кружиться, ведь ей до сих пор было весело. Эйфория от свершившейся мести приятно грела кожу, прокатываясь по венам пьяным багровым огоньком. Флер не заметила, когда мастер схватил ее за волосы, начал медленно наматывать на локоть - решила остановиться, только когда она полетела на землю, а по волосам током пронеслась боль, ведь дергая Иван не жалел силы.

- Тебе не жаль сородичей, девка? - мастер почти насмехался над ней, глядя снизу вверх.
- Они упали в могилу, вырытую для меня, - Флер улыбалась так широко, что из треснувший губы потекли капельки крови.
- И за что же тебя ненавидели? - Ивану понравилась маленькая оборванка. Самые сильные маги - безумные. А его чутье говорило: она себя еще покажет.
- Я ведьмовское отродье, - простодушно пожала плечами Корона.
- Людишки зачастую глупы, особенно когда клеймят себе подобных, - он говорил пренебрежительно, с нотками превосходства, но Флер это нравилось. Не то, что заики-селяне. - Но с тобой они не ошиблись. Один из моих людей ощутил в тебе силу. Ее нужно только пробудить.
- Я смогу убивать за вас? - Корона сейчас о волосах не заботилась. Просто чувствовала, где сила скрывалась. Ей нравился страшный человек, что так больно держал ее за волосы, молча грозясь их вырвать с корнем. Флер уважала силу, ведь больно, когда тебя обкидывают камнями соседские дети и обидно кривляются, обзывая уродливой ведьмой. Она тогда даже не могла кинуть в ответ, слишком много было противников. Оставалось только запоминать.- Их тела некрасивы, когда они живы, но если им проткнуть глотки, они будут под стать моим волосам. Тогда красиво.
- Сможешь, - Иван больше не улыбался. Только разжал кулак и размотал волосы уже сбившиеся в хороший колтун. - Заберите девчонку.

Флер нравилось в гильдии. Законы звериные, но оттого понятные в своей логике. Ее не любили, но относились спокойно, без ненависти. Иногда презирали или считали грязью под их ногами, жалким червем, которого одарили неслыханной милостью, но не трогали. И ведьмой не называли, ведь здесь все умели пользоваться проклятым ремеслом - как ей однажды сказала одна старая женщина, умирая у нее перед носом. Флер запомнила сказанное, она была смышленой, просто больше любила свой мир, нежели тот, что таился за прядями ее кровавых волос.

Дело с волшебством двигалось споро. Волосы повиновались малейшей мысли, сотворяли такое, о чем она не могла и мечтать. Выполняли любое желание, просьбу, приказ. С ними она могла разговаривать дни напролет, показывать старые платья, которые аккуратно заштопывала, рисовать на песке странных монстров, а после давать им забавные имена. Волосы были ее единственным другом, которым она доверяла все свои тайны.

Пришедший в гильдию новичок, Гажил Рэдфоркс, был странным. Не похожим на других. Вот было в нем что-то такое, что отличало, отделяло его от других магов из гильдии Ворона. Отношение и характер вполне соответствовали, на заданиях кровь он пускать не гнушался, но Флер готова была съесть свои волосы до последнего посеченного волосика - от него четко несло аквилегией. Он обманывал так сильно, искусно, незаметно даже для мастера. У нее не было доказательств, да и Корона искать их не собиралась. Просто он для нее был интересен. Так сильно, что перехватывало дыхание. Будто новый глоток воздуха, присланного из реального мира, который стал интереснее иллюзорного, спрятанного за кровавыми прядями.

Рэдфоркс нес в себе тайну, загадку за несколькими сложно устроенными замками, и ради того, чтоб узнать, что же скрыто за самой последней дверцей - она готова была пойти вслед за ним, плюнуть на новую жизнь, носить аквилегию с гордо поднятой головой.

Он сразу заметил, что она за ним наблюдает. Улыбался криво в ответ, но не мешал, только наблюдал насмешливо, как она, странно смеясь, машет ему рукой. Многозначительно так. Флер всегда старалась находиться на расстоянии, играть в кошки-мышки, зазывать в свои сети, созданные из красных волос. Рэдфоркс не поддавался, относился ворчливо-заботливо. Только он знал, как ей нравятся сладости и красивые платья. Ее новое было подарено именно им. Впервые увидев подобную красоту, Корона долго не могла молвить хоть слово. Глаза не отрывались от роскошной красной ткани. Руки гладили ее чуть нервно, и время от времени аккуратно прикладывая к волосам. Подходили. Изумительно подходили. Уже потом, когда он исчезнет, она закажет сотни подобных платьев, точно такого покроя, и будет носить с удовольствием.

Только Гажелу она позволяла свободно прикасаться к своим волосам, позволяла расчесывать, как ее покойная мама. Он ворчал, что на подобную честь ему наплевать, но послушно заплетал ее волосы в чертовски кривые толстые косы. Флер хохотала, склонив голову на бок, но не переделывала. Ей нравилось воронье гнездо на своей голове.

Согильдийцы не понимали эту странную дружбу. Слишком разные они были. Все же Рэдфоркс был правильным темным, а она простой сумасшедшей. Лишь они знали, что все несколько глубже.

- Аквилегия самый верный цветок… - Флер любила выходить на балкон, наслаждаться ночным воздухом и вести с ним беседы.
- Очередное идиотское название, придуманное бабами, - Гажел перебивал ее резко, нисколько не заботясь о вежливости. Впрочем, он вряд ли понимал, что это такое. - Водосбор это, глупая ты девчонка. Обычная травка, сорняк. Разве что с цветками разного цвета. Единственное полезное от него, мол, травануть им можно, хотя я в это и не верю, - Рэдфоркс пожимал плечами устало, ему просто осточертело повторять свои слова постоянно, но девчонка смотрела так умоляюще, что он молча сдавался и послушно повторял раз за разом.
- … он означает обман и предательство, - Корона никогда не обращала внимание на грубость, просто упрямо продолжала дальше, будто ее никто и не перебивал. - Эти два слова повсюду, на них строиться мир.
- Тут с тобой сложно поспорить, - Рэдфоркс вглядывался в ночное время внимательно, будто ища ответы на только ему известные вопросы. - Только вот есть и другие вещи. Более важные.
- Есть, - послушно кивает головой Флер и запрыгивает на широкие перила. Переставляет ногами медленно, балансируя на самом краю. - Но я их не знаю, я не живу в таком мире.
- А попасть туда хочешь? - Гажелу плевать, как она забавляется, но стоит ей начать падать, он всегда успеет ее подхватить. Драконьи способности поражают.
- Мне и тут хорошо, - ей надоедает изображать из себя балерину, и девушка неловко спрыгивает на пол, чтоб тут же там и усесться. - Я знаю, что ждать от моего мира, а тот слишком чужой для меня. Я не привыкну.
- Ты жалкая, - небрежно бросает Редфоркс, разворачиваясь лицом к волшебнице.
- Когда ты исчезнешь, я принесу тебе на пустую могилу букет аквилегий, - фыркает Флер. Его слова ее редко трогают, но за жалкую почему-то обидно.
- А если окажется, что я жив? - насмешливо интересуется Гажел.
- Я куплю новые и подарю тебе белые, - улыбка у нее получается какой-то дикой. - Их почти невозможно достать. Они покойники, которых боятся выращивать, ведь белый означает смерть.
- Что за чушь?
- Мама сказала.
- Тогда подаришь белые, но только перекрасишь их в красный. - Рэдфоркс ничего не говорит про мать, он не любит разговоры о родственниках. - Думаю, на краску у тебя денег хватит. И называй их, черт возьми, Водосбором! Перестань выдумывать сказки, идиотка.

Флер слушает его внимательно, хохочет и дразнит шутливо рассерженного волшебника. Ей нравится Аквилегия и точка. Волосы помогают ей уворачиваться, вовремя приостанавливая точные и быстрые руки Гажела, ведь если он успеет поймать ее за шкирку, то хорошенько накостыляет.

А потом Рэдфоркс, правда, пропал. Погиб вмести со светлой гильдией “Хвостом Феи”. Он был тайным агентом, что проник в сердце врага. Личное задание мастера. Корона не плакала, только сделала все, как обещала. Потом приходила раз в две недели и рассказывала истории, ухаживала за одинокой могилой. Приносила красные аквилегии и каждый раз говорила, что белых найти она не может. Так и жила долгие семь лет.

В первый день магических игр, знакомый поставщик цветов принес ей белый водосбор. Всего лишь десять штук, но это были именно те, что она искала целых семь лет. Аккуратно отделенный локон побежал за красной краской, а она пока просто любовалась цветками, чтоб потом целую ночь медленно окрашивать лепестки, вымазываясь краской словно ребенок.

Помещенные в магический кокон перекрашенный водосбор дожидался своего хозяина. Она же ждала событие, способное раскрыть истинное значение столь любимого ею цветка. И дождалась.

Пусть они проиграли, а ее волосы тогда безжалостно пронзили молнией - Флер это не волновало, она даже не особо старалась атаковать. Больше для видимости. Жаль, ослепленные местью согильдийцы не заметили ее красивого притворства.

Они встретились в старом парке, где свободно бродила с цветами в руках.

- От тебя воняет краской, - никакого приветствия. Руки в карманах, а взгляд у железного драгнослэера слегка прищуренный.
- Ты выиграл, а я выполняла условие, - Флер лукаво качает пальчиком и запрокидывает голову слегка назад. - И теперь я буду называть их Водосбором.
- Называй, как хочешь, - морщиться Гажил. Все-таки запах у краски, действительно, отвратительный.
- Предательство и обман, - Флер тихо напевает, косясь на невозмутимого волшебника. - Я тоже не ошиблась в тебе.
- Может, вступишь в нашу гильдию? - он предлагает искренне, ловко хватая ее за руку и заставляя посмотреть себе в глаза.
- Это не мой мир, - Корона качает головой отрицательно. - Твой совершенно другой. Страшный. Я лучше останусь в своем.
- Когда перестанешь бояться, приходи, - он отпускает ее руку и тяжело вздыхает. Уходит, не прощаясь, надеясь, что все же когда-нибудь Флер Корона перестанет цепляться за иллюзорный мир, скрытый за кроваво-красными прядями.

- Гажел, - она окликает его неожиданно. - Ты забыл букет! - бросает достаточно ловко и далеко, чтоб Рэдфоркс успел его подхватить.
- И зачем он мне? - раздраженно хмурится маг, с неудовольствием косясь на волшебницу.
- Закопай его в своей пустой могиле, - хохочет Корона и направляется к другому выходу.

Она подумает о его словах еще не один раз и может быть, когда-нибудь, решиться. Может, когда иллюзорный мир ей наскучит, а может когда, предательство и обман перестанут быть главным двигателем в этом мире.
Но не сейчас.
А пока она утонет в своих кроваво-красных прядях и будет тихо хвастаться, как смогла первой раскрыть все семь замков на главной тайне Рэдфоркса. Это ее мир. Иллюзорный и реальный одновременно.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №3

[Fairy Tail Festival]

Название: Хвосты
Автор: ***
Бета:
Фендом: Fairy Tail
Тип: джен
Жанр: мистика
Персонажи: Кана, Локи, Макао
Рейтинг: G
Размер: драббл
Предупреждения: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Лилия - чистота и величие
Содержание: Коротко: Кана сошла с ума.
От автора: автор хотел одно, в процессе родил другое, а все это выросло вообще в третье. поэтому - эм, у Каны типа амнезия и она живет обывательской жизнью вместе с таким же обывательским Макао. простите, я случайно =="


Белые лилии осыпаются лепестками на колченогий стул, разобранную кровать, скрипящий пол.
Белые лилии раскидываются по комнате, хороня под собой клочки фотографий, битые чашки, крапленые карты.

Цветы укутывают белым покрывалом сознание, затуманивая сладким запахом разум, околдовывая шелковистыми лепестками, забирая с собой душу и меняя ее на забытье.

Кто-то говорил Кане, что лилии – символ чистоты и величия. Кто-то говорил Кане, что лилии очень подходят ей. Кана еще тогда посмотрела мутным взглядом и покрутила пальцем у виска.

***

Она видит Локи – такого же потерявшегося, как и она. Локи выглядит грустным, думает Кана. Надо подбодрить его, кивает Кана.

Она подбирает лепестки и, радостно хохоча, осыпает Локи цветами.

- Весело, Локи, весело!

Кане кажется, что Локи понравится, он поймет меня, думает Кана.
Локи встревожено смотрит на нее и говорит голосом Макао:

- Смотри-ка, не ошибся, совсем плоха…

Звук его голоса неясный, словно через плотную воду.

«Локи» совсем не улыбается. Кана хмурится. Она не может развеселить Локи?

Он выглядит чем-то озабоченным и Кана тянется разгладить морщинку на его лбу. «Локи» перехватывает ее руку и удивленно вскидывает синие брови.

Синие?

- Что ты сделал с Локи?- слабо лепечет Кана. Собственный голос кажется чужим.

Локи-Макао что-то торопливо объясняет ей, вроде, кем она была раньше, как дошла до жизни такой и что вообще он в ней разочарован, надо сказать. Он взвинчен до предела, нервно хрустит пальцами.

- «Хвост феи» помнишь? Магию помнишь?

Какие феи, смеется Кана, какие хвосты. Какие к черту хвостатые феи, ты сбрендил, Локи?

Локи-Макао обессилено падает на стул.

- Ты что, совсем ничего не помнишь?

Нет, мотает головой Кана.
Что я должна помнить?

- Ты достойна большего!..
- Мы всегда защитим друзей!..
- Я не уйду без нее…

Какая-то девка пронзительно кричит в голове у Каны. Голова Каны разрывается.
Уйдите к черту из моей головы, воет она.
Уйдите!

Локи-Макао трясет ее за плечи:

- Ты соображаешь? Ты помнишь?

Кана сидите безвольным мешком.

Голоса в ее голове орут изо всех сил:

- Кана, сражайся!..
- Кана, ты достойна!..
- Мы в тебя верим, Кана!..
- Кана!..

Да к черту!

Кана изо всех сил мотает головой.

Только ни хрена не помогает.

Лилии все еще осыпаются.

Величие, чистота, гордость, прочая чепуха.
Когда-то оно было. Когда?

Кана видит себя на огромной арене: на трибунах беснуется публика.
В ее руках огромная сила. Невозможно ошибиться, это равносильно падение во тьму.
Кана плавно поднимает руки вверх.

Кана будет бороться за величие, чистоту и прочую чепуху.

***

Вечером возвращается Макао – домашний, родной и посредственный.
Никакой непонятной магии.

Они смотрят мелодраму и решают спать, не расстелив диван, укрытые пледом.

- Макао, - подает голос Кана.
- Ммм? – сонным голосом отзывается Макао.
- Макао, а когда цветут лилии?
- Весной. В мае, вроде бы.
- Да нет же, - Кана ворочается под пледом, задевает рукой бедро Макао. – Нет же. Когда цветут лилии? Ну, знаешь, те, то чистота, величие… Эти когда цветут?

Макао выглядел озадаченным.
- Не понимаю, о чем ты толкуешь, - недовольно дергает Кану за прядку. – Спи давай.

Кана с шумом выдыхает и устраивается поудобнее на твердом мужском плече.

Неправда, думает она, лилии цветут не в мае.

- Макао, - тянет она лениво.
- Что еще?
- А у фей есть хвосты?
- У фей есть хренова волшебная пыльца. Они могут себе наколдовать и слоновий хобот. Спи давай.

Кана думает, что хочет вернуть себе хвост, и не понимает, почему потеряла его.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №2

[Fairy Tail Festival]

Название: Черемуховые лепестки
Автор: ***
Бета: -
Фендом: Fairy tail
Тип: джен
Жанр: повседневность
Персонажи: Лисанна, Эдо-Нацу, мельком Эдо-Мираджейн
Рейтинг: G
Размер: мини (2000 слов)
Предупреждение: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима
Ключ: Черемуха – радость
Содержание: О девочке, которая улыбалась, о радости.
От автора: С наступившей весной и наступающим летом!

Утро рождалось в солнечных лучах, в шелестящих листьях деревьев, в палевых облаках на просторном небе, в огромных синих глазах девочки, которая улыбалась.
«Которая улыбалась», - такой её запомнят, может быть, когда она умрет, принесут красивые цветы – величественные розы или изящные лилии, она ведь так их любит... Да рано ещё об этом думать, девочка! Такой ещё жить и жить... И улыбаться.

И улыбалась тоже юная весна, принося в страну западных земель вкусные запахи и много-много красок. Лисанна принимала весну и любила её. Цвела в весенних днях скромная, но приветливая черемуха, ласково направляя белые лепестки на солнце, в небо, в руки маленьких детей. А они играли, придумывали приключения, смеялись, веселились под ней и отдыхали в её тени, засыпая ангельскими снами о теплом доме и ладонях их несуществующих, но любимых матерей. Страна детства распахивала перед ними двери и радушно принимала у себя, посылая крылатых котов и улыбки в их маленькие сердца.

Как цвела любимая черемуха, перенесенная ими в более взрослый мир, так и она сама – девочка, которая улыбалась, – росла; вместе с ней цвело её скромное очарование, смех становился женственнее, движения – плавными, а улыбка – более взрослой, мудрой, поддерживающей – маленькая Лисанна Штраус взрослела. Она не желала этого, но приходилось – через боль и слезы разочаровываться в мире и людях, но потом снова и снова начинать верить в них – так она становилась старше.
Никто из фейритейловцев не ожидал этой смерти: ей не было и шестнадцати, когда её имя на время перестали произносить вслух, когда на землю, под которой не было её тела, принесли ветки цветущей черемухи... Лепестки её, словно первый снег, кружил ветер, и казалось на миг, что это Лисанна, да, Лисанна летит в небо... И её улыбки.

***
Но она чертовски не хотела этого!
- Я хочу жить!.. – доносился в пустоте её крик. Вдруг она упала на что-то твердое. Оглянувшись, Лисанна увидела какие-то непонятные растения, яркие-яркие грибы и странные облака. «Я сошла с ума», - пронеслось в голове. Она встала с земли и решила, что если это рай, то придется найти здесь самого главного: допущена какая-то серьезная ошибка! Жизнь ведь только начиналась!
Через некоторое время хождений она увидела ещё более странное, чем все её окружавшее, здание: зеленоё, обвитое лианами, смешное в своей нелепости, но...
- Хвост феи?!
Поддавшись непонятному инстинкту, волшебница побежала, по пути спотыкаясь и падая, но не останавливаясь.
Потом она узнала, что это здешний Хвост Феи и все почему-то были точными копиями её товарищей, но совершенно другими. Ещё были и новые члены гильдий, которых она раньше не знала. Странно это все. Лисанна смотрела на всех, кто был, и ничего не могла сказать, но вдруг Мираджейн, совершенно отличающаяся от настоящей, подошла и обняла, посмотрев до боли родными глазами на пришедшую.

- Где же ты была? Мы тебя искали несколько дней, Эльфман и Нацу до сих пор не вернулись. Мы очень волновались, - заплакала старшая Штраус и поцеловала Лисанну в лоб.
- Да, да! – принялась кричать, кажется, вся гильдия.

Когда кончились, наконец, удушающие объятия, волшебница побежала прочь. «Кто эти люди? Зачем они здесь? Где я? Что случилось? Почему они меня знают?» - мучили вопросы, на которые она не знала ответов. Последнее, что она помнила после, - возглас Мираджейн и её же теплые ладони на своих руках.

Казалось, что это был просто сон, в котором она все поменяла местами. Незнакомый дом, незнакомые запахи – все в этом непонятном мире было чуждо. Лисанна ходила, как в воду опущенная, и ничего не могла сказать: хотелось плакать, кричать, рвать волосы, но почему-то не получалось. Ей казалось, что все вокруг – привидения, ставшие почти реальными, просто отображения в кривом зеркале: ненастоящие, фальшивые, как и их улыбки, и искры в глазах. Воображение играло с ней плохую шутку, и скоро Лисанна должна была проснуться от этого страшного сна и вновь улыбаться своим родным ребятам...
Но и на следующий день это не кончилось. Голова раскалывалась, Лисанна ломала руки и упорно не хотела верить в происходящее вокруг: эти существа все не уходили, а наоборот, постоянно так искренне заботились, что становилось немного стыдно за свои мысли. Последней каплей маленького безумства стало появление Эльфмана и Нацу: нет, такое волшебница выдержать просто не могла. Она упала прямо им в руки обессиленная, бледная, похудевшая.

Дневной свет бил в глаза: Лисанна очнулась. Около её кровати было множество этих комичных зеркальных отражений – они, по-видимому, ждали, пока она придет в сознание. И почему во сне все так реалистично улыбаются?.. Снова начались крики и радостные вздохи, что «все хорошо», «бедняжка, совсем устала» и в том же духе. Лисанна даже на мгновение поверила им: тепло так и проникало нитями в сердце, но она тут же выкинула эти мысли прочь.

- Уйдите, пожалуйста... Оставьте меня одну... – слезы покатились одна за другой по бледным щекам. Ей, правда, было больно и невыносимо: она хотела вернуться в свой дом, к своей семье и друзьям, но почему-то снова и снова оказывалась здесь.
- Пусть, пусть отдохнет... Пойдемте, - грустно взглянула Мираджейн на сестру и повела всех за собой.
- Н-но... как же так? Мы должны помочь тебе, Лисанна... Ты так болезненно выглядишь... – вдруг неожиданно для всех, кроме неё, сказал Нацу, явно не желая уходить.
- Нет, пошли, пусть полежит, - схватила Мира его руку и буквально вытащила из комнаты. – Мы очень любим тебя, - услышала Лисанна у порога.

Но как, как они могут любить её, если она даже не знает их? Или, быть может, это не сон?.. Но тогда что? Её личный рай или смерть?.. Что это? Если они любят её, может, стоит полюбить и их? Но они ведь никогда не станут заменой настоящему Хвосту феи, который жил в её душе.

***
На следующий день Лисанна решила для себя попробовать наладить с ними отношения. Она уже поняла, что каждый из них – полная противоположность знакомому ей члену гильдии. Хоть это и было чрезвычайно странно, волшебница действительно старалась принять их такими.
На протяжении нескольких недель Штраус дружелюбно относилась к ним и в конце концов решила, что они, правда, неплохие ребята. Эльфи, к примеру, оказался здесь настоящим скромником, которого так и норовили обидеть крутые парни из команды Теней. Но Лисанна теперь считала обязанным защищать его, ведь в той жизни он каждый раз делал это для неё, хоть и не в последний. Мира слыла первой красавицей и отличной домохозяйкой: нежной, но строгой иногда, доброй и неконфликтной по возможности. А Нацу... Волшебница понимала, что это не тот Нацу, не Убийца драконов, но что-то такое было в нем... как в Нацу, тянущее, приманивающее, близкое-близкое. Иногда хотелось подойти к нему и обнять, сказать самые дорогие сердцу слова, разделить с ним много-много чудесных моментов. Но стена чужого мира отталкивала.
Каждый, когда удавался случай, так и норовил ей сказать, как она изменилась: стала добрей, милей, ласковей. И тогда вот Лисанна догадалась: «Значит, в этом странном мире есть – или, скорее, была – моя противоположная копия... Что же произошло?..»
Вопросы накапливались большим грузом на хрупкие бледные плечи, но Штраус не спешила находить на них ответы теперь: стало интересно! Если Грей любит Джувию, которая здесь строгая и властная, что должно было быть в настоящем мире? Значит, есть девушка с этим же именем – миловидная и хрупкая, – которая по уши влюблена в него! А вот ещё Арзак и Биска: Лисанна, конечно, догадывалась, что они неравнодушны друг к другу, но чтобы настолько!.. Но одно пугало: Люси – незнакомая, дерзкая, но по-своему милая и действительно добрая девушка, – все время била Нацу, хватала, дралась с ним: заметно было, что это всего лишь своеобразное кокетство. И в груди волшебницы, за грудной клеткой, рождалось странное чувство, которое она раньше не испытывала: будто на глазах отбирают то, что принадлежит тебе. Но большей глупостью, на её взгляд, было то, что она ревнует почти чужого человека! Почему же она так ясно видит в нем своего Нацу?..

Первый разговор только между ним и ей случился совсем случайно: просто они остались одни. Лисанна волновалась: теребила подол платья и молчала. Нацу смотрел на неё, а потом сказал:
- Знаешь, ты так изменилась за последнее время, я даже думал, а ты ли это? Не знал, что когда-нибудь увижу такую Лисанну.
- Какая она была? – Штраус уже поняла, что не будет скрывать это от него. И почему во всех мирах, в любое время она могла так просто и быстро довериться Нацу?
- Знаешь... Немного такая сумасшедшая, взбалмошная, настроение у неё, как наши реки: то вверх, то вниз, и никогда не было понятно, что у неё на уме и что она хочет сейчас, - видно было, что человек, о котором он говорил, был ему очень и очень дорог. Тише и тише становился его голос, а глаза выдавали его с потрохами – воспоминания, улыбки, грусть, бесконечная память – вот что было в них. – Такая сложная, непонятная, немного грубая, но необыкновенно честная и справедливая: она, как и ты, всегда защищала Эльфмана. Удивительная... – Нацу, кажется, и сам не заметил, как по его щеке пробежала слеза.
- Ты любил её?
- Люблю, - он замолчал и опустил голову. Он знал, что её больше нет, но так не хотелось верить в это. – Знаешь, я всегда восхищался ей, а все только и говорили, что она слишком импульсивная, непостоянная, хотя очень ценили Лисанну, да и нельзя было не любить её... Она ещё много улыбалась... Я с самого детства ходил за ней, а она меня прогоняла, говорила, что никогда не выйдет замуж за меня, - он горько улыбнулся. – Я дарил ей цветы черемухи, и она принимала их...
- Черемухи? – удивилась Лисанна: она думала, что и здешняя флора в корне отличается от земной.
- Она растет в лесах, за грибами и лианами... У нас черемуха – символ радости, я всегда радовался, когда Лисанна была рядом. Теперь я боюсь выходить из своей машины, представляешь? Без неё – не могу... Мне страшно...
- Я буду с тобой, Нацу. Я не она, но я хочу помочь, - волшебница улыбнулась и погладила его по волосам – впервые она видела его такого беспомощного; обычно он сам старался защитить всех, а сейчас – другой, но тот же – Нацу плачет. Он любит её! Может быть, и там где-то далеко-далеко, за пустотой, под опадающей черемухой вспоминает о ней хоть на миг её Дракон.

***
Скоро она окончательно свыклась с этим миром; он даже казался ей теперь таким же настоящим, как тот, в котором она родилась. Странная штука – жизнь... Штраус теперь полюбила их: нет, они не зеркальные отображения, не привидения, а живые, живые люди! Те, за кого и жизнь отдать будет не жаль. И Нацу стал ей так близок – он не был тем Нацу, которого она когда-то по-детски полюбила, он другой. В первый раз волшебница ощутила, что её душа крепко-крепко связывалась с другой душой, его душой – это было так удивительно! Родственные души находят общий язык с полуслова, понимают с полувзгляда, но любят всем сердцем. Она полюбила его просто как человека, как брата, как дом. Он дарил ей черемуховые букеты и свое сердце в каждом из них, а она думала, что если ещё раз вдруг умрет, пусть на могилу принесут именно эти цветы.

- Не розы – они слишком гордые и заносчивые, не лилии – они капризны и совсем не скромны, а именно черемуха – нежная, радостная, белая-белая, - так Нацу ответил ей на вопрос.

Лисанне казалось, что она не выдержит ещё одного расставания. Потерять второй дом, вторую семью – это слишком тяжело. Иногда её навещали мысли, что скоро она должна будет уйти, умереть, исчезнуть, потому что это неправильно: это их мир, не её. Но запретить себе любить их всей душой она не могла.
Волшебница ведь не знала, что когда их луна, совсем не похожая на луну, взойдет ещё ровно сто один раз, вернутся те, кого она называла своим первым домом. Она ведь не знала, что, увидев Драгнила, не ощутит то удивительное родство душ, а просто почувствует влюбленность, которая не отпускала. Она не знала, что придется умирать снова. Не знала, что расставание будет таким сложным... что, упав в том мире на колени, она заплачет от невыносимой боли в груди снова, снова будет ломать руки и, просыпаясь утром, с надеждой думать, что это был сон. Не знала, что снова придется забыть тех, к кому она так сильно привязалась... Не знала, что в Мираджейн проснется темнота, и демон внутри неё заплачет... Не услышит последние – самые главные – слова, произнесенные им в сияющий волшебством воздух, в лепестки белоснежной черемухи... И когда последние они упадут на землю, он поймет, что этот цветок без неё – просто цветок, только вместе с Лисанной – сама радость. Но это все потом... А пока ещё сто один день с девочкой, которая улыбалась, с её теплыми ладонями и ласковыми словами...
Она ведь ещё совсем ничего не знает.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Работа №1

[Fairy Tail Festival]

Название: Каштаны
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail
Тип: джен
Жанр: повседневность
Персонажи: Макаров, немного Мира и Роб
Рейтинг: G
Размер: драббл (638 слов)
Предупреждения: возможен ООС
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Ключ: "Каштан - независимость и несправедливость"
Содержание: зарисовка одного несправедливого дня из жизни Макарова.
От автора: 1) Севен - одна из стран мира ФТ (если кто не знает).
2) Автор считает, что Роб был старше Макарова лет на "-дцать".
3) А ещё автор решил посчитал, что каштаны не растут в Фиоре.
4) молодой!Макаров.

Макаров замучено посмотрел на аккуратные стопки бумаг, которые ему любезно разложила Мира, приговаривая при этом: «Вот это от администрации ресторана с главной площади, а это — из мэрии Каладиума, вот это — из Эры, а это — копия долговой расписки от Полюшки — как вы умудрились ей столько задолжать?..» Мира все еще стояла рядом и выглядела жутко довольной: его удалось поймать до того, как он выпьет больше положенного, и передать бумаги, требовавшие личного рассмотрения. Сам Макаров считал, что они, бумажки эти чертовы, вполне могли прожить без него день-два, если не больше. Ну или хотя бы часок-другой, которых с головой хватило на пару кружек эля.

Макаров бросил в последний раз взгляд на Миру — за окном сверкнула молния, прогромыхал гром — и её выражение лица показалось в этот момент страшнее взбешенной Полюшки.

— Что-то не так, мастер? — улыбнулась она.

— Душно.

Это и вправду было так — май в этом году выдался самим жарким на его памяти.

Мира кивнула, приоткрыла окно и снова встала рядом. Над душой.

Стало значительно легче дышать: в комнату забралась прохлада, какая обычно бывает перед затяжным дождём. Суставы заныли еще сильней. Макаров только хлопнул по коленям — знает он, что дождь будет, не слепой.

— Как Лисанна и Эльфман?

— Хорошо, мастер.

Макаров смотрел на очередные жалобы о нарушении спокойствия и требования о возмещении ущерба в особо крупных размерах — Гилдартс никогда не крушил города «слегка». Мысленно он, правда, был в своём воображаемом саду. Там светило теплое, совсем не жаркое, солнце; там было спокойно, и только щебет птиц нарушал тишину; распускались цветы, многие названия которых он уже не помнил, но чьи образы до сих пор хранились в голове.

Заглядевшись на колышущиеся ветки деревьев за окном, Макаров вдруг вспомнил: тогда была такая же погода.

* * *

— Я слышал, что в этот раз тебе удалось побывать на восточной границе Севена, Роб.

Роб все не прекращал рыться в мешке, и Макаров уже знал, что в этот раз подарок ему обеспечен.

— Тебя никто не учил, что к старшим нужно обращаться чуть уважительнее?

— То, что ты старше меня на несколько лет и получил звание мага S-класса, не значит, что…

— Держи! — перебил Роб и, усмехнувшись, подбросил что-то в воздух. Макаров поймал и тут же выпустил из рук.

— Что это? — он недовольно потер руки, глядя на странную круглую зелёную колючку. — Какой-то новый вид кактуса?

Роб только шире улыбнулся и пригладил щетину.

— Каштан. Цветок, который я увидел на границе Севена и Айсберга.

— Разве это похоже на цветок? Больше на оружие какое-то. Чтобы дырки в голове проделывать, если неудачно поймают, — Макаров теперь осторожнее взялся за одну из колючек и поднял с пола «цветок».

— Когда я собрался возвращаться, то каштаны уже отцвели, — Роб сел на скамью рядом. — Не знал, что они потом такими становятся. Красивые деревья, — вздохнул Роб. — Посадишь и увидишь.

— И где я буду садить, по-твоему? На подоконнике в общаге? Да и зачем оно мне?

— Ну, как же. Построить дом и вырастить сына не забудь, — Роб ещё раз провел по щетине. — Бороду, что ли, начать отращивать? — Макаров только тыкнул его колючкой в бок. — Хотя куда тебе. Молодой ещё. Вот станешь мастером… — он дружески похлопал его по спине.

— Хорош издеваться, — Макаров передернул плечами, — всё равно не стану «обращаться к старшим (тебе!) уважительнее». Ты же сам как ребёнок. Носишься по всему миру, не понятно зачем, и цветы собираешь, опять не понятно зачем, а потом отдаешь семена мне и говоришь «посадить», и я опять не понимаю зачем!

— Ну-ну, — Роб взъерошил его и без того непослушные волосы. Макаров отодвинулся подальше, повертел в руках колючку, заметил небольшую щель в ней и спросил:

— Что они хоть значат?

— Независимость и несправедливость.

— Насчёт независимости не уверен, а вот то, что красивые цветы, если ты так говоришь, превращаются в это, — несправедливо…

— Я, кстати, уже услышал, что ты хочешь собрать команду.

— Эй, не переводи тему!

— Я буду первым.

— Да нужен ты мне!

* * *

Макаров макнул перо в чернильницу.

— Знаешь, что значат каштаны?

Мира приставила палец к губам, наклонила голову в бок, задумалась.

— Каштаны?

Дерево у него так и не прижилось.

@темы: Работы, Цветочный фестиваль

---

Высылка работ

[Ishytori]

Названия умыла - "Цветочный фестиваль". Работы высылаются на умыл сообщества и принимаются до семнадцатого мая включительно.

ВНИМАНИЕ: по просьбам опаздывающих срок сдачи продлен до 15:00 по мск восемнадцатого мая. Кто не успел дописать - это ваш шанс.

Код шапки написан ниже. Пожалуйста, просто заполняйте форму, не нужно убирать пункты или что-то еще. Администрация немного подумала и решила, что пункт "Ключ" в шапке не помешает))

Пожалуйста, помните: 1 ключ - 1 фик!

<b>Название:</b>
<b>Автор:</b> ***
<b>Бета:</b>
<b>Фендом:</b> Fairy Tail.
<b>Тип:</b>
<b>Жанр:</b>
<b>Персонажи:</b> 
<b>Рейтинг:</b>
<b>Размер:</b>
<b>Предупреждения:</b>
<b>Дисклеймер:</b> Хиро Машима.
<b>Ключ:</b>
<b>Содержание:</b>
<b>От автора:</b>

ПОЖАЛУЙСТА, ПРАВИЛЬНО ОФОРМЛЯЙТЕ ШАПКУ И ПРОСТАВЛЯЙТЕ ВСЕ ТЕГИ!!! АДМИНИСТРАЦИЯ НЕ ЖЕЛЕЗНАЯ И НЕ БУДЕТ ВЫСТАВЛЯТЬ НЕПРАВИЛЬНО ОФОРМЛЕННЫЕ РАБОТЫ!!!
Пожалуйста, помните про указание размера, а также про то, что текст фика берется в MORE, а весь фик вместе с шапкой - в CODE!!!

Обратите внимание, что в фике можно использовать только то значение цветка, которое было получено по лотерее. Никаких дополнительно нагугленных новых значений - это поставит участников в неравные условия.

запись создана: 25.04.2013 в 05:16

@темы: Глас админов, Цветочный фестиваль, Сдача работ

---

Цветочный фестиваль

[Fairy Tail Festival]

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p187358573.htm"><img src="http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/dbb67576f00363424bdbde0a9b525078.png"></a>

Бонусный шуточный баннер (:

<a href="http://ft-festival.diary.ru/p187358573.htm"><img src="http://s6.hostingkartinok.com/uploads/images/2013/04/7304f07dbaa219137e999f2843e067f9.png"></a>

Для пользователей, которые желают участвовать, мы предлагаем вытянуть лотерейный билетик с номером цветка. Напоминаем, что в фике можно использовать как сам цветок, так и его значение. Напоминаем, что нельзя брать больше двух номерков.

ВНИМАНИЕ!!!
Вторая линейка создана в первую очередь для тех, кто еще не успел вытянуть ни одного номерка!

Оффтопом выделены выбранные номерки.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26

+

27 28 29 30 31 32 33 34 35 36

запись создана: 21.04.2013 в 23:01

@темы: Цветочный фестиваль, Лотерея

---

И о новом фестивале

[Fairy Tail Festival]

Фестиваль имени Минервы был затянут с самого начала. У нас только закончилось голосование - а уже прошла половина апреля: времени осталось совсем немного. К тому же, авторы могут быть истощены последним фестивалем, да и Фандомная Битва потихоньку надвигается. Поэтому, немного посоветовавшись, администрация решила провести общевесенний фестиваль.

На Ливе просили чего-нибудь тематического. Порывшись в Книге жалоб и предложений, администрация нашла предложение сделать Цветочный фестиваль.

В чем суть этого фестиваля: под номерками вместо персонажей будут скрыты различные цветы. Вытаскиваете номерок - получаете цветок и его значение на языке цветов. Фик можно строить как вокруг цветка в качестве предмета, так и вокруг смысла, который он несет. Можно даже обьединить оба этих варианта в одно

Персонажи могут быть любые, главное - чтобы сюжет фика крутился вокруг попавшегося в лотерее цветка. Это сделано для того, чтобы авторы смогли расслабиться и отдохнуть после предыдущего феста и не растратили все силы перед ФБ.

запись создана: 18.04.2013 в 02:25

Вопрос: Что скажете?

1. Идея нравится, пойду участвовать		23	(48.94%)
2. Идея нравится, пойду читать		22	(46.81%)
3. Идея не нравится, хочу предложить другое (в комментариях)		2	(4.26%)
Всего:		47

@темы: Глас админов

---

ВНИМАНИЕ!!!

[Fairy Tail Festival]

Весна уже давно пришла, снег за окном растаял, птички поют, дует теплый ветерок. Природа изменяется и обновляется, и администрация, пораскинув мозгами, решила, что некоторые изменения не повредят и сообществу.

Изменен дизайн сообщества на более весенний. Эпиграф, фото и набор аватарок будут изменены в ближайшие дни. Для набора аватарок есть такие тематические варианты:
1) фансервис-1: Люси, Эрза, Джувия, Кана, Мира, Эвер, Леви + Джерар;
2) фансервис-2: Нацу, Грей, Гаджил, Лаксас, Эльфман, Гилдарц, Макаров (или Ичия) + сиськи Люси;
3) эксиды: Хэппи, Чарли, Пантерлили, Шагот, Ничия, Нади, Лектор, Фрош.
Внизу поста прикручена голосовалка. Тыкните, пожалуйста, кнопочку Если есть какие-то предложения - пожалуйста, напишите их в комментариях.

Также внесены изменения в правила. Администрация искренне просит ознакомиться с ними во избежание недоразумений. Особенно просим обратить внимание на то, что изменены санкции касательно не сдачи работ. К примеру, "вечный" черный список отменен.

Еще добавлены теги "Голосование" и "Деанон". Как понятно с их названия, они обьединяют голосования и деаноны. Для чего это сделано: первое дает ссылки на сборные посты со всеми работами, второе - на авторство этих работ. Так что найти определенных автора или работу станет значительно легче. Также опять же для удобства участников сообщества добавлен общий сборный пост всех фестивалей.

С изменениями на этом все. Искренне ваша, администрация

запись создана: 18.04.2013 в 02:21

Вопрос: Какой набор аватарок вы хотите?

1. Фансервис-1		20	(40.82%)
2. Фансервис-2		24	(48.98%)
3. Эксиды		5	(10.2%)
4. Никакой не нравится		0	(0%)
Всего:		49

@темы: Глас админов

---

Сборный пост всех Фестивалей

[Fairy Tail Festival]

2011 год
Октябрьский фестиваль: Нацу Драгнил
Хэллоуин-фестиваль
Декабрьский фестиваль: Грей Фуллбастер

2012 год
Зимний фестиваль
Февральский фестиваль: Эрза Скарлет
Романтические истории
Мартовский фестиваль: Джувия Локсар
Апрельский фестиваль: Локи
Майский фестиваль: Люси Хартфилия
Летний фестиваль
Сентябрьский фестиваль: Гаджил Редфокс
Октябрьский фестиваль: Лаксас Дреяр
Ноябрьский фестиваль: Эдорас
Декабрьский фестиваль: Джерар Фернандес

2013 год
Февральский фестиваль: Мираджейн Штраус
Мартовский фестиваль: Минерва
Цветочный фестиваль
Июньский фестиваль: Зереф
Июльский фестиваль: Фрид Джастин
Хэллоуинский фестиваль имени темных и серых гильдий
Ноябрьский фестиваль: Кана Альберона

2014 год
Январский фестиваль: Лисанна Штраус
Фестиваль святого Валентина
Мартовский фестиваль: Венди Марвел
Апрельский фестиваль: Леви vs Бикслоу
Фестиваль имени светлых гильдий
Июльский фестиваль: Уртия Милкович
Августовский фестиваль: Мэйвис Вермиллион
Сентябрьский фестиваль: Альтернативные вселенные
Октябрьский фестиваль: Лахар и Драмбальт
Ноябрьский фестиваль: Эльфман & Эвергрин

2015 год
Январь-февраль: Люси Хартфилия
Март-апрель: Мистоган
Май-июнь: Лаксас и Грей
Октябрь: Ромео Конбольт

2016 год
Январь-февраль: Магия

@темы: Глас админов