Название: Портреты
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: missing scene
Персонажи: Лаки, Ридас, Джейсон
Рейтинг: G
Размер: миди (~5300 слов)
Предупреждения: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Фиалка - скромность, невинность, достоинство, тайная любовь.
Содержание: Большая часть гильдии "Фейри Тейл" пропала более трех лет назад. Надежда с каждым днем ускользала все дальше и дальше.
От автора: Аффтор сам в шоке от того, что написал. Аффтор жалеет о том, что взял этих персонажей. Аффтору жалко Джейсона и ключ.
читать дальше
Миловидная продавщица за прилавком носилась из стороны в сторону, вынимала из коробок разнообразные тюбики и баночки. В воздухе стоял запах растворителей и масла. Голова кружилась — казалось, что тяжелые дубовые шкафы готовы были обрушиться вниз, погребая все под своими полками и цветными баночками, коробочками.
Лаки глубоко вздохнула, пытаясь отогнать головокружение. Хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежий воздух, а не этот, пропахший спиртом и красителями. В надежде отвлечься от этого ощущения она перевела взгляд на противоположную стену. Сквозь распахнутые двери были видны спины детей, нелепые маленькие мольберты. Слышался веселый смех и повышенный голос педагога.
— Ридас-сан, я уже говорила, что наши двери всегда открыты для вас, — продавщица улыбнулась и водрузила на деревянный прилавок несколько тюбиков. — Я уверена, что дети с удовольствием будут учиться у вас.
— У вас и так есть замечательные педагоги, синьора, — сказал Ридас, аккуратно принимая запакованные краски. Он быстро пересчитал тюбики — полосу губ чуть заметно передернуло. — Значит, как мы договаривались?
— Да, конечно, — сказала продавщица и, набрав что-то на небольшой машинке, выдала Ридасу чек. — Я специально берегу для вас бракованные или возвращенные товары. Я уверена, что они не сильно повлияют на качество ваших работ. Не материал же делает художника?
Лаки прикрыла рот ладошкой, когда она увидела цену, указанную на тюбиках.
— Ридас, давай я лучше отдам деньги за эту покупку, тебе же еще аренду...
— Не посмеет столь прекрасная синьорина отдавать свои средства, — Ридас почтительно приподнял шляпу и выложил несколько монет на стол.
Продавщица сгребла их в кассу — края блеснули на солнце —и подняла на них свои глаза, казавшиеся мутными из-за толстых стекол очков.
— В следующий раз я постараюсь снизить цену сильнее. Сами понимаете, бракованный товар мало кто берет, зато в стоимости он теряет прилично...
В воздухе повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь криками детей из соседней комнаты. Голова закружилась с новой силой. Лаки осторожно прокашлялась.
— Грацие, синьора, но вы и так слишком много для меня сделали. Я не могу просить большего, — Ридас поклонился и, подав руку Лаки, направился к выходу из лавки.
— Мне правда очень жаль, — голос продавщицы дрогнул. — Я никогда бы не подумала, что ваша гильдия когда-нибудь...
— Давайте не будем об этом, — оборвала ее Лаки, заметив, как кулаки Ридаса сжались.
Колокольчик на двери одиноко звякнул, свежий воздух ворвался в помещение. Лаки показалось, что она слышала, как всхлипнула продавщица.
Плотные белые облака плыли по небу, заслоняя по-летнему жаркое солнце. Многочисленные зонтики пестрили на улицах, а в воздухе со всех концов площади разносились крики покупателей — воскресное утро было в разгаре.
Лаки медленно приходила в себя. Она стояла под тенью навеса небольшого кафе на краю площади и кидала мимолетные взгляды на Ридаса, который устроился на шаткой скамейке и в данный момент рисовал группу детей, которые никак не могли сохранять спокойное выражение лиц и все пихали друг друга острыми локтями. Низкий мальчишка скорчил кривую рожицу, за что получил от более рослого и серьезного товарища по затылку.
Спустя минут десять женщина, все это время сидевшая рядом с Ридасом — видимо, мать одного из ребят — вынула кошелек, и на солнце блеснула пригоршня монет. Ридас только отрицательно покачал головой, вежливо приподнял шляпу и вручил набросок женщине. Та впопыхах поблагодарила его и поспешно удалилась к лотку со сладостями, куда только что убежали дети.
Ридас поднялся со скамейки и огляделся: больше никто не заинтересовался его творчеством. Люди сновали туда-сюда, груженые корзинами с овощами и фруктами. Лаки тяжело вздохнул: он никогда не брал денег за подобные работы. Это его и губило.
— Остановись, — его голос раздался прямо над ухом.
Лаки замерла и удивленно уставилась на Ридаса, который в это время снова достал скечбук и начал что-то в нем набрасывать.
— Фиалки.
— Что?
— Они создают удивительную родственную гармонию с твоими волосами. Пожалуйста, постой еще так парочку минут.
Лаки неуверенно кивнула, за что сразу же получила укоряющий взгляд в свою сторону. Она чувствовала себя неловко, стоя так, не шевелясь, перед потоком народа. Она могла поспорить, что слышала несколько смешков в свой адрес. Лаки невольно залилась краской.
— У тебя потрясающая кожа: она сразу меняет свой цвет, если с ней соприкасаются не только твои волосы, - Ридас вдохновлено провел сухим материалом — соус, кажется? — по поверхности листа. — Жаль, что я не могу полностью запечатлеть всю эту красоту в цвете.
Лаки пожала плечами — она никогда не понимала всех этих слов. Ридас убрал скечбук и печально вздохнул, видимо, все же сожалея о том, что в торговые дни невозможно долго стоять на одном месте — обязательно найдется кто-то, кого не устроит это. Вот и сейчас к ним подошел упитанный мужчина. Работник кафе, отметила Лаки по запачканному переднику.
— Не мог я поинтересоваться, чем же вы здесь занимаетесь?
Лаки отшатнулась и боковым зрением заметила, как ноги Ридаса подкосились.
— У вас очень красивые фиалки, — Лаки разорвала паузу. — Вот, стоим и наслаждаемся этим зрелищем.
— Вырастите у себя дома, там и наслаждайтесь, — процедил мужчина сквозь сжатые зубы. Темные брови сошлись на переносице — он явно был не в настроении. — Убирайтесь вон, пока я не вызвал хранителей закона.
— А что мы такого успели совершить? — Лаки хотела продолжить, но Ридас жестом остановил ее. — Хорошо, мы уйдем.
— Умная девочка, — усмехнулся мужчина и, развернулся, удаляясь в сторону входа в заведение.
Когда они проходили мимо нагруженных всякой всячиной прилавков, воздух снова наполнили запахи и крики стали еще громче.
— Девушка, а, девушка? Не хотите ли отведать этих свежих ягод? Для такой красотки недорого!
Лаки быстро проскочила мимо навязчивых продавцов, пытаясь изолировать себя от всего происходящего. Ридас плелся где-то сзади, постоянно разглядывая товары.
— Магам мы сделаем скидку! —прямо перед ее лицом возник поднос, наполненный вяленым мясом.
— Приношу свои извинения, но не сегодня, — Лаки старалась быть как можно вежливее, но сдерживать себя уже получалось плохо. Ее раздражала вся эта атмосфера, все эти голоса, запахи.
Она прикрыла нос ладонью и протиснулась сквозь толпу к высокому силуэту Ридаса, заметному на несколько десятков метров вокруг.
— Пожалуйста, передвигайся быстрее, а то мы же обещали вернуться в гильдию к полудню, чтобы разобраться с теми бумагами.
— Да, конечно, — Ридас кивнул, но его взгляд уже блуждал где-то далеко среди разноцветных плодов. — Только посмотри, какое удивительное сочетание!
— О! Вы же, эти, из "Фейри Тейл"! — словно из ниоткуда возникло еще одно лицо. — Помнится, что кто-то из ваших раньше закупал у меня овощи... Неужели он тоже погиб?
— Что? — ее всегда передергивало от таких вопросов. Видимо, она сказала это слишком громко — в их сторону повернулось сразу несколько человек.
— Ну, у меня же больше никто из вашей гильдии закупаться не будет, так? Он мертв?
Лаки замотала головой — слишком много взглядов.
— Я прошу у вас прощения, но на такие вопросы я давать ответы не собираюсь, — она огляделась по сторонам в поисках Ридаса и заметила его в паре метров, смотрящего в ее сторону. Они обменялись кивками. — А теперь позвольте мне покинуть это место.
Она развернулась и быстро зашагала, поднимая столбы пыли. Хотелось как можно скорее убраться из этого места.
— А кто тогда будет отвечать?
Лаки сжала кулаки — этот день явно не задался.
***
Лаки надеялась, что ей это просто привиделось — лица товарищей выглядели слишком напряженными. Ей казалось, что хуже этот день быть не может. Оказывается, и такое возможно.
— И... Какие вопросы он задавал? — Лаки смотрела на Джета с Дроем, а те лишь переминались с ноги на ногу, переглядывались и молчали.
— Понимаешь, раньше это выглядело немного по-другому, — Джет замялся — видимо, пытался подобрать нужные слова. — Года три назад это казалось еще нормальным...
— И что же он такого сотворил? — Лаки зажмурилась: она была готова ко всему.
За три года про них находились по свету много слухов: кто говорил, что они сбежали в другую страну, кто тихо шептал собеседникам, что они погибли в стихийной катастрофе. Лаки молча надеялась, что это не так. Слишком долго они искали, чтобы все предположения — даже самые безобидные и наивные — оказались правдой.
Большая часть гильдии "Фейри Тейл" пропала более трех лет назад. И с тех пор это стало любимой темой для обсуждения жителей Магнолии. Одни считали своим долгом мирно вздохнуть, восславив небеса за то, что больше не будет разрушений и битв в городе. Другие сочувствовали их жалким остаткам, пытались как-то поддержать. Но все пропадали. Порой Лаки думала, что все, что хоть как-то грело их сердца, пропадало.
И ей хотелось верить, что когда-нибудь это закончится. Но надежда с каждым днем ускользала все дальше и дальше.
— Он пришел часа два назад, сначала накинулся на всех со своими привычными вопросами, а потом внезапно стал серьезным — словно что-то переклинило! — и устроился в дальнем углу. Стал подзывать всех по очереди и задавать вопросы, — Дрой крутил в руках помидор — тот готов был лопнуть от той силы, с которой пухлые пальцы сжимали красную шкуру. — Он до сих пор там...
Лаки привстала из-за стола, заглядывая за плеча Дроя. Так и есть: репортер из журнала "Волшебник" сидел за дальним столиком и делал какие-то пометки в разлинованном блокноте.
— Чего он хотел?
Она почувствовала, как взгляд репортера медленно прошелся по ней сверху вниз. Лаки стало не по себе.
— Просто интервью?
— Изначально после классических для него вопросов он хотела поговорить с Макао, но когда мы сказали, что он в данный момент на задании, он начал спрашивать нас о том, что мы знаем о тех, кто пропал на острове Тенрю...
Это было странным. Лаки задумалась: почему все так резко вспомнили об этом именно сейчас? В ее голове было множество вопросов, но все они словно по команде испарились, когда репортер, наконец насмотревшись издалека, подошел к ним.
— Это же Лаки Олиэтта, прекрасный маг древесины! — на мгновение вспышка фотоаппарата ослепила ее. — Как раз вас для полного комплекта не хватало! Круто!
Он покрутил головой, то и дело щелкая фотоаппаратом, а потом снова достал блокнот.
— Можно задать вам несколько вопросов? — казалось, он даже покраснел. — Скажите, как вы чувствуете себя после потери стольких друзей?
— Я... — Лаки замялась, невольно вспоминаю ситуацию на улице.
— Неужели безысходность накрыла вас? Вы плачете по ночам?
Лаки не могла ответить: ком встал поперек горла.
— Я...
Она глубоко вздохнула и снова открыла глаза — лицо репортера все не пропадало. Было чувство, что по голове кто-то стучал молотками — эти звуки отдавались во всем теле, дрожью выбирались на кожу, исчезали в деревянном полу. Снова кружилась голова.
— Вы настолько опечалились после этого происшествия, что не можете ни слова сказать по этому поводу? Это же так круто! — репортер с удвоенной скоростью строчил в своем блокноте.
Лаки почувствовала, что ее кто-то схватил за шиворот и отодвинул в сторону. В это же мгновение перед репортером возник Джет.
— Убирайся вон с такими вопросами! Живо!
Улыбка медленно сползла с лица репортера, он опустил блокнот. Вдруг его голос стал намного ниже:
— Я еще не закончил здесь, — он выпрямил спину и огляделся. — Где я могу найти Ридаса Джона?
— Ты больше не будешь задавать свои вопросы в стенах этой гильдии. Вали отсюда! — Джет готов был сорваться с места.
— А если я скажу, что вам всем от этого будет выгода? Поверьте, про ваши финансовые проблемы знают все! Круто, не так ли? — он подавил одинокий смешок.
— К чему ты клонишь? — репортер оказался прижат к стене. Но на его губах снова заиграла улыбка.
— Понимаете ли, я — репортер, глас для народа, так сказать. Народ требует правду. Поэтому, проведя небольшое исследование, я почти закончил одну интересную статейку...
— Будешь обводить народ вокруг пальца? — Лаки сделала шаг вперед, почувствовав внезапную уверенность.
— Это желтая пресса. Вы отказываетесь комментировать пропажу ваших товарищей, поэтому остается лишь полагаться на логику и интуицию. Смекаете?
— Никто не знает, что там было, — вмешался молчавший до этого Макс.
— Это вы будете рассказывать своим внукам, — сказал репортер, театрально перекидывая фотоаппарат из ладони в ладонь. — А я выложу людям то, что они хотят знать. Это же так круто!
— Неужели ты готов пожертвовать своей человеческой честью и достоинством? Ты никак не можешь быть извещенным о том, что же там произошло, так? Следовательно, все, что ты там излил на бумагу — ложь.
— Лаки Олиэтта, не вам мне лекции читать, — репортер сделал шаг в сторону, но тут же остановился, наткнувшись на Дроя. — Лучше скажите, где мне найти Ридаса Джона. И я больше никогда не войду в вашу гильдию.
Лаки теряла нить его повествования. Но все же вздохнула спокойно после его обещания и отступила, пропуская репортера к выходу.
— Я провожу тебя, чтобы убедиться, что ты ничего с ним не сделаешь, — сказала она, смотря ему прямо в глаза. — Я не имею никаких представлений, что тебе нужно от Ридаса, но я прекрасно осознаю то, что это никак не может быть простая дружеская беседа.
— Это будет очень круто! Это же так круто, что сама Лаки Олиэтта проводит меня! — он сильнее сжал фотоаппарат в руках и, сделав несколько карточек, вышел из гильдии и стал ждать ее.
Лаки обменялась кивками с товарищами и, секунду помедлив, вышла следом за ним.
Она мечтала очистить голову от всех этих мыслей, но голос репортера все еще звучал слишком громко.
***
Дом — и по совместительству студия — Ридаса находился в восточной части города, поэтому путь занял приличное количество времени. Лаки отметила, что стало прохладнее, а прохожих поубавилось — пустые лавочки сворачивали свои аляпистые шатры.
За время пути репортер не умолкал ни на секунду: сначала он пытался завести с ней беседу, но после провала начал снова задавать вопросы. Лаки старалась отвечать как можно вежливей и сдержаннее, но негативные чувства к этому человеку все росли и росли в ней. Возможно, познакомились бы они в другой ситуации, Лаки бы отнеслась мягче к его болтливости и всем чувствам, что он буквально изливал наружу. Но все эти вопросы словно оставляли пометочки в ее мозге, которых потом становилось слишком много и они все сплетались в огромный шар, который раскалывал голову изнутри.
Чисто из приличного воспитания она задала и ему несколько вопросов, но особо много не выяснила: звали репортера Джейсоном, он буквально молился на их гильдию и опять же считал большой честью то, что они сейчас общаются. Так де для себя Лаки отметила то, как он подходил к своему делу. Работай бы он на другой работе, он не продержался бы и дня из-за своей чересчур буйной персональности. Но на ее памяти он приходил в их гильдию не первый год, так что можно было сделать вывод, что начальство было довольно его работой. Люди всегда любят, когда им улыбаются, когда подходят к профессии с юмором. Но тот взгляд, которым он смотрел на нее, когда спрашивал о Ридасе, Лаки никогда не забудет: было в этом человеке что-то похожее на раздвоение личности: из гиперактивного паренька, полностью преданного своему делу, он мгновенно превращался в уравновешенно-спокойного человека только со своими целями на уме.
— Лаки, а вы всегда были такой неразговорчивой, или на вас сказались обстоятельства последних лет? — Джейсон продолжал молниеносно строчить в своем блокноте, с удивительной ловкостью огибая все ухабы на дороге.
— То, что ты репортер, не дает тебе права лезть в мою личную жизнь, — Лаки ускорила шаг — еще немного, и дом Ридаса за поворотом.
— К разве молчаливость относится к личной жизни?
— В этом случае — да, — Лаки остановилась у простой деревянной двери и аккуратно потянула за бархатный потертый язык колокола.
— Заходите, открыто! — из глубины дома раздался приглушенный голос Ридаса, и Лаки неуверенно толкнула дверь плечом. Джейсон хотел было помочь, но она справилась сама.
Лаки сделала несколько шагов, оглядываясь по сторонам: она не раз бывала в этом доме, но сейчас ей с трудом верилось, что когда-то аккуратное и чистое место смогло превратится в пропитанную пылью вереницу комнатенок с мутными окнами.
— Я дико извиняюсь за свой беспорядок, — заскрипело дерево, и спустя несколько секунд Ридас спустился со второго этажа, в приветственном жесте снимая шляпу. — Лаки и, — он замялся, глядя на Джейсон, — уважаемый синьор, чем обязан столь неожиданному визиту?
— Здравствуйте, — Джейсон интенсивно затряс ему руку. — Я репортер из журнала "Волшебник". В данный момент я работаю над статьей, посвященной пропаже вашей гильдии, поэтому...
— Давайте пройдем в гостиную, — Ридас жестом пригласил их в соседнюю комнату.
Дверной косяк оказался невысоким, поэтому самому Ридасу пришлось пригнуться, чтобы на задеть давно некрашеные балки головой. Лаки плохо помнила ее, поэтому была удивлена, что гостиная оказалась крохотной комнатой с узким окном на противоположной двери стене. Сквозь стекло на диван с когда-то богатой, но сейчас неухоженной обивкой падали мутные лучи света. Пахло старым пергаментом. Подняв голову, Лаки увидела широкие книжные полки, из-за которых комната казалось такой небольшой. Толстые тома корешками торчали с деревянной поверхности, разноцветные закладки змеями свисали вниз.
Ридас пригласил их устроиться на диване — он громко скрипнул, когда они сели и, одинокая пружина качнулась над потертой тканью.
Лаки заметила перемену в лице Ридаса — от вежливой улыбки не осталось и следа. Точно, как и у них, когда Джейсон назвал цели своего визита.
— Блистательная Лаки Олиэтта вызвалась меня проводить к вам, чтобы я мог изложить вам свое предложение.
— Предложение? — глаза Ридаса сузились. Было видно, что его напрягли эти слова.
— Да, предложение, — Лаки не заметила, когда его голос перешел с пискляво-громкого на спокойный тон, а с лица исчезла огромная улыбка. — Ридас Джона, вы давно успели зарекомендовать себя одним из лучших творцов этого города. О ваших работах ходят легенды, а любая особа мечтает быть запечатлена вашей кистью, в то время как вы украшаете своими работами только жизнь своей гильдии. Вот так ко мне в голову пришла крутая идея — а почему бы мне не попросить вас продать мне несколько работ, чтобы быть полностью уверенным в том, что люди заинтересуются в той статье?
— Значит, вы пришли из-за моей гильдии?
— Я пришел из-за вашего таланта! — Джейсон раскинул руки. — Поверьте, я в мире не слышу лучшие портреты членов вашей гильдии. Понимаете, я мог бы использовать старые фотографии, но статье о смерти не выгодно смотреться с девушками в бикини в полосах. А без иллюстраций не то — люди сейчас любят картинки. Можно, конечно, сфотографировать, но так будет нечестно, да и материальной выгоды вам не будет...
Джейсон поднялся с дивана и протянул Ридасу руку:
— Так вы готовы продать мне несколько ваших шедевров?
Ридас смотрел на него удивленными глазами — Лаки могла поспорить, что такое предложение ввело его в ступор.
— Соглашайтесь, Ридас-сан, я заплачу вам неплохие деньги.
Лаки переводила взгляд с лица Джейсона на Ридаса и обратно, и ей все время представлялся поразительный контраст даже в мимике этих двоих. Джейсон был уверен в себе, в своем предложении — от этой уверенности становилось страшно.
Ридас сковано протянул руку и пожал ладонь Джейсона.
— Я не уверен, что вы найдете что-либо подходящее, но давайте пройдем в мою мастерскую.
Джейсон с охотой первый выскочил из двери, но потом остановился, пропуская Ридаса вперед. Они поднялись на второй этаж — Лаки плелась следом, хоть ее никто об этом не просил. Просто ее настораживало само присутствие Джейсона. Она не могла объяснить это словами, но подсознательно ей хотелось выставить этого человека из дома Ридаса, сказать, чтобы он никогда больше не появлялся рядом с их гильдией.
На втором этаже красками пахло еще сильнее, чем в художественной лавке. Лаки невольно поежилась, проходя по коридору: со всех стен на нее глядели их пропавшие товарищи. Словно они в этот же момент находились с ними в этом доме. И как Ридас только не сошел с ума?
Джейсон с любопытством разглядывал полотна, делая какие-то пометки в блокноте. Пока они дошли до самой мастерской, он успел расхвалить каждый портрет. Ридас смущенно говорил что-то себе под нос, шагая с головой, опущенной вниз.
В самой студии картин было еще больше — казалось, не осталось и одного открытого участка стен. Натянутые на подрамника холсты, разнообразные картонки рядами стояли по периметру комнаты, а по середине высился потрепанный временем мольберт с красовавшимся на нем начатым натюрмортом. У окна стоял набор из нескольких цветных бутылок, сквозь которые можно было видеть очертания улицы, и яркие фрукты.
— Кто именно вас интересует? — они остановились возле мольберта, и Ридас начал поспешно вынимать холсты из рядов.
— Будь у меня большая сумма денег, я бы купил все ваши работы, ведь они такие крутые! — Джейсон театрально развернулся на каблуках, продолжая разглядывать работы. — А что бы вы сами мне посоветовали?
Ридас любил писать Миру. Все знали, что она была для него неким эталоном женской красоты. Поэтому Лаки не удивилась, когда на свет вышло небольшое полотно, изображающее ее, сидящей в пухлом кресле в роскошном вечернем платье. Да, именно таким изображениям место в "Волшебнике".
— Круто! — Джейсон не удержался и чуть ли не вырвал картину из рук Ридаса, но вовремя спохватился. Лицо Ридаса приобрело зеленоватый оттенок.
Спустя пару часов Джейсон все же остановил свой выбор на портрете Мастера, совместном изображении Миры и Лисанны и картиной, на которой была запечатлена Эрза в одном из своих многочисленных боевых доспехов.
— Вы такой крутой, Ридас! Я вам очень благодарен! — Джейсон не находил себе места, когда все три холста были запакованы.
Ридас печальным взглядом проводил край последней работы, утонувшей в оберточной бумаге. Джейсон топтался из угла в угол, мял в руках вырванный листок из блокнота, а так же иногда щелкал камерой. Наконец он остановился. Его лицо снова приобрело серьезное выражение.
— Я вынужден попросить вас отложить для меня эти шедевры на три дня, ибо у меня в данный момент нет такой суммы денег, которой достойны эти работы.
Было заметно, что его самого очень расстроил этот факт.
— Возможно, я могу сделать некую скидку, — Ридас замялся.
— Нет, что вы, ни за что на свете! Эти картины не могут быть отданы за меньшее количество денег. Искусство вообще бесценно, что и делает его таким крутым!
Джейсон еще раз похвалил творчество Ридаса, принес кучу извинений по поводу покупки работ и, на прощание задав им несколько вопросов, покинул дом, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Лаки застыла в неловком молчании. Ридас попросил у нее прощения и вернулся к натюрморту, чтобы не пропустить нужное освещение. Лаки еще недолго посидела, наблюдая за его работой, а потом решила направиться домой и хорошенько обдумать весь сегодняшний день.
Не нравилась ей вся эта ситуация.
***
Вечер пришел холодным ветром , принесшим облегчение населению, за последние дни смирившемуся с жарой. Огни в окнах по очереди вспыхивали на сине-фиолетовых улица, а новые голоса вещали уже совсем о другом.
Толпа закрыла улицы цветным ковром разнообразных костюмов и лиц. Кто спешил в очередное заведение увеселительного характера, кто сидел на плетеных креслах многочисленных кафе, а кто просто прогуливался, наслаждаясь долгожданной прохладой.
Лаки сильнее запахнула тонкий плащ: ей почему-то было холодно. С балкона того дома, комнатушку в котором ей пришлось снимать после того, как общежитие было прикрыто, открывался вид на людные улочки, еще далекие от центра, но все же популярные у разнообразных слоев населения.
Здесь были и деловые мужчины в костюмах, чинно покуривающие дорогие сигары, и веселая молодежь, от которой шарахались дамы, разодетые в блестящие украшения и летние платья.
Под балконом Лаки было особенно шумно: там находилось одно из самых знаменитых питейных заведений в городе. Не то чтобы их соседство сильно мешало ей, просто первые дни было особенно непривычно слышать постоянные разговоры ночью. В общежитии было тихо.
С высоты пятого этажа Лаки наблюдала за разномастной толпой, что заходила и выходила из этого заведения. Преимущественно там были мужчины среднего возраста, одетые в блеклую одежду. Попадались и женщины, но все же большинство представительниц прекрасного пола воротили свои носы.
Вдруг Лаки заметила яркое пятно среди всех посетителей. Ошибки быть не могло — она молниеносно вскочила с кресла, не забыв плащ, и, захлопнув дверь и перепрыгивая через три ступеньки, спустилась вниз.
Джейсон был здесь.
Лаки аккуратно протиснулась между двумя мужчинами, спорящими у дверей бара, и проскочила через тяжелую дверь. Ей не приходилось ранее бывать в этом заведении, поэтому глаза сразу разбежались.
Ей нужно было найти его.
Лаки сама плохо понимала то, что делала. Какой-то инстинкт двигал ею, когда она быстрым шагом мерила метр за метром облицованного камнем пространства, высматривая знакомое лицо. Благо, бар был небольшой — и как тогда столько народу влезало? — Джейсон нашелся быстро за одним из дальних столиков. Официантка, стоя спиной к Лаки, принимала у него заказ.
Стараясь никого не задеть, Лаки подошла ко столику, едва не сбив официантку. Та что-то ей пробурчала и удалилась, поцокивая высокими каблуками. Джейсон поднял на нее глаза, и на его лице сразу засияла широкая улыбка.
— Лаки! Это же так круто, что мы встретились в этот прекрасный вечер! Не мог бы я узнать, что вас занесло сюда?
Лаки густо покраснела, понимая, что ей нечем оправдываться. Она присела на краешек стула и опустила глаза: вес тот пыл, в которым она искала Джейсона, куда-то испарился.
— Вы не позволите мне угостить вас чем-либо?
— Нет, спасибо, — Лаки продолжала изучать поверхность стола. — Я пришла сюда по определенной причине.
— Я слушаю, — Джейсон скрестил пальцы и положил на них подбородок.
Лаки только сейчас заметила, что фотоаппарат больше не болтается на его шее, а блокнот пропал из рук. Было даже не привычно видеть его так.
— Не прими мою информацию неправильно, но, — Лаки запнулась. Официантка подошла к столику и оставила на нем пузатую кружку пива.
— Не бойтесь, говорите. Если это секрет, то я никому не выдам его. В нерабочее время я таким не промышляю.
Лаки почудилось, или ей стало дышаться легче после его слов. Она откинулась на спинку стула и подняла глаза.
— Джейсон, вы как человек должны понимать, что Ридас слишком скромный и мягкий человек, чтобы отказаться продавать вам свои работы. Но я полностью уверена, что он бы не поступил так, ибо это противоречит его морали, — Лаки выпалила все на одном дыхании.
— Позвольте мне поинтересоваться, как вы относитесь к этому всему? Это было только его решение, поэтому сейчас ваши слова звучали совершенно глупо и бессмысленно.
Лаки почувствовала, как ее лицо заливает краска. В голове крутился только бешенный набор мыслей, которые не получалось связать в единую цепь.
— Ридас — мой друг, он член нашей гильдии, а ваша статья несет одну лишь лож! Я не позволю ему отдавать свои работы на иллюстрирование это чепухи!
Выражение лица Джейсона не менялось. Он лениво отхлебнул из кружки.
— Уважаемая моя Лаки, как вы можете утверждать, что моя статья, которую вы даже не видели, может быть чепухой?
Лаки сделала глубокий вздох и только сейчас поняла, что встала во весь рост, а ее пальцы вцепились в край стола. Несколько зевак уже пялились в их сторону. Она прикрыла покрасневшее лицо руками и села обратно на стул.
— Правильно, успокойтесь и поймите же наконец, что я делаю полезное дело. Народ желает знать, что там произошло — он будет знать. А ваш уважаемый друг лишь поможет этому дойти до народа. Люди любят картинки.
— Ты это уже говорил, — Лаки сдула прядь со лба. — Но это ничего не меняет: мы не собираемся участвовать в распространении этой лжи.
— Уже мы? — Джейсон засмеялся. — Это всего лишь желтая пресса. А эта статья обещает стать взрывом на всю страну! Ты только представляешь, как народ будет меня боготворить, когда прочтет!
Руки сжали подол платья. Лаки старалась казаться спокойной — это у нее плохо выходила. Ее раздражал этот человек. Теперь она точно определила это для себя. Все его слова, все эти кривляния с вопросами — все до последней черты.
— Значит, в первую очередь о себе думаешь? — Лаки приготовила сгусток магии в правой руке — теперь она была готова на все.
— Неужели вы не делаете так же? — у него была слишком широкая улыбка. — Все в нашем мире делают так. Вы и ваши товарищи — не исключение. Думаешь, почему он согласился продать свои картины? Ему нужны деньги, деньги! — голос Джейсона казался невероятно громким. — Если бы он думал о вас, он бы пылил свои работы и дальше. Думаете, все ваши друзья такие же как раньше? Нет! Вы были чем-то великим, а когда вас запинали в грязь, вы все готовы схватиться за любую удобную возможность, чтобы выбраться! И, поверьте, никто не будет готов тащить за собой хвост.
Лаки не хотела слушать. Она резко подняла руку — толстый корень прорвал землю — камни полетели во всему заведению. Люди редко повсткакивали со своих мест, а у входа показались двое хранителей порядка.
Она застыла на одном месте, наблюдая за тем, как Джейсон стряхивает с футболки каменную крошку. Лаки не могла пошевелиться: она разглядывала свои пальцы, корень и разлетевшиеся камни.
Вдруг она почувствовала, как ее схватили за запястье и куда-то поволокли. Голова кружилась, а ноги отказывались подчиняться, но она все равно шла, едва различая крики хранителей порядка за спиной.
Очнулась Лаки в каком-то узком переулке. Она сидела, прижавшись спиной к холодной стене. Где-то вдалеке виднелось небо, а издалека доносился шум улицы.
— Да, я и не знал, что Лаки Олиэтта так может, — ей показалось, что Джейсон рассмеялся. — Не бойтесь, это не попадет в журнал.
— И на этом спасибо, — буркнула Лаки, поудобнее усаживаясь на холодную землю. Спустя несколько мгновений Джейсон приземлился рядом.
— Надеюсь, этого хватило, чтобы поумерить твой пыл?
Лаки неуверенно кивнула. Сердце бешено билось в груди. Джейсон, видимо, почувствовал это.
— В этом баре часто происходят подобные инциденты, да и вас вряд ли заметили среди этой своры. Не волнуйтесь, вам от этого ничего не будет.
Лаки снова кивнула и сделала глубокий вдох. Где-то далеко в небе зажигались первые звезды.
— Скажи, Джейсон, ты ведь тогда говорил правду, ну, о том, что народ будет тебя боготворить?
Он пожал плечами.
— А почему бы и нет? Поймите, в эту статью вбухано слишком много сил, чтобы бросить все на полпути. Осталась одна составляющая, и не вам решать, получу я ее или нет.
— Тогда почему же ты сейчас спас меня? — спросила Лаки, разворачивая к нему голову, чтобы смотреть прямо в глаза.
— Я не только репортер, — улыбнулся Джейсон, — я в первую очередь человек, который не может позволить столь прекрасной даме вляпаться во что-то.
Дышать стало легче. Лаки поднялась на ноги, отряхнула платье и протянула руку Джейсону. Он удивленно округлил глаза:
— Я не достоит такой крутой чести.
— Я должна же тебе отплатить чем-то, — Лаки прекрасно понимала, что этого слишком мало, но все же Джейсон взял ее за руку.
Из переулка они вышли молча, обменялись на прощание кивками и разошлись в разные стороны.
Лаки немного удивилась тому, в какую даль он успел ее утащить. Она еще раз отряхнула платье и бойким шагом направилась по освещенным улицам домой.
Город Лаки знала неплохо, но все же порой умудрялась заблудиться. Вот и сейчас, засмотревшись на яркую вывеску, она, видимо, перепутала улицы. Она прошла еще несколько кварталов, пытаясь понять, куда же забрела — ночью улицы выглядели по-другому.
Обойдя толпу подвыпившей молодежи, Лаки вздохнула с облегчением: через сотню метров из темноту выскользнул дом Ридаса. Она уже было собиралась обрадоваться, как заметила, что на стене соседнего дома танцевали тени пламени и столб дыма поднимался вверх с заднего двора.
Лаки ускорила шаг и через несколько секунд уже оказалась перед дверьми. Она несколько раз дернула за колокол, но никто не отозвался. Зато ручка двери спокойно поддалась: было открыто. Оглядываясь по сторонам, она быстро преодолела коридор и выскочила во двор. Лаки закрыла глаза: пламя казалось слишком ярким среди тьмы ночи.
— Лаки? — раздался голос Ридаса. — Что-то случилось?
Она удивилась спокойствию его голоса, но все же открыла глаза. Лаки едва сдержала крик: посреди двора стояло большое ведро, из которого меж языков пламени выглядывало лицо мастера Макарова.
— Что ты делаешь?! — Лаки подскочила к ведру, схватилась за край холста и мгновенно отшатнулась, когда огонь лизнул ее пальцы.
— Не трогай, — рука Ридаса легла ей на плечо.
— Но это же...
— Ничего страшного, — Ридас занес руку над ведром и в нем исчез портрет Эрзы. — Я все равно не смог бы их отдать.
Лаки смотрела, как в огне исчезали краски и пыталась сдержать внезапно нахлынувшие слезы:
— Я никогда не пойму эту логику...
— И не надо, — улыбнулся Ридас. — Это было мое решение.
— Тогда почему ты не мог просто отказать ему?! Сказать, что не готов отдать эти работы?! — Лаки на подкосившихся ногах села на землю.
Лица в огне казались живыми. Они гнулись, морщились под натиском пламени. Обугленные края падали пеплом в глубь ведра, а потом все вспыхивало с новой силой, выбрасывая в воздух столб искр.
— Я, — Ридас закинул в огонь последнее из трех полотен, — просто не смог. Ты же видела те эмоции, с которыми он говорил об этом...
— Это его профессия, — вздохнула Лаки. — Поверь мне, с таким же интересом он мог бы говорить о чем угодно...
Они наблюдали за остатками картин в тишине. Лаки старалась дышать глубже, вдыхала дым, кашляла и снова вдыхала, надеясь, что ей так станет лучше.
— Знаешь, — она подняла глаза к небу, — я верю, что ты напишешь их еще много-много раз!
Ридас кивнул, натянуто улыбаясь.
— Кстати, помнишь же сегодняшнее утро? — спросил Ридас и, не дожидаясь ответа, ушел в дом.
Спустя пару минут он вернулся с букетом фиалок.
— Я понимаю, что они не столь прекрасны, как те настоящие, но они тоже шикарно подчеркнут твои волосы.
Лаки рассмеялась, понимая, что часы на башне пробили полночь. Этот день закончился быстро.
***
Через три дня Джейсон явился, как и обещал. Он долго сокрушался по поводу того, что картины якобы были случайно сожжены, когда Ридас случайно задел головой лампу, работая над очередным натюрмортом. Джейсон чуть ли не бился головой о стены, и в эти моменты Лаки вспоминалась их встреча в тот вечер. Она была уверена, что когда он покинет дом Ридаса, его лицо примет все тоже спокойное и уверенное выражение.
Ей даже не показалось странным то, что он не стал выбирать другие работы. Он просто вежливо поблагодарил их и ушел, что-то выкрикивая про неземную крутость. Лаки невольно улыбалась, глядя на его удаляющийся силуэт.
Через неделю ее портрет занял пустое место на стене, а позже к нему присоединилось красочное изображение всей семьи Коннел, небольшая зарисовка Ромео и величественный портрет Макао.
Она ждала неделю, месяц, год, но та самая статья так и не вышла в журнале. Пару раз она видела Джейсона, заходящего в бар под ее квартирой. Один раз она даже спустилась вниз, чтобы узнать, как продвигаются у того дела. В тот вечер они так и не вспомнили о статье.
Когда она ночью пришла к себе домой, она почему-то вспомнила те слухи, что ходили о них. Они казались чем-то призрачным и ненастоящим.
Ночью ей снилась их гильдия в полном составе.
На утро надежда снова вернулась.
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: missing scene
Персонажи: Лаки, Ридас, Джейсон
Рейтинг: G
Размер: миди (~5300 слов)
Предупреждения: ООС
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Фиалка - скромность, невинность, достоинство, тайная любовь.
Содержание: Большая часть гильдии "Фейри Тейл" пропала более трех лет назад. Надежда с каждым днем ускользала все дальше и дальше.
От автора: Аффтор сам в шоке от того, что написал. Аффтор жалеет о том, что взял этих персонажей. Аффтору жалко Джейсона и ключ.
читать дальше
Миловидная продавщица за прилавком носилась из стороны в сторону, вынимала из коробок разнообразные тюбики и баночки. В воздухе стоял запах растворителей и масла. Голова кружилась — казалось, что тяжелые дубовые шкафы готовы были обрушиться вниз, погребая все под своими полками и цветными баночками, коробочками.
Лаки глубоко вздохнула, пытаясь отогнать головокружение. Хотелось выйти на улицу, вдохнуть свежий воздух, а не этот, пропахший спиртом и красителями. В надежде отвлечься от этого ощущения она перевела взгляд на противоположную стену. Сквозь распахнутые двери были видны спины детей, нелепые маленькие мольберты. Слышался веселый смех и повышенный голос педагога.
— Ридас-сан, я уже говорила, что наши двери всегда открыты для вас, — продавщица улыбнулась и водрузила на деревянный прилавок несколько тюбиков. — Я уверена, что дети с удовольствием будут учиться у вас.
— У вас и так есть замечательные педагоги, синьора, — сказал Ридас, аккуратно принимая запакованные краски. Он быстро пересчитал тюбики — полосу губ чуть заметно передернуло. — Значит, как мы договаривались?
— Да, конечно, — сказала продавщица и, набрав что-то на небольшой машинке, выдала Ридасу чек. — Я специально берегу для вас бракованные или возвращенные товары. Я уверена, что они не сильно повлияют на качество ваших работ. Не материал же делает художника?
Лаки прикрыла рот ладошкой, когда она увидела цену, указанную на тюбиках.
— Ридас, давай я лучше отдам деньги за эту покупку, тебе же еще аренду...
— Не посмеет столь прекрасная синьорина отдавать свои средства, — Ридас почтительно приподнял шляпу и выложил несколько монет на стол.
Продавщица сгребла их в кассу — края блеснули на солнце —и подняла на них свои глаза, казавшиеся мутными из-за толстых стекол очков.
— В следующий раз я постараюсь снизить цену сильнее. Сами понимаете, бракованный товар мало кто берет, зато в стоимости он теряет прилично...
В воздухе повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь криками детей из соседней комнаты. Голова закружилась с новой силой. Лаки осторожно прокашлялась.
— Грацие, синьора, но вы и так слишком много для меня сделали. Я не могу просить большего, — Ридас поклонился и, подав руку Лаки, направился к выходу из лавки.
— Мне правда очень жаль, — голос продавщицы дрогнул. — Я никогда бы не подумала, что ваша гильдия когда-нибудь...
— Давайте не будем об этом, — оборвала ее Лаки, заметив, как кулаки Ридаса сжались.
Колокольчик на двери одиноко звякнул, свежий воздух ворвался в помещение. Лаки показалось, что она слышала, как всхлипнула продавщица.
Плотные белые облака плыли по небу, заслоняя по-летнему жаркое солнце. Многочисленные зонтики пестрили на улицах, а в воздухе со всех концов площади разносились крики покупателей — воскресное утро было в разгаре.
Лаки медленно приходила в себя. Она стояла под тенью навеса небольшого кафе на краю площади и кидала мимолетные взгляды на Ридаса, который устроился на шаткой скамейке и в данный момент рисовал группу детей, которые никак не могли сохранять спокойное выражение лиц и все пихали друг друга острыми локтями. Низкий мальчишка скорчил кривую рожицу, за что получил от более рослого и серьезного товарища по затылку.
Спустя минут десять женщина, все это время сидевшая рядом с Ридасом — видимо, мать одного из ребят — вынула кошелек, и на солнце блеснула пригоршня монет. Ридас только отрицательно покачал головой, вежливо приподнял шляпу и вручил набросок женщине. Та впопыхах поблагодарила его и поспешно удалилась к лотку со сладостями, куда только что убежали дети.
Ридас поднялся со скамейки и огляделся: больше никто не заинтересовался его творчеством. Люди сновали туда-сюда, груженые корзинами с овощами и фруктами. Лаки тяжело вздохнул: он никогда не брал денег за подобные работы. Это его и губило.
— Остановись, — его голос раздался прямо над ухом.
Лаки замерла и удивленно уставилась на Ридаса, который в это время снова достал скечбук и начал что-то в нем набрасывать.
— Фиалки.
— Что?
— Они создают удивительную родственную гармонию с твоими волосами. Пожалуйста, постой еще так парочку минут.
Лаки неуверенно кивнула, за что сразу же получила укоряющий взгляд в свою сторону. Она чувствовала себя неловко, стоя так, не шевелясь, перед потоком народа. Она могла поспорить, что слышала несколько смешков в свой адрес. Лаки невольно залилась краской.
— У тебя потрясающая кожа: она сразу меняет свой цвет, если с ней соприкасаются не только твои волосы, - Ридас вдохновлено провел сухим материалом — соус, кажется? — по поверхности листа. — Жаль, что я не могу полностью запечатлеть всю эту красоту в цвете.
Лаки пожала плечами — она никогда не понимала всех этих слов. Ридас убрал скечбук и печально вздохнул, видимо, все же сожалея о том, что в торговые дни невозможно долго стоять на одном месте — обязательно найдется кто-то, кого не устроит это. Вот и сейчас к ним подошел упитанный мужчина. Работник кафе, отметила Лаки по запачканному переднику.
— Не мог я поинтересоваться, чем же вы здесь занимаетесь?
Лаки отшатнулась и боковым зрением заметила, как ноги Ридаса подкосились.
— У вас очень красивые фиалки, — Лаки разорвала паузу. — Вот, стоим и наслаждаемся этим зрелищем.
— Вырастите у себя дома, там и наслаждайтесь, — процедил мужчина сквозь сжатые зубы. Темные брови сошлись на переносице — он явно был не в настроении. — Убирайтесь вон, пока я не вызвал хранителей закона.
— А что мы такого успели совершить? — Лаки хотела продолжить, но Ридас жестом остановил ее. — Хорошо, мы уйдем.
— Умная девочка, — усмехнулся мужчина и, развернулся, удаляясь в сторону входа в заведение.
Когда они проходили мимо нагруженных всякой всячиной прилавков, воздух снова наполнили запахи и крики стали еще громче.
— Девушка, а, девушка? Не хотите ли отведать этих свежих ягод? Для такой красотки недорого!
Лаки быстро проскочила мимо навязчивых продавцов, пытаясь изолировать себя от всего происходящего. Ридас плелся где-то сзади, постоянно разглядывая товары.
— Магам мы сделаем скидку! —прямо перед ее лицом возник поднос, наполненный вяленым мясом.
— Приношу свои извинения, но не сегодня, — Лаки старалась быть как можно вежливее, но сдерживать себя уже получалось плохо. Ее раздражала вся эта атмосфера, все эти голоса, запахи.
Она прикрыла нос ладонью и протиснулась сквозь толпу к высокому силуэту Ридаса, заметному на несколько десятков метров вокруг.
— Пожалуйста, передвигайся быстрее, а то мы же обещали вернуться в гильдию к полудню, чтобы разобраться с теми бумагами.
— Да, конечно, — Ридас кивнул, но его взгляд уже блуждал где-то далеко среди разноцветных плодов. — Только посмотри, какое удивительное сочетание!
— О! Вы же, эти, из "Фейри Тейл"! — словно из ниоткуда возникло еще одно лицо. — Помнится, что кто-то из ваших раньше закупал у меня овощи... Неужели он тоже погиб?
— Что? — ее всегда передергивало от таких вопросов. Видимо, она сказала это слишком громко — в их сторону повернулось сразу несколько человек.
— Ну, у меня же больше никто из вашей гильдии закупаться не будет, так? Он мертв?
Лаки замотала головой — слишком много взглядов.
— Я прошу у вас прощения, но на такие вопросы я давать ответы не собираюсь, — она огляделась по сторонам в поисках Ридаса и заметила его в паре метров, смотрящего в ее сторону. Они обменялись кивками. — А теперь позвольте мне покинуть это место.
Она развернулась и быстро зашагала, поднимая столбы пыли. Хотелось как можно скорее убраться из этого места.
— А кто тогда будет отвечать?
Лаки сжала кулаки — этот день явно не задался.
***
Лаки надеялась, что ей это просто привиделось — лица товарищей выглядели слишком напряженными. Ей казалось, что хуже этот день быть не может. Оказывается, и такое возможно.
— И... Какие вопросы он задавал? — Лаки смотрела на Джета с Дроем, а те лишь переминались с ноги на ногу, переглядывались и молчали.
— Понимаешь, раньше это выглядело немного по-другому, — Джет замялся — видимо, пытался подобрать нужные слова. — Года три назад это казалось еще нормальным...
— И что же он такого сотворил? — Лаки зажмурилась: она была готова ко всему.
За три года про них находились по свету много слухов: кто говорил, что они сбежали в другую страну, кто тихо шептал собеседникам, что они погибли в стихийной катастрофе. Лаки молча надеялась, что это не так. Слишком долго они искали, чтобы все предположения — даже самые безобидные и наивные — оказались правдой.
Большая часть гильдии "Фейри Тейл" пропала более трех лет назад. И с тех пор это стало любимой темой для обсуждения жителей Магнолии. Одни считали своим долгом мирно вздохнуть, восславив небеса за то, что больше не будет разрушений и битв в городе. Другие сочувствовали их жалким остаткам, пытались как-то поддержать. Но все пропадали. Порой Лаки думала, что все, что хоть как-то грело их сердца, пропадало.
И ей хотелось верить, что когда-нибудь это закончится. Но надежда с каждым днем ускользала все дальше и дальше.
— Он пришел часа два назад, сначала накинулся на всех со своими привычными вопросами, а потом внезапно стал серьезным — словно что-то переклинило! — и устроился в дальнем углу. Стал подзывать всех по очереди и задавать вопросы, — Дрой крутил в руках помидор — тот готов был лопнуть от той силы, с которой пухлые пальцы сжимали красную шкуру. — Он до сих пор там...
Лаки привстала из-за стола, заглядывая за плеча Дроя. Так и есть: репортер из журнала "Волшебник" сидел за дальним столиком и делал какие-то пометки в разлинованном блокноте.
— Чего он хотел?
Она почувствовала, как взгляд репортера медленно прошелся по ней сверху вниз. Лаки стало не по себе.
— Просто интервью?
— Изначально после классических для него вопросов он хотела поговорить с Макао, но когда мы сказали, что он в данный момент на задании, он начал спрашивать нас о том, что мы знаем о тех, кто пропал на острове Тенрю...
Это было странным. Лаки задумалась: почему все так резко вспомнили об этом именно сейчас? В ее голове было множество вопросов, но все они словно по команде испарились, когда репортер, наконец насмотревшись издалека, подошел к ним.
— Это же Лаки Олиэтта, прекрасный маг древесины! — на мгновение вспышка фотоаппарата ослепила ее. — Как раз вас для полного комплекта не хватало! Круто!
Он покрутил головой, то и дело щелкая фотоаппаратом, а потом снова достал блокнот.
— Можно задать вам несколько вопросов? — казалось, он даже покраснел. — Скажите, как вы чувствуете себя после потери стольких друзей?
— Я... — Лаки замялась, невольно вспоминаю ситуацию на улице.
— Неужели безысходность накрыла вас? Вы плачете по ночам?
Лаки не могла ответить: ком встал поперек горла.
— Я...
Она глубоко вздохнула и снова открыла глаза — лицо репортера все не пропадало. Было чувство, что по голове кто-то стучал молотками — эти звуки отдавались во всем теле, дрожью выбирались на кожу, исчезали в деревянном полу. Снова кружилась голова.
— Вы настолько опечалились после этого происшествия, что не можете ни слова сказать по этому поводу? Это же так круто! — репортер с удвоенной скоростью строчил в своем блокноте.
Лаки почувствовала, что ее кто-то схватил за шиворот и отодвинул в сторону. В это же мгновение перед репортером возник Джет.
— Убирайся вон с такими вопросами! Живо!
Улыбка медленно сползла с лица репортера, он опустил блокнот. Вдруг его голос стал намного ниже:
— Я еще не закончил здесь, — он выпрямил спину и огляделся. — Где я могу найти Ридаса Джона?
— Ты больше не будешь задавать свои вопросы в стенах этой гильдии. Вали отсюда! — Джет готов был сорваться с места.
— А если я скажу, что вам всем от этого будет выгода? Поверьте, про ваши финансовые проблемы знают все! Круто, не так ли? — он подавил одинокий смешок.
— К чему ты клонишь? — репортер оказался прижат к стене. Но на его губах снова заиграла улыбка.
— Понимаете ли, я — репортер, глас для народа, так сказать. Народ требует правду. Поэтому, проведя небольшое исследование, я почти закончил одну интересную статейку...
— Будешь обводить народ вокруг пальца? — Лаки сделала шаг вперед, почувствовав внезапную уверенность.
— Это желтая пресса. Вы отказываетесь комментировать пропажу ваших товарищей, поэтому остается лишь полагаться на логику и интуицию. Смекаете?
— Никто не знает, что там было, — вмешался молчавший до этого Макс.
— Это вы будете рассказывать своим внукам, — сказал репортер, театрально перекидывая фотоаппарат из ладони в ладонь. — А я выложу людям то, что они хотят знать. Это же так круто!
— Неужели ты готов пожертвовать своей человеческой честью и достоинством? Ты никак не можешь быть извещенным о том, что же там произошло, так? Следовательно, все, что ты там излил на бумагу — ложь.
— Лаки Олиэтта, не вам мне лекции читать, — репортер сделал шаг в сторону, но тут же остановился, наткнувшись на Дроя. — Лучше скажите, где мне найти Ридаса Джона. И я больше никогда не войду в вашу гильдию.
Лаки теряла нить его повествования. Но все же вздохнула спокойно после его обещания и отступила, пропуская репортера к выходу.
— Я провожу тебя, чтобы убедиться, что ты ничего с ним не сделаешь, — сказала она, смотря ему прямо в глаза. — Я не имею никаких представлений, что тебе нужно от Ридаса, но я прекрасно осознаю то, что это никак не может быть простая дружеская беседа.
— Это будет очень круто! Это же так круто, что сама Лаки Олиэтта проводит меня! — он сильнее сжал фотоаппарат в руках и, сделав несколько карточек, вышел из гильдии и стал ждать ее.
Лаки обменялась кивками с товарищами и, секунду помедлив, вышла следом за ним.
Она мечтала очистить голову от всех этих мыслей, но голос репортера все еще звучал слишком громко.
***
Дом — и по совместительству студия — Ридаса находился в восточной части города, поэтому путь занял приличное количество времени. Лаки отметила, что стало прохладнее, а прохожих поубавилось — пустые лавочки сворачивали свои аляпистые шатры.
За время пути репортер не умолкал ни на секунду: сначала он пытался завести с ней беседу, но после провала начал снова задавать вопросы. Лаки старалась отвечать как можно вежливей и сдержаннее, но негативные чувства к этому человеку все росли и росли в ней. Возможно, познакомились бы они в другой ситуации, Лаки бы отнеслась мягче к его болтливости и всем чувствам, что он буквально изливал наружу. Но все эти вопросы словно оставляли пометочки в ее мозге, которых потом становилось слишком много и они все сплетались в огромный шар, который раскалывал голову изнутри.
Чисто из приличного воспитания она задала и ему несколько вопросов, но особо много не выяснила: звали репортера Джейсоном, он буквально молился на их гильдию и опять же считал большой честью то, что они сейчас общаются. Так де для себя Лаки отметила то, как он подходил к своему делу. Работай бы он на другой работе, он не продержался бы и дня из-за своей чересчур буйной персональности. Но на ее памяти он приходил в их гильдию не первый год, так что можно было сделать вывод, что начальство было довольно его работой. Люди всегда любят, когда им улыбаются, когда подходят к профессии с юмором. Но тот взгляд, которым он смотрел на нее, когда спрашивал о Ридасе, Лаки никогда не забудет: было в этом человеке что-то похожее на раздвоение личности: из гиперактивного паренька, полностью преданного своему делу, он мгновенно превращался в уравновешенно-спокойного человека только со своими целями на уме.
— Лаки, а вы всегда были такой неразговорчивой, или на вас сказались обстоятельства последних лет? — Джейсон продолжал молниеносно строчить в своем блокноте, с удивительной ловкостью огибая все ухабы на дороге.
— То, что ты репортер, не дает тебе права лезть в мою личную жизнь, — Лаки ускорила шаг — еще немного, и дом Ридаса за поворотом.
— К разве молчаливость относится к личной жизни?
— В этом случае — да, — Лаки остановилась у простой деревянной двери и аккуратно потянула за бархатный потертый язык колокола.
— Заходите, открыто! — из глубины дома раздался приглушенный голос Ридаса, и Лаки неуверенно толкнула дверь плечом. Джейсон хотел было помочь, но она справилась сама.
Лаки сделала несколько шагов, оглядываясь по сторонам: она не раз бывала в этом доме, но сейчас ей с трудом верилось, что когда-то аккуратное и чистое место смогло превратится в пропитанную пылью вереницу комнатенок с мутными окнами.
— Я дико извиняюсь за свой беспорядок, — заскрипело дерево, и спустя несколько секунд Ридас спустился со второго этажа, в приветственном жесте снимая шляпу. — Лаки и, — он замялся, глядя на Джейсон, — уважаемый синьор, чем обязан столь неожиданному визиту?
— Здравствуйте, — Джейсон интенсивно затряс ему руку. — Я репортер из журнала "Волшебник". В данный момент я работаю над статьей, посвященной пропаже вашей гильдии, поэтому...
— Давайте пройдем в гостиную, — Ридас жестом пригласил их в соседнюю комнату.
Дверной косяк оказался невысоким, поэтому самому Ридасу пришлось пригнуться, чтобы на задеть давно некрашеные балки головой. Лаки плохо помнила ее, поэтому была удивлена, что гостиная оказалась крохотной комнатой с узким окном на противоположной двери стене. Сквозь стекло на диван с когда-то богатой, но сейчас неухоженной обивкой падали мутные лучи света. Пахло старым пергаментом. Подняв голову, Лаки увидела широкие книжные полки, из-за которых комната казалось такой небольшой. Толстые тома корешками торчали с деревянной поверхности, разноцветные закладки змеями свисали вниз.
Ридас пригласил их устроиться на диване — он громко скрипнул, когда они сели и, одинокая пружина качнулась над потертой тканью.
Лаки заметила перемену в лице Ридаса — от вежливой улыбки не осталось и следа. Точно, как и у них, когда Джейсон назвал цели своего визита.
— Блистательная Лаки Олиэтта вызвалась меня проводить к вам, чтобы я мог изложить вам свое предложение.
— Предложение? — глаза Ридаса сузились. Было видно, что его напрягли эти слова.
— Да, предложение, — Лаки не заметила, когда его голос перешел с пискляво-громкого на спокойный тон, а с лица исчезла огромная улыбка. — Ридас Джона, вы давно успели зарекомендовать себя одним из лучших творцов этого города. О ваших работах ходят легенды, а любая особа мечтает быть запечатлена вашей кистью, в то время как вы украшаете своими работами только жизнь своей гильдии. Вот так ко мне в голову пришла крутая идея — а почему бы мне не попросить вас продать мне несколько работ, чтобы быть полностью уверенным в том, что люди заинтересуются в той статье?
— Значит, вы пришли из-за моей гильдии?
— Я пришел из-за вашего таланта! — Джейсон раскинул руки. — Поверьте, я в мире не слышу лучшие портреты членов вашей гильдии. Понимаете, я мог бы использовать старые фотографии, но статье о смерти не выгодно смотреться с девушками в бикини в полосах. А без иллюстраций не то — люди сейчас любят картинки. Можно, конечно, сфотографировать, но так будет нечестно, да и материальной выгоды вам не будет...
Джейсон поднялся с дивана и протянул Ридасу руку:
— Так вы готовы продать мне несколько ваших шедевров?
Ридас смотрел на него удивленными глазами — Лаки могла поспорить, что такое предложение ввело его в ступор.
— Соглашайтесь, Ридас-сан, я заплачу вам неплохие деньги.
Лаки переводила взгляд с лица Джейсона на Ридаса и обратно, и ей все время представлялся поразительный контраст даже в мимике этих двоих. Джейсон был уверен в себе, в своем предложении — от этой уверенности становилось страшно.
Ридас сковано протянул руку и пожал ладонь Джейсона.
— Я не уверен, что вы найдете что-либо подходящее, но давайте пройдем в мою мастерскую.
Джейсон с охотой первый выскочил из двери, но потом остановился, пропуская Ридаса вперед. Они поднялись на второй этаж — Лаки плелась следом, хоть ее никто об этом не просил. Просто ее настораживало само присутствие Джейсона. Она не могла объяснить это словами, но подсознательно ей хотелось выставить этого человека из дома Ридаса, сказать, чтобы он никогда больше не появлялся рядом с их гильдией.
На втором этаже красками пахло еще сильнее, чем в художественной лавке. Лаки невольно поежилась, проходя по коридору: со всех стен на нее глядели их пропавшие товарищи. Словно они в этот же момент находились с ними в этом доме. И как Ридас только не сошел с ума?
Джейсон с любопытством разглядывал полотна, делая какие-то пометки в блокноте. Пока они дошли до самой мастерской, он успел расхвалить каждый портрет. Ридас смущенно говорил что-то себе под нос, шагая с головой, опущенной вниз.
В самой студии картин было еще больше — казалось, не осталось и одного открытого участка стен. Натянутые на подрамника холсты, разнообразные картонки рядами стояли по периметру комнаты, а по середине высился потрепанный временем мольберт с красовавшимся на нем начатым натюрмортом. У окна стоял набор из нескольких цветных бутылок, сквозь которые можно было видеть очертания улицы, и яркие фрукты.
— Кто именно вас интересует? — они остановились возле мольберта, и Ридас начал поспешно вынимать холсты из рядов.
— Будь у меня большая сумма денег, я бы купил все ваши работы, ведь они такие крутые! — Джейсон театрально развернулся на каблуках, продолжая разглядывать работы. — А что бы вы сами мне посоветовали?
Ридас любил писать Миру. Все знали, что она была для него неким эталоном женской красоты. Поэтому Лаки не удивилась, когда на свет вышло небольшое полотно, изображающее ее, сидящей в пухлом кресле в роскошном вечернем платье. Да, именно таким изображениям место в "Волшебнике".
— Круто! — Джейсон не удержался и чуть ли не вырвал картину из рук Ридаса, но вовремя спохватился. Лицо Ридаса приобрело зеленоватый оттенок.
Спустя пару часов Джейсон все же остановил свой выбор на портрете Мастера, совместном изображении Миры и Лисанны и картиной, на которой была запечатлена Эрза в одном из своих многочисленных боевых доспехов.
— Вы такой крутой, Ридас! Я вам очень благодарен! — Джейсон не находил себе места, когда все три холста были запакованы.
Ридас печальным взглядом проводил край последней работы, утонувшей в оберточной бумаге. Джейсон топтался из угла в угол, мял в руках вырванный листок из блокнота, а так же иногда щелкал камерой. Наконец он остановился. Его лицо снова приобрело серьезное выражение.
— Я вынужден попросить вас отложить для меня эти шедевры на три дня, ибо у меня в данный момент нет такой суммы денег, которой достойны эти работы.
Было заметно, что его самого очень расстроил этот факт.
— Возможно, я могу сделать некую скидку, — Ридас замялся.
— Нет, что вы, ни за что на свете! Эти картины не могут быть отданы за меньшее количество денег. Искусство вообще бесценно, что и делает его таким крутым!
Джейсон еще раз похвалил творчество Ридаса, принес кучу извинений по поводу покупки работ и, на прощание задав им несколько вопросов, покинул дом, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Лаки застыла в неловком молчании. Ридас попросил у нее прощения и вернулся к натюрморту, чтобы не пропустить нужное освещение. Лаки еще недолго посидела, наблюдая за его работой, а потом решила направиться домой и хорошенько обдумать весь сегодняшний день.
Не нравилась ей вся эта ситуация.
***
Вечер пришел холодным ветром , принесшим облегчение населению, за последние дни смирившемуся с жарой. Огни в окнах по очереди вспыхивали на сине-фиолетовых улица, а новые голоса вещали уже совсем о другом.
Толпа закрыла улицы цветным ковром разнообразных костюмов и лиц. Кто спешил в очередное заведение увеселительного характера, кто сидел на плетеных креслах многочисленных кафе, а кто просто прогуливался, наслаждаясь долгожданной прохладой.
Лаки сильнее запахнула тонкий плащ: ей почему-то было холодно. С балкона того дома, комнатушку в котором ей пришлось снимать после того, как общежитие было прикрыто, открывался вид на людные улочки, еще далекие от центра, но все же популярные у разнообразных слоев населения.
Здесь были и деловые мужчины в костюмах, чинно покуривающие дорогие сигары, и веселая молодежь, от которой шарахались дамы, разодетые в блестящие украшения и летние платья.
Под балконом Лаки было особенно шумно: там находилось одно из самых знаменитых питейных заведений в городе. Не то чтобы их соседство сильно мешало ей, просто первые дни было особенно непривычно слышать постоянные разговоры ночью. В общежитии было тихо.
С высоты пятого этажа Лаки наблюдала за разномастной толпой, что заходила и выходила из этого заведения. Преимущественно там были мужчины среднего возраста, одетые в блеклую одежду. Попадались и женщины, но все же большинство представительниц прекрасного пола воротили свои носы.
Вдруг Лаки заметила яркое пятно среди всех посетителей. Ошибки быть не могло — она молниеносно вскочила с кресла, не забыв плащ, и, захлопнув дверь и перепрыгивая через три ступеньки, спустилась вниз.
Джейсон был здесь.
Лаки аккуратно протиснулась между двумя мужчинами, спорящими у дверей бара, и проскочила через тяжелую дверь. Ей не приходилось ранее бывать в этом заведении, поэтому глаза сразу разбежались.
Ей нужно было найти его.
Лаки сама плохо понимала то, что делала. Какой-то инстинкт двигал ею, когда она быстрым шагом мерила метр за метром облицованного камнем пространства, высматривая знакомое лицо. Благо, бар был небольшой — и как тогда столько народу влезало? — Джейсон нашелся быстро за одним из дальних столиков. Официантка, стоя спиной к Лаки, принимала у него заказ.
Стараясь никого не задеть, Лаки подошла ко столику, едва не сбив официантку. Та что-то ей пробурчала и удалилась, поцокивая высокими каблуками. Джейсон поднял на нее глаза, и на его лице сразу засияла широкая улыбка.
— Лаки! Это же так круто, что мы встретились в этот прекрасный вечер! Не мог бы я узнать, что вас занесло сюда?
Лаки густо покраснела, понимая, что ей нечем оправдываться. Она присела на краешек стула и опустила глаза: вес тот пыл, в которым она искала Джейсона, куда-то испарился.
— Вы не позволите мне угостить вас чем-либо?
— Нет, спасибо, — Лаки продолжала изучать поверхность стола. — Я пришла сюда по определенной причине.
— Я слушаю, — Джейсон скрестил пальцы и положил на них подбородок.
Лаки только сейчас заметила, что фотоаппарат больше не болтается на его шее, а блокнот пропал из рук. Было даже не привычно видеть его так.
— Не прими мою информацию неправильно, но, — Лаки запнулась. Официантка подошла к столику и оставила на нем пузатую кружку пива.
— Не бойтесь, говорите. Если это секрет, то я никому не выдам его. В нерабочее время я таким не промышляю.
Лаки почудилось, или ей стало дышаться легче после его слов. Она откинулась на спинку стула и подняла глаза.
— Джейсон, вы как человек должны понимать, что Ридас слишком скромный и мягкий человек, чтобы отказаться продавать вам свои работы. Но я полностью уверена, что он бы не поступил так, ибо это противоречит его морали, — Лаки выпалила все на одном дыхании.
— Позвольте мне поинтересоваться, как вы относитесь к этому всему? Это было только его решение, поэтому сейчас ваши слова звучали совершенно глупо и бессмысленно.
Лаки почувствовала, как ее лицо заливает краска. В голове крутился только бешенный набор мыслей, которые не получалось связать в единую цепь.
— Ридас — мой друг, он член нашей гильдии, а ваша статья несет одну лишь лож! Я не позволю ему отдавать свои работы на иллюстрирование это чепухи!
Выражение лица Джейсона не менялось. Он лениво отхлебнул из кружки.
— Уважаемая моя Лаки, как вы можете утверждать, что моя статья, которую вы даже не видели, может быть чепухой?
Лаки сделала глубокий вздох и только сейчас поняла, что встала во весь рост, а ее пальцы вцепились в край стола. Несколько зевак уже пялились в их сторону. Она прикрыла покрасневшее лицо руками и села обратно на стул.
— Правильно, успокойтесь и поймите же наконец, что я делаю полезное дело. Народ желает знать, что там произошло — он будет знать. А ваш уважаемый друг лишь поможет этому дойти до народа. Люди любят картинки.
— Ты это уже говорил, — Лаки сдула прядь со лба. — Но это ничего не меняет: мы не собираемся участвовать в распространении этой лжи.
— Уже мы? — Джейсон засмеялся. — Это всего лишь желтая пресса. А эта статья обещает стать взрывом на всю страну! Ты только представляешь, как народ будет меня боготворить, когда прочтет!
Руки сжали подол платья. Лаки старалась казаться спокойной — это у нее плохо выходила. Ее раздражал этот человек. Теперь она точно определила это для себя. Все его слова, все эти кривляния с вопросами — все до последней черты.
— Значит, в первую очередь о себе думаешь? — Лаки приготовила сгусток магии в правой руке — теперь она была готова на все.
— Неужели вы не делаете так же? — у него была слишком широкая улыбка. — Все в нашем мире делают так. Вы и ваши товарищи — не исключение. Думаешь, почему он согласился продать свои картины? Ему нужны деньги, деньги! — голос Джейсона казался невероятно громким. — Если бы он думал о вас, он бы пылил свои работы и дальше. Думаете, все ваши друзья такие же как раньше? Нет! Вы были чем-то великим, а когда вас запинали в грязь, вы все готовы схватиться за любую удобную возможность, чтобы выбраться! И, поверьте, никто не будет готов тащить за собой хвост.
Лаки не хотела слушать. Она резко подняла руку — толстый корень прорвал землю — камни полетели во всему заведению. Люди редко повсткакивали со своих мест, а у входа показались двое хранителей порядка.
Она застыла на одном месте, наблюдая за тем, как Джейсон стряхивает с футболки каменную крошку. Лаки не могла пошевелиться: она разглядывала свои пальцы, корень и разлетевшиеся камни.
Вдруг она почувствовала, как ее схватили за запястье и куда-то поволокли. Голова кружилась, а ноги отказывались подчиняться, но она все равно шла, едва различая крики хранителей порядка за спиной.
Очнулась Лаки в каком-то узком переулке. Она сидела, прижавшись спиной к холодной стене. Где-то вдалеке виднелось небо, а издалека доносился шум улицы.
— Да, я и не знал, что Лаки Олиэтта так может, — ей показалось, что Джейсон рассмеялся. — Не бойтесь, это не попадет в журнал.
— И на этом спасибо, — буркнула Лаки, поудобнее усаживаясь на холодную землю. Спустя несколько мгновений Джейсон приземлился рядом.
— Надеюсь, этого хватило, чтобы поумерить твой пыл?
Лаки неуверенно кивнула. Сердце бешено билось в груди. Джейсон, видимо, почувствовал это.
— В этом баре часто происходят подобные инциденты, да и вас вряд ли заметили среди этой своры. Не волнуйтесь, вам от этого ничего не будет.
Лаки снова кивнула и сделала глубокий вдох. Где-то далеко в небе зажигались первые звезды.
— Скажи, Джейсон, ты ведь тогда говорил правду, ну, о том, что народ будет тебя боготворить?
Он пожал плечами.
— А почему бы и нет? Поймите, в эту статью вбухано слишком много сил, чтобы бросить все на полпути. Осталась одна составляющая, и не вам решать, получу я ее или нет.
— Тогда почему же ты сейчас спас меня? — спросила Лаки, разворачивая к нему голову, чтобы смотреть прямо в глаза.
— Я не только репортер, — улыбнулся Джейсон, — я в первую очередь человек, который не может позволить столь прекрасной даме вляпаться во что-то.
Дышать стало легче. Лаки поднялась на ноги, отряхнула платье и протянула руку Джейсону. Он удивленно округлил глаза:
— Я не достоит такой крутой чести.
— Я должна же тебе отплатить чем-то, — Лаки прекрасно понимала, что этого слишком мало, но все же Джейсон взял ее за руку.
Из переулка они вышли молча, обменялись на прощание кивками и разошлись в разные стороны.
Лаки немного удивилась тому, в какую даль он успел ее утащить. Она еще раз отряхнула платье и бойким шагом направилась по освещенным улицам домой.
Город Лаки знала неплохо, но все же порой умудрялась заблудиться. Вот и сейчас, засмотревшись на яркую вывеску, она, видимо, перепутала улицы. Она прошла еще несколько кварталов, пытаясь понять, куда же забрела — ночью улицы выглядели по-другому.
Обойдя толпу подвыпившей молодежи, Лаки вздохнула с облегчением: через сотню метров из темноту выскользнул дом Ридаса. Она уже было собиралась обрадоваться, как заметила, что на стене соседнего дома танцевали тени пламени и столб дыма поднимался вверх с заднего двора.
Лаки ускорила шаг и через несколько секунд уже оказалась перед дверьми. Она несколько раз дернула за колокол, но никто не отозвался. Зато ручка двери спокойно поддалась: было открыто. Оглядываясь по сторонам, она быстро преодолела коридор и выскочила во двор. Лаки закрыла глаза: пламя казалось слишком ярким среди тьмы ночи.
— Лаки? — раздался голос Ридаса. — Что-то случилось?
Она удивилась спокойствию его голоса, но все же открыла глаза. Лаки едва сдержала крик: посреди двора стояло большое ведро, из которого меж языков пламени выглядывало лицо мастера Макарова.
— Что ты делаешь?! — Лаки подскочила к ведру, схватилась за край холста и мгновенно отшатнулась, когда огонь лизнул ее пальцы.
— Не трогай, — рука Ридаса легла ей на плечо.
— Но это же...
— Ничего страшного, — Ридас занес руку над ведром и в нем исчез портрет Эрзы. — Я все равно не смог бы их отдать.
Лаки смотрела, как в огне исчезали краски и пыталась сдержать внезапно нахлынувшие слезы:
— Я никогда не пойму эту логику...
— И не надо, — улыбнулся Ридас. — Это было мое решение.
— Тогда почему ты не мог просто отказать ему?! Сказать, что не готов отдать эти работы?! — Лаки на подкосившихся ногах села на землю.
Лица в огне казались живыми. Они гнулись, морщились под натиском пламени. Обугленные края падали пеплом в глубь ведра, а потом все вспыхивало с новой силой, выбрасывая в воздух столб искр.
— Я, — Ридас закинул в огонь последнее из трех полотен, — просто не смог. Ты же видела те эмоции, с которыми он говорил об этом...
— Это его профессия, — вздохнула Лаки. — Поверь мне, с таким же интересом он мог бы говорить о чем угодно...
Они наблюдали за остатками картин в тишине. Лаки старалась дышать глубже, вдыхала дым, кашляла и снова вдыхала, надеясь, что ей так станет лучше.
— Знаешь, — она подняла глаза к небу, — я верю, что ты напишешь их еще много-много раз!
Ридас кивнул, натянуто улыбаясь.
— Кстати, помнишь же сегодняшнее утро? — спросил Ридас и, не дожидаясь ответа, ушел в дом.
Спустя пару минут он вернулся с букетом фиалок.
— Я понимаю, что они не столь прекрасны, как те настоящие, но они тоже шикарно подчеркнут твои волосы.
Лаки рассмеялась, понимая, что часы на башне пробили полночь. Этот день закончился быстро.
***
Через три дня Джейсон явился, как и обещал. Он долго сокрушался по поводу того, что картины якобы были случайно сожжены, когда Ридас случайно задел головой лампу, работая над очередным натюрмортом. Джейсон чуть ли не бился головой о стены, и в эти моменты Лаки вспоминалась их встреча в тот вечер. Она была уверена, что когда он покинет дом Ридаса, его лицо примет все тоже спокойное и уверенное выражение.
Ей даже не показалось странным то, что он не стал выбирать другие работы. Он просто вежливо поблагодарил их и ушел, что-то выкрикивая про неземную крутость. Лаки невольно улыбалась, глядя на его удаляющийся силуэт.
Через неделю ее портрет занял пустое место на стене, а позже к нему присоединилось красочное изображение всей семьи Коннел, небольшая зарисовка Ромео и величественный портрет Макао.
Она ждала неделю, месяц, год, но та самая статья так и не вышла в журнале. Пару раз она видела Джейсона, заходящего в бар под ее квартирой. Один раз она даже спустилась вниз, чтобы узнать, как продвигаются у того дела. В тот вечер они так и не вспомнили о статье.
Когда она ночью пришла к себе домой, она почему-то вспомнила те слухи, что ходили о них. Они казались чем-то призрачным и ненастоящим.
Ночью ей снилась их гильдия в полном составе.
На утро надежда снова вернулась.
@темы: Работы, Цветочный фестиваль
-
-
18.05.2013 в 17:37Сначала размер смутил, но оно того стоило. За эту историю с ценными картинами спасибо, автор
-
-
21.05.2013 в 19:43И сцена сжигания... Тронула. Ридас, мягкий художник, который не смог отказать в продаже работ, сжигает их. Тронуло и расстроило - за то, что с гильдией и ее ребятами такое стало.
очень радует то, что гильдия у вас не страдает постоянно - видно, как они живут, как случаются и в такой их жизни радости, как все-таки появляется улыбка на их лицах. Сюда же - фиалки, милые фиалки, которые стали еще одним лучиком, на мой взгляд.
И еще очень понравились моменты с бесцеремонными вопросами окружающих. Сама скукожилась прямо и замкнулась. Это отвратительно со стороны людей, просто ужасно.
Миди пролетело незаметно, давно такого не было. Да еще и такие персонажи - неожиданно. Есть очапаточки, но думаю, при вычитке вы их злостно искорените)
Работа очень понравилась, милый атвор - спасибо вам большое за взгляд на этих персонажей и хорошую историю.