Название: Светлые ночи.
Автор: ***
Бета: у дедлайнщиков ее нету : |
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: драма, недопсихология, АУ.
Персонажи: Лахар, Эрза, упоминаются другие.
Рейтинг: РG за мрачность.
Размер: мини (~2300 слов).
Предупреждения: вероятней всего, от персонажей там осталось весьма мало.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Эрза.
Содержание: "Кстати, вспомнилось. Хотел тебе написать в прошлый раз, но что-то отвлекло, а потом и забылось. Не так давно у нас поймали одного из оккультистов – фигуру весьма значительную, судя по всему. Конечно же, посадили, как и положено, в одиночную на нижнем уровне. Однако почти каждый день к нему приходит проведать молодая девушка".
От автора: автор хренов дедлайнщик, и этим все сказано.
читать дальшеОт стены тянуло неприятной прохладой и сыростью: осень постепенно захватывала город, и это чем дальше, тем больше ощущалось. Рассветы становились все более серыми, небо медленно блекло и словно растворялось между покрытой каплями влаги черепицей домов. Осень тянула свои холодные пальцы в дальние закоулки, и только теплый камин дома да еще подогретое вино пока спасали от них.
В тюрьме камина не было. В тюрьме вообще много чего не было, и Лахар с каждым приходом осени понимал, почему предыдущий начальник приложил как можно больше усилий, чтобы поскорее покинуть это место.
Буквы ложились на бумагу ровными рядами друг за другом. Чернила с ручки покорно сворачивалось фигурными петлями в «д», «у» и «з», только в «б» срываясь куда-то вверх мятежным росчерком. В детстве, когда он еще посещал по указу отца уроки каллиграфии, эта буква «б» раздражала Лахара просто невероятно. Прошло более двух десятков лет, стремление достичь совершенства из каллиграфии перебралось в повседневную жизнь – а «б» так и продолжала нагло бунтовать своим хвостом против равномерности и гармоничности строк букв.
Лахар дописал последнее слово на странице, отложил ручку и откинулся назад, потирая шею. От стены всерьез тянуло холодом, в углу небольшого окошка справа под потолком собралась гроздь капель, тускло поблескивая в лучах сонного осеннего солнца. Стоило начать вытягивать из мэрии разрешение и финансирование на отопление: серьезные холода были не за горами, а Лахар все же старался держать заключенных в более-менее нормальных условиях – насколько это было возможно в тюрьме.
В дверь тихо постучали, а потом внутрь заглянул Ив.
– Я извиняюсь, – в его голосе была неуверенность, в больших глазах рисовалась тревога – он начал здесь работать недавно и пока, похоже, опасался, что его могут выгнать из-за малейшей ошибки. Лахар его не отговаривал: во-первых, всегда ценил добросовестных служащих, во-вторых, мальчику следовало самому уметь разбираться в ситуации. – Я извиняюсь, она снова пришла. Разрешить ей пройти?
Лахар едва заметно вздохнул. Прикрыл глаза – перед внутренним взором расплылись и растаяли цветные пятна, – помолчал несколько секунд.
– Пусть идет, – ответил наконец, открывая глаза и привычным движением поправляя очки. – В конце концов, ему не так долго уже осталось.
Ив быстро кивнул и исчез за дверью. Комнату снова затянула тишина.
...однако Мард Гир пока только рассматривает мою просьбу – по крайней мере, так сказала его заместитель, когда я сегодня утром пришел в мэрию. Откровенно говоря, иногда я начинаю сомневаться в том, что их интересует благо города: в такие минуты мне кажется, что значительно больше Мард Гира и его приближенных людей беспокоят какие собственные махинации. Пока я ждал в приемной, успел краем уха уловить сплетни между чиновниками. По их словам наш мэр увлекается чернокнижием и даже нашел где-то недавно гримуар.
Хотя, собственно, это только сплетни. Тяжело поверить в то, что человек будет заниматься оккультизмом и при этом сажать других оккультистов за решетку, осуждая их или к пожизненному, или вообще к смертной казни. Мард Гир слишком умен для того, чтобы не понимать, чем все закончится, если люди в городе узнают, что и он из тех, кого так пламенно проклинает почти на каждом своем выступлении.
Кстати, вспомнилось. Хотел тебе написать в прошлый раз, но что-то отвлекло, а потом и забылось. Не так давно у нас поймали одного из оккультистов – фигуру весьма значительную, судя по всему. Конечно же, посадили, как и положено, в одиночную на нижнем уровне.
Однако почти каждый день к нему приходит проведать молодая девушка. Она не его жена или невеста – написал и понял, что не знаю, разрешен ли у них брак. Назвалась просто подругой, но я никогда не видел, чтобы к кому-либо в тюрьме ходили так часто.
Собственно, это все. Больше ничего из моего последнего письма не изменилось. Скоро напишу снова, а пока – светлых ночей тебе.
День выдался на удивление пасмурным даже для последних нескольких недель. Облака низко нависли над городом, и казалось, что еще немного, и они начнут задевать темные тени флюгеров на крышах более высоких домов. В воздухе висела неприятная морось, оседая на тротуарах, на стенках и крыше экипажа, на полах плаща.
Лахар коротко кивнул кучеру и широким шагом двинулся к входу в тюрьму. Каблуки глухо стучали по мостовой, и невыносимо влажный воздух разносило звук вокруг, теряя его только где-то под тяжелыми серыми стенами. Мир вообще словно утонул в серости: она тянулась от вымощенных камнем улиц, от темных окон и нависшего неба над головой. Она, казалось, впиталась в каждую каплю воды – и вместе с ними заполонила город.
Лахар просто на ходу снял очки, протирая их специально припасенным для таких случаев платком из кармана. С Мард Гиром снова не удалось встретиться, а Кека только отвечала какими общими фразами и не хотела давать никакой конкретики. А больше всего Лахар именно конкретику услышать и хотел, даже если она заключалась в отказе. И как назло ему морочили голову уже который день.
Ему сначала показалось, что с детства плохое зрение сыграло с ним злую шутку: так устав от окружающей серости, оно само себе, словно бездомный художник, нарисовало ярко-красное пятно впереди. Однако очки это видение не рассеяли.
Из ворот тюрьмы выходила девушка. Она была бы совсем обычной – серое пальто, опущенная голова, немного сутулые плечи, таких людей каждый день было множество на улицах – если бы не роскошные волосы, багряной волной спускавшиеся ниже пояса. Лахар невольно проводил ее взглядом, отмечая нервно сцепленных на сумке пальцы руки, свежую царапину на щеке, какой-то загнанный взгляд.
– Бедняжка...
Лахар обернулся. У ворот, глядя девушке вслед, стоял Ив. Его волосы из-за влажности стояла торчком, поднятый воротник шинели плохо прикрывал голую шею, а в больших глазах ясно читался грусть. Ив повернул голову – и немедленно встрепенулся, отдавая честь. Лахар ответил ему коротким кивком головы и зашел внутрь.
– Это та самая, которая навещает того оккультиста с красной татуировкой на лице? – Собственный голос не то от усталости, не то просто от сырости был хриплым. Ив вздохнул еще раз – звук шелестом растаял под сводом главного коридора.
– Он ударил ее, – отозвался через минуту молчания. – Просто по лицу, так, что она даже отлетела к стене. Он постоянно издевается над ней, говорит ей всякое – а она все равно приходит. Я не понимаю...
Лахар ничего не смог ему ответить.
...Она действительно ходит к нему почти каждый день, хотя он ведет себя с ней так, как мужчине с женщиной обращаться не подобает. Иногда встречаю ее в коридорах: она всегда выходит с таким загнанным взглядом, будто ничего перед собой не видит. Однажды даже действительно споткнулась, и если бы я не был рядом, наверное, упала бы.
Несколько раз пришлось с ней поговорить – обычная девушка, довольно умная. Лишь когда речь заходит об этом Фернандесе, в ней-то меняется. Взгляд сразу становится пустым, зрачки расширяются, и кажется, что она ни слова поперек его желаний сказать не может.
Наверное, раньше я бы написал Фриду, спрашивая, есть ли в чернокнижии приворотные чары... Прости. Вспоминать любого из того острова в письме к тебе было, наверное, верхом бестактности. Это больше не повторится.
На этом заканчиваю писать. Еще раз прости. И светлых ночей тебе.
Дождь барабанил по мостовой вокруг и так и норовил проскользнуть за воротник. Осеннее солнце уже который день скупилось на свои лучи и не появлялось из-за туч вообще.
Лахар быстро шагал по улице, невольно вжимая голову в плечи: когда он выходил из дома, о дожде даже не подумал, так что не взял зонтик – и сейчас за это жестоко расплачивался. Тонкие струи били прямо в лицо, от чего очки заливало, и мир превращался в хаотический набор светлых и темных клякс.
Уже в который раз тихо ругнувшись себе сквозь зубы, Лахар свернул с середины тротуара до первого же навеса, который попался на глаза. Стянул с носа очки, протирая платком.
Справа, разрезая туман и серость, вспыхнул багрянец, и он невольно обернулся.
Она стояла там, пытаясь отдышаться – сырой воздух раз за разом поглощало облачка пара из ее рта: похоже, она тоже не взяла зонт и вынуждена была прятаться под навесом от дождя. Заметив Лахара, она то резко обернулась и как-то зажато кивнула в знак приветствия.
Дождь глухо барабанил по мостовой и выбивал неровную дробь по навесу. Лахар смотрел на то, как на бледной щеке медленно проступал совсем свежий еще синяк.
Зачем она ходила каждый день к этому Фернандесу? Зачем навещала его, если он к ней так ужасно относился? Неужели действительно дело было в каких-то приворотных чарах?
– Госпожа Скарлет?
Она снова встрепенулась, будто выныривая из задумчивости, вымученно попыталась улыбнуться.
– Можно просто Эрза, – ее голос оказался тихим и каким-то надломленным.
– Эрза, – Лахар ответил на ее попытку, слегка подняв уголки губ в улыбке. – Дождь, похоже, и не думает прекращаться, а стоять здесь становится прохладно. Не согласитесь ли вы составить мне компанию за чашечкой кофе?
Она непонимающе моргнула – похоже, действительно слишком углубилась в свои мысли. Лахар снова коротко улыбнулся и кивнул на вывеску за своей спиной. На ней яркими фигурными буквами было выведено «Седьмой остров».
...Мне кажется, я скоро действительно начну верить в приворотные чары. Потому что чем еще можно объяснить ее поведение? Этот Фернандес издевается над ней, а она все равно приходит, все равно позволяет ему так себя вести.
Хотя если это волшебство, ему уже недолго осталось держаться: его казнь через несколько дней. Духовница Мираджейн уже приходила к нему – но он, конечно, только высмеял и ее, и ее попытки ему помочь. Они вообще, все эти чернокнижники, высмеивают веру: так было и когда взяли Еригора, и когда поймали Макбета по кличке Миднайт.
Надеюсь, после его казни все закончится...
Дверь предательски скрипнула, и Лахар невольно подумал, что стоит распорядиться, чтобы петли смазали. Все же, зима была близко.
Во дворе было пусто, только часовой на воротах ютился у сторожки. Тусклые фонари освещали закованную в тонкий панцирь льда мостовую – днем снова шел дождь, а вечером внезапно ударили морозы, превратив морось в отвратительно скользкую корку.
Выйдя за ворота, Лахар не сразу увидел темную тень справа. Когда же заметил, невольно остановился, не зная что делать.
Она стояла там, не мигая глядя на стены тюрьмы. Ему еще днем доложили: Эрза Скарлет стоит перед воротами. Сначала он опасался, что она попытается то пробиться внутрь или, не дай светлые силы, даже то помешать казни – хотя это было и невозможно. Однако ничего кроме первого рапорта не было, казнь прошла спокойно, и он уже успел забыть об Эрзе.
А она стояла. Она все это время стояла здесь, ожидая неизвестно чего.
– Эрза.
Она медленно обернулась. Во мраке, освещенном только тусклыми фонарями, ее глаза казались бездонными и пустыми.
С неба одна за другой начали спускаться первые снежинки.
– Эрза, идите домой. Все кончено.
Она открыла рот, но из ее рта не вырвалось ни звука. Шагнула к нему – и Лахар невольно подхватил ее под локоть, так ее шатало.
– Что... мне... – в морозном воздухе ее голос прозвучал чуть слышным шелестом. Лахар тихо вздохнул, опустил взгляд. Снегопад вокруг становился постепенно гуще, и ночь словно начинала светлеть.
– Что мне теперь делать ?! – она вдруг сорвалась на крик, бледные холодные пальцы вцепились в воротник плаща. – Что делать?!..
Лахар смотрел в ее затопленные отчаянием глаза. С неба беззвучно сеялись снежинки, оседая на рукавах, воротнике, бурым в полумраке, словно засохшая кровь, волосам.
Он не знал, что ей ответить.
...У нее случилась истерика, и мне ничего не оставалось, как увести ее к себе домой. Если бы я бросил ее там, под стенами, она бы наверное так и не сдвинулось с места и просто замерзла бы за ночь, поэтому я...
Лахар вздохнул, смял листок и бросил его в корзину под столом. Посидел немного, глядя пустым взглядом в собственные руки, затем достал новый.
...Наверное, ты бы осудил бы меня за такую отзывчивость – ты ведь даже на последнее задание отправлялся, желая добиться роста на службе любым способом. В конце концов, она всего лишь знакомая одного из оккультистов. Однако я не мог...
Еще один листок отправился к своим предшественникам. Лахар вздохнул снова, снял очки, помассировав двумя пальцами переносицу, потом обернулся.
Эрза спала на диване позади. Мягкий свет настольной лапмы рассеивался и почти не касался подушки, рассыпанных по ней волос, пледа, укрывающего плечи, будто охраняя ее сон. У нее действительно случилась истерика, и Лахару на самом деле казалось, что другого выхода кроме того, чтобы забрать ее к себе, в тот момент не было. Ее трясло, а ноги подкашивались – он не знал, от холода это или просто от того состояния, в котором она была.
Дома он сразу же налил ей коньяка. И буквально после первых нескольких глотков ее прорвало. Она рыдала, цеплялась дрожащими пальцами по его рубашку и – говорила, говорила, говорила. Захлебываясь раз за разом слезами, глядя тем самым страшным, совершенно пустым взглядом – говорила о прошлом, о какой-то Райской Башне, об этом Фернандесе и о чем-то, что он уже не смог запомнить. Ту часть его сознания, которая была отдана службе, еще ела за это совесть – кто знает, сколько ценных сведений он мог пропустить.
Сейчас Эрза спала, и ее лицо чуть ли не впервые за все время их знакомства дышало спокойствием. Золотистое сияние лампы едва отблескивало на кончиках ее волос, даря неуловимое ощущение уюта. Лахар молча встал, подошел и поправил сползший с худого плеча плед. Затем вернулся за стол и вытащил очередной листок бумаги.
Светало. Солнце, выглянувшее впервые за неделю, украдкой тянуло сквозь окна в комнату свои лучи, однако те застревали в сплетении изморози на стекле и так там и оставались, сверкая крошечными искрами. Лахар сидел на краю дивана и бездумно смотрел, как они перемигиваются между собой.
Эрза сидела рядом. На ее плечах все еще был плед, в руках медленно стыла чашка кофе, а в глазах снова поселилась пустота.
– Я не знаю, что мне дальше делать, – ее голос, хриплый и глухой, таял в тишине. – Я не знаю, что делать без него.
Лахар смотрел на то, как сверкала под лучами солнца изморозь на окне.
– Жить, – наконец тихо сказал он. – Все, что мы можем сделать после потери самых дорогих для нас людей – это жить, как бы это банально не звучало.
Эрза ничего не ответила. Она молча смотрела вниз, кофе продолжал остывать в ее руках.
Лахар тихо вздохнул.
– Говорят, – тихо продолжил он, – что для мертвых день и ночь меняются местами: день становится темным, ночь – светлой. И они ходят среди нас, но не могут с нами говорить, хотя и видят. Все, что мы можем сделать – это продолжать жить. И – пожелать им светлых ночей.
Автор: ***
Бета: у дедлайнщиков ее нету : |
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: драма, недопсихология, АУ.
Персонажи: Лахар, Эрза, упоминаются другие.
Рейтинг: РG за мрачность.
Размер: мини (~2300 слов).
Предупреждения: вероятней всего, от персонажей там осталось весьма мало.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Эрза.
Содержание: "Кстати, вспомнилось. Хотел тебе написать в прошлый раз, но что-то отвлекло, а потом и забылось. Не так давно у нас поймали одного из оккультистов – фигуру весьма значительную, судя по всему. Конечно же, посадили, как и положено, в одиночную на нижнем уровне. Однако почти каждый день к нему приходит проведать молодая девушка".
От автора: автор хренов дедлайнщик, и этим все сказано.
читать дальшеОт стены тянуло неприятной прохладой и сыростью: осень постепенно захватывала город, и это чем дальше, тем больше ощущалось. Рассветы становились все более серыми, небо медленно блекло и словно растворялось между покрытой каплями влаги черепицей домов. Осень тянула свои холодные пальцы в дальние закоулки, и только теплый камин дома да еще подогретое вино пока спасали от них.
В тюрьме камина не было. В тюрьме вообще много чего не было, и Лахар с каждым приходом осени понимал, почему предыдущий начальник приложил как можно больше усилий, чтобы поскорее покинуть это место.
Буквы ложились на бумагу ровными рядами друг за другом. Чернила с ручки покорно сворачивалось фигурными петлями в «д», «у» и «з», только в «б» срываясь куда-то вверх мятежным росчерком. В детстве, когда он еще посещал по указу отца уроки каллиграфии, эта буква «б» раздражала Лахара просто невероятно. Прошло более двух десятков лет, стремление достичь совершенства из каллиграфии перебралось в повседневную жизнь – а «б» так и продолжала нагло бунтовать своим хвостом против равномерности и гармоничности строк букв.
Лахар дописал последнее слово на странице, отложил ручку и откинулся назад, потирая шею. От стены всерьез тянуло холодом, в углу небольшого окошка справа под потолком собралась гроздь капель, тускло поблескивая в лучах сонного осеннего солнца. Стоило начать вытягивать из мэрии разрешение и финансирование на отопление: серьезные холода были не за горами, а Лахар все же старался держать заключенных в более-менее нормальных условиях – насколько это было возможно в тюрьме.
В дверь тихо постучали, а потом внутрь заглянул Ив.
– Я извиняюсь, – в его голосе была неуверенность, в больших глазах рисовалась тревога – он начал здесь работать недавно и пока, похоже, опасался, что его могут выгнать из-за малейшей ошибки. Лахар его не отговаривал: во-первых, всегда ценил добросовестных служащих, во-вторых, мальчику следовало самому уметь разбираться в ситуации. – Я извиняюсь, она снова пришла. Разрешить ей пройти?
Лахар едва заметно вздохнул. Прикрыл глаза – перед внутренним взором расплылись и растаяли цветные пятна, – помолчал несколько секунд.
– Пусть идет, – ответил наконец, открывая глаза и привычным движением поправляя очки. – В конце концов, ему не так долго уже осталось.
Ив быстро кивнул и исчез за дверью. Комнату снова затянула тишина.
...однако Мард Гир пока только рассматривает мою просьбу – по крайней мере, так сказала его заместитель, когда я сегодня утром пришел в мэрию. Откровенно говоря, иногда я начинаю сомневаться в том, что их интересует благо города: в такие минуты мне кажется, что значительно больше Мард Гира и его приближенных людей беспокоят какие собственные махинации. Пока я ждал в приемной, успел краем уха уловить сплетни между чиновниками. По их словам наш мэр увлекается чернокнижием и даже нашел где-то недавно гримуар.
Хотя, собственно, это только сплетни. Тяжело поверить в то, что человек будет заниматься оккультизмом и при этом сажать других оккультистов за решетку, осуждая их или к пожизненному, или вообще к смертной казни. Мард Гир слишком умен для того, чтобы не понимать, чем все закончится, если люди в городе узнают, что и он из тех, кого так пламенно проклинает почти на каждом своем выступлении.
Кстати, вспомнилось. Хотел тебе написать в прошлый раз, но что-то отвлекло, а потом и забылось. Не так давно у нас поймали одного из оккультистов – фигуру весьма значительную, судя по всему. Конечно же, посадили, как и положено, в одиночную на нижнем уровне.
Однако почти каждый день к нему приходит проведать молодая девушка. Она не его жена или невеста – написал и понял, что не знаю, разрешен ли у них брак. Назвалась просто подругой, но я никогда не видел, чтобы к кому-либо в тюрьме ходили так часто.
Собственно, это все. Больше ничего из моего последнего письма не изменилось. Скоро напишу снова, а пока – светлых ночей тебе.
День выдался на удивление пасмурным даже для последних нескольких недель. Облака низко нависли над городом, и казалось, что еще немного, и они начнут задевать темные тени флюгеров на крышах более высоких домов. В воздухе висела неприятная морось, оседая на тротуарах, на стенках и крыше экипажа, на полах плаща.
Лахар коротко кивнул кучеру и широким шагом двинулся к входу в тюрьму. Каблуки глухо стучали по мостовой, и невыносимо влажный воздух разносило звук вокруг, теряя его только где-то под тяжелыми серыми стенами. Мир вообще словно утонул в серости: она тянулась от вымощенных камнем улиц, от темных окон и нависшего неба над головой. Она, казалось, впиталась в каждую каплю воды – и вместе с ними заполонила город.
Лахар просто на ходу снял очки, протирая их специально припасенным для таких случаев платком из кармана. С Мард Гиром снова не удалось встретиться, а Кека только отвечала какими общими фразами и не хотела давать никакой конкретики. А больше всего Лахар именно конкретику услышать и хотел, даже если она заключалась в отказе. И как назло ему морочили голову уже который день.
Ему сначала показалось, что с детства плохое зрение сыграло с ним злую шутку: так устав от окружающей серости, оно само себе, словно бездомный художник, нарисовало ярко-красное пятно впереди. Однако очки это видение не рассеяли.
Из ворот тюрьмы выходила девушка. Она была бы совсем обычной – серое пальто, опущенная голова, немного сутулые плечи, таких людей каждый день было множество на улицах – если бы не роскошные волосы, багряной волной спускавшиеся ниже пояса. Лахар невольно проводил ее взглядом, отмечая нервно сцепленных на сумке пальцы руки, свежую царапину на щеке, какой-то загнанный взгляд.
– Бедняжка...
Лахар обернулся. У ворот, глядя девушке вслед, стоял Ив. Его волосы из-за влажности стояла торчком, поднятый воротник шинели плохо прикрывал голую шею, а в больших глазах ясно читался грусть. Ив повернул голову – и немедленно встрепенулся, отдавая честь. Лахар ответил ему коротким кивком головы и зашел внутрь.
– Это та самая, которая навещает того оккультиста с красной татуировкой на лице? – Собственный голос не то от усталости, не то просто от сырости был хриплым. Ив вздохнул еще раз – звук шелестом растаял под сводом главного коридора.
– Он ударил ее, – отозвался через минуту молчания. – Просто по лицу, так, что она даже отлетела к стене. Он постоянно издевается над ней, говорит ей всякое – а она все равно приходит. Я не понимаю...
Лахар ничего не смог ему ответить.
...Она действительно ходит к нему почти каждый день, хотя он ведет себя с ней так, как мужчине с женщиной обращаться не подобает. Иногда встречаю ее в коридорах: она всегда выходит с таким загнанным взглядом, будто ничего перед собой не видит. Однажды даже действительно споткнулась, и если бы я не был рядом, наверное, упала бы.
Несколько раз пришлось с ней поговорить – обычная девушка, довольно умная. Лишь когда речь заходит об этом Фернандесе, в ней-то меняется. Взгляд сразу становится пустым, зрачки расширяются, и кажется, что она ни слова поперек его желаний сказать не может.
Наверное, раньше я бы написал Фриду, спрашивая, есть ли в чернокнижии приворотные чары... Прости. Вспоминать любого из того острова в письме к тебе было, наверное, верхом бестактности. Это больше не повторится.
На этом заканчиваю писать. Еще раз прости. И светлых ночей тебе.
Дождь барабанил по мостовой вокруг и так и норовил проскользнуть за воротник. Осеннее солнце уже который день скупилось на свои лучи и не появлялось из-за туч вообще.
Лахар быстро шагал по улице, невольно вжимая голову в плечи: когда он выходил из дома, о дожде даже не подумал, так что не взял зонтик – и сейчас за это жестоко расплачивался. Тонкие струи били прямо в лицо, от чего очки заливало, и мир превращался в хаотический набор светлых и темных клякс.
Уже в который раз тихо ругнувшись себе сквозь зубы, Лахар свернул с середины тротуара до первого же навеса, который попался на глаза. Стянул с носа очки, протирая платком.
Справа, разрезая туман и серость, вспыхнул багрянец, и он невольно обернулся.
Она стояла там, пытаясь отдышаться – сырой воздух раз за разом поглощало облачка пара из ее рта: похоже, она тоже не взяла зонт и вынуждена была прятаться под навесом от дождя. Заметив Лахара, она то резко обернулась и как-то зажато кивнула в знак приветствия.
Дождь глухо барабанил по мостовой и выбивал неровную дробь по навесу. Лахар смотрел на то, как на бледной щеке медленно проступал совсем свежий еще синяк.
Зачем она ходила каждый день к этому Фернандесу? Зачем навещала его, если он к ней так ужасно относился? Неужели действительно дело было в каких-то приворотных чарах?
– Госпожа Скарлет?
Она снова встрепенулась, будто выныривая из задумчивости, вымученно попыталась улыбнуться.
– Можно просто Эрза, – ее голос оказался тихим и каким-то надломленным.
– Эрза, – Лахар ответил на ее попытку, слегка подняв уголки губ в улыбке. – Дождь, похоже, и не думает прекращаться, а стоять здесь становится прохладно. Не согласитесь ли вы составить мне компанию за чашечкой кофе?
Она непонимающе моргнула – похоже, действительно слишком углубилась в свои мысли. Лахар снова коротко улыбнулся и кивнул на вывеску за своей спиной. На ней яркими фигурными буквами было выведено «Седьмой остров».
...Мне кажется, я скоро действительно начну верить в приворотные чары. Потому что чем еще можно объяснить ее поведение? Этот Фернандес издевается над ней, а она все равно приходит, все равно позволяет ему так себя вести.
Хотя если это волшебство, ему уже недолго осталось держаться: его казнь через несколько дней. Духовница Мираджейн уже приходила к нему – но он, конечно, только высмеял и ее, и ее попытки ему помочь. Они вообще, все эти чернокнижники, высмеивают веру: так было и когда взяли Еригора, и когда поймали Макбета по кличке Миднайт.
Надеюсь, после его казни все закончится...
Дверь предательски скрипнула, и Лахар невольно подумал, что стоит распорядиться, чтобы петли смазали. Все же, зима была близко.
Во дворе было пусто, только часовой на воротах ютился у сторожки. Тусклые фонари освещали закованную в тонкий панцирь льда мостовую – днем снова шел дождь, а вечером внезапно ударили морозы, превратив морось в отвратительно скользкую корку.
Выйдя за ворота, Лахар не сразу увидел темную тень справа. Когда же заметил, невольно остановился, не зная что делать.
Она стояла там, не мигая глядя на стены тюрьмы. Ему еще днем доложили: Эрза Скарлет стоит перед воротами. Сначала он опасался, что она попытается то пробиться внутрь или, не дай светлые силы, даже то помешать казни – хотя это было и невозможно. Однако ничего кроме первого рапорта не было, казнь прошла спокойно, и он уже успел забыть об Эрзе.
А она стояла. Она все это время стояла здесь, ожидая неизвестно чего.
– Эрза.
Она медленно обернулась. Во мраке, освещенном только тусклыми фонарями, ее глаза казались бездонными и пустыми.
С неба одна за другой начали спускаться первые снежинки.
– Эрза, идите домой. Все кончено.
Она открыла рот, но из ее рта не вырвалось ни звука. Шагнула к нему – и Лахар невольно подхватил ее под локоть, так ее шатало.
– Что... мне... – в морозном воздухе ее голос прозвучал чуть слышным шелестом. Лахар тихо вздохнул, опустил взгляд. Снегопад вокруг становился постепенно гуще, и ночь словно начинала светлеть.
– Что мне теперь делать ?! – она вдруг сорвалась на крик, бледные холодные пальцы вцепились в воротник плаща. – Что делать?!..
Лахар смотрел в ее затопленные отчаянием глаза. С неба беззвучно сеялись снежинки, оседая на рукавах, воротнике, бурым в полумраке, словно засохшая кровь, волосам.
Он не знал, что ей ответить.
...У нее случилась истерика, и мне ничего не оставалось, как увести ее к себе домой. Если бы я бросил ее там, под стенами, она бы наверное так и не сдвинулось с места и просто замерзла бы за ночь, поэтому я...
Лахар вздохнул, смял листок и бросил его в корзину под столом. Посидел немного, глядя пустым взглядом в собственные руки, затем достал новый.
...Наверное, ты бы осудил бы меня за такую отзывчивость – ты ведь даже на последнее задание отправлялся, желая добиться роста на службе любым способом. В конце концов, она всего лишь знакомая одного из оккультистов. Однако я не мог...
Еще один листок отправился к своим предшественникам. Лахар вздохнул снова, снял очки, помассировав двумя пальцами переносицу, потом обернулся.
Эрза спала на диване позади. Мягкий свет настольной лапмы рассеивался и почти не касался подушки, рассыпанных по ней волос, пледа, укрывающего плечи, будто охраняя ее сон. У нее действительно случилась истерика, и Лахару на самом деле казалось, что другого выхода кроме того, чтобы забрать ее к себе, в тот момент не было. Ее трясло, а ноги подкашивались – он не знал, от холода это или просто от того состояния, в котором она была.
Дома он сразу же налил ей коньяка. И буквально после первых нескольких глотков ее прорвало. Она рыдала, цеплялась дрожащими пальцами по его рубашку и – говорила, говорила, говорила. Захлебываясь раз за разом слезами, глядя тем самым страшным, совершенно пустым взглядом – говорила о прошлом, о какой-то Райской Башне, об этом Фернандесе и о чем-то, что он уже не смог запомнить. Ту часть его сознания, которая была отдана службе, еще ела за это совесть – кто знает, сколько ценных сведений он мог пропустить.
Сейчас Эрза спала, и ее лицо чуть ли не впервые за все время их знакомства дышало спокойствием. Золотистое сияние лампы едва отблескивало на кончиках ее волос, даря неуловимое ощущение уюта. Лахар молча встал, подошел и поправил сползший с худого плеча плед. Затем вернулся за стол и вытащил очередной листок бумаги.
Светало. Солнце, выглянувшее впервые за неделю, украдкой тянуло сквозь окна в комнату свои лучи, однако те застревали в сплетении изморози на стекле и так там и оставались, сверкая крошечными искрами. Лахар сидел на краю дивана и бездумно смотрел, как они перемигиваются между собой.
Эрза сидела рядом. На ее плечах все еще был плед, в руках медленно стыла чашка кофе, а в глазах снова поселилась пустота.
– Я не знаю, что мне дальше делать, – ее голос, хриплый и глухой, таял в тишине. – Я не знаю, что делать без него.
Лахар смотрел на то, как сверкала под лучами солнца изморозь на окне.
– Жить, – наконец тихо сказал он. – Все, что мы можем сделать после потери самых дорогих для нас людей – это жить, как бы это банально не звучало.
Эрза ничего не ответила. Она молча смотрела вниз, кофе продолжал остывать в ее руках.
Лахар тихо вздохнул.
– Говорят, – тихо продолжил он, – что для мертвых день и ночь меняются местами: день становится темным, ночь – светлой. И они ходят среди нас, но не могут с нами говорить, хотя и видят. Все, что мы можем сделать – это продолжать жить. И – пожелать им светлых ночей.
-
-
23.10.2014 в 19:59Лахар, на мой взгляд, тоже удался отлично. Вполне канонен. Вот этот момент хочу выделить отдельно:
Буквы ложились на бумагу ровными рядами друг за другом. Чернила с ручки покорно сворачивалось фигурными петлями в «д», «у» и «з», только в «б» срываясь куда-то вверх мятежным росчерком. В детстве, когда он еще посещал по указу отца уроки каллиграфии, эта буква «б» раздражала Лахара просто невероятно. Прошло более двух десятков лет, стремление достичь совершенства из каллиграфии перебралось в повседневную жизнь – а «б» так и продолжала нагло бунтовать своим хвостом против равномерности и гармоничности строк букв.
Всего несколько предложений - а такая вхарактерность и одновременно штрихи к портрету! И вообще, Лахар у вас вхарактерен полностью - серьезный, исполнительный, педантичный, но в то же время не чуждый человеческих чувств, что ярко проявляется через письма и отношение к Эрзе.
Еще понравились отсылки, Тартарос встал, как влитой
Что понравилось меньше: Эрза. Честное слово, если бы не привязка к канону в виде связки "Джерар-Эрза-тюрьма-Лахар", на ее место вполне можно было бы подставить любую другую девушку канона. Ничего характерного в ней я, увы, обнаружить не смогла. Я думаю, если бы вы, автор, расписали причины, приведшие к такому сильному изменению характера, подробнее, было бы лучше. А так - пара туманных намеков в конце ситуацию не спасают, а только еще больше запутывают.
Ах, да, еще отдельно хочу отметить сами эти "светлые ночи". Благодаря последней фразе весь фик с этими письмами, образом Лахара и прочим собирается воедино и обретает второе дно, которого во время прочтения заметно не было. Браво
А еще, автор, вы сделали то, на что не может решиться Машима - убили Джерара
И последнее: фик вычитать бы от технических очепяток. Я тут поотмечала найденные очепятки, возможно, вам это в вычитке поможет.
читать дальше
В любом случае, автор, это вам -
-
-
24.10.2014 в 01:28Отличный фик, автор. Атмосфера потрясающая, вот такую мрачность (она у вас не совсем тяжёлая, а очень в меру к ситуации и для влияния на читателя) я готова была бы долго читать. Основная идея лаконична и подана изящно
- мне бы так в дедлайн писать. эхъ.Я без проблем могу представить Эрзу именно такой, какой вы описали - всё-таки, обстоятельства тяжёлые, - но мне зато не хватает объяснения поведения Георгия. Намёка на то, почему он такой
мудак, я не заметила, а хотелось бы.Подумалось ещё: Лахару из этого текста бы с Люси познакомиться - они бы нашли общий язык.
-
-
26.10.2014 в 01:57Эрза мне кстати зашла, без фейритейла она вполне могла превратиться бы в такую вот девушку. Но все-таки мне было гораздо легче воспринимать ее как ожп. И Фернандеса-Зигрейна тоже.
Но общая идея фика не зашла, показалась какой-то наиграной, фальшивой. Возможно, не хватило эмоций. Возможно, под конец сквикнула Эрза (тут вина не автора, а мое отношение к данной ситуации)
Потому фик вроде бы и понравился, а вроде бы и нет. Двоякие чувства.
Но за работу спасибо!
-
-
26.10.2014 в 16:58Belitruin
Атмосфера передана очень ярко и сочно - этот дождь, серость, уныние описаны так, что погружаешься в это настроение полностью. К сцене после казни я почти почувствовала приближение хандры.
Спасибо)) Автору очень приятно, что атмосфера ему удалась: как раз из-за написания в дедлайн он очень боялся ее потерять. А вот хандрить не надо
Лахар, на мой взгляд, тоже удался отлично. Вполне канонен. Вот этот момент хочу выделить отдельно:
Уф! И опять же автор выдохнул: очень боялся, что Лахар станет больше похожим на ОМП. За выделение спасибо огромное: кусок появился спонтанно, но автору тоже внезапно очень понравился)) Жаль, что не удалось вписать таких кусков побольше и про разных персонажей.
Еще понравились отсылки, Тартарос встал, как влитой
И снова спасибо! Когда автор в фике подошел к фигуре мэра, он внезапно понял, что стандартный образ Макарова на подобных должностях ему здорово набил оскомину. Были мысли в сторону Рубола, Хадеса, даже бывшего главы Совета, но что-то оно было как-то тоже или уныло выглядящим, или же недостаточно обоснованным. Поэтому автор взялся выискивать других персонажей, которые бы имели правящий статус - и тут ему весьма удачно попался под руку Мард Гир. Был еще, правда, Король Звездных Духов, но автор так и не придумал, как его образ хуманизировать и, главное, как обозвать
Что понравилось меньше: Эрза. Честное слово, если бы не привязка к канону в виде связки "Джерар-Эрза-тюрьма-Лахар", на ее место вполне можно было бы подставить любую другую девушку канона.
Знаете, автор обычно не понимает, где проходит вот эта грань между "канонный персонаж - ОМП/ОЖП", но именно в этом месте согласен. Ему не удалось вписать никаких характерных черт, более того, ему вообще не удалось вписать Эрзу как персонажа. Она получилась просто объектом определенного отношения Лахара(( Автор честно постарается исправить это после фестиваля.
Ах, да, еще отдельно хочу отметить сами эти "светлые ночи". Благодаря последней фразе весь фик с этими письмами, образом Лахара и прочим собирается воедино и обретает второе дно, которого во время прочтения заметно не было. Браво
Спасибо)) Родилось тоже спонтанно, но автора опять же порадовало)
А еще, автор, вы сделали то, на что не может решиться Машима - убили Джерара
Ну, это нужно было для сюжета. Но все равно
И последнее: фик вычитать бы от технических очепяток. Я тут поотмечала найденные очепятки, возможно, вам это в вычитке поможет.
О да, дедлайн такой дедлайн =____= Спасибо вам огромное.
В любом случае, автор, это вам - Мне понравилось, спасибо)
Вам спасибо за столь развернутый комментарий)))
-
-
26.10.2014 в 17:05Атмосфера потрясающая, вот такую мрачность (она у вас не совсем тяжёлая, а очень в меру к ситуации и для влияния на читателя) я готова была бы долго читать.
И опять же спасибо))) Автор безумно рад)
Основная идея лаконична и подана изящно
Спасибо
Я без проблем могу представить Эрзу именно такой, какой вы описали - всё-таки, обстоятельства тяжёлые, - но мне зато не хватает объяснения поведения Георгия. Намёка на то, почему он такой мудак, я не заметила, а хотелось бы.
Ух ты, спасибо)) На счет Георгия - было принято за данность, что в данном случае у нас дарк!Георгий времен арки РБ, который, по мнению автора, был на подобное способен (особенно если учесть, что он осознавал свою близкую казнь). Но, похоже, это столило прописать детальнее. Автор подумает над этим.
Подумалось ещё: Лахару из этого текста бы с Люси познакомиться - они бы нашли общий язык.
В каком плане, если не секрет?)
Basa-Ann
В какой-то момент я действительно увлеклась историей, атмосфера красиво затащила меня в фик.
Ну, раз трое людей с совершенно разными вкусами сказали, что атмосфера хорошая, значит, она действительно удалась
Лахар чудесен, я люблю такого живого, такого каноничного Лахара. Его работа, его отношение к работе, его отношения с подчиненными и письма другу - все понравилось.
Но общая идея фика не зашла, показалась какой-то наиграной, фальшивой.
А можете, пожалуйста, сформулировать, в чем вы видите идею фика и в чем именно ее фальшивость? Автору очень интересно.
Возможно, не хватило эмоций. Возможно, под конец сквикнула Эрза (тут вина не автора, а мое отношение к данной ситуации)
Если не секрет, не расскажете, отношение к какой именно ситуации? Автор, увы, не совсем понял, что вы хотели сказать(
Но за работу спасибо!
Вам спасибо за отзыв
-
-
26.10.2014 в 20:33Вообще я эту самую идею - попытка помочь себе осознать потерю, научиться жить без близкого человека - вижу хреновато. Она получилась эдакой расплывчатой субстанцией. Есть хандра, есть усталость и страдания - эдакий фон, при чем красивый фон, даже богатый. Но я толком не увидела, что скрывается за этим фоном. Эрза? Вы хотела сравнить страдания Лахара по дорогому человеку со страданиями Эрзы? Показать, что в Эрзе Лахар немного увидел себя?
Вот эти самые вопросы увидела я, но увидела их больно расплывчастыми, неясными. Словно за ними стояло еще что-то, более важное и целостное. А на конце получился эдакий пшик. Объяснение белых ночей, конечно, красивое, но как конец - мне мало.
Если не секрет, не расскажете, отношение к какой именно ситуации?
С ее страданиями и воплями на тему как мне жить - я тут ей вообще не поверила. Эрза тусклая, ужасно тусклая на фоне Лахара.
Лично мне фик показался эдакой красивой оберткой от вкусной конфетки. Внутри конфетка таки оказалась и на вкус неплохая, но уж больна маленькая, на один зубок.)
-
-
26.10.2014 в 21:00С ее страданиями и воплями на тему как мне жить - я тут ей вообще не поверила. Эрза тусклая, ужасно тусклая на фоне Лахара.
Автор делал ставку на длительное и весьма близкое общение с Фернандесом-Зигрейном: такое могло бы дать эффект очень сильной зависимости, гораздо более сильной, чем в каноне. Но, видимо, все же очень плохо это прописал.
Еще раз спасибо вам за критику
-
-
26.10.2014 в 22:55Давненько я не была на уроке литературы ;D
На счет Георгия - было принято за данность, что в данном случае у нас дарк!Георгий времен арки РБ, который, по мнению автора, был на подобное способен (особенно если учесть, что он осознавал свою близкую казнь). Но, похоже, это столило прописать детальнее.
Но дарк!Георгий-то не сам такой, он под влиянием Уртии-типа-Зерефа таким был, а учитывая, что у вас АУ, и ни про Уртию, ни про Зерефа в тексте слова не сказано, его подобное поведение лишается обоснования.
В каком плане, если не секрет?)
В плане, что они оба пишут письма ушедшим из жизни близким, причём таким языком, словно близкие эти живы.
-
-
26.10.2014 в 23:45Хм, это да, это было заложено в фик, хоть и не считалось автором основной идеей. Спасибо)
Но дарк!Георгий-то не сам такой, он под влиянием Уртии-типа-Зерефа таким был, а учитывая, что у вас АУ, и ни про Уртию, ни про Зерефа в тексте слова не сказано, его подобное поведение лишается обоснования.
Хм, знаете, а ведь действительно. Автор как-то не задумывался об этом, но да, вы всецело правы.
В плане, что они оба пишут письма ушедшим из жизни близким, причём таким языком, словно близкие эти живы.
А, значит, автор правильно догадался. Еще раз вам большое спасибо
-
-
27.10.2014 в 00:05Ну да, это я не совсем так сказала. Надо было использовать слово "задумка", или что-то вроде того.
Вам спасибо за хороший текст <3
-
-
27.10.2014 в 21:07светлый,простите за тавтологию, добрый фик. Идея "светлых ночей" настолько сильная, что затмила все остальное. )) Так что и Лахар, и Эрза на этом фоне показались какими-то бледными, если честно. И махровым оффтопом замечу, что эта идея классно смотрелась бы в оридже, имхо. Потому что здесь история показалась не столько о конкретно Лахаре и Эрзе, сколько о людях и их потерях вообще... Это всего лишь мнение, конечно.-
-
29.10.2014 в 22:51И еще раз спасибо: автор подумает над этим))