Название: Кровавая фея
Автор: ***
Бета: нету,увы
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: АУ, драма
Персонажи: Гилдарц, Мэйвис, Мира, Эльза
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2700 слов)
Предупреждения: ООС (бессмысленный и беспощадный), смерть персонажа
Дисклеймер: Хиро Машима
Ключ: Гилдарц Клайв
Содержание: Она выглядела как ребёнок, невинное и чистое дитя с золотыми гласами и пушистыми локонами, но даже небу было неведомо, сколько ей на самом деле столетий.
От автора: адская аушка, очень много Гилдарца и очень мало Мэйвис.
читать дальшеМираджейн встретила его в аэропорту, и по её строгому чёрному платью, шляпке с вуалью и тонким белым винтам, перевязывающим запястья, с едва заметными выступившими капельками крови, Гилдарц понял, то всё намного хуже, чем он боялся. Мира носила траур лишь однажды, когда исчезла Лисанна, в остальное же время, что бы ни случилось, была верна себе: лёгкость в наряде, лёгкость в сердце, и ничто не запятнает её безупречной улыбки. Гилдарцу так казалось, Гилдарц был в этом почти уверен, Гилдарц ошибся.
В аэропорту его встретила лишь тень старшей из детей Штраусов.
- Это счастье, что ты прибыл так быстро, - голос Миры дрожал, и она даже не пыталась унять или скрыть катящихся по её щекам слёз. – Прости, что пришлось вызвать тебя так внезапно, но мы были в отчаянии. Она была в отчаянии.
- Тебе не стоит извиняться, Мира, - Гилдарц предлагает ей руку, и Мираджей с благодатностью опирается на неё. – Мне следовала прилететь сразу, как только это случилось, а не ждать твоего сообщения.
- Ты… - Мира сжимает его локоть чуть сильнее, но вряд ли понимает это. – Ты… тоже почувствовал? На другом конце света?
Гилдарц молчит и только согласно кивает.
- Такое сложно не почувствовать. Сначала была боль, адская боль, там, между лёгкими. Я читал утреннюю газету за завтраком в гостинице, когда она пришла и внезапно сковала меня так, что дышать стало почти невозможно. Видимо, я потерял сознание, потому что помню лишь, как падал, опрокидывая чашку, а очнулся уже в больнице. Инфарк миокарда. Так мне сказали. А потом…
Они остановились у машины Миры, и та дрожащими руками вынула из сумочки и протянула ему ключи. Она никогда не садилась за руль, если ехала не одна. Гилдарц открыл ей переднюю пассажирскую дверь и помог пристегнуться. Сам же быстро занял место водителя и почти с ходу дал полный газ. Мира не боялась быстрой езды, если, конечно, за рулём была не она сама.
- У мастера Макарова всегда было слабое сердце, - поправив складки платья, Мира сняла шляпку и уткнулась лбом в запотевшее стекло. – Мы все это знали, и всё же надеялись, что он протянет ещё хотя бы чуть-чуть, пока не вернётся Лаксас, но... мы все ошибались. И когда всё случилось, она не поверила… сначала, а потом… Гилдарц, ты даже не представляешь себе, что началось!
- Давай остановимся, тебя всю трясёт, - сбавив скорость, Гилдарц съехал на обочину. На Миру он старался не смотреть: её колотил озноб, взгляд то и дело становился пустым и бессознательным, а из-под впившихся в ладони ногтей начала проступать кровь. Интересно, когда она ела последний раз? Да ещё и эти бинты на запястьях…
Гилдарц нахмурился, внутренне вздрогнув от возникшего в голове предположения.
– Мира, в новостях говорила о массовых самоубийствах? Ты же ведь не…
Она отрицательно покачала головой и даже сделала попытку стереть с лица дорожки слёз.
- Нет, но многие из наших младших пытались, и у некоторых из них… получилось.
- Кто? – собственный голос показался чужим, как и собственный пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в руль. Боги, только не Кана! И не Нацу, он же как сын ему!
- Леви Макгарден, двое её компаньонов и две новенькие девочки, Люси Хартфилия и Венди Марвел. Ты не знал их, первую полгода назад привёл Нацу, а вторую удочерила Эльза. Эти двое… они были просто не готовы… Даже мы, старейшие, были не готовы, а уж они-то… А вот Леви… Гилдарц, я боюсь, что Леви была ослаблена, Инквизиторы несколько месяцев выслеживали её, было нападение накануне… Я пыталась поговорить об этом с ней, но… Она никого не хочет видеть. Гилдарц, она же не могла..?
- Нет, Мира, нет. Если бы она сошла с ума от горя после смерти мастера Макаровы, мы бы сейчас не разговаривали с тобой, а рвали друг другу глотки. Не забывай, мы все связаны. И теснее всего наша связь с ней, нашей матерью и госпожою. Не волнуйся, она лишилась рассудка.
«Только потому уже, что никогда его и не имела…»
- Ты прав, - Мираджейн слабо улыбнулась и выпрямилась в кресле. – Ты прав, как всегда, это я раскисла. Позор мне!
Она засмеялась, только не весело, но Гилдарц всё же выжал из себя ответную улыбку.
- Когда ты ела в последний раз?
- За пару дней до случившегося, а что, так ужасно выгляжу? – улыбка Миры померкла, а Гилдарц лишь покачал головой и молча наклонился и достал из бардачка не большой складной нож. У каждого из них был такой, но свой он оставил вместе с вещами в той гостинице.
- Кого ты кормила и как много отдала, что твои раны перестали заживать? – Гилдарц расстегнул пуговицы на рукаве рубашки и закатал его выше локтя.
- Почти всё, - Мира тяжело выдохнула, жадно следя за каждым его движением. – Братика Эльфмана. Ты же знаешь, он никогда не умел абстрагироваться от её эмоций. Эльзу. Венди была её первым дитя, и она любила её. И… Кану.
Последнее имя больно царапнуло что-то в душе, и Гилдарц повернул голову.
В холодных синих глазах Мираджейн не были ничего, кроме всепоглощающей темноты.
Конечно, она не могла позволить его дочери убить себя или ослабеть. Ведь иначе он никогда не согласиться сотрудничать с ней. Иначе он не поддержит её, а Мира хочет, почти жаждет его поддержки так же, как и его крови. Так же, как она жаждет стать новым мастером.
Ухмыльнувшись, Гилдарц одним быстрым движением вскрыл вены на запястье и протянул его самой коварной женщине их семьи.
- Пей, Мира, и набирайся сил. Очень скоро они тебе понадобятся.
Запястье всё ещё побаливало, когда он неспешно поднимался по винтовой лестнице на самый верхний этаж поместья, но от нанесённой раны уже не осталось и следа. Мира сосала его кровь жадно и с упоение, но не взяла ни капли больше положенного. Ещё одна учтивая уловка, чтобы расположить его к себе. От крови, особенно крови других её детей, сложно оторваться, даже ему, одному из старейших, но Мира не из тех, кто не владеет собой. И это, как бы там ни было, делала ей честь.
Переступив через последнюю ступеньку, Гилдарц оказался на не большой полукруглой площадке с одной единственной дверью. Самой обычной, совсм не примечательно деревянной дверью, разрисованной детскими мелками и исцарапанной в попытке что-то написать. Она не терпела, когда кто-то входил в её комнату без стука и разрешения, но ещё больше её злило, когда стучался кто-то из «любимейших детей». И одним из них был именно он, Гилдарц Клайв, был одним из них.
Поэтому он просто пнул дверь ногой и шагнул в залитую солнечным светом детскую комнату. И когда всё вокруг оглашает радостный писк «Гилдарц! Ты вернулся!», а шею крепко обхватываю не по-детски сильные ручонки, он опускается на колени и со всей нежностью, на которую только способно его огрубевшее сердце, обнимает её.
- Я тоже рад, Мэйвис. Тоже рад…
Она называла себя феей и пила чужую кровь с упоением. Она выглядела как ребёнок, невинное и чистое дитя с золотыми гласами и пушистыми локонами, но даже небу было неведомо, сколько ей на самом деле столетий. Она – вечная и непостижимая, дитя сумеречного мира. Она – Мэйвис Вермиллион, Первая, глава и основательница их клана, мать и богиня, она…
…беспомощно шмыгает сопливым носом, сидя на кровати, пока он, Гилдарц, опустившись рядом, шнурует её лёгкие ботинки.
- Мне было так одиноко без тебя, - Мэйвис сидит, сгорбившись и с силой сжав в хрупких пальцах складки одеяла, и едва сдерживает рыдания. А Гилдарцу едва хватает сил хотя бы просто быть рядом с ней. – Когда Макарова не стало, я… я была в таком отчаянии! Гилдарц, это так больно, так невыносимо больно! Когда кто-то умирает… ведь я тогда тоже… умираю вместе с ним!
Мэйвис падает в его объятия, и всё, что Гилдарц может в этот момент – это лишь гладить её по волосам и спине. Он бессилен, даже сказать что-то утешительное – выше его сил, слова просто прилипли к пересохшему языку. Горе Мэйвис, её боль и печать парализуют всех, кто хоть однажды отведал её крови, кто стал частью клана. Кто стал не просто ребёнком феи, а частью её самой.
- Прости, - Мэйвис отстраняется от него и быстро утирает слёзы. – Тебе больно, да? Прости…
- Тебе больнее, - Гилдарц заставляет себя улыбнуться и аккуратно заводит выбившуюся из причёски прядь волос Мэйвис за ухо. – Это нормально, что тебе грустно. Ты потеряла своё дитя, своего первенца. А это… это очень тяжело.
Он замолкает, с силой прикусив нижнюю губу. Мэйвис нашла его более триста лет назад, и он уже тогда успел похоронить двух жён и всех своих сыновей. Но даже после того, как Мэйвис приняла его, разделив с ним свою кровь и вечность, какое-то время Гилдарц всё ещё пытался завести настоящую, в его понимании, семью, человеческую. И, как ни странно, Мэйвис не противилась этому, она с самого начала позволяла ему куда больше, чем остальным своим детям.
Вот только скольких бы женщин он не любил, ни с одной из них семьи не получилось. У того, кто стал ребёнком феи, своих детей быть не может. Могут быть лишь такие, как и он, приемыши, те, кому ты даёшь кровь и приводишь в клан как часть себя.
- Мэйвис, - Гилдарц осторожно положил ладони на её плечи, и она подняла голову. – Скажи, ты уже выбрала нового мастера? Вместо Макарова? Прошу, пойми меня правильно, мы - весь наш клан, вся наша семья – уязвимы сейчас как никогда. Ты ослаблена горем и потерей, место мастера пустует, половина твоих детей в смятении, другая половина – на краю гибели. Несколько наших младших уже…
- Я знаю, - Гилдарц замолчал и даже невольно отстранился: Мэйвис смотрела на него из-под мокрой от слёз челки, и в её глазах не осталось и тени от былого горя, только спокойна решительность и примесью лёгкого раздражения. Усмешка невольно скривила его губы: он кожей ощущал как это самое раздражение и деловой настрой вытесняют из него сожаление по поводу смерти Макарова и других несчастий. – И я уже выбрала. Род Макарова столетиями защищал меня и наш клан, поэтому было бы справедливо, если бы новым мастером стал Лаксас.
Гилдарц напрягся: что-то смутило его в словах Первой.
- Но Лаксас оставил нас. Более того, он посмел делить свою священную кровь с кем-то из смертных, не присягавших мне и нашему клану. Если он и вернётся, его будет ждать здесь лишь мой гнев и моё презрение.
- Послушай, - Ггилдарц опустился на одно колено и аккуратно сжал руку Мэйвис в своих шершавых ладонях. – Да, Лаксас никогда не был примерным и послушным сыном, но это же не повод отрекаться от него…
Глаза Мэйвис подозрительно сощурились, и Гилдарц заставил себя замолчать. Пристыжено опустив глаза, он коснулся губами маленькой ладошки Первой.
- Прости, кажется, я позволил себе лишнее…
- Не извиняйся, - бархатным голос протянула Мэйвис и чмокнула его в макушку. Волна нежности окутала Гилдарца, и он ещё раз поцеловал руку своей госпожи-феи. Гроза миновала. – Я понимаю твоё беспокойство и чувствую твою заботу обо мне. Но кровь Дреяров истощилась, и потомки Юрия больше не могут быть мастерами. Я едва выжила после предательства Ивана и больше не хочу рисковать.
Соскочив с кровати, Мэйвис выпрямилась и откинула свои длинные волосы за спину. Затем вытянула ладони вперёд и обхватила ими лицо всё ещё стоящего перед ней на коленях Гилдарца.
- Я уже всё решила, - быстро и радостно зашептала Мэйвис. – У меня будет новый мастер.
Сердце Гилдарца невольно пропустило удар, а внутри всё похолодело.
Мэйвис торжествующе улыбнулась.
- Это будешь ты, Гилдарц.
В камине гостиной плескается огонь, несмотря на жарких и солнечный день за окном и царящую в поместье духоту. Окна плотно зашторены, на столе – несколько бутылок вина и красные розы. Два кресла пусты, особенно сиротливо выглядит место, которые многие годы занимал мастер Макаров. Гилдарцу тоскливо и хочется выть, но он лишь помогает Мэйвис устроиться на её любимом диване, а после проходит к столу и наполняет вином четыре бокала: Мира и Эльза пришли намного раньше его и Мэйвис.
За годы, что он не вил Эльзу, Скарлет, как и Мираджейн, почти не изменилась. Разве что в алой голове стало вдвое больше седых волос, а с лица почти не сходило выражение затаённых тоски и боли. В ней не было ни жажды власти Миры, ни жажды перемен Лаксаса, ни застойного уныния покойного Макарова, только долг и доброе сердце, покрытое тысячью и тысячью шрамами. Она по-прежнему казалась Гилдарцу самой мудрой и самой одинокой из детей Мэйвис.
Он подал ей и Мире бокалы с вином, сам же стал за спинкой дивана, где на горе подушек восседала Первая.
- Итак, - глаза Мираджейн сверкали в свете огня, словно два уголька. – За что мы пьём?
- Для начала нам стоит почтить память мастера и других наших товарищей, - Эльза грозно сдвигает брови, готовая в любой момент сорваться с места и броситься защищать свои идеалы и принципы. – Это самое малое, что мы можем для них теперь сделать.
- Эльза права, - Мэйвис заёрзала на месте и чуть скривилась, словно от зубной боли. Она уже давно пребывала в совсем ином, далёком от скорби настроении. – Но мы оплакали их и похоронили. Поэтому первый тост будет за тех, кто всё ещё жив. За нас!
Они выпили. Гилдарц любил красное сладкое: они совсем не напоминало ему кровь.
- Ох, - захмелевшая всего от одного глотка Мэйвис с блаженной улыбкой на губах плюхнулась на подушки. – А теперь обсудим дела-а-а… Нам - ик!- мастер нужен новый. И им – ик! – будет Гилдарц! Да-а - ик! – я всё уже решила!
- Какая… хорошая новость, - Мира залпом выпивает оставшееся в бокале вино и отводит взгляд в сторону. Её буквально трясёт от злости и досады с разочарованием. Похоже, даже её ледяное самообладание способно дать трещину.
- Мудрое решение, - а вот голос Эльзы спокоен и твёрд. – Гилдарц – самый старейший из нас и многим, как отец. Он заботился о нас, когда мы были детьми и более остальных достоин этого.
- Как же я рада, что вы согласны со мной! – Мэйвис смеётся и радостно болтает ногами, не видя ни злобного взгляда Мираджейн, ни равнодушного – Эльзы. – Вы будите свидетелями! Гилдарц, давай, пей! – и с этими словами она протянула ему свою тонкую и хрупкую ладошку.
Он вздохнул. Возвращение и все последующие события отняли у него слишком много сил, и всё же он покорно опустился на диван рядом с Первой. Эльза встала и подала ему свой нож, а Мира нехотя, но всё же поднялась за стоявшей на каминной полке аптечкой: когда Первая теряет много крови, она почти не способно затягивать свои раны, как и все они.
- Начнём, - сам себе тихо говорит Гилдарц и делает разрез через всю ладонь Мэйвис.
Он пьёт её кровь долго, жадно слизывая каждую каплю. Он чувствует, как эта живительная, спасительна влага уходит из Мэйвис и как от обиды чуть не плачет завидующая ему Мираджейн. Чувствует, как отворачивается, чтобы скрыть тяжёлое дыхание, Эльза. Он чувствует всё, что происходит и в этой комнате, и во всём поместье. Трещать паленья в камине, плетёт паутину паук в уголке, плачем в туалетной кабинке Джубия, Нацу поит кровью Ромео и что-то говорит ему, Грей целует Кану и своевольно шарит под её юбкой, а Кана…
Кана. Его дочь. Единственная, кому он давал свою кровь не чтобы накормить, а чтобы сделать частью себя и клана Первой. Его настоящая дочь в доступном им понимании. Мысли путались вокруг её имени и её самой, он ведь даже не поприветствовал её после возвращения. Даже не сказал, как сильно тосковал по её улыбки и пьяным выходкам.
Но с каждым новым глотком крови Мэйвис мыслей даже о Кане становилось всё меньше и всё больше становилось самой крови и самой Мэйвиск. Кажется, она прошептала что-то вроде: «Достаточно…», кажется, Эльза попыталась оттолкнуть его от Первой, кажется, Мира закричала и схватила что-то со стола…
Кажется, мир утонул в кровавой луже последней феи, которая выглядит как ребёнок и пьёт кровь охотнее, чем вино.
- Я же просила тебя, просила… - сжавшись в комок, Мэйвис рыдала в уголке, изредка тихонько подвывая. Эльза сидела в кресле, тяжело дыша и стараясь не шевелиться. Миры нигде не было видно, но откуда-то Гилдарц знал, что она убежала за новой аптечкой. Кровь Мэйвис больше не застилала разум, а тело болело так, словно бы он сошелся в поединке с очень сильным противником. И, судя по потрёпанному виду Эльзы, так оно и было.
- Что же ты наделал?.. Что ты наделал?!.. – Первая продолжала стенать в своём уголке, а он продолжал из последних сил на неё не смотреть. Одного взгляда хватило, чтобы испугаться: их золотоволосый ребёнок-фея исчезла, уступив место молодой девушку с мраморной белизны кожей и маленькой упругой грудью. – Выпил… всю… Всю мою кровь выпил, меня выпил! Сволочь! Тварь! Я же теперь не фея, я…
- Пора взрослеть, - шатаясь, Гилдарц подошёл к столу и залпом осушил чудом уцелевшую в том погроме, который он устроил, бутылку вина. – Хватит с нас твоих капризов, Мэйвис, хватит.
Первая что-то выкрикнула в ответ, кажется, проклятие, но Гилдарц не слышал.
Мира поспешно сгребала с полок зелья и настои, время от времени шипя на путающихся под ногами компаньонов; Эльза едва сдерживала крик боли, он сломал ей лодыжку и пару рёбер; приводит себя в порядок Джубия, наносящая новый слой помады и уверенная, что завтра всё обязательно будет хорошо, и Грей обратит на неё своё внимание, а Кана…
…Кана бежала по лестнице, испуганная и растрепанная, она шептала его имя и чуть не плакала от беспокойства.
Гилдарц Клайв, нет, Первый счастливо улыбался.
Автор: ***
Бета: нету,
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: АУ, драма
Персонажи: Гилдарц, Мэйвис, Мира, Эльза
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2700 слов)
Предупреждения: ООС (
Дисклеймер: Хиро Машима
Ключ: Гилдарц Клайв
Содержание: Она выглядела как ребёнок, невинное и чистое дитя с золотыми гласами и пушистыми локонами, но даже небу было неведомо, сколько ей на самом деле столетий.
От автора: адская аушка, очень много Гилдарца и очень мало Мэйвис.
читать дальшеМираджейн встретила его в аэропорту, и по её строгому чёрному платью, шляпке с вуалью и тонким белым винтам, перевязывающим запястья, с едва заметными выступившими капельками крови, Гилдарц понял, то всё намного хуже, чем он боялся. Мира носила траур лишь однажды, когда исчезла Лисанна, в остальное же время, что бы ни случилось, была верна себе: лёгкость в наряде, лёгкость в сердце, и ничто не запятнает её безупречной улыбки. Гилдарцу так казалось, Гилдарц был в этом почти уверен, Гилдарц ошибся.
В аэропорту его встретила лишь тень старшей из детей Штраусов.
- Это счастье, что ты прибыл так быстро, - голос Миры дрожал, и она даже не пыталась унять или скрыть катящихся по её щекам слёз. – Прости, что пришлось вызвать тебя так внезапно, но мы были в отчаянии. Она была в отчаянии.
- Тебе не стоит извиняться, Мира, - Гилдарц предлагает ей руку, и Мираджей с благодатностью опирается на неё. – Мне следовала прилететь сразу, как только это случилось, а не ждать твоего сообщения.
- Ты… - Мира сжимает его локоть чуть сильнее, но вряд ли понимает это. – Ты… тоже почувствовал? На другом конце света?
Гилдарц молчит и только согласно кивает.
- Такое сложно не почувствовать. Сначала была боль, адская боль, там, между лёгкими. Я читал утреннюю газету за завтраком в гостинице, когда она пришла и внезапно сковала меня так, что дышать стало почти невозможно. Видимо, я потерял сознание, потому что помню лишь, как падал, опрокидывая чашку, а очнулся уже в больнице. Инфарк миокарда. Так мне сказали. А потом…
Они остановились у машины Миры, и та дрожащими руками вынула из сумочки и протянула ему ключи. Она никогда не садилась за руль, если ехала не одна. Гилдарц открыл ей переднюю пассажирскую дверь и помог пристегнуться. Сам же быстро занял место водителя и почти с ходу дал полный газ. Мира не боялась быстрой езды, если, конечно, за рулём была не она сама.
- У мастера Макарова всегда было слабое сердце, - поправив складки платья, Мира сняла шляпку и уткнулась лбом в запотевшее стекло. – Мы все это знали, и всё же надеялись, что он протянет ещё хотя бы чуть-чуть, пока не вернётся Лаксас, но... мы все ошибались. И когда всё случилось, она не поверила… сначала, а потом… Гилдарц, ты даже не представляешь себе, что началось!
- Давай остановимся, тебя всю трясёт, - сбавив скорость, Гилдарц съехал на обочину. На Миру он старался не смотреть: её колотил озноб, взгляд то и дело становился пустым и бессознательным, а из-под впившихся в ладони ногтей начала проступать кровь. Интересно, когда она ела последний раз? Да ещё и эти бинты на запястьях…
Гилдарц нахмурился, внутренне вздрогнув от возникшего в голове предположения.
– Мира, в новостях говорила о массовых самоубийствах? Ты же ведь не…
Она отрицательно покачала головой и даже сделала попытку стереть с лица дорожки слёз.
- Нет, но многие из наших младших пытались, и у некоторых из них… получилось.
- Кто? – собственный голос показался чужим, как и собственный пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в руль. Боги, только не Кана! И не Нацу, он же как сын ему!
- Леви Макгарден, двое её компаньонов и две новенькие девочки, Люси Хартфилия и Венди Марвел. Ты не знал их, первую полгода назад привёл Нацу, а вторую удочерила Эльза. Эти двое… они были просто не готовы… Даже мы, старейшие, были не готовы, а уж они-то… А вот Леви… Гилдарц, я боюсь, что Леви была ослаблена, Инквизиторы несколько месяцев выслеживали её, было нападение накануне… Я пыталась поговорить об этом с ней, но… Она никого не хочет видеть. Гилдарц, она же не могла..?
- Нет, Мира, нет. Если бы она сошла с ума от горя после смерти мастера Макаровы, мы бы сейчас не разговаривали с тобой, а рвали друг другу глотки. Не забывай, мы все связаны. И теснее всего наша связь с ней, нашей матерью и госпожою. Не волнуйся, она лишилась рассудка.
«Только потому уже, что никогда его и не имела…»
- Ты прав, - Мираджейн слабо улыбнулась и выпрямилась в кресле. – Ты прав, как всегда, это я раскисла. Позор мне!
Она засмеялась, только не весело, но Гилдарц всё же выжал из себя ответную улыбку.
- Когда ты ела в последний раз?
- За пару дней до случившегося, а что, так ужасно выгляжу? – улыбка Миры померкла, а Гилдарц лишь покачал головой и молча наклонился и достал из бардачка не большой складной нож. У каждого из них был такой, но свой он оставил вместе с вещами в той гостинице.
- Кого ты кормила и как много отдала, что твои раны перестали заживать? – Гилдарц расстегнул пуговицы на рукаве рубашки и закатал его выше локтя.
- Почти всё, - Мира тяжело выдохнула, жадно следя за каждым его движением. – Братика Эльфмана. Ты же знаешь, он никогда не умел абстрагироваться от её эмоций. Эльзу. Венди была её первым дитя, и она любила её. И… Кану.
Последнее имя больно царапнуло что-то в душе, и Гилдарц повернул голову.
В холодных синих глазах Мираджейн не были ничего, кроме всепоглощающей темноты.
Конечно, она не могла позволить его дочери убить себя или ослабеть. Ведь иначе он никогда не согласиться сотрудничать с ней. Иначе он не поддержит её, а Мира хочет, почти жаждет его поддержки так же, как и его крови. Так же, как она жаждет стать новым мастером.
Ухмыльнувшись, Гилдарц одним быстрым движением вскрыл вены на запястье и протянул его самой коварной женщине их семьи.
- Пей, Мира, и набирайся сил. Очень скоро они тебе понадобятся.
* * *
Запястье всё ещё побаливало, когда он неспешно поднимался по винтовой лестнице на самый верхний этаж поместья, но от нанесённой раны уже не осталось и следа. Мира сосала его кровь жадно и с упоение, но не взяла ни капли больше положенного. Ещё одна учтивая уловка, чтобы расположить его к себе. От крови, особенно крови других её детей, сложно оторваться, даже ему, одному из старейших, но Мира не из тех, кто не владеет собой. И это, как бы там ни было, делала ей честь.
Переступив через последнюю ступеньку, Гилдарц оказался на не большой полукруглой площадке с одной единственной дверью. Самой обычной, совсм не примечательно деревянной дверью, разрисованной детскими мелками и исцарапанной в попытке что-то написать. Она не терпела, когда кто-то входил в её комнату без стука и разрешения, но ещё больше её злило, когда стучался кто-то из «любимейших детей». И одним из них был именно он, Гилдарц Клайв, был одним из них.
Поэтому он просто пнул дверь ногой и шагнул в залитую солнечным светом детскую комнату. И когда всё вокруг оглашает радостный писк «Гилдарц! Ты вернулся!», а шею крепко обхватываю не по-детски сильные ручонки, он опускается на колени и со всей нежностью, на которую только способно его огрубевшее сердце, обнимает её.
- Я тоже рад, Мэйвис. Тоже рад…
* * *
Она называла себя феей и пила чужую кровь с упоением. Она выглядела как ребёнок, невинное и чистое дитя с золотыми гласами и пушистыми локонами, но даже небу было неведомо, сколько ей на самом деле столетий. Она – вечная и непостижимая, дитя сумеречного мира. Она – Мэйвис Вермиллион, Первая, глава и основательница их клана, мать и богиня, она…
…беспомощно шмыгает сопливым носом, сидя на кровати, пока он, Гилдарц, опустившись рядом, шнурует её лёгкие ботинки.
- Мне было так одиноко без тебя, - Мэйвис сидит, сгорбившись и с силой сжав в хрупких пальцах складки одеяла, и едва сдерживает рыдания. А Гилдарцу едва хватает сил хотя бы просто быть рядом с ней. – Когда Макарова не стало, я… я была в таком отчаянии! Гилдарц, это так больно, так невыносимо больно! Когда кто-то умирает… ведь я тогда тоже… умираю вместе с ним!
Мэйвис падает в его объятия, и всё, что Гилдарц может в этот момент – это лишь гладить её по волосам и спине. Он бессилен, даже сказать что-то утешительное – выше его сил, слова просто прилипли к пересохшему языку. Горе Мэйвис, её боль и печать парализуют всех, кто хоть однажды отведал её крови, кто стал частью клана. Кто стал не просто ребёнком феи, а частью её самой.
- Прости, - Мэйвис отстраняется от него и быстро утирает слёзы. – Тебе больно, да? Прости…
- Тебе больнее, - Гилдарц заставляет себя улыбнуться и аккуратно заводит выбившуюся из причёски прядь волос Мэйвис за ухо. – Это нормально, что тебе грустно. Ты потеряла своё дитя, своего первенца. А это… это очень тяжело.
Он замолкает, с силой прикусив нижнюю губу. Мэйвис нашла его более триста лет назад, и он уже тогда успел похоронить двух жён и всех своих сыновей. Но даже после того, как Мэйвис приняла его, разделив с ним свою кровь и вечность, какое-то время Гилдарц всё ещё пытался завести настоящую, в его понимании, семью, человеческую. И, как ни странно, Мэйвис не противилась этому, она с самого начала позволяла ему куда больше, чем остальным своим детям.
Вот только скольких бы женщин он не любил, ни с одной из них семьи не получилось. У того, кто стал ребёнком феи, своих детей быть не может. Могут быть лишь такие, как и он, приемыши, те, кому ты даёшь кровь и приводишь в клан как часть себя.
- Мэйвис, - Гилдарц осторожно положил ладони на её плечи, и она подняла голову. – Скажи, ты уже выбрала нового мастера? Вместо Макарова? Прошу, пойми меня правильно, мы - весь наш клан, вся наша семья – уязвимы сейчас как никогда. Ты ослаблена горем и потерей, место мастера пустует, половина твоих детей в смятении, другая половина – на краю гибели. Несколько наших младших уже…
- Я знаю, - Гилдарц замолчал и даже невольно отстранился: Мэйвис смотрела на него из-под мокрой от слёз челки, и в её глазах не осталось и тени от былого горя, только спокойна решительность и примесью лёгкого раздражения. Усмешка невольно скривила его губы: он кожей ощущал как это самое раздражение и деловой настрой вытесняют из него сожаление по поводу смерти Макарова и других несчастий. – И я уже выбрала. Род Макарова столетиями защищал меня и наш клан, поэтому было бы справедливо, если бы новым мастером стал Лаксас.
Гилдарц напрягся: что-то смутило его в словах Первой.
- Но Лаксас оставил нас. Более того, он посмел делить свою священную кровь с кем-то из смертных, не присягавших мне и нашему клану. Если он и вернётся, его будет ждать здесь лишь мой гнев и моё презрение.
- Послушай, - Ггилдарц опустился на одно колено и аккуратно сжал руку Мэйвис в своих шершавых ладонях. – Да, Лаксас никогда не был примерным и послушным сыном, но это же не повод отрекаться от него…
Глаза Мэйвис подозрительно сощурились, и Гилдарц заставил себя замолчать. Пристыжено опустив глаза, он коснулся губами маленькой ладошки Первой.
- Прости, кажется, я позволил себе лишнее…
- Не извиняйся, - бархатным голос протянула Мэйвис и чмокнула его в макушку. Волна нежности окутала Гилдарца, и он ещё раз поцеловал руку своей госпожи-феи. Гроза миновала. – Я понимаю твоё беспокойство и чувствую твою заботу обо мне. Но кровь Дреяров истощилась, и потомки Юрия больше не могут быть мастерами. Я едва выжила после предательства Ивана и больше не хочу рисковать.
Соскочив с кровати, Мэйвис выпрямилась и откинула свои длинные волосы за спину. Затем вытянула ладони вперёд и обхватила ими лицо всё ещё стоящего перед ней на коленях Гилдарца.
- Я уже всё решила, - быстро и радостно зашептала Мэйвис. – У меня будет новый мастер.
Сердце Гилдарца невольно пропустило удар, а внутри всё похолодело.
Мэйвис торжествующе улыбнулась.
- Это будешь ты, Гилдарц.
* * *
В камине гостиной плескается огонь, несмотря на жарких и солнечный день за окном и царящую в поместье духоту. Окна плотно зашторены, на столе – несколько бутылок вина и красные розы. Два кресла пусты, особенно сиротливо выглядит место, которые многие годы занимал мастер Макаров. Гилдарцу тоскливо и хочется выть, но он лишь помогает Мэйвис устроиться на её любимом диване, а после проходит к столу и наполняет вином четыре бокала: Мира и Эльза пришли намного раньше его и Мэйвис.
За годы, что он не вил Эльзу, Скарлет, как и Мираджейн, почти не изменилась. Разве что в алой голове стало вдвое больше седых волос, а с лица почти не сходило выражение затаённых тоски и боли. В ней не было ни жажды власти Миры, ни жажды перемен Лаксаса, ни застойного уныния покойного Макарова, только долг и доброе сердце, покрытое тысячью и тысячью шрамами. Она по-прежнему казалась Гилдарцу самой мудрой и самой одинокой из детей Мэйвис.
Он подал ей и Мире бокалы с вином, сам же стал за спинкой дивана, где на горе подушек восседала Первая.
- Итак, - глаза Мираджейн сверкали в свете огня, словно два уголька. – За что мы пьём?
- Для начала нам стоит почтить память мастера и других наших товарищей, - Эльза грозно сдвигает брови, готовая в любой момент сорваться с места и броситься защищать свои идеалы и принципы. – Это самое малое, что мы можем для них теперь сделать.
- Эльза права, - Мэйвис заёрзала на месте и чуть скривилась, словно от зубной боли. Она уже давно пребывала в совсем ином, далёком от скорби настроении. – Но мы оплакали их и похоронили. Поэтому первый тост будет за тех, кто всё ещё жив. За нас!
Они выпили. Гилдарц любил красное сладкое: они совсем не напоминало ему кровь.
- Ох, - захмелевшая всего от одного глотка Мэйвис с блаженной улыбкой на губах плюхнулась на подушки. – А теперь обсудим дела-а-а… Нам - ик!- мастер нужен новый. И им – ик! – будет Гилдарц! Да-а - ик! – я всё уже решила!
- Какая… хорошая новость, - Мира залпом выпивает оставшееся в бокале вино и отводит взгляд в сторону. Её буквально трясёт от злости и досады с разочарованием. Похоже, даже её ледяное самообладание способно дать трещину.
- Мудрое решение, - а вот голос Эльзы спокоен и твёрд. – Гилдарц – самый старейший из нас и многим, как отец. Он заботился о нас, когда мы были детьми и более остальных достоин этого.
- Как же я рада, что вы согласны со мной! – Мэйвис смеётся и радостно болтает ногами, не видя ни злобного взгляда Мираджейн, ни равнодушного – Эльзы. – Вы будите свидетелями! Гилдарц, давай, пей! – и с этими словами она протянула ему свою тонкую и хрупкую ладошку.
Он вздохнул. Возвращение и все последующие события отняли у него слишком много сил, и всё же он покорно опустился на диван рядом с Первой. Эльза встала и подала ему свой нож, а Мира нехотя, но всё же поднялась за стоявшей на каминной полке аптечкой: когда Первая теряет много крови, она почти не способно затягивать свои раны, как и все они.
- Начнём, - сам себе тихо говорит Гилдарц и делает разрез через всю ладонь Мэйвис.
Он пьёт её кровь долго, жадно слизывая каждую каплю. Он чувствует, как эта живительная, спасительна влага уходит из Мэйвис и как от обиды чуть не плачет завидующая ему Мираджейн. Чувствует, как отворачивается, чтобы скрыть тяжёлое дыхание, Эльза. Он чувствует всё, что происходит и в этой комнате, и во всём поместье. Трещать паленья в камине, плетёт паутину паук в уголке, плачем в туалетной кабинке Джубия, Нацу поит кровью Ромео и что-то говорит ему, Грей целует Кану и своевольно шарит под её юбкой, а Кана…
Кана. Его дочь. Единственная, кому он давал свою кровь не чтобы накормить, а чтобы сделать частью себя и клана Первой. Его настоящая дочь в доступном им понимании. Мысли путались вокруг её имени и её самой, он ведь даже не поприветствовал её после возвращения. Даже не сказал, как сильно тосковал по её улыбки и пьяным выходкам.
Но с каждым новым глотком крови Мэйвис мыслей даже о Кане становилось всё меньше и всё больше становилось самой крови и самой Мэйвиск. Кажется, она прошептала что-то вроде: «Достаточно…», кажется, Эльза попыталась оттолкнуть его от Первой, кажется, Мира закричала и схватила что-то со стола…
Кажется, мир утонул в кровавой луже последней феи, которая выглядит как ребёнок и пьёт кровь охотнее, чем вино.
* * *
- Я же просила тебя, просила… - сжавшись в комок, Мэйвис рыдала в уголке, изредка тихонько подвывая. Эльза сидела в кресле, тяжело дыша и стараясь не шевелиться. Миры нигде не было видно, но откуда-то Гилдарц знал, что она убежала за новой аптечкой. Кровь Мэйвис больше не застилала разум, а тело болело так, словно бы он сошелся в поединке с очень сильным противником. И, судя по потрёпанному виду Эльзы, так оно и было.
- Что же ты наделал?.. Что ты наделал?!.. – Первая продолжала стенать в своём уголке, а он продолжал из последних сил на неё не смотреть. Одного взгляда хватило, чтобы испугаться: их золотоволосый ребёнок-фея исчезла, уступив место молодой девушку с мраморной белизны кожей и маленькой упругой грудью. – Выпил… всю… Всю мою кровь выпил, меня выпил! Сволочь! Тварь! Я же теперь не фея, я…
- Пора взрослеть, - шатаясь, Гилдарц подошёл к столу и залпом осушил чудом уцелевшую в том погроме, который он устроил, бутылку вина. – Хватит с нас твоих капризов, Мэйвис, хватит.
Первая что-то выкрикнула в ответ, кажется, проклятие, но Гилдарц не слышал.
Мира поспешно сгребала с полок зелья и настои, время от времени шипя на путающихся под ногами компаньонов; Эльза едва сдерживала крик боли, он сломал ей лодыжку и пару рёбер; приводит себя в порядок Джубия, наносящая новый слой помады и уверенная, что завтра всё обязательно будет хорошо, и Грей обратит на неё своё внимание, а Кана…
…Кана бежала по лестнице, испуганная и растрепанная, она шептала его имя и чуть не плакала от беспокойства.
Гилдарц Клайв, нет, Первый счастливо улыбался.
-
-
22.08.2014 в 13:30Мне зашла шляпка Мираджейн
Мне зашла Мавис
Мне зашла тема вампиров
Вы не первый ко мне поднял эту тему на фесте, но в отличие от предыдущего раза, получилось более удачно.
Но очепятки... как же они портят общее впечатление
А так спасибо, автор
-
-
22.08.2014 в 14:11аффтор
-
-
22.08.2014 в 17:26В любом случае, работа интересная и запоминающаяся. Цветов вам.
-
-
22.08.2014 в 17:33аффтар
-
-
04.09.2014 в 22:18Но вообще - фик хороший. Просто хороший, хорошая идея, психологизм, косяков в характерах не замечено,в логике тоже. Мира и Мэвис особенно классные.
Словом, молодец, Рейна))
-
-
04.09.2014 в 23:12Опечатки убили
Чувствую себя серийным маньяком... но обещаю исправиться и завести бету))