Работа №3

[ft-festival]

Название: Правда для Лаксаса
Автор: Belitruin
Бета: нет беты
Фендом: Fairy Tail
Тип: джен, прегет (?)
Жанр: фикбук, AU, драма, чуток экшна и чернухи
Персонажи: Лаксас, Мира, Макаров, Иван, Фрид, Бикслоу, Эвергрин
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (~4650 слов)
Предупреждения: ООС космических масштабов, смерть персонажа, нецензурная лексика (мало)
Ключ: Мира
Содержание: Пусть их встреча не изменила его жизнь, но все равно Лаксас был рад, что они встретились.
От автора: Полный фикбук, автор предупредил. Фикбучная завязка, фикбучный сюжет, фикбучное все. А еще тут всем персонажам на пару лет меньше, чем в каноне.

По потолку ползала жирная весенняя муха, зеленая, как изумруд. Лаксас следил за этой мухой, пытаясь вычислить траекторию ее перемещений. Можно было назвать муху «Макаров» и прихлопнуть газетой. А можно было придумать ей какое-то дурацкое имя, и тогда на вопросы о домашнем питомце Лаксас бы с чистой душой отвечал, что у него живет муха с дурацким именем…
В наушниках грохотал рок-н-ролл. Лаксасу лень было встать с кровати и поменять диск в музыкальном центре, поэтому он слушал и слушал одну и ту же закольцованную песню так долго, что она начала напоминать заклинание, таинственные песнопения рок-н-ролльных жрецов.
Дверь комнаты открылась, муха испугалась движения и вылетела в приоткрытую форточку. Лаксас лениво снял один наушник.
– Я тебя полчаса уже зову, сколько можно?
– Я не слышал, – равнодушно ответил Лаксас.
Дед сделал пару шагов, оказавшись в поле его зрения. Низкорослый, сухой старик с белыми волосами и усами. Немощный дедушка для любого, кто знал его недостаточно близко, миллионер Макаров Дрейяр для умеющих читать газеты и персональная заноза в заднице для Лаксаса.
– Мне нужно с тобой поговорить. Может, встанешь?
– Может, пойдешь к черту? – в тон ему отозвался Лаксас. – Я тебя сюда не звал.
Дед переступил с ноги на ногу и, кажется, вздохнул.
– Лаксас, – сказал он, не обращая внимания на его хамство. – Вчера ты снова пришел домой синий, не побоюсь этого слова. Где и с кем ты пил?
Лаксас усмехнулся, глядя в потолок.
– Где? В «Магнолии». С кем? С одобренной тобой компанией, дедуля. Фрид Джастин, Эвергрин, Бикслоу… Разве не ты радовался, что я наконец-то начал общаться с нормальной молодежью из хороших семей?
Дед молчал.
– Уйди из моей комнаты, – сказал Лаксас тоном ниже и сунул руку под подушку, нащупав сигары и зажигалку.
– Лаксас, – снова сказал дед. – Так дальше продолжаться не может. Если ты не начнешь вести себя… нормально, мне придется принять меры.
– Как с отцом? – спросил Лаксас прежде, чем успел прикусить язык.
Дед пару секунд молча смотрел на него, а потом повернулся и вышел. Подождав, пока его шаги прозвучат на лестнице, Лаксас снял наушники, сел на постели и взял валяющуюся на кресле рядом куртку.

На самом деле он не хотел вспоминать об отце. Он, как и дед, не любил говорить об Иване, и почти никогда не говорил, но тут слово само прыгнуло на язык, и Лаксас удивился тому эффекту, который упрек произвел на деда.
«Неужели я нащупал болевое место железного Макарова?» – думал он, идя по темной улице. Мимо проносились машины, шли компании молодежи, а Лаксас брел неизвестно куда – лишь бы подальше от дома, и настроение у него было преотвратное. То ли обида – глухая, уже почти отпустившая – то ли страх, но тоже глухой, то ли ярость, то ли предвкушение того, что должно было произойти совсем скоро – что-то сжимало его сердце, не давая вздохнуть полной грудью. Прогулка в одиночестве обещала прочистить мозг и успокоить нервы, и Лаксас гулял, не обращая внимания ни на что вокруг.
– Эй, парень, не хочешь поразвлечься? – его взяли за рукав. Осторожно, двумя пальцами, давая возможность высвободиться и уйти. Лаксас обернулся.
Девчонка стояла под фонарем. На несколько лет младше него, узкое треугольное лицо раскрашено так, что невозможно понять, красавица она или уродина, светлые волосы завиты и залиты лаком. Одета она была типично для представительницы ее профессии – короткая юбка, чулки, туфли на высоком каблуке и кружевной лифчик под полупрозрачной блузкой. Впрочем, Лаксас машинально отметил, что класть в лифчик девчонке было почти нечего, что сразу же исключало его из списка ее возможных клиентов – ему всегда нравились девушки с формами.
– Тебе сколько лет? – спросил он. Уж слишком щуплой она была.
– Тебе какое дело? – мгновенно ощетинилась девчонка. – Паспорт у меня уже есть, тебя не посадят. Или у меня сиськи слишком маленькие?
– Ага, – равнодушно ответил Лаксас. – Слишком маленькие.
Девчонка негодующе фыркнула и отпустила его рукав. Лаксас отошел на два шага и, выкинув ее из головы, достал из одного кармана сигару, а из второго – зажигалку. Но девчонка о нем не забыла: спустя секунду она снова тронула его за руку.
– Слушай, если не собираешься снимать, то дай хоть прикурить.
Лаксас пожал плечами и поднес огонек зажигалки к кончику дрянной дешевой сигареты, извлеченной девчонкой, кажется, из-за резинки чулка.
Она затянулась и посмотрела на него прищуренными глазами, подведенными жирными черно-фиолетовыми стрелками. Кажется, глаза были голубые, хотя в таком освещении и с таким макияжем Лаксас не мог сказать с уверенностью.
– Вообще странный ты, – сказала девчонка. – Я раньше думала, что парни, чья куртка стоит больше, чем я зарабатываю за год, вот так вот просто в одиночестве не ходят. Ты должен ездить в лимузине, с толпой охраны, разве нет?
– В лимузине меня укачивает, – ответил Лаксас чистую правду. Его начало это забавлять. Не так часто ему доводилось общаться с уличными шлюхами. В его окружении девушки были шлюхами исключительно по велению души, а вот встретить такую, которая бы действительно зарабатывала этим на жизнь…
Девчонка фыркнула и закашлялась, подавившись дымом.
– Меня Мира зовут. Вообще это Мираджейн, но так только в паспорте написано.
– Лаксас.
Мира выдохнула дым, нетерпеливо топнула ногой.
– Это… слушай. Ты меня снимать не собираешься. Но, может, хотя бы порекомендуешь меня своим богатеньким друзьям? Я хорошо трахаюсь, с фантазией, и всегда с гондонами, так что от меня они ничего не подцепят. Просто деньги нужны.
– У меня лучший друг – девственник, – сказал Лаксас прежде, чем успел подумать. – Не поможешь ему с его проблемой?
Мира просияла, и ему стало немного стыдно.
– Без проблем! Четыреста – час, две тысячи – ночь. Какой он, твой друг, стеснительный или раскрепощенный?
– Очень стеснительный, ему даже на девушек в купальниках неловко смотреть… Слушай, я пошутил.
Девчонка мгновенно скисла.
– Ну тебя, – обиженно сказала она и отвернулась.
Лаксас посмотрел в темное, беззвездное небо. Странно, но ему стало как-то легче. Мысли о деде и об отце вытеснились этим знакомством, и теперь он мог посмотреть на ситуацию со стороны. «Посмотри на это все со стороны», – говорил ему Фрид, но до этого момента, до момента, когда малолетняя проститутка переключила его мысли, он никак не мог этого сделать.
– Мира, – он повернулся к ней. – А зачем тебе деньги? На наркоту?
– Я не колюсь, дебил, – обиделась она еще сильнее, но, похоже, желание поговорить в ней все-таки пересиливало. – Тяжелые жизненные обстоятельства. Жрать охота. И спать, желательно, не в подворотне.
Она затянулась сигаретой, а Лаксас присмотрелся к ней. Да, девчонка была тощая, но на наркоманку не походила. Он видел достаточно наркоманов, в том кругу, где он вращался с самого детства, очень многие баловались травкой, кокаином, а то и чем похуже, и Лаксас прекрасно научился отличать лихорадочный блеск глаз, трясущиеся руки, серую бледность – словом, все признаки, что сопровождали ломку. У Миры их не было, как не было и возбуждения после дозы. Просто – уставшая, слишком ярко накрашенная девчонка.
Лаксас погасил сигару и выбросил ее в ближайшую урну, а потом полез в карман куртки. Там были кучей насыпаны деньги: крупные и мелкие купюры, мятые и потрепанные. Лаксас достал всю эту гору денег, и, не считая, сунул в ладонь Мире.
– Купи себе пожрать.
Она бросила сигарету на асфальт, подхватила деньги второй рукой. Уставилась на Лаксаса с непонятным выражением.
– Я же их возьму. Если ты надеешься на мое благородство, то я давно его уже проебала.
– Купи себе пожрать, – повторил Лаксас, развернулся и двинулся обратно – домой. Он сам не знал, что побудило его отдать шлюхе все деньги, но оно того стоило. Ведь она, сама не зная об этом, развлекла его и помогла на какое-то время забыть о проблемах. А, в сущности, разве не для этого она стояла под фонарем возле дороги?
Лаксас нахмурился. Дома его ждала встреча с дедом.

От отца сильно пахло перегаром, и Лаксас боялся подойти к нему. Но подходить приходилось: когда отец приходил пьяным, он становился очень злым. И за малейшее неповиновение мог наказать Лаксаса так, что тот еще долго просыпался бы по ночам с криком. Проще было вытерпеть слюнявый поцелуй и пьяную гордость – «Во какой у меня сын растет!»
Дедушке не нравилось, что отец подзывал Лаксаса.
– Иди в свою комнату, – говорил он каждый раз, и Лаксас замирал на пороге, не зная, кого слушаться.
– Пусть поцелует папку! – отец, заросший косматой бородой, пьяный и страшный, протягивал к нему руки.
– Оставь ребенка! – резко произносил дедушка.
Лаксас делал шаг назад. Он боялся папу; его вообще все боялись. И мама, и дед. И даже домработница.
– Иди сюда, Лаксас! Чего это ты к своему папке не идешь? – в голосе отца прорезались жуткие нотки, и Лаксас на подгибающихся ногах подходил к нему.
Дедушка ругался, но что он мог сделать?..

Телефон лежал на тумбочке и звонил так громко, что Лаксасу захотелось накрыть голову подушкой. Одеяло не помогало: резкий звонок проникал в уши, вырывая его из вязкого, неприятного сна. Проморгавшись, Лаксас потер глаза ладонью и потянулся за трубкой.
– Аллоу?
– Ты опаздываешь, – без приветствия сказал Фрид. – Я тебя уже пятнадцать минут у ворот жду.
Лаксас отнял трубку от уха и прищурился, силясь сфокусироваться на времени. И тут же вскочил: Фрид не соврал, он действительно опаздывал. Еще не критично, но шевелиться все равно надо было побыстрее.
– Почему ты не вошел и не разбудил меня? – спросил он в трубку, ища чистые штаны.
– Неприлично, – коротко ответил Фрид и нажал на отбой.
Лаксас выругался. «Правильно», «прилично» – это были постоянные слова из лексикона Фрида. Он был хорошим другом, пожалуй, именно тем, что называют настоящим, но из-за его долбанного кодекса чести и дурацкой помешанности на правилах дружить с ним было гораздо труднее, чем хотелось бы.
Когда Лаксас вышел – через десять минут, рекорд скорости – Фрид действительно стоял у ворот и читал с мобилки какую-то книгу. А может, не книгу, а порносайт – все равно у него всегда было одинаково непроницаемое лицо.
– Принес? – спросил Лаксас на ходу.
– Нет, – Фрид покачал головой. – Не смог достать. Это займет больше времени, чем я думал.
Лаксас снова выругался. Да, он знал, что будут накладки, и, планируя, рассчитывал время с учетом этого, но все равно каждая проволочка вызывала у него бешенство.
– Ладно, пошли, – он первым двинулся вдоль улицы. Фрид поспешил за ним, на ходу поправляя сумку. Этот ботаник всегда таскал с собой столько книжек, что его сумкой можно было убить, если сильно стукнуть. Вот кому следовало родиться внуком Макарова, мрачно подумал Лаксас, и тут же забыл эту мысль.
– Эээ… Лаксас?
Он обернулся и не сразу понял, что именно за девушка подошла к нему, неслышно отойдя от стены соседнего дома. Сегодня на ее лице не было косметики, светлые волосы были гладко зачесаны и заплетены в косу, а вместо прозрачной блузки и мини-юбки на Мире было длинное розовое платье, не скрывающее, но и не подчеркивающее фигуру. Она осталась той же тощей бледной девчонкой почти без сисек, но опознать в ней проститутку теперь было совершенно невозможно.
– Чего тебе? – спросил он, останавливаясь. При свете дня ночной приступ благородства казался скорее приступом идиотизма, а продолжать знакомство со шлюхой не хотелось. Да и вообще, как она его нашла?
Мира полезла в карман платья и достала оттуда заламинированную карточку. Помахала перед его носом.
– Ты вместе с деньгами сунул мне свой паспорт. Надо же, Лаксас Дрейяр. А я вчера весь вечер гадала, где я твою приметную рожу со шрамом видела. Получается, в газете.
Лаксас выхватил у нее из руки паспорт, сунул к себе в карман.
– Спасибо, что вернула. Считай вчерашние деньги вознаграждением, если хочешь, – он развернулся, собираясь уходить.
– Если передумаешь, я там же, – сказала Мира ему в спину.
– Это кто? – спросил Фрид, примериваясь к быстрым шагам Лаксаса.
– Да так, одна… знакомая.
– Красивая…
«Прости, Фрид, но твой шанс я упустил», – подумал Лаксас, и ему вдруг стало смешно от абсурдности происходящего. Он шел и глупо лыбился, а Фрид смотрел на него с беспокойством.
– Забудь о ней, – наконец, сказал Лаксас. – Нам нужно обсудить детали плана еще раз.
– Зачем? – Фрид помотал головой. – Мне казалось, все уже давно решено.
– Да, но это же мой дед. Я хочу еще раз убедиться, что все пройдет, как надо.
– Как хочешь, – покорно согласился Фрид. – Сегодня встретимся с Бикслоу и Эвер, кажется, они уже выполнили свои части плана.
– Хорошо, что деда нет дома, – пробормотал Лаксас.
Фрид снова посмотрел на него с беспокойством и тут же опустил глаза.

Она стояла там же, под фонарем, и курила. Сегодня вместо прозрачной блузки на ней был короткий фиолетовый топ, а волосы были собраны в высокий хвост. Дым от сигареты расплывался в воздухе, проникая в ноздри. Лаксас закашлялся.
– Я дам тебе еще денег, если пообещаешь купить нормальные сигареты.
Она не удивилась. Задорно улыбнулась, бросила недокуренную сигарету в урну.
– Я так понимаю, трахать меня ты все так же не собираешься.
Лаксас помотал головой. На самом деле он сам плохо понимал, зачем пришел. Его мир становился все более зыбким по мере приближения часа Х, и хотелось как-то выйти за границу этого мира. Сделать то, чего никогда раньше не делал. Поговорить с той, с кем ни за что не стал бы общаться.
– Я больше от тебя денег не возьму, – помолчав, сказала Мира. – Ты богатый мажор, я видела статью о твоем деде и тебе в газете. И ты просто так, даже не за секс, даешь деньги. Подозрительно.
Лаксас пожал плечами.
– Тебя успокоит то, что я сам не знаю, что на меня нашло?
– Поздно, я уже их потратила.
Мира оглянулась, показала на ступеньки, ведущие к двери аптеки неподалеку.
– Пошли посидим. Все равно пока рядом со мной такой амбал, меня никто не снимет.
Они уселись на ступеньки. Мира достала из-за резинки чулка вторую сигарету, но зажигать не стала. Лаксас поделился с ней сигарой.
– Слушай, ты вчера сказала, что деньги тебе нужны на еду. Но ведь официанткой, да даже дворником, можно заработать приличную сумму!
– На одного да, – ответила Мира, затянулась и закашлялась. – У меня брат. Младший. И мне нужно накопить денег еще на одно дело.
– На какое дело?
Мира помолчала.
– Блин, сама не понимаю, почему доверяю тебе. Вот вроде никаких оснований нет, такие, как ты, могут душить таких, как я, пучками, и ничего вам не будет – отцы и дедушки вас отмажут… И все равно я почему-то тебе верю.
Она снова помолчала.
– Короче. Наши родители погибли, разбились, мы тогда были совсем мелкие. «Мы» – это я, Эльфман и Лисанна, наша третья сестра.
Лаксас молчал, фраза «Моя мать тоже разбилась» вертелась на языке, но произносить ее он не спешил.
– Мы жили в приюте, Эльфман к психологу ходил – у него были проблемы с агрессией. А потом, мне лет двенадцать было, пришла одна пара и захотела удочерить Лисанну. Мы с Эльфманом просили не разлучать нас, обещали быть примерными детьми, лишь бы они взяли всех троих. Они почти уже согласились, а потом случайно пришли, когда у Эльфмана был приступ. И решили, что не хотят с нами связываться. Лисанну забрали, а мы остались в приюте. Потом сбежали. Так я и оказалась на этой дороге.
– Ты собираешь деньги…
– На взятку. Чтобы узнать, где Лисанна. Хоть увидеть ее, – Мира как-то тоскливо вздохнула и опустила голову – чтобы тут же поднять ее и взглянуть в глаза Лаксасу.
– А ты? Теперь твоя очередь. Откуда у тебя этот шрам?
Лаксас задумчиво прикоснулся к шраму на лице. Он так привык к нему, что даже при взгляде в зеркало не замечал. Но вот новые знакомые долго рассматривали, иногда даже шептались за спиной. Ему было наплевать: шрам давно стал его частью.
– Не знаю. Вернее, не помню. Дед говорит, что с той аварии, в которой погибла моя мать, но аварии я тоже не помню. Наверное, сильно головой ударился.
– А твой отец?
Лаксас усмехнулся. Как она сказала – «Не понимаю, почему я доверяю тебе»? Он тоже не мог понять, почему доверяет ей. Ему совсем не нравилась эта тощая бледная девчонка, но в ней было что-то близкое. Как у самых лучших друзей.
– Мой отец сидит. Финансовые махинации. На практике это означает, что они с дедом совместно провернули аферу, а когда их прижали, дед ловко перевалил ответственность на своего сына. Этого я тоже не помню: это произошло примерно тогда же, когда и авария.
– И он до сих пор в тюрьме? – пораженно прошептала Мира.
– Ему впаяли очень большой срок.
Оба замолчали. Лаксас выбросил окурок и встал.
– Слушай, Мира, у тебя есть телефон?
– Да, а тебе зачем?
– Дай мне номер. Если у нас освободится вакансия… да хоть горничной, я тебе позвоню. Не думаю, что это хуже, чем стоять на трассе. Да и платит дед неплохо.
Уже сказав, Лаксас почувствовал жгучий стыд. Он обманывал Миру, обманывал, так как хорошо знал – когда у деда освободится хоть какая-то вакансия, он уже будет очень далеко и точно об этом не узнает.
Но Мира просияла и быстро надиктовала ему номер. Стараясь не смотреть ей в глаза, Лаксас честно записал его.
– Спасибо тебе! – крикнула она вслед, когда он уже уходил. – Ты отнесся ко мне по-доброму – я этого не забуду!
Лаксас ускорил шаг.

Отец с дедом снова ругались, а Лаксас сидел за спинкой кресла, прижавшись к ней спиной, и обнимал ноги. Ему так не хотелось, чтобы они ссорились. Он по-своему любил папу, хоть и боялся его, но и дедушку он тоже любил. Интересно, а когда папа был маленький, дед так же, как он Лаксаса, обнимал его, приходя домой?
– Иван, ты совсем!.. – голос дедушки превращался в монотонное гудение, когда Лаксас зажимал ладонями уши.
– Отстань, старик, ты ничего не знаешь о моей жизни! Ты во всем виноват, и теперь хочешь, чтобы я вот так вот взял и забыл об этом?..
– Тебя никто не заставляет…
Лаксас поднимался на ноги и бочком – чтобы его не заметили – пробирался к лестнице. Мама, он знал, плакала у себя в комнате – она тоже боялась пьяного злого отца – и Лаксас спешил к ней, чтобы посидеть у нее на коленях, чтобы почувствовать – он не один.
– Я убью эту шлюху и ее выблядка. Видит бог, папа, я это сделаю!
Лаксас не понимал слов отца, но от них по его спине продирал мороз, и он бежал наверх, спотыкаясь и ежесекундно боясь упасть.

– Вот, – Фрид выложил на стол флэшку. Самую обычную, черную, с колпачком. Не очень большого объема – но вполне достаточного для записи неких нужных программ. – Достал все-таки.
Бикслоу радостно всплеснул руками, Эвергрин улыбнулась. Лаксас взял флэшку, намотал шнурок на палец, и только тогда увидел выражение лица Фрида.
– Ну что? – спросил он.
Тот опустил глаза.
– Постарайся, чтобы эти программы… не связали со мной.
– Подожди, – не понял Лаксас. – Ты что, не едешь с нами?
Бикслоу перестал лыбиться, Эвергрин удивленно посмотрела на Фрида. Оба ждали ответа, как ждал его и Лаксас.
– Нет, – еле слышно произнес Фрид, потом кашлянул и повторил уже твердо. – Нет. Я помогаю тебе, потому что ты мой друг. Но сам в этом участвовать не хочу.
– Спрашивать тебя, не сдашь ли ты нас, полагаю, будет оскорбительно? – задумчиво сказала Эвергрин. Реакция превзошла все ожидания: Фрид гордо вскинул голову, а в его глазах загорелся нехороший огонек.
– Если хотите, я могу уйти прямо сейчас, и шлифуйте план уже без меня.
– Оставайся, – буркнул Лаксас. – Когда все вскроется, и так станет ясно, что это мы. Известного Макарова Дрейяра обчищают на огромную сумму, а его внук исчезает с друзьями. Тут к гадалке не ходи.
– Я ничего не знал, – сказал Фрид. – Вы прекрасно осведомлены насчет моей законопослушности, поэтому не обсуждали никакие планы при мне. Выйду сухим из воды, в крайнем случае, отец поможет.
– Может, все-таки с нами? – тихо спросил Бикслоу.
Фрид помотал головой.
– Ладно, народ, давайте соберем в кучу то, что у нас есть, – сказал Лаксас, пытаясь как можно быстрее отвлечься от того, что сказал ему друг. – Бикслоу, ты подготовил технику?
Тот кивнул и снова принялся лыбиться.
– Эвер?
– У меня все готово, я могу выехать, когда ты скажешь.
– Сегодня, – произнес Лаксас.
– Что? – Бикслоу перестал улыбаться.
Лаксас встал.
– Сегодня. Чем дольше мы будем тянуть, тем больше шансов, что наши махинации заметят. Дед уже, кажется, что-то подозревает.
Лаксас солгал, но он не мог признаться, что на самом деле его подгоняло только одно – желание поскорее разделаться со всем этим и забыть свое родство с Макаровом Дрейяром, как страшный сон. И понял, что остальные увидели, что он лжет. Но никто ничего не сказал, и за это Лаксас был втайне им всем благодарен.
Почему-то захотелось позвонить Мире и сказать, что он уезжает. Что больше они не поговорят под фонарем, и никогда он не предложит ей работу. Но Лаксас сдержался. Это было слишком… сентиментально для него.
– Ну что ж, – Эвергрин задорно улыбнулась. – Тогда я поехала!
– Удачи тебе, – прошептал Фрид.
Лаксас, не глядя, похлопал его по плечу.

От отца снова пахло алкоголем. Отец был зол, от него исходили такие удушливые волны ярости, что Лаксасу хотелось спрятаться подальше. Провалиться под пол, просочиться сквозь стену – просто исчезнуть, чтобы не попасться ему на глаза.
Мама закрывала его собой и что-то быстро говорила. Голос у нее был испуганный, и от этого становилось еще страшнее самому Лаксасу. Но отец ее не слышал – он приближался, дыша перегаром, страшное, заросшее косматой черной бородой лицо вдруг оказалось совсем рядом с лицом Лаксаса.
И тогда мама изо всей силы толкнула его по направлению к двери.

Будильник запищал ровно в то время, на которое был выставлен – три коротких сигнала. Лаксас сел на кровати, долго смотрел в темноту. Ему что-то снилось, что-то невероятно страшное – но вспомнить сон он сейчас не мог, да и не уверен был, что хочет вспоминать.
Он вошел в ванную, умылся, стряхивая остатки сна. Подхватил уже собранную сумку, взял с тумбочки флэшку Фрида.
Назад дороги не было. Он уже очень давно хотел этого, очень давно собирался это сделать. Расплеваться с дедом. Отомстить за отца. Он должен был это сделать, иначе он до конца жизни остался бы всего лишь «внуком Макарова». Тогда как он сам, сам должен был проявить себя.
Лаксас тихо закрыл дверь спальни, затем почти бесшумно прошел по коридору. Дед уже спал: он всегда ложился рано. Домработница заканчивала работу на первом этаже, и ему никто не должен был помешать.
Ключ от дедова кабинета Лаксас скопировал раньше, и теперь никаких препятствий к тому, чтобы попасть туда, не было. Справившись с тяжелой дверью, Лаксас вошел внутрь и, не включая свет, подошел к столу. Только сейчас ему стало страшно: он не знал, как отреагирует дед на то, что он собирался сделать. А что, если он, рассвирепев, пустит остаток денег на то, чтобы нанять лучших ищеек? Засадил же он собственного сына – что помешает ему выследить и убить внука?
Но отступать уже было поздно. Бикслоу и Эвер ждали. Лаксас усилием воли подавил сомнения, открыл лежащий на столешнице ноутбук и воткнул в него флэшку.
На экране появилось черное окно и замигали какие-то надписи. Лаксас ждал, уставившись на них. Он разбирался в компьютерах куда хуже Фрида и Бикслоу, но примерное назначение программ на флэшке знал. Как и то, что ноутбук деда защищен довольно плохо: в компьютерах тот был еще слабее внука и вполне мог забыть пароль или нажать что-то не то. Макаров надеялся на самые простые защитные программы и крепко запертую дверь, а Лаксас сейчас собирался доказать ему, что надежда была напрасной.
Наконец перед Лаксасом появилось главное меню, и в тот же миг его телефон завибрировал в кармане – звук Лаксас выключил еще в спальне.
– Есть доступ, – сказал Бикслоу в трубку. – Включи оттуда банковскую программу, дальше я сам все сделаю.
Лаксас взял мышь и щелкнул по логотипу банка. Логотип развернулся на весь экран, помигал и исчез.
«Введите код, присланный в sms-сообщении».
Лаксас усмехнулся: он несколько недель потратил на то, чтобы выяснить, к какому телефону у деда привязана двойная аутентификация. Он почти отказался от своего плана, когда, наконец, разобрался. И сегодня вечером просто спокойно вошел в дедову спальню и спокойно положил телефон в карман. Тот не использовал на мобильном даже будильника, так что, как и рассчитывал Лаксас, телефона не хватился. И не хватится как минимум до завтрашнего утра; впрочем, утром у него будут другие заботы…
Сейчас утащенный у деда телефон курлыкнул, Лаксас открыл присланное сообщение и ввел код в окно. Замелькали столбцы цифр: это сидящий прямо под забором дома, в радиусе покрытия сети, Бикслоу принялся за дело.
– Не уходи пока, – сказал он в трубку. – Вдруг мне еще твоя помощь нужна будет: с помощью удаленного доступа далеко не все можно сделать.
Лаксас свернул окно банковской системы и тупо уставился на главное меню. Сейчас, когда почти все было сделано, он с каждым мигом чувствовал все большее беспокойство: слишком уж гладко все проходило. Необычно гладко; он, конечно, знал, что защита у ноутбука слабая, и хорошо подготовился, но все-таки…
Скользя взглядом по папкам, Лаксас вдруг увидел кое-что, от чего все мысли о совершаемом вымело из головы. В самом низу, под чертой, которой выделялись часто открываемые папки, была одна с короткой подписью.
«Иван».
Пару минут Лаксас смотрел на нее, а потом навел курсор и щелкнул. Он не знал, что надеялся там найти – детские фотографии отца? Какие-то связанные с ним документы? Или – при мысли об этом руки вспотели – материалы по его уголовному делу, доказательства того, что дед его подставил?
…Тогда он мог бы помочь и отцу тоже.
Лаксас щелкнул по папке. В ней был всего один текстовый документ, озаглавленный бессмысленным сочетанием букв и цифр. Лаксас открыл этот документ и погрузился в чтение.
«Уголовное дело… Иван Дрейяр… состав преступления – статья №267, часть 1 (убийство), статья №282, часть 2 (нанесение телесных повреждений средней тяжести)…»
Лаксас помотал головой. Это было какой-то бессмыслицей, отца никогда не судили по таким статьям, он шел как мошенник и экономический преступник. Что такое попалось ему на глаза? Подлог? Попытка деда подставить отца еще сильнее?
Телефон завибрировал. Лаксас, не глядя, нажал кнопку ответа.
– Готово, – быстро сказал Бикслоу. – Я ухожу. Как только Эвер снимет деньги, я закрою этот счет. Встречаемся в условленном месте. Эй, Лаксас, ты заснул?
– У меня тут еще дело, – прошептал Лаксас и выключил телефон, жадно вчитываясь в буквы.
«Протокол вскрытия прилагается. Причиной смерти стала ножевая рана в область шеи…»
«Какая еще рана?! Кто кого зарезал?!»
«После убийства первой жертвы орудием убийства подозреваемым была нанесена резаная рана в области правой половины лица малолетнему Лаксасу Дрейяру (сыну)…»
Лаксас неосознанно провел пальцами по шраму на щеке. И тут же отдернул руку. Все это был какой-то бред, бред сумасшедшего! Отец… орудие убийства… резаная рана… Он получил этот шрам в аварии, дед всю жизнь твердил именно это!..

Мама оттолкнула его к двери, но Лаксас не мог убежать. Его ноги словно приросли к полу, и он мог только смотреть на то, как страшный, оскаленный отец бросает мать на кровать – как куклу. Так, словно совсем не боялся причинить ей боль.
– Шлюха! – заорал отец. – Ебалась направо-налево, выблядка нагуляла и на нас с отцом повесила! Хитрая, да? Самая хитрая?!
Лаксас хотел бежать, звать дедушку – потому что здесь творилось что-то страшное, намного страшнее, чем все, что ему доводилось переживать прежде. Но он все так же не мог заставить себя сдвинуться с места и только прошептал:
– Папа, не трогай маму!
Отец его не услышал.

Под потолком вспыхнул свет. Большая трехрожковая люстра: окна кабинета выходили на север, а дед всегда хотел, чтобы во время его работы было побольше света. Привыкшие к темноте глаза Лаксаса рефлекторно закрылись, а когда он, наконец, проморгался, то увидел, что возле двери в коридор стоит дед. Такой же, как всегда, седоусый и с клюкой, в домашнем халате.
– И что же ты делаешь за моим компьютером?
Лаксас молчал. Знал, что если начнет говорить – сорвется.
– Не думаю, что ты просто комнаты перепутал, – взгляд деда скользнул по его уличной одежде, метнулся к сумке с вещами на полу. – Уходишь, внучек?
– Ухожу, – прохрипел Лаксас, не двигаясь, впрочем, с места.
Макаров вздохнул.
– Уходи, – он отошел от двери, давая Лаксасу возможность пройти. – Но помни: из дома Дрейяров можно уйти только один раз.
– Как ушел отец? – на последнем слове голос прыгнул, сорвавшись в истерическую, болезненную ноту. – Когда… вы с ним… провернули ту аферу? Которой на самом деле не было?
Теперь молчал Макаров.
– Я хотел сказать тебе, когда ты подрастешь, – наконец, тихо произнес он. – Но не смог. Не суди меня, Лаксас, ты не представляешь, как это – сказать своему внуку такую правду.
Лаксас снова притронулся к шраму, на сей раз – с ненавистью.
– Значит, это он сделал? Мой родной отец?
Макаров молчал, и это было лучшим ответом.
– Ненавижу вас всех, – с трудом проговорил Лаксас. – Я ухожу, дед. Один раз.
Он выдернул из ноутбука флэшку, сунул в карман вместе с телефоном. Подхватил с пола сумку. Он ждал, что дед будет уговаривать его, что попытается остановить – но тот продолжал молча стоять у двери, так, словно происходящее вовсе его не касалось.
Лаксас вышел в темный коридор. Ему показалось, или из кабинета действительно послышался тихий вздох?
Он не стал оборачиваться.

Самолеты взлетали и садились, один за другим. Лаксас сидел в кафетерии, над чашкой дрянного дешевого кофе, и смотрел на этот воздушный парад.
Он не знал, когда именно прошел точку невозврата, но в том, что она пройдена, сомневаться не приходилось. Но теперь у него, по крайней мере, были деньги. И он мог, при желании, основать свое крыло клана Дрейяров – без убийств и грязных скелетов, вываливающихся из шкафов в самый неподходящий момент.
Лаксас достал из кармана телефон, нашел в памяти нужный номер. Нажал кнопку вызова.
– Слушаю?
– Привет, Мира, это Лаксас.
– Привет, – она, кажется, удивилась. – Чего хотел? Нашел мне клиента? Или работу?
– У меня есть деньги, – он еще раз взглянул на садящийся самолет, большой пассажирский лайнер. – Столько денег, что одному мне их в жизни не потратить. Если хочешь, бери своего брата, и приезжайте в аэропорт.
– Что? Лаксас, я ничего не по…
– Регистрация закончится через два часа. Я буду тебя ждать.
Лаксас положил телефон рядом со стаканом с кофе.
Самолеты взлетали и садились, и это зрелище все сильнее завораживало его.