Работа №4

[ft-festival]

Название: Черно-белый дуэт
Автор: ***
Бета: —
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен, гет
Жанр: постканон, мистика, сюр, экшн, флафф, дарк
Персонажи: Мавис, Макаров, Зереф; Макаров/Полюшка
Рейтинг: R (за кровь)
Размер: мини (3750 слов)
Предупреждения: авторские фаноны, возможный ООС, смерть персонажа
Дисклеймер: Хиро Машима
Ключ: 1. Макаров. 2. "Жизнь должна и может быть неперестающей радостью."
Содержание: За все надо платить — жизнь и смерть имеют свою цену.
От автора: Автор заимствовал название, но над остальным работал сам. Рейтинг слабенький, на многое не рассчитывайте.

Есть клятвы, которым следовало бы звучать в торжественной обстановке. Как клятва верности при бракосочетании. Собор, платье, фата, букет — обязательно строгий ритуал. Некоторые клятвы произносятся только в полночь, другие — в полдень. Их клятва была такого же рода. Вот только точное время без солнца определить было сложно. Мавис пробовала, но потом перестала. День был как день. Ветер неустанно дул со стороны моря, шумел в кустах, срывал с деревьев листья, теребил ее призрачные волосы. Было пасмурно.
"Если не произносить клятву верности у алтаря, а в глухом лесу — сделает ли это кого-то несчастливым?" — подумала Мавис.
Сказать ли ему об этом? Мысль показалась забавной. Представив себе ответный недоуменный взгляд, она едва удержалась от смеха.
Ладно, пусть уже будет так. Важно то, чтобы сам ритуал был соблюден. Время, когда это произойдет, значения не имеет.
Бледная изящная рука встретилась с маленькой, детской, легко пожала ее. Пожатие слабо ощущалось, казалось почти бесплотным. Наблюдателей не было — но будь здесь случайный свидетель, он вряд ли смог бы поверить, что перед ним не ребенок и не подросток; что каждому из них было больше сотни лет.
Ветер хлестал просто нещадно, и Мавис забавлялась тем, что играла со своей призрачной одеждой, заставляя ее трепетать на ветру.
— Клянусь, — слово слетело с губ легко, как будто ничего не значило.
Ответное слово раздалось так же быстро, словно говоривший опасался, что она передумает.
Ничего не случилось.
Остров, красивый и все еще любимый, но опостылевший за все эти долгие годы, безмолвствовал. Потом солнце нехотя проглянуло из-за туч и оживило листву.

Кровь капала по листьям — не ливень, но ее было много. Макарова это не волновало. У него всегда была привычка сражаться до конца, до последней капли крови, — а привычки быстро не умирают. Он снова попытался перехватить древесные стволы, чтобы вырвать их с корнем и нанести удар по врагу, но руки перестали слушаться его, запутались друг в друге, вросли в дерево, растворились в зеленой листве. Пенье птиц стало оглушительным, небо ослепило синевой, а демон, недавно ранивший его, теперь казался прозрачным. Макаров не понимал, что с ним происходило.
— Не так, — ласково упрекнул его голос, чистый и звонкий, как весенняя вода.
Мавис выпорхнула в нему, примостилась на одну из ветвей, как диковинная пестрая птица.
— Это ты? Ты пришла сразиться за Фейри Тейл, Первая?
Мавис Вермиллион ответила лучезарной улыбкой.
— Я никуда и не уходила, я всегда с Фейри Тейл. Но сейчас незачем сражаться.
— Незачем?
— Да. Разве ты не видишь, Шестой? Они уже победили.
Макаров оглянулся, но не увидел ни друзей, ни врагов. Только древесную кору, лучи света, падающие с небес, и кровь на листьях. Там, где недавно шумела битва, не было никого.
— Ты просто не так смотришь, Шестой.
С его зрением действительно было что-то не то. Все вокруг него подернулось какой-то мутной дымкой, пропорции искажались, в глазах все плыло. Предметы вокруг растягивались, приобретали неведомые формы. Он летел или все вокруг него летело.
Где-то вдалеке горько плакала Полюшка. Макарову хотелось приблизиться и сказать слова утешения, но не было слов, и еще что-то мешало подступиться.
— Не подходи. Ты пока только навредишь ей. Лучше сделай это позже.
Он все еще не то плыл, не то летел куда-то. Голова будто кружилась. Это было странно, как у него могла кружиться голова?
— После смерти все вокруг меняется, Первая?
— Смотри в самую суть вещей. Материальное для тебя навсегда потеряно, но ты легко сможешь разглядеть невещественное — душу.
После этого действительно стало легче. Когда Макаров понял, что умер, мир перестал вращаться вокруг него, деревья — изгибаться, солнце — слепить глаза. Он принял смерть, а мир принял его, измененного, обратно.
— Значит, я умер, — заключил он, хотя это уже стало очевидно.
— Да, как и я, — Мавис опять жизнерадостно улыбнулась.
Ему было не страшно. В этом было даже что-то приятное: какая-то завершенность, как будто доделал одно очень важное, хорошее дело. Так кто-то решил за него, но это решение казалось правильным. Макаров принял смерть, и ему было почти спокойно. Если бы только не...
Все-таки, он никак не мог увидеть хоть кого-нибудь из Фейри Тейл, и единственный голос, который он слышал, был голосом Полюшки.
— Кто одержал победу? И каким образом, Первая?
— Гилдартс. Эрза. Грей. Нацу. Мира.
— Ребята справились сами, — прошептал Макаров и ощутил оглушительную в своей силе гордость за гильдию.
— Конечно. Ты многому научил их, Шестой.
— Я их не вижу. Почему?
— Потому что ты ищешь тела. А тебе следует высматривать...
— Души.
— Именно так, — подтвердила Мавис.
Макаров привыкал к новому миру все больше. Мир обрел четкость, а души — очертания. Наконец он смог заново увидеть Фейри Тейл. Души магов сверкали, уверенно и светло, это сияние коснулось его и согрело. Потом как-то сразу ему удалось разглядеть и материальные оболочки. Прежде всего он увидел себя. Его тело, окровавленное, развороченное, изломанное, лежало в траве. Он сражался великаном, но магия умерла вместе с ним, и тело снова стало тщедушным — Макаров умер стариком, низкорослым, иссохшим и жалким. Ему снова стало жаль Полюшку — не таким она полюбила его когда-то, не таким прогнала, зачем-то все равно пронеся тепло и привязанность через всю жизнь, до самого печального финала, который ей не следовало видеть. Она была сильной женщиной, и Макаров почувствовал себя виноватым, что каждый раз испытывал ее внутреннюю силу на прочность. По другим поводам Полюшка страдать вот уже много лет не умела.
— Эй! Осторожно! — Мавис внезапно схватила его за руку.
Его утаскивало куда-то в сторону и вверх, хотя сам Макаров этого до сих пор не замечал. Впереди был вихрь из темноты, бесконечно вращающаяся воронка. Что это было? Забвение во тьме? Ничто? В любом случае, это не пугало. Раствориться в нем казалось и правильным, и понятным.
Но Мавис все так же держала его за руку.
— Не ходи туда, иначе навсегда пропадешь. Оттуда не возвращаются.
Пока он в замешательстве смотрел на темный поток, тот стал исчезать, и Макарова отпустило.
— Ты же не хочешь этого, правда? Не хочешь расставаться с гильдией? Хочешь остаться с ними, как и я?
Он не мог определиться с ответом. Все смешалось, а потом пришло непонятное, но тоскливое чувство. Словно порвалось что-то. Макаров ощутил себя потерянным и неправильным, лишним в этом мире, и это заставило его поежиться. Но совсем одиноким он не был — на счастье, с ним была Мавис.
— Ты важен для меня, Шестой. И для Фейри Тейл, и для этого мира тоже. Не уходи пока полностью, ладно?

Они летели над городом, и Мавис беспрестанно хохотала, бог знает над чем.
— С такой высоты все кажется таким игрушечным. Жаль, на небе нет облаков. Тебе обязательно надо погулять по облакам.
Макаров внимательно посмотрел на нее.
— Ты удивительна, Первая.
Мавис назидательно поняла указательный палец.
— Жизнь должна и может быть неперестающей радостью. И жизнь после смерти — тоже.
В том, что Мавис проповедовала этот принцип, сомневаться не приходилось.
— А ты улыбаешься, Шестой. Твоя форма — не материальное тело, а всего лишь проекция души, но ты уже начинаешь ей управлять.
Он улыбнулся еще шире. Первая умела подбодрить — этого у нее нельзя было отнять.
— Что теперь, Первая?
— Пойдем в парк? — предложила она, легкомысленно глядя в небеса. — Там ярмарка и аттракционы. Это будет весело.

В парке на него нахлынули воспоминания, и это было... не так уж весело. На глаза сразу же попалась сакура, под которой Полюшка в первый раз неуверенно поцеловала (нет, скорее клюнула) его в щеку — тогда дерево было тоненьким и молодым, и он еще подумал, что оно напоминает ему стройную Полюшку. Еще менее весело было то, что у Макарова не получалось взаимодействовать с материальным миром. Казалось, Мавис не замечала, она наслаждалась происходящим.
Прошло не более получаса, а Мавис уже успела побывать почти везде. Она проделывала чудеса, удивительные для духа. Немного полетала на качелях-лодочках — и даже сумела затащить туда Макарова, но он соскользнул и отлетел в сторону, как только лодка как следует раскачалась. Потом перевернула бочонок с подозрительно темным шипучим напитком, предположительно горьким, из пережженного солода, пивом. Напиток полился в бокал, вздулся пенной шапкой, и они долго рассматривали радужные переливы пузырьков, пока хозяйка бара сплетничала с подругой. Потом Мавис сдула пузырьки и потеряла к ним всякий интерес.
— Ну, запахи-то ты должен ощущать, — сказала ему Мавис, наконец увидев, что он загрустил, и привела его к клумбе, где долго прыгала по цветам. Она была похожа на довольного ребенка, впервые попавшего на Фестиваль Урожая — Макаров с трудом вспомнил, что она ему в матери годилась. Запахи Макаров действительно ощутил, но это странное безудержное веселье начало его утомлять.
— На что еще ты собиралась посмотреть здесь, Первая... Первая?
Мавис уже была далеко, на другом конце парка. Она безуспешно пыталась снять обертку от забытого кем-то мороженого.
— Ой, оно подтаяло.
Мороженое брызнуло во все стороны, а Мавис рассмеялась. Это казалось нелепым, но заразительно смешным. Собственно, все, связанное с Мавис, казалось милым, нелепым и смешным.

За день они облетели не только всю Магнолию и окрестности, но даже Онибас и Харгеон.
— Куда теперь? Уже почти ночь, — показавшаяся на небе луна беспокоила его, Макарову снова стало неуютно. Он чувствовал почти страх, словно был потерявшим родителей ребенком.
— Надо слетать еще в одно место, Шестой. Потом ты можешь быть свободен.
— Свободен? — он почему-то зацепился за это слово.
— Да, свободен. Это не значит, что ты исчезнешь. Ты нужен этому миру, помнишь, Шестой? Но скоро ты сможешь отдохнуть. Это то, что получают после смерти обычные люди — покой.
"Я бы хотел отдохнуть".
Макарова удивляло, что даже после смерти долгожданного спокойствия не было. Разве он должен был чувствовать себя именно так? Они летели над обрывом, и у одного из спусков Мавис замедлила полет. Спуск вел к какой-то расщелине или пещере с пологой площадкой перед ней. Было темно, и пустынно, и беззвездно. Даже луна куда-то скрылась.
В темноте кто-то уже ждал их, но кто это был, Макарову было не видно.
"Не смотри на материальное, гляди прямо в душу", — напомнил себе он и постарался сосредоточиться и унять гулко колотящееся сердце. Он был просто призраком, духом, так отчего же его сердце снова трепетало и болело по старческой многолетней привычке?
Потом Макаров увидел, но решил, что это ему ничего не дало. Перед ним была тьма. Он не знал этого человека... Нет, знал. И не человека, а демона. Перед ними был Марде Гир, Король Преисподней.
— Клятва в силе? — спросил он, лениво поворачиваясь к Мавис.
— В силе, — ответила Мавис.
Макаров подвел ладони друг к другу — это было единственное, что могло бы сработать, единственное, на что он мог положиться тогда.
— Закон Фейри.
Марде Гир только насмешливо приподнял бровь.
Конечно же, Макаров был призраком и не мог использовать магию. Но...
Нет, не так. Не только его бессилие было причиной, что враг остался невредим. Над Марде Гиром сияла тонкая золотистая, ярко переливающаяся вночи прозрачная сфера.
Фейри-Сфера. Самая мощная защита гильдии. Мавис...
Макаров попытался подлететь к Марде Гиру, и Сфера пропустила его, но все, что у него было — старческие кулаки, да и те прошлись мимо цели. Однако Макаров был уже за гранью жизни и смерти, и сдаваться было бы смешно. Еще несколько ударов попали в цель, но не причинили вреда.
Всего один раз он оглянулся на Мавис. Освещенная магией Фейри-Сферы, она твердо стояла на земле, как зачарованная глядя себе под ноги, и ветер шевелил ее волосы. Потом она поддела босой ногой несколько камешков, и они зашуршали по склону. Макаров больше не смотрел — повернулся к Марде Гиру, уверенно замахнулся. Ударить ему так и не удалось. Тело истончилось, стало бесплотным. Мир погружался во тьму.

— Всего лишь нужно кем-то пожертвовать — и на какое-то время можно снова быть прежней, можно быть собой, — задумчиво пробормотала Мавис.
Если бы не... Если бы...
Ее снова ждал остров. Он встретил ее молчаливо и приветливо, как и всегда, только стая волков горестно взвыла в его глубине.
Зерефа Мавис нашла возле озера.
Ветер трепал их волосы — черные его и пшеничные ее.
— Все идет, как должно, — проговорила Мавис.
— Стратег, — усмехнулся Зереф, и это было почти оскорбительно.
Стратег...

Его качало. Темно не было, но было тускло и мутно. Серые пятна плыли перед глазами, светлые сгустки неведомой материи извивались, перемежались с темными, иногда все вокруг шло волнами, иногда длинные черные змеи, вытянутые, словно ленты, баламутили этот странный мир. Что это было — чужие души? Макаров не знал. Он барахтался, ему было душно и хотелось вынырнуть, только вот некуда было. Было больно, и, вдыхая, он словно втягивал в себя то раскаленный песок , то горячую жижу. Он чувствовал жжение, словно кипяток перетекал у него внутри. Иногда ему казалось, будто что-то пыталось вывернуть его наизнанку. Все было не так.
Марде Гир был где-то и здесь, и одновременно вдалеке — Макаров смутно различал местонахождение Короля Преисподней. Глубоко внизу, словно по самому дну этого безумного места, — если это было дно, если дно вообще здесь существовало, — рыскали демоны. Огненные демоны, ледяные демоны, черные демоны и золотые — им не было числа.
Была ли это Преисподняя, та самая, королем которой считался Марде Гир?
Макаров не должен был здесь находится.
Ему надо было уйти, когда его душу несло куда-то, в светлый загробный мир. Но Мавис...
Мавис... Почему она это сделала?
Макаров не был уверен, что знает ответ. Было ли то, что говорила ему Мавис, ложью? Могла ли она предать все, во что раньше верила, перечеркнуть одним действием всю свою долгую, полную великих свершений жизнь? Или она и раньше уже причиняла кому-нибудь зло?
На эти вопросы не было ответа, но он задавал их снова и снова.
Верил ли он ей? Могла ли Мавис перейти на другую сторону? Совсем недавно Макаров так же удивлялся: "Мог ли Пурехито предать свет, предать гильдию?" В том, что Пурехито предал их, не было сомнений.
Но Мавис...
Макаров попытался вспомнить Мавис, но не смог. Вместо этого увидел запутавшееся в волосах солнце, небо, утонувшее в глазах. Чистая, как детский смех или слезы. Ребенок, превратившийся в фею, а потом — в хранителя-призрака. Дух Фейри Тейл.
Марде Гир колдовал где-то внизу. Заклинание, которое он произносил, должно было забирать магическую силу. Он повторял его раз, и другой, и третий.
— Почему ты не исчезаешь? — процедил Марде Гир, и было в этом что-то от бессилия.
Макаров все понял.

— Он справится? — В ее умениях стратега Зереф всегда сомневался.
— Да, скоро...
Не слишком убежденный, Зереф хмыкнул.
— Мне нужно передать тебе еще немного энергии, или действие заклинания ослабеет.
Мавис протянула руку, прикоснулась к его руке. Пожатие не было бесплотным.
Магия переливалась в нее. Пели сверчки. Где-то капал родник, словно отсчитывая секунды. Время теперь значило все. Зереф молчал — знал, что лучше не сбивать ее.
Наконец Мавис подняла голову.
— Пора!

Он не был мертв. Его душа была жива, и тело тоже. Макаров не попал бы в Преисподнюю живым, что бы Марде Гир не делал — сюда попадали даже не каждые грешники, только убийцы, насильники, предатели.
Но все-таки Макаров был здесь. Мавис отправила его сюда. Зачем? Он почти это понял. Но что он мог сделать здесь один, не имея материальной формы? Эти ощущения... Был ли он нематериален? Был ли он беспомощен? Была ли у него духовная и физическая сила?
— Да, — сказал Макаров. — Была и есть.
До демонов он добрался очень быстро, как будто силой мысли. Макаров бил и бил, оставляя месиво развороченных голов и расколотых панцирей. Магия снова была с ним, была в нем, была им самим. Он увеличился в размерах, и каждый демон для него стал не больше букашки. Важно было поверить. Он был живым в мире мертвых, и это не было опасно для него. Наоборот, он был опасен для них. Что пообещала Мавис Королю Преисподней, что он пустил его сюда — магическую силу, Люмен Истоар, несуществующие тайны гильдии? Не важно, Макаров узнает это позже.
Он был нематериален и он был осязаем. Он был живым и мертвым, призраком и человеком, магом и силачом. Он бы титаном — или богом. И знал, что здесь и сейчас он может все.

— Все демоны Преисподней!
Марде Гир стоял на краю разлома, окруженный извивающимися ранеными демонами. Он больше не выглядел сонным и ленивым хищником — его взгляд был злым и безумным.
— Шипов будет достаточно. Демоны довершат остальное, — прошипел он, направляя заклинание к Макарову.
Макаров смутно понимал, что два мира — живых и мертвых — снова соприкоснулись. Он, кажется, был на границе мира живых. Куда отчетливей было понимание, что его собираются убить. Макаров снова не знал, жив или мертв, но смертоносные шипы просвистели сквозь него, не ранив.
— Будь ты проклят! Да кто ты такой? — ярость лилась из Марде Гира волнами, оборачивалась смертельными заклинаниями, которые даже не ранили.
— Человек, который вынудил тебя открыться.
Это произнес женский голос. Мавис парила в воздухе, болтая босыми ногами. В ее руках сияла, переливаясь солнечным светом, какая-то магия.
— Венок Шипов! — Марде Гир ударил первым, и от заклинания взвыла земля.
Часть скалы обвалилась, но только не то место, где — стоял? парил? — Макаров. В нескольких шагах от него заклинание разбилось о Фейри-Сферу.
— Ах ты, дрянь. Острие Погибели!
Мавис хихикнула.
— Не поможет. Кроме того... посмотри вон туда.
На земле, на камнях и в загробном мире высились горы из умирающих демонов. Они высыхали, исчезали, рассеивались, оставляя после себя клубы огня, пара, яда и дыма — в зависимости от того, какую магию умели использовать. Они изворачивались, ускользали, уползали, теряя по пути гниющие конечности, но все равно останавливались и затихали. Почва вокруг была измазана их кровью и ядовитой слюной, трава тлела, но большая часть останков демонов уже успела исчезнуть. В конце концов, последние из демонов лопнули, рассыпались черными хлопьями.
Магия смерти. Мавис такое заклинание было не под силу. Кто-то другой испепелил армию демонов Марде Гира. Макаров даже мог сказать кто — только у одного мага была настолько сильная магия, способная насылать смерть, убивать сотнями и тысячами. У Зерефа.
— Сияние Фей! — сфера, которая скрывала Макарова, исчезла, и яркий золотой луч рассек ночное небо. Марде Гир ответил блокирующей магией, но против лучшей боевой магии Мавис не преуспел.
— Идиоты, — Марде Гир отер кровь, стекающую со лба и застилающую глаза. — Я создал тысячи демонов и создам еще больше.
— Закон Фейри, — это заклинание Первая и Шестой проговорили вместе. Яркое сияние затопило все видимое вокруг.
Когда магия рассеялась, Марде Гир стоял, неверяще зажимая предплечье. Его тело было испещрено ранами, и кровь хлестала из обрубка, оставшегося от его правой руки. Далеко в стороне можно было разглядеть часть оторванной кисти.
— Мы не пришли только для того, чтобы убить демонов, — сообщила ему Мавис. — Именно ты — главная наша цель.
— Ублюдки, — прошептал Марде Гир и отступил — раньше, чем до него добралась магия Зерефа.
Пролом между мирами закрылся. Сияющая магия Трех Легендарных Заклинаний — солнца, звезд, фей и мало ли чего еще — больше не слепила глаза. Остались только каменный склон, небо, луна и звезды. И они.
Зереф недвижимо стоял на скале, но Мавис несколько раз кувыркнулась в воздухе.
— Все сбылось, как я и предсказывала. Моя стратегия сработала!
— Неплохо, — без эмоций проговорил Зереф. — Марде Гиру понадобится время, чтобы восстановиться. В мир живых он вернется нескоро. А сыграть роль спасителя для разнообразия было и вправду интересно.
— А мне — побыть злодейкой, — захихикала Мавис. — Помнишь, я говорила тебе? Не имеет значения, кто из нас будет спасителем, а кто — злодеем, до тех пор, пока мы действуем заодно.
— Злодейка из тебя неважная.
Оставив реплику Зерефа без ответа, Мавис подлетела к Макарову.
— Ты в порядке, Шестой? Теперь можно все вернуть на свои места. Здорово мы придумали, правда? Чтобы заманить Марде Гира в ловушку, мы сделали тебя на время призраком. Но для этого пришлось поменять нас местами, связав одним и тем же заклинанием. Все сущее имеет свою цену. За все надо платить — и за жизнь, и за смерть, даже мнимую. На это время я обрела плоть. Зереф — создатель демонов и умеет работать с живой материей, так что он создал нужное заклинание, хоть и не без усилий.
— Я был призраком, а ты — человеком?
— Не все так просто. Заклинание требует много энергии и не всегда действует в полную силу. Иногда ты был и призраком, и человеком — наполовину или в разных пропорциях, кем-то больше, а кем-то меньше. И это дало тебе преимущества и неодолимую силу.
Многое Макаров и так понимал, но все равно он не сразу нашелся с ответом.
— Ты не сердишься на меня, Шестой? — спросила Мавис.
— Ты заключаешь странные союзы, Первая.
— Любой союз сгодится ради спасения мира. Честолюбивый Король Преисподней — не самый страшный враг, но он все равно был опасен. Вторжение демонов надо было предотвратить любой ценой, — вмешался Зереф.
Мавис виновато развела руками.
— Прости, но я не могла предупредить тебя, Шестой. Марде Гир прознал бы о нашем плане в секунды — он очень силен в телепатии.
Макаров машинально кивнул. Он смотрел на Мавис как-то по-новому, будто только сейчас понял, что ради цели она, как и Зереф, способна на многое.
— Ты был отличной приманкой. Я даже не думала, что Марде Гир сразу на это клюнет —вероятность составляла всего тридцать семь процентов.
— У тебя всегда было плохо с цифрами, — со вздохом проговорил Зереф.
— А вот и нет, — отмахнулась Мавис. — А вот у кого-то очень плохо с оптимизмом.
Она снова повернулась к Макарову.
— Взаправду заполучив тебя, Марде Гир мог бы контролировать весь Фейри Тейл, а с ним и Фиор. Ты даже не представляешь, какую силу дает звание мастера гильдии. Возможность была слишком соблазнительной, и Марде Гир дал себя обмануть. Вот только ты не был призраком.
— А мое тело, которое я видел тогда? — вспомнил Макаров. Эта изувеченная, жалкая оболочка. Вокруг было столько крови...
— Иллюзия, — Мавис улыбалась, явно довольная собой.
Макаров представил себе, как рассердится Полюшка. Да что там, она шкуру с него спустит.
Иллюзия... Сейчас ему казалось, что Мавис и все, что он знает о ней — иллюзия.
— Сражение тоже было иллюзией, Первая?
— Все-таки ты сердишься. Фейри Тейл сейчас в безопасности, Шестой. Но да, нам пришлось немного расшевелить темные гильдии, чтобы они напали на Фейри Тейл. Именно это заставило Марде Гира полностью мне поверить. Марде Гир тоже неплохой стратег, но слишком уж недооценивает других. И еще, строя планы, он забывает, что всегда надо предугадывать действия противника — а для этого надо понимать противника. Мотивы Марде Гира для нас открыты, но он никогда не сможет понять нас. Впуская тебя в свой мир, он совершил непростительную ошибку. Ты убил едва ли не тысячу демонов, прежде чем он сумел выкинуть тебя из Преисподней. Ни в своем мире, ни в этом он не имел власти над тобой.
Рассказывая, Мавис почти лучилась от радости.
— Я все продумала. Видишь ли, моя стратегия...
— Основана на случайностях, — бросил Зереф презрительно.
Мавис надула губы. Она выглядела так, будто не знала, смеяться ей или плакать.
— Без меня ты бы никогда не решился действовать, — наконец сказала она.
Макаров тоже не знал, смеяться или плакать ему.
Зереф же не выказал ни единой эмоции.
— Заклинание отменено, — сказал он ровно. — Ты снова призрак, Мавис. А он — человек из плоти и крови.
— Пора прощаться.
— Да.
Мавис внимательно посмотрела на Макарова, склонила голову в качестве прощания.
— Ты пока жив, но это не навсегда, — сказала напоследок Мавис. — Поверь, это к счастью.
Зереф хмыкнул, отвернулся и ушел. Когда его сгорбленная спина скрылась за деревьями, Мавис воспарила к небесам, оставив Макарова одного.
Макаров не знал, что сказать на прощание — и надо ли. Мавис была права — она всегда возвращалась или даже никуда не исчезала. Она всегда была с Фейри Тейл.

Макаров стоял в одиночестве и думал — о жизни и о смерти.
"Жизнь должна и может быть неперестающей радостью", — вспомнилось ему неожиданно.
Фраза не казалось чужеродной или странной. Разве в Фейри Тейл не всегда стремились к этому — делать что-то в радость, для других и для себя?
Макаров думал.
Он мог навестить Полюшку, пока у него было время. Или пойти в гильдию и дать себя на радостях задушить. Или заглянуть к Яджиме, уговорить его подать алкоголь и напиться. Сердце пока еще ритмично стучало — как будто тикали невидимые часы. Макаров мялся... но с чего-то надо было начинать.