Работа №9

[ft-festival]

Название: Мой личный страх
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: ангст
Персонажи: Миднайт, Брейн
Рейтинг: G
Размер: мини
Предупреждения: АU, OOC, не бечено
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: "Полночь"
Содержание: Полночь - самое страшное время, когда безраздельно властвуют темные силы и творятся наяву самые жуткие кошмары.
От автора: увы, работа не проверенна бетой, да еще и набрана с телефона. Еще автор сильно сомневается, что Миднайт - настоящее имя героя, поэтому взялся придумать свое.

Полночь – самое страшное время, когда безраздельно властвуют темные силы и творятся наяву самые жуткие кошмары. Так, по крайней мере, говорила старуха Нисса. Морщинистая, ветхая и старая, как само время, Нисса смогла сохранить не только десяток зубов, но и ясный ум и мастерское умение рассказывать истории. Дети со всей деревни собирались у ее дома каждый вечер, чтобы с раскрытыми от удивления и восторга ртами выслушать очередную сказку, коих старуха знала очень много и никогда не рассказывала одну и туже дважды.
Рест, несмотря на всю свою любовь к Ниссе (а старуха частенько подкармливала не только сказками, но и обычной едой, когда его отец в очередной раз пропадал в неизвестном направлении на неопределенный срок) и ее историям, в эти россказни не верил. В этом году ему исполнилось девять и он уже почти взрослый, а взрослым не полагается верить во всякую ерунду, творящуюся почему-то именно на стыке дня и ночи.
Но так он думал лишь до того момента, пока на их деревню ночью не напали работорговцы. В полночь.
Райская башня – какое ироничное название для такого ужасного места. Но в то время Рест не задумывался об иронии названий или жизни в целом, ведь всем, о чем он тогда мог думать, был страх.
Притупившийся, холодный и липкий страх был постоянным спутником каждого пленника в башне, и Рест исключением не являлся. Днем он, как и все, боялся случайного обвала (так погибло немало рабов), гнева стражников, которые могли забить плетью за малейшую провинность (так погибло еще больше людей), но ночью что-то неуловимо менялось и животный страх, тысячью мелкими иглами впивающийся под кожу, сводил с ума. Начиналось это тогда, когда стражники тушили факелы, а измученные и полуживые пленники ложились спать – ближе к полуночи. Рест тогда забивался в угол и тихонько поскуливал, беззвучно рыдая, - заснуть ему удавалось только перед рассветом, а уже через пару часов его будили криками и пинками (а иногда и плетью) разгневанные надзиратели.
Рест, откровенно говоря, не смог бы точно сказать, сколько времени провел в башне – месяц, год или больше. Все дни – и что еще хуже – ночи были абсолютно одинаковыми. Поэтому день, когда кто-то поднял восстание, запомнился особенно хорошо, навсегда врезаясь в память.
Если бы Реста спросили, как он выбрался из башни, то и на этот вопрос вряд ли получили вразумительный ответ. Полностью осознавать свои действия он начал только на борту какого-то торгового судна, капитан которого оказался человеком сердобольным и согласился взять его с собой бесплатно.
В родную деревушку Рест шел с глупой, но отчаянной надеждой, что все еще будет хорошо – там его встретит старуха Нисса, вкусно накормит; друзья обрадуются возвращению и будут жадно слушать историю о побеге (конечно же, чуть приукрашенную), может, даже объявится отец и скажется, что волновался за него и искал. Но слишком свежи были воспоминания о той ночи, когда горящие дома напоминали огромные факелы, освещая все вокруг, и не смолкали крики жителей.
К сожалению, наши опасения и страхи сбываются гораздо чаще, чем надежды и ожидания.
От деревни остались одно воспоминание – повсюду виднелись одни лишь черные от копоти дома, большинство из которых выгорели дотла. Но обгоревших тел нигде видно не было. Рест, немного приободрившись, отправился исследовать деревню дальше – возможно, что дома на отшибе уцелели и выжившие поселились там. О том, что выжившие (если такие и были), скорее всего, покинули пепелище, он старался не думать.
Добравшись до окраины, Рест понял, куда девались тела жителей – на широкой поляне он насчитал около четырех десятков могил. Видимо, это те, кто оказал работорговцам сопротивление, или же просто не подошел по возрасту – старики или слишком маленькие дети (с десяток могил были слишком маленькими для взрослого человека).
У Реста буквально подкосились ноги, и он упал на колени, но так и не заплакал. Пустым взглядом обвел могилы, где могли лежать и его друзья, и не знал, что делать дальше. Дома, друзей и близких у него больше нет – куда теперь идти? Возможно, и не нужно никуда идти, а проще остаться здесь? Но Рест помотал головой, отгоняя мерзкую мысль, и поднялся на ноги – не для того он пережил все ужасы башни, чтобы вот так легко сдаться. Сейчас ему нужно найти относительно целый дом и развести костер – скоро стемнеет. А уже завтра он решит, что делать дальше.
Ночь преподнесла неожиданный и, как ему казалось вначале, приятный сюрприз. Когда Рест, немигающим взглядом уставившийся в костер – единственный источник тепла и света, дающий иллюзию безопасности, - скрипнула входная дверь и уже внутри дома раздались осторожные шаги. Перепуганный Рест вскочил на ноги, ожидая увидеть скорее какого-то монстра, но только не отца.
- Отец? – Рест с трудом поборол желание протереть глаза или ущипнуть себя, чтобы убедиться в реальности происходящего.
Брейн замер на пороге – на сына он смотрел скорее с удивлением, чем с радостью.
- Как ты выбрался?
Рест опешил – не такого вопроса он ожидал от отца. Конечно, их отношения никогда не были теплыми и дружескими, а когда умерла мама, все стало еще хуже, но все же. Тем не менее Рест хорошо помнил, как отец не любит ждать, и поспешил пояснить:
- Кто-то устроил бунт. Многим удалось сбежать.
Брейн поморщился, но ничего не сказал. Не похоже, что информация его обрадовала, скорее уж наоборот.
- Отец, а это ты похоронил жителей деревни?
Наверное, тяжело было придумать более неуместный вопрос, но Рест просто не знал, о чем еще спросить, чтобы не вызвать гнев отца.
- Нет, какая-то девчонка.
Брейн отвернулся, явно намереваясь уходить.
- Куда ты? – Перепуганный Рест бросился было к отцу, но так и замер, наткнувшись на ледяной взгляд.
- У меня полно дел и обуза мне не нужна. Ты будешь только мешать.
Даже если отец ударил его, было бы не так больно. И страшно. Перспектива остаться одному, наедине с ночными тенями и тем, что пряталось в них, и небрежно брошенными отцом словами, не просто пугала – приводила в животный ужас.
- Отец, пожалуйста, я не буду обузой! Я научусь всему и буду помогать тебе, только не бросай меня!
Но толи Рест говорил неубедительно, толи все испортили наворачивающиеся на глаза слезы, которые отец терпеть не мог, но слушать сына Брейн явно не собирался. Тогда-то Рест и решился выложить свой последний козырь:
- Я – маг.
Брейн замер и впервые в жизни посмотрел на сына с интересом.
***
За то время, что Рест провел в Райской башне, отец очень сильно изменился, а чтобы остаться с ним, самому Ресту пришлось переменить и отказаться от много – начиная с привычек и заканчивая именем.
Теперь Рест спал в основном днем, буквально на ходу, а полночь, которой он раньше так сильно боялся (какой нелепый детский страх!), делала его только сильнее. Навсегда пришлось избавиться от большинства чувств и эмоций. Из всех членов Орасьон Сейс он был самым спокойным и уравновешенным – пока спал, ведь вместе с ним пробуждалось и безумие, заменившее ему все эмоции.
А всего через пару лет обучения у отца Рест выбрал новое имя – Миднайт. В насмешку над детским страхом, который, наконец, удалось победить. Нет, даже не так – из слабости обратить в силу.
Наверное, Брейн по праву мог бы им гордиться, ведь в людях он всегда ценил только силу и полезность. Но сам Миднайт давно потерял интерес и к мнению отца, и к схваткам, которые никогда не проигрывал, и, грубо говоря, к жизни в целом.
Но схватка с Эрзой Скарлетт разрушила все привычное, заставила вновь почувствовать эмоции – боль, унижение, горечь поражения. И страх. Сейчас, обессиленный и не способный пошевелить даже пальцем, Миднайт думал вовсе не о своем проиграше, судьбе остальных членов Орасьон Сейс или гневе отца, когда все закончится, а о том, что до рассвета осталось слишком много времени. Одного единственного поражения оказалось достаточно, чтобы развеять его иллюзию о собственной непобедимости, как и иллюзию о победе над собственным страхом.
Наверное, это было жалко и даже смешно. Но Миднайту было не до самоиронии – ему, словно вновь очутившемуся в шкуре испуганного девятилетнего мальчишки, все так же мерещились чудовища в тени, готовые в любую минуту наброситься на сломленную и обессиленную жертву. Попытки убедить себя, что это нереально и бояться нечего, тут же тонули в пучине страха и безумия, обволакивающих тело и душу.
Промелькнула мысль, что у каждого человека есть страх, с которым можно бороться всю жизнь, но так и не одержать победу. Мелькнула и тут же исчезла, уступив место панике и животному ужасу.