Работа №4.

[ft-festival]

Название: Одиннадцать минут
Автор: ***
Бета: Ragen
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен
Жанр: даркфик, психология
Персонажи: Локи (лотерейный), Мираджейн
Рейтинг: R (условно)
Размер: мини
Предупреждения: OOC, BDSM
Статус: закончен
Дисклеймер: Хиро Машима
Содержание: Им не о чем говорить - между ними два пролета в одиннадцать ступеней каждый, да восемь трупов на двоих.
От автора: Дико странная работа, которую не стоит воспринимать, как пейринг. На R тянет условно, DS (B там таки нет, а тянуло сделать) не эротического характера.

Локи живет в одной из тех гостиниц, где портье никогда не интересуется личностью гостя, а горничная уходит домой сразу после обеда. Миражанна и Эльфман, поселившиеся этажом выше ещё в те времена, когда Локи о Магнолии разве что слышал, не заглядывают к нему в гости - благо, Локи редко приходится коротать вечера в одиночестве. А ночами, когда очередная подружка засыпает достаточно крепко, чтобы он мог позволить себе брезгливо вытереть о простыню руки, обнимавшие почти незнакомую женщину ещё минуту назад, Локи вслушивается в осторожные шаги, раздающиеся этажом выше.

Миражанна не водит к себе мужчин столько, сколько Локи её знает - по крайней мере, он ни разу не слышал посторонних голосов в её номере. Да и Эльфман, живущий в соседней с сестрой комнате, никогда не водит гостей. Она и ходит так осторожно, что днем шаги и вовсе кажутся неразличимыми - только в абсолютной полуночной тишине отеля, заселенного хронически уставшими работягами, Локи улавливает тихий-тихий стук каблучков. Миражанна никогда не снимает туфель, а Локи не задает вопросов - днем ему на это плевать.

Её, наверно, хочет каждый мужчина Фиора из тех, что покупают журналы "Волшебник" не с целью узнать новости магического мира. И в этом, как ни странно, они с Миражанной похожи - сам Локи, давно уже запутавшийся в женщинах, не раз становился причиной вульгарных скандалов. Их различает только отношение к происходящему: для Локи чужое желание - естественное и правильное, а для Миражанны нет ничего хуже подобного интереса. Он точно знает: она ведь не водит мужчин уже третий год.

Локи поднимается с постели осторожно, стараясь не расшевелить движением старый матрас. Такие, как главный повеса и бабник Фейри Тейл, всегда играют заботу даже в моменты, когда никто не смотрят - авансом, просто на всякий случай, чтобы не в чем было обвинить после - когда обещает зайти в субботу, но не зайдет. Тихо проворачивает ключ в замке, отворяет тишайшую из всех дверей в гостинице, чтобы полоска тусклого света не добралась до кровати. Сейчас он бы и за сто тысяч драгоценных не обернулся.

Коридор встречает запахами плесневелого хлеба и пыли, а ковровая дорожка норовит ударить током едва ли не при каждом новом шаге - Локи забыл обуться, но возвращаться уже не хочется. На четвертый этаж он поднимается вроде как бесцельно, старательно пересчитывая ступени, - по одиннадцать на пролет. Миражанна живет ровнехонько над его комнатой и никогда не запирает дверь. По крайней мере, не в прошлый раз - тогда, правда, он не вошел, успев убедить себя, что поднялся не с этой целью.

Локи никогда не хотел обладать этой женщиной - ни разово, ни постоянно. Такие, как Мира, вообще не вызывают желания обладать собой. Тем более у тех, кто, заглядывая в ангельские глаза, не устает поражаться той дьявольщине, что с легкостью в них читается - из-за некоторых обстоятельств Локи видит людей насквозь. И, пожалуй, он лучше бы трижды выдержал бой с теми демонами, что затаились внутри соседки сверху, чем с теми, что старательно прорываются на волю теперь, когда она только-только выбрала новую жизненную установку - терпеть, что бы ни случилось.

- Ждешь кого-то? - спрашивает быстрее, чем успевает войти. А Миражанна не смотрит на него даже - продолжает ходить вдоль комнаты, зачем-то придерживаясь за стену. - Тебе плохо?

- Нет, - резкий взмах руки сбивает с него очки быстрее, чем Локи успевает подойти вплотную. Он только помочь хотел, да что уж объяснять теперь - она всё равно неправильно поймет. Стекло жалобно хрустит под высоким каблуком. - Просто уходи, не мешай мне.

Локи не спит ночами - не может себе позволить такой роскоши, во сне такие, как он, слишком слабы. И уходить он не собирается - не теперь, когда странное поведение Миражанны вдруг перестало вызывать у него удивление. Он просто присаживается по-турецки на голый, местами ободранный паркетный пол и смотрит, близоруко щурясь. Вообще-то, проблем со зрением у Локи нет, но, если вообще не спать два с лишним года, они появятся даже у тех, кто болеть не может в принципе по своей природе.

Если бы ему приходилось думать чуть чаще, всё повернулось бы иначе - ещё там, в совсем другом мире, где не было всех этих проблем и женщин, становящихся их главной причиной. Босой ногой он отталкивает разбитые очки в сторону, позволяя особо крупному осколку впиться в ступню, и неожиданно для себя сильно дергает Миражанну за руки, заставляя упасть сначала на колени, а после и вовсе к нему в руки. Черт с ней - пусть понимает неправильно, но ему нужно с кем-то поговорить хоть теперь.

- Ты ведь умираешь, - констатирует Мира, окончательно ослабленная изматывающими днями бессонницы. Она не вырывается, предпочитая зачитывать приговор. - Умирающие всегда вызывают желание их ударить. А потом себя.

Локи не слушает - наклоняется чуть в сторону и снимает с неё туфли на чудовищных каблуках. Он и без Миражанны знает, что умирает, но туфли почему-то вызывают раздражение, а её безразличные комментарии - нисколько. Наверно, когда ты ежедневно дожидаешься исполнения приговора, опасаясь даже спать, мысли окружающих на сей счет действительно перестают волновать. А то, что Миражанна наверняка заметила это не сегодня, но никому не проболталась до сих пор, определенно делает ей честь, как женщине. Локи уважает чужое умение хранить секреты.

- Ты хорошо видишь, - двусмысленно хвалить женщину за догадливость - пошло и привычно для таких, как он. - Зачем было разбивать очки того, кто видит плохо?

- Куплю тебе новые. Уходи, - вяло и отрывисто, будто констатируя конец разговора, парирует Мира. Он не собирается уходить, хоть и знает теперь точно: дверь оставили открытой не для него.

Миражанна вообще никогда не любила Локи, разве только не выражая этого открыто. Хотя, подчас, он читал в её глазах то, чего не могли не видеть все остальные - неподдельное желание впечатать ему эти самые очки в переносицу, а саму переносицу - прямиком в мозг. Миражанна, вероятно, вообще никогда и никого не любила, кроме шебутного братца и мертвой сестренки, которую Локи довелось знать недолго, но умело изображала теплые чувства к любому, кто в них нуждался особенно остро. Наверно, по ночам этот её демон уступал место другим - куда менее приятным, и именно поэтому в номере этажом выше никогда не звучали мужские голоса.

Два пролета по одиннадцать ступеней - двадцать две ступени в сумме. А ещё тридцать вторая ночь подряд, а он только и делает, что смотрит на её ноги, не задавая вопросов. Наверно, новая пассия бы решила, что красавчик из Фейри Тейл - странный тип, если бы с ней он проделал подобное. Миражанна ненавидит Локи за многое: за беспардонность и хамство, за смазливую физиономию и неразборчивые связи. Но больше всего она ненавидит его за то, что он много болтает. Если бы ей дали право на одно-единственное убийство, Мира бы без зазрения совести расправилась именно с ним.

- Хочешь, чтобы я тебя убила? - он и правда хотел бы, наверно, но всё не так просто. Да и Мира, кажется, выражается гипотетически - он много слышал о Дьяволице, но не верит, что она бывает ещё страшнее, чем теперь. Предельно спокойная, расслабленная и сладко улыбающаяся. - Как мне это сделать?

- Скольких ты уже убила? - она полулежит на его коленях, как добрая знакомая, если не как сердечная подруга, но Локи знает: Миражанна по-прежнему его ненавидит. Просто в этот раз ей сойдет даже такой собеседник - бармен всё больше вынужден слушать, а Локи заставляет её говорить.

- Четверых, - слишком быстро и вызывающе: врет, скорее всего. Но ему не нужно, чтобы Мира говорила правду - она слишком долго врет, чтобы откровенничать с ним. В конце концов, Локи не знает точно, для чего поднялся этажом выше, но уже уверен - не за правдой. - Они все болтали даже меньше, чем ты.

Она чертовски красива всегда, но в особенности теперь - каждая женщина становится ещё красивее, когда говорит о том, что любит на самом деле. И мысленно он делает пометку: ещё одна деталь, ещё больше общего. Только отношение к ситуации кардинально противоположное. Убийца, впрочем, кем бы он ни казался, - обаятельной красавицей за барной стойкой или же харизматичным бабником, - всегда остается убийцей. Для этого знания ему потребовалось всего два пролета по одиннадцать ступеней да четыре с чем-то трупа.

- Как бы ты хотела меня убить? - задает новый вопрос, заранее зная: какой бы способ ни выбрала, не сработает. - Тебе бы понравилось разделывать мои ребра?

Представление должно быть наглядным - Локи кладет руку на её кисть, до того покоившуюся на подоле длинного платья, и переносит на собственную грудь. Миражанна может понять неправильно, но для чистоты эксперимента он готов пойти на это. Её пальцы чуть впиваются в кожу почти по центру грудной клетки, и Мира кривится, будто это напротив её собственного сердца расположилась маленькая ладонь, явно намеревающаяся его вырвать. Она не сможет - никто не сможет, только он сам. Но пока дышать ещё не так тяжело, чтобы прибегать к подобным методам.

Сердце начинает биться быстрее - организм знает, что в такие моменты случается непоправимое. Локи борется с желанием сбежать из комнаты, чтобы ненароком не стать пятым с чем-то - он ведь никогда не видел того демона, которого ошибочно принимал за саму Миру. Но ещё сильнее он борется с желанием запустить другую руку ей в волосы. За вторым жестом, как правило, бывает только одна развязка. Миражанна обдумывает ответ мучительно долго, не поднимая глаз, не прекращая перебирать ногтями ткань тонкой футболки, - видимо, в отместку за годы молчаливой ненависти. И за то, что Локи слишком много болтает.

- Мне бы понравилось вырывать тебе язык, - наконец, решает Мира и поднимает глаза - чистые, абсолютно счастливые. Её не портят даже синяки под глазами и бледность - ещё большая, чем обычно. - Я бы не стала тебя убивать, но скормила бы тебе твой язык. Так, чтобы ты никогда и никому не рассказал, кто это сделал.

Локи хочет парировать, что для кляузы совершенно не требуется язык, но прекрасно понимает: Миражанне плевать на то, что случится с ней после. Ещё лучше Локи понимает, что не должен был входить в этот номер, как сильно бы его ни мучили её туфли, но сделанного не воротишь. На небольших настенных часах четыре часа и одиннадцать минут - по числу трупов и ступеней в каждом пролете. Он запускает пальцы в длинные, не то седые, не то лишенные пигмента, волосы, а она возвращает руку на прежнее место через долю секунды - правда, на этот раз под футболкой.

Миражанна никогда не говорит о том, что думает на самом деле. И если Локи нравится чувствовать на себе её жажду крови, она позволит ему сегодня - с умирающими не спорят. Достаточно острые ногти, чтобы вогнать два или три в пространство меж ребер - Локи почти задыхается от боли, на светлой футболке расплываются неровные красные кляксы. Если бы она только могла, то незамедлительно выпустила бы демона на свободу, но страх перед чужой смертью слишком велик - даже перед смертью того, кому и так недолго осталось.

Она лжет и теперь, рассказывая о четырех трупах, хотя их было, как минимум, семеро - тех, что оказались в госпитале, она никогда не считала, а судьбой их не интересовалась. И даже в секунды, когда кажется, что ногти всё-таки достали до ребер, Миражанна продолжает врать и улыбаться - это не так сложно, пусть и спать теперь слишком страшно. Она ждет, когда Локи, - болтливый и какой-то скользкий, вечно лгущий бабник, - наконец, оставит её наедине с ночными демонами. Но он, как кажется Мире, слишком жаждет знакомства с ними.

Кто-то тайком пробирается в конец коридора - не иначе, как припозднившийся работяга, страшащийся разбудить видящую седьмой сон, - по количеству трупов, - подругу. Миражанна уже вряд ли помнит, как убила первого, зато в памяти навсегда отложился момент, когда способность убивать получили все трое - в раннем детстве, когда на их глазах разгромили деревенскую церковь и жестоко надругались над матушкой-настоятельницей, воспитавшей байстрюков, как своих детей. Тогда, к счастью остальных, но к сожалению Миры, никто не погиб.

Её не раздражает Локи - просто парни, которые много болтают, не нравятся Миражанне. Она поддевает глубокие, недлинные царапины на его ребрах, используя ногти на манер широких рыболовных крюков, а Локи едва не теряет сознание от боли, но продолжает молчать. И перебирает волосы - уже одиннадцать минут перебирает, а часы показывают двадцать две минуты пятого - по числу ступеней на двух лестничных пролетах. У него и штанина вся в крови - Мира только теперь замечает, отводя взгляд в сторону. Чертов показушник и слабак. Больной эгоист.

Миражанна хорошо помнит их голоса - всего три, звучащие, как десятки тысяч. Именно стольких, наверно, они жаждали разорвать на части, но контракт есть контракт - Мира просто не может убивать тех, кто этого не заслуживает. В её понимании, конечно, не заслуживает - именно поэтому Лисанна погибла чистой, а Эльфман расплатился за всех её кровью. Эльфман, всегда ревновавший старшую сестренку к младшей. Эльфман, всю жизнь боровшийся с неприязнью к родному человеку. Теперь Миражанна вынуждена срываться на Локи, чтобы, однажды, не остаться в абсолютном одиночестве. Теперь и братик заслуживает смерти.

- Давай, совсем немного осталось, - тихо-тихо, даже непривычно как-то, звучит теперь его голос. Миражанна знает: либо она остановится, либо он потеряет сознание от боли. Но Миражанна не остановится, а Локи не потеряет сознание - уж она-то давно всё поняла. Такие, как он, чувствуют боль всегда и везде, стоит только надолго отлучить их от родного мира.

Локи вряд ли догадается о её мотивах, хоть и прожил на тысячу лет дольше - для этого они знакомы слишком хорошо. А Миражанна даже не зайдет поздороваться вечером с тем, чей живот пытается почти пропороть острыми-острыми ногтями - магия, ведь, и такой бывает. Она доводит ногти до предела - нижней линии пресса, и выпускает окровавленные пальцы из-под майки, давно уже переставшей быть белой. А Локи не смотрит на её руки, но продолжает перебирать пальцами волосы и щуриться куда-то в потолок.

Собственная кровь, пусть и на её пальцах, кажется Локи отвратительной, но он старается не упустить ни капли - в такую белую кожу она может въестся так, что не отмоешь. На Миражанне и без того крови довольно, а станет только больше - Локи ни секунды не сомневается в том, что, рано или поздно, демон продолжит убивать. Она кривится непроизвольно, но не старается руку отдернуть - в конце концов, такие, как он, сильно отличаются от людей. Миражанна, кажется, уже давно поняла всё неправильно - едва ли не в момент его первого появления в гильдии.

Им не о чем говорить - между ними два пролета в одиннадцать ступеней каждый да, восемь трупов на двоих. Но выговориться иногда можно и молча, хоть обыкновенно Локи слишком много болтает. Есть, правда, ещё девятый - так и не найденный, о котором вряд ли можно даже помолчать просто. Миражанна цепляется ногтями за его губы, почти норовит вырвать язык, но Локи знает - она не сделает этого теперь. Такие, как Мира, не могут не любить всех вокруг. Такие демоны, как её, не могут не ненавидеть всех вокруг. Плюс на минус - простая математика и голое равнодушие.

Локи бы поцеловал её сейчас, да боится испачкать в крови, а Миражанна не настаивает - она вообще, кажется, способна многое понять правильно. До рассвета примерно полчаса - самое время попрощаться, а наутро улыбаться, будто и не случилось ничего. Впрочем, формально утро наступило, а попрощаться вот-вот придется уже навсегда, но какое ей дело? Мира улыбается всё так же загадочно, но прятать тянущую, вязкую пустоту глаз больше не старается - смотрит на него в упор. Сейчас и черт не разберет, что у неё на уме.

- Туфли верни на место, - снова вяло, без всякого интереса тянет Миражанна, когда он отрывается от её пальцев и встает, чтобы успеть уйти до рассвета. Сейчас для Локи крайне важно не сорвать - не закричать, не ударить, не повалить на ободранный паркет, а она снова издевается. - И не приходи больше.

Локи и не придет - не идиот ведь. Он осторожно надевает туфли на маленькие ноги, - белые, почти меловые, - как и всё её тело. Иногда магия поражает своим коварством: самые опасные её разновидности выбирают уж слишком несерьезную оболочку. Локи приоткрывает дверь - плохо смазанные петли скрипят - и, по привычке, старается не впускать в комнату слишком много коридорного света. Миражанна выхватывает боковым зрением только край штанины, пропитанный кровью, и ничего не отвечает на отстраненную попытку попрощаться.

Локи не уверен в том, что Мира была в себе этой ночью, как не уверен уже вообще ни в чем. Почти. Кроме, пожалуй, того, что вставать придется уже через одиннадцать минут - по числу ступеней на каждый пролет. И того, что он поднялся на этаж выше с единственной целью - быть понятым неправильно.