Название: Чужая сила.
Автор: ***
Бета: отсутствует.
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: ангст, АУ.
Персонажи: Мейвис, Акнология, Пурехито.
Рейтинг: G
Размер: мини, ~1500 слов.
Предупреждения: ООС, ОЖП, смерть персонажа, преканон.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Акнология.
Содержание: Чужая магия так и не подчинилась ей до конца.
От автора: АУ по отношению к "Fairy Tail Zero", преканон "Fairy Tail".
читать дальшеЛес давно проснулся и жил своей незаметной жизнью: едва слышно шуршали мелкие зверьки и ветер, пели птицы — привычный, знакомый, старательно стираемый сознанием фон, — одуряюще пахло земляникой и мокрой после ночной грозы землей.
Мейвис вдохнула показавшийся ощутимо тяжелым воздух, поправила косынку — солнце припекало с самого утра — и потянулась к следующему кусту. Тут нужно было быть аккуратной: спелые, напитавшиеся водой ягоды так и норовили разползтись под неловкими пальцами в мокрые светлые пятна...
Где-то невдалеке не то запели, не то заплакали, вплетая совершенный голос в лесной шум — коротко и стеклянно, дрожаще — и лавиной рухнула тишина. Мейвис вскинула голову: заметно напряглась, готовясь определить источник звука, как только он повторится. Отчего-то казалось, что ей дадут еще один шанс понять, найти, отозваться — потому что это для нее.
Тишину разрезал короткий, куда менее мелодичный стон — Мейвис примерно поняла, откуда он доносится, но идти в Змеиную лощину было боязно. Она колебалась, конечно, не долго: не больше минуты, — а потом быстро, не давая себе передумать, встала с колен и пошла вперед, нырнула в кусты по краю поляны, старательно отводя от лица гибкие колючие ветки.
Сначала она увидела кровь: немного на земле, немного на листьях — будто бы кровь лилась прямо с неба, как дождь. Мейвис подумала, что это очень странно, потому что ни разу не слышала о существах, способных плакать по-человечески и летать в небе. Она шла, ориентируясь по этим уже едва видным пятнам, как по следам. С каждой секундой ей все больше казалось, что это скверная идея и стоит вернуться, собрать землянику и спокойно пойти домой, но предчувствие чуда — смешно звучит, особенно если учитывать, что это самое "предчувствие" ощущалось как кусок льда или чего-то вроде магнита, настроенного на это таинственное, где-то в районе сердца — не давало думать здраво.
Мейвис осторожно, боком, цепляясь за высокую траву, спустилась вниз, в лощину: кровавый след привел именно туда, но она не радовалась своей догадливости.
Тут было больше крови, куда больше — а еще она была куда более свежей. Мейвис брезгливо приподняла подол сарафана и прошла вперед, туда, где на примятой траве лежала... женщина? По крайней мере, на первый взгляд это существо выглядело похожим на женщину. "На умирающую женщину, у которой сломанна добрая половина костей," — мысленно уточнила Мейвис. Ее не покидало смутное ощущение неправильности, исходящей от этой женщины. Она повернула голову — явно с трудом; Мейвис невольно отшатнулась: ей показалось, что из глаз женщины на нее льется концентрированный солнечный свет.
— Ближе, — с трудом разобрала Мейвис. — Ближе, смертная...
Мейвис дернулась, подумала, что ничего ей эта умирающая женщина — точно умирающая, из уголка губ тонкой струйкой кровь стекает — не сделает, не стоит бояться и сделала пару шагов к ней. Под ногой что-то хрустнуло, женщина рвано, болезненно выдохнула, Мейвис опустила глаза и увидела, как в том месте, где она наступила, ползет по тонкому, прозрачному, почти стрекозиному крылу сеть трещин.
— Дура, — простонала фея и закашлялась, давясь вполне человеческой, темно-красной кровью.
Мейвис дернулась поддержать ее, помочь хоть как-то и замерла пристыженно под яростным взглядом желтых, будто залитых тусклым золотом, глаз без зрачка.
— Хочешь помочь... — фея вздрогнула, — прими дар. Дай умереть.
Мейвис без колебаний протянула руку и сжала узкую, тонкую ладонь феи. Голова закружилась, мир перед глазами треснул, но фея будто немного приободрилась, заговорила, как звала: долго, певуче, едва понятно. Мейвис разбирала едва ли половину:
— Дар... Дар меняю на слово... Шанс даю, до срока... Дар на клятву мстить... Черный дракон, дракон смерти... Мстить... Пока не исполнишь... Полнота дара...
Она выдохнула еще что-то, совсем тихо — и рассыпалась золотой пылью. Мейвис вдохнула...
Она проснулась: спину тянуло, под головой лежала стопка бумаг. Мейвис нервно рассмеялась, подумав, что они не такая уж и плохая альтернатива подушке. Она встала, прошлась по кабинту, открыла окно, устроилась на подоконнике, потерла лоб тремя пальцами. Необычайно четкие сновидения оказались еще одной гранью и без того скверного дара.
Мейвис в который раз подумала — уже почти спокойно, прошли и гордость, и страх, и ненависть, и обида на собственную дурость... — что совершила тогда ошибку, за которую пришлось заплатить слишком дорого. Сначала, почувствовав в себе дар, она радовалась: в основном, конечно, тому, что Юрий начал обращать на нее внимание, — а потом, когда сводный брат посвятил ее в свои планы, испугалась. Только вот выходить из игры было уже поздно: Юрий успел влезть во все неприятности, в которые только может влезть молодой осел семнадцати лет, обладающий достаточно приличными магическими способностями для работы профессионального мага. То есть, вообще во все — и это было ни капельки не смешно. Кроме того, он поразительно ловко втянул в свои неприятности ее. Не то чтобы она считала, что ее счастье — жить в родной деревне, выйти замуж и быть как все, но предпочтительнее было бы искать его менее экстремальным путем, чем работа стратега в команде идиотов-идеалистов. На самом деле, все было не так уж страшно: в конце концов, она любила этих ребят, и они любили ее, и у них все получилось. Ну, идеальная волшебная гильдия, где нет деления на сильных и слабых, и каждому, даже самому бесполезному, найдется место и работа по силам... Только почему-то слабых и бесполезных тут не водилось: кроме нее, конечно.
"Мастер гильдии, — подумала Мейвис, — ха!"
Она с ненавистью уставилась на заваленный бумагами стол: задания, письма заказчикам и от заказчиков, бумаги о доходах и расходах... Она действительно может только это. Что толку в даре феи, если им можно пользоваться только по мелочам, а серьезное волшебство пьет силы всех, кто рядом с ней?
В дверь постучали; Мейвис спрыгнула с подоконника, вернулась за стол и обнаружила, что часть чернил на верхнем конверте размазалась. Она прикрыла ладонью щеку и сдавленно рассмеялась, представив, как выглядит с темно-синими разводами на лице.
— Войдите, — отозвалась она.
За дверью стоял Пурехито. Мейвис отвела руку от лица, готовясь к привычному смеху — в конце концов, ей действительно не хватало друзей, как будто бы место Мастера сделало ее чудовищно одинокой всего за пару месяцев. Но он не засмеялся, будто даже и не заметил, а сразу уставился на нее: глаза в глаза. Надо сказать, это было чем-то необычным; ее взгляда обычно избегали, даже самые близкие.
— Мейвис, — тихо сказал он и замолчал.
Она не знала, где именно — и отчего — зародилось дурное предчувствие, но отчетливо осознала, что если немедленно не узнает, что случилось...
— Ну?
Мейвис сама не поняла, как оказалась стоящей на ногах — и какое впечатление произвела на Пурехито. Это ее совсем не волновало; только ломанные, обрывчатые траектории-вероятности в голове складывались в четкую картинку. Она спросила:
— Он хоть жив?
— Ранен.
— Серьезно?
Пурехито кивнул. Мейвис упала обратно в кресло. Это было одновременно облегчением: Юрий жив, — и чем-то вроде вины, назойливой мыслишкой: "Если бы ты не отпустила его... Или пошла с ним..."
Мейвис отчетливо вздрогнула: такие мысли были бессмысленны, все упиралось в демонову невозможность самой прийти, помочь, сделать хоть что-то. Все упиралось в жизнь и смерть Акнология. Да, она знала о "Черном драконе, драконе смерти" все, что можно было узнать, ни разу не сойдясь с ним: он убивал драконов, он сам стал драконом, он безумен, после встречи с ним не выживают — и чтобы обрести силу, настоящую, полную силу магии фей, она должна его убить.
Она должна его убить.
Мейвис пробовала мысль — почти на вкус, как новое пирожное в любимой кондитерской — и на этот раз она не показалась ей такой уж абсурдной. Просто еще одна сложная задача; настолько сложная, что у нее, определенно, есть кое-какие шансы.
Говорят, Акнология недавно видели на острове Тенрю.
— Пурехито, — медленно проговорила она, — если я не вернусь через неделю, ты станешь вторым Мастером нашей гильдии.
Пальцы тонули в песке — Мейвис то и дело спотыкалась, — но это все же было лучше, чем если бы в песке тонули каблуки. Босые ноги почти обжигал горячий песок. Мейвис подумала, что терпеть не может все эти южные острова, а потом — что правильнее было бы думать о предстоящем бое или хотя бы о судьбе гильдии. Правда, обо всем этом она подумала еще в пути: план боя с драконом был совершенно безумным — то есть, имел все шансы сработать, — а капитан нанятого ею корабля поклялся отвезти Пурехито письмо с рассказом об исследованиях в области магии концентрированного света, энергетически-эмоционального заимствования и прочих элементов фейской магии, могущих оказаться полезными. Не упомянула она только о бессмертии, том самом, теоретически перешедшим к ней вместе с даром.
"Что ж, — подумала Мейвис, — вот и выдался случай проверить..."
Она снова споткнулась; почти проглотила рвущиеся с языка проклятья: ей упорно казалось, что что-то не так. В голове снова крутился образ той феи — все происходящее неуловимо напоминало именно о ней.
Правда, на это раз вместо песни уютное тихое ворчание природы разрезал могучий рев.
Черный силуэт закрыл солнце, Мейвис машинально ухватила развевающиеся на ветру волосы, а другой рукой прикрыла глаза: крылья Акнология подняли настоящую песчанную бурю. "Пора," — подумала Мейвис.
Сознание в одно мгновение затопил жадный золотой свет; Мейвис почти почувствовала, как эта сила, которая куда больше, куда опытнее ее самой, жрет ее тело, ее чувства, вообще все, до чего дотягивается, но все еще испытывает голод.
Она почувствовала себя тонкой, совершенно невесомой, почти призраком — и как сила наконец выходит за пределы ее тела, тянется сумасшедше ко всему, что есть поблизости. Обычно в такие минуты она падала, ломала себе кости, загоняла зверя обратно в себя, но на этот раз не было такой необходимости, даже наоборот. Теперь мишенью демонового дара стал Акнология: Мейвис отчетливо чувствовала, как переплетаются звенящие жгуты их сил, сплетаются и пожирают друг друга...
Впервые она задумалась, всегда ли чужая сила приносит такое наслаждение, такое жаркое удовлетворение — знать бы еще, чье: ее собственное или силы?...
Мейвис рассмеялась.
Ей было чудовищно хорошо в центре этого водоворота; ей казалось, что она может впитать еще бесконечно много силы; ей хотелось остаться так — навсегда. Тела уже как будто не было, только светлая, бесконечная волна. Мейвис взлетала и падала, и смотрела в черные, как пропасть, глаза безумного зверя, такого же безумного, как она сама. Она тонула: в силе, в эйфории, в чужом сумасшествии.
Какой-то оставшейся свободной частью сознания она поняла, что проиграла, а потом не стало и этого осколка разума.
Остался затопленный светом остров Тенрю.
И запах земляники.
Автор: ***
Бета: отсутствует.
Фендом: Fairy Tail.
Тип: джен.
Жанр: ангст, АУ.
Персонажи: Мейвис, Акнология, Пурехито.
Рейтинг: G
Размер: мини, ~1500 слов.
Предупреждения: ООС, ОЖП, смерть персонажа, преканон.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Ключ: Акнология.
Содержание: Чужая магия так и не подчинилась ей до конца.
От автора: АУ по отношению к "Fairy Tail Zero", преканон "Fairy Tail".
читать дальшеЛес давно проснулся и жил своей незаметной жизнью: едва слышно шуршали мелкие зверьки и ветер, пели птицы — привычный, знакомый, старательно стираемый сознанием фон, — одуряюще пахло земляникой и мокрой после ночной грозы землей.
Мейвис вдохнула показавшийся ощутимо тяжелым воздух, поправила косынку — солнце припекало с самого утра — и потянулась к следующему кусту. Тут нужно было быть аккуратной: спелые, напитавшиеся водой ягоды так и норовили разползтись под неловкими пальцами в мокрые светлые пятна...
Где-то невдалеке не то запели, не то заплакали, вплетая совершенный голос в лесной шум — коротко и стеклянно, дрожаще — и лавиной рухнула тишина. Мейвис вскинула голову: заметно напряглась, готовясь определить источник звука, как только он повторится. Отчего-то казалось, что ей дадут еще один шанс понять, найти, отозваться — потому что это для нее.
Тишину разрезал короткий, куда менее мелодичный стон — Мейвис примерно поняла, откуда он доносится, но идти в Змеиную лощину было боязно. Она колебалась, конечно, не долго: не больше минуты, — а потом быстро, не давая себе передумать, встала с колен и пошла вперед, нырнула в кусты по краю поляны, старательно отводя от лица гибкие колючие ветки.
Сначала она увидела кровь: немного на земле, немного на листьях — будто бы кровь лилась прямо с неба, как дождь. Мейвис подумала, что это очень странно, потому что ни разу не слышала о существах, способных плакать по-человечески и летать в небе. Она шла, ориентируясь по этим уже едва видным пятнам, как по следам. С каждой секундой ей все больше казалось, что это скверная идея и стоит вернуться, собрать землянику и спокойно пойти домой, но предчувствие чуда — смешно звучит, особенно если учитывать, что это самое "предчувствие" ощущалось как кусок льда или чего-то вроде магнита, настроенного на это таинственное, где-то в районе сердца — не давало думать здраво.
Мейвис осторожно, боком, цепляясь за высокую траву, спустилась вниз, в лощину: кровавый след привел именно туда, но она не радовалась своей догадливости.
Тут было больше крови, куда больше — а еще она была куда более свежей. Мейвис брезгливо приподняла подол сарафана и прошла вперед, туда, где на примятой траве лежала... женщина? По крайней мере, на первый взгляд это существо выглядело похожим на женщину. "На умирающую женщину, у которой сломанна добрая половина костей," — мысленно уточнила Мейвис. Ее не покидало смутное ощущение неправильности, исходящей от этой женщины. Она повернула голову — явно с трудом; Мейвис невольно отшатнулась: ей показалось, что из глаз женщины на нее льется концентрированный солнечный свет.
— Ближе, — с трудом разобрала Мейвис. — Ближе, смертная...
Мейвис дернулась, подумала, что ничего ей эта умирающая женщина — точно умирающая, из уголка губ тонкой струйкой кровь стекает — не сделает, не стоит бояться и сделала пару шагов к ней. Под ногой что-то хрустнуло, женщина рвано, болезненно выдохнула, Мейвис опустила глаза и увидела, как в том месте, где она наступила, ползет по тонкому, прозрачному, почти стрекозиному крылу сеть трещин.
— Дура, — простонала фея и закашлялась, давясь вполне человеческой, темно-красной кровью.
Мейвис дернулась поддержать ее, помочь хоть как-то и замерла пристыженно под яростным взглядом желтых, будто залитых тусклым золотом, глаз без зрачка.
— Хочешь помочь... — фея вздрогнула, — прими дар. Дай умереть.
Мейвис без колебаний протянула руку и сжала узкую, тонкую ладонь феи. Голова закружилась, мир перед глазами треснул, но фея будто немного приободрилась, заговорила, как звала: долго, певуче, едва понятно. Мейвис разбирала едва ли половину:
— Дар... Дар меняю на слово... Шанс даю, до срока... Дар на клятву мстить... Черный дракон, дракон смерти... Мстить... Пока не исполнишь... Полнота дара...
Она выдохнула еще что-то, совсем тихо — и рассыпалась золотой пылью. Мейвис вдохнула...
Она проснулась: спину тянуло, под головой лежала стопка бумаг. Мейвис нервно рассмеялась, подумав, что они не такая уж и плохая альтернатива подушке. Она встала, прошлась по кабинту, открыла окно, устроилась на подоконнике, потерла лоб тремя пальцами. Необычайно четкие сновидения оказались еще одной гранью и без того скверного дара.
Мейвис в который раз подумала — уже почти спокойно, прошли и гордость, и страх, и ненависть, и обида на собственную дурость... — что совершила тогда ошибку, за которую пришлось заплатить слишком дорого. Сначала, почувствовав в себе дар, она радовалась: в основном, конечно, тому, что Юрий начал обращать на нее внимание, — а потом, когда сводный брат посвятил ее в свои планы, испугалась. Только вот выходить из игры было уже поздно: Юрий успел влезть во все неприятности, в которые только может влезть молодой осел семнадцати лет, обладающий достаточно приличными магическими способностями для работы профессионального мага. То есть, вообще во все — и это было ни капельки не смешно. Кроме того, он поразительно ловко втянул в свои неприятности ее. Не то чтобы она считала, что ее счастье — жить в родной деревне, выйти замуж и быть как все, но предпочтительнее было бы искать его менее экстремальным путем, чем работа стратега в команде идиотов-идеалистов. На самом деле, все было не так уж страшно: в конце концов, она любила этих ребят, и они любили ее, и у них все получилось. Ну, идеальная волшебная гильдия, где нет деления на сильных и слабых, и каждому, даже самому бесполезному, найдется место и работа по силам... Только почему-то слабых и бесполезных тут не водилось: кроме нее, конечно.
"Мастер гильдии, — подумала Мейвис, — ха!"
Она с ненавистью уставилась на заваленный бумагами стол: задания, письма заказчикам и от заказчиков, бумаги о доходах и расходах... Она действительно может только это. Что толку в даре феи, если им можно пользоваться только по мелочам, а серьезное волшебство пьет силы всех, кто рядом с ней?
В дверь постучали; Мейвис спрыгнула с подоконника, вернулась за стол и обнаружила, что часть чернил на верхнем конверте размазалась. Она прикрыла ладонью щеку и сдавленно рассмеялась, представив, как выглядит с темно-синими разводами на лице.
— Войдите, — отозвалась она.
За дверью стоял Пурехито. Мейвис отвела руку от лица, готовясь к привычному смеху — в конце концов, ей действительно не хватало друзей, как будто бы место Мастера сделало ее чудовищно одинокой всего за пару месяцев. Но он не засмеялся, будто даже и не заметил, а сразу уставился на нее: глаза в глаза. Надо сказать, это было чем-то необычным; ее взгляда обычно избегали, даже самые близкие.
— Мейвис, — тихо сказал он и замолчал.
Она не знала, где именно — и отчего — зародилось дурное предчувствие, но отчетливо осознала, что если немедленно не узнает, что случилось...
— Ну?
Мейвис сама не поняла, как оказалась стоящей на ногах — и какое впечатление произвела на Пурехито. Это ее совсем не волновало; только ломанные, обрывчатые траектории-вероятности в голове складывались в четкую картинку. Она спросила:
— Он хоть жив?
— Ранен.
— Серьезно?
Пурехито кивнул. Мейвис упала обратно в кресло. Это было одновременно облегчением: Юрий жив, — и чем-то вроде вины, назойливой мыслишкой: "Если бы ты не отпустила его... Или пошла с ним..."
Мейвис отчетливо вздрогнула: такие мысли были бессмысленны, все упиралось в демонову невозможность самой прийти, помочь, сделать хоть что-то. Все упиралось в жизнь и смерть Акнология. Да, она знала о "Черном драконе, драконе смерти" все, что можно было узнать, ни разу не сойдясь с ним: он убивал драконов, он сам стал драконом, он безумен, после встречи с ним не выживают — и чтобы обрести силу, настоящую, полную силу магии фей, она должна его убить.
Она должна его убить.
Мейвис пробовала мысль — почти на вкус, как новое пирожное в любимой кондитерской — и на этот раз она не показалась ей такой уж абсурдной. Просто еще одна сложная задача; настолько сложная, что у нее, определенно, есть кое-какие шансы.
Говорят, Акнология недавно видели на острове Тенрю.
— Пурехито, — медленно проговорила она, — если я не вернусь через неделю, ты станешь вторым Мастером нашей гильдии.
Пальцы тонули в песке — Мейвис то и дело спотыкалась, — но это все же было лучше, чем если бы в песке тонули каблуки. Босые ноги почти обжигал горячий песок. Мейвис подумала, что терпеть не может все эти южные острова, а потом — что правильнее было бы думать о предстоящем бое или хотя бы о судьбе гильдии. Правда, обо всем этом она подумала еще в пути: план боя с драконом был совершенно безумным — то есть, имел все шансы сработать, — а капитан нанятого ею корабля поклялся отвезти Пурехито письмо с рассказом об исследованиях в области магии концентрированного света, энергетически-эмоционального заимствования и прочих элементов фейской магии, могущих оказаться полезными. Не упомянула она только о бессмертии, том самом, теоретически перешедшим к ней вместе с даром.
"Что ж, — подумала Мейвис, — вот и выдался случай проверить..."
Она снова споткнулась; почти проглотила рвущиеся с языка проклятья: ей упорно казалось, что что-то не так. В голове снова крутился образ той феи — все происходящее неуловимо напоминало именно о ней.
Правда, на это раз вместо песни уютное тихое ворчание природы разрезал могучий рев.
Черный силуэт закрыл солнце, Мейвис машинально ухватила развевающиеся на ветру волосы, а другой рукой прикрыла глаза: крылья Акнология подняли настоящую песчанную бурю. "Пора," — подумала Мейвис.
Сознание в одно мгновение затопил жадный золотой свет; Мейвис почти почувствовала, как эта сила, которая куда больше, куда опытнее ее самой, жрет ее тело, ее чувства, вообще все, до чего дотягивается, но все еще испытывает голод.
Она почувствовала себя тонкой, совершенно невесомой, почти призраком — и как сила наконец выходит за пределы ее тела, тянется сумасшедше ко всему, что есть поблизости. Обычно в такие минуты она падала, ломала себе кости, загоняла зверя обратно в себя, но на этот раз не было такой необходимости, даже наоборот. Теперь мишенью демонового дара стал Акнология: Мейвис отчетливо чувствовала, как переплетаются звенящие жгуты их сил, сплетаются и пожирают друг друга...
Впервые она задумалась, всегда ли чужая сила приносит такое наслаждение, такое жаркое удовлетворение — знать бы еще, чье: ее собственное или силы?...
Мейвис рассмеялась.
Ей было чудовищно хорошо в центре этого водоворота; ей казалось, что она может впитать еще бесконечно много силы; ей хотелось остаться так — навсегда. Тела уже как будто не было, только светлая, бесконечная волна. Мейвис взлетала и падала, и смотрела в черные, как пропасть, глаза безумного зверя, такого же безумного, как она сама. Она тонула: в силе, в эйфории, в чужом сумасшествии.
Какой-то оставшейся свободной частью сознания она поняла, что проиграла, а потом не стало и этого осколка разума.
Остался затопленный светом остров Тенрю.
И запах земляники.