Название: Небо в огне.
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: гет.
Жанр: немного ангста, немного романтики.
Персонажи: Нацу (лотерея)/Венди, Макаров, Полюшка.
Рейтинг: G
Размер: мини.
Предупреждения: возможен ООС.
Статус: закончен.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Содержание: Некоторые вещи никогда не меняются. К счастью, не все.
читать дальшеЛето нравилось ей всегда. Летом небо становилось таким насыщенно-синим, кристально-чистым и безмятежным, что при одном взгляде на него любые проблемы неизбежно отступали. И плохое настроение опрометью бежало прочь вслед за проблемами. Хотелось растянуться на спине и глазами пить это бесконечное пространство, слушая заботливое ворчание Чарли. И в сотый раз обещать ей прямо с завтрашнего дня начать новую жизнь серьезной и взрослой волшебницы, не нуждающейся в постоянной опеке. И не брать при этом пример с некоторых знакомых ей драгонслееров, которые, даром, что старше, а ведут себя еще безалабернее, чем она в свои неполные шестнадцать.
Жалко, что сейчас не лето. Листья, уже не зеленые, и даже не желтые или красные, перемешались с грязью под ногами, в воздухе ощутимо пахло гарью и чьей-то очевидно-враждебной магией. Осеннее небо настолько серое и низкое, что, казалось, не в состоянии ничем помочь своей дочери. Венди давно уже простилась с перепуганной девочкой внутри себя, не стала бежать или прятаться. Но и чувствовать себя могущественной и сильной покамест еще не научилась. Пальцы медленно подрагивали, как бы она не пыталась им запретить, а на самом краю сознания загнанной пташкой билась тень мысли: «А что если…»
Когда на плечо опустилась рука, сердце, наполненное тревогой, пропустило один удар, чтобы затем забиться ровно и спокойно, без страха. Сердце узнало, кто это, гораздо раньше ее самой. На целых пол секунды раньше – именно столько понадобилось Венди, чтобы обернуться: «Нацу-сан».
Улыбнулся ей открыто и честно, и частички его искренней радости перед предстоящим сражением пеплом разлетелись вокруг. Ей кажется, что она вдохнула их вместе с морозным осенним воздухом, из которого вмиг исчезло ощущение угрозы. Невозможно не поверить в счастливый исход, если он, взъерошивая свои и без того торчащие во все стороны волосы, пообещал: «Все будет хорошо, Венди».
Невозможно, но она и не пытается. В этом просто нет нужды: он ведь никогда не обманет. Людям свойственно ошибаться, но непоколебимая уверенность в том, что все обязательно будет в порядке, если Нацу-сан рядом, обосновалась внутри нее давным-давно. Эта уверенность пахнет летом.
Венди любила лето и Нацу-сана.
И не грустит она вовсе, и совсем не печалится. Не с чего. Никто вокруг не желает зла ни ей, ни кому-либо вообще. Враги у гильдии словно кончились, а задания ей Чарли подыскивает старательно и тщательно, чтобы лишний раз суровой действительностью не пугать. Не всем же за преступниками гоняться, раны исцелять тоже кто-то должен уметь. И нравится ей такая судьба, только чего-то не хватает. Настолько важного и нужного, что она начинает скучать по тем временам, когда не было тихо и спокойно, когда приходилось идти вперед сквозь боль, страх и ощущение своей абсолютной беспомощности, а в конце путешествия могло ждать что-то особенно жуткое. Даже хуже собственной смерти. Просто там, среди непрерывных сражений она была не одна.
Они возникают одновременно: Нацу-сан за правым плечом и букет перед ее носом. Неожиданно, и встряхивает он его слишком сильно – облачко пыльцы поднимается в воздух и забивается в ноздри. Венди чихает и принимается удивленно рассматривать такой нежданный подарок: растрепанный, небрежно составленный из неровно обломанных цветков разных видов. Он всей своей сутью, просматривающейся от первого и до последнего листика, уверяет, что жертвой дарителя стали клумбы, а не цветочные магазины. Венди замирает, забыв сделать вдох. А может, просто боится, что волшебная иллюзия развеется, оставив ее наедине со стремительно тускнеющей радостью.
- Что это, Н-нацу-сан? – не может же она так просто взять и поверить, что этот неуклюжий и совсем не свойственный ему жест и в самом деле предназначен именно для нее, да еще и значит что-то волнующе-особенное. Она ведь хоть и выросла, а выглядеть по-детски не перестала – расстраивается всякий раз, как в зеркало смотрит. На Леви-сан фигурой походить для нее уже хорошо, а об образе Венди из Эдораса даже мечтать глупо. И бесполезно.
Как может Нацу-сан…?
- Цветы. Хэппи сказал, что тем, кто нравится, нужно дарить цветы, - Нацу и сам, кажется, растерян: вдруг ошибся с выбором подарка. Она же должна улыбаться, а вместо этого чуть ли не плачет. В голову парня закрадывается мысль, что стоило, наверное, все же мяса принести – вкусный обед любого обрадует.
- Спасибо – бормочет тихонько и словно бы не ему, а только его шее, зато крепко обнимает и губами почти касается кожи. Случайно, специально бы не осмелилась, но Нацу разницы не видит.
Нацу мчится вперед разве что не вприпрыжку: огонь затаился где-то внутри, вместо него энтузиазм полыхает. С одного задания вернулся, едва успел поздороваться со всеми, даже ничего из мебели не сломал почти – уже на другое рвется. Венди кажется: он мог бы перевернуть своими руками мир, оставляя на нем следы копоти и отпечатки неровно обломанных ногтей. А пока просто пробегает мимо, привычно откидывая ногой не вовремя подвернувшийся стул и делая вид, будто хочет укусить ее за нос. И вскидывает ладонь в приглашающем жесте:
- Айда с нами! – это то, что в ее жизни неизменно. Это единственное, что в ней неизменно.
Ей ведь больше не удается выпить чаю с Люси-сан: у Люси теперь свой дом с верандой и камином на самой красивой улице столицы, дочка, уже умеющая произносить слово «мама», и висящая в гостиной свадебная фотография. А татуировка на руке, как и золотой обруч кольца на безымянном пальце, служит напоминаем о прошлых счастливых днях, не больше.
Зато Венди может запросто пригласить к себе гостей в любое время суток и, включив проигрыватель на полную мощность, танцевать вальс, хоть до утра. И не бояться требовательного стука в дверь и строгого взгляда из-под алой челки. Эрза не услышит шум, у нее тоже своя жизнь; разве что рухнет с подставки забытый в опустевшей комнате доспех, заставив соседей вздрогнуть.
И так все у всех здорово, что просто нельзя за них не радоваться. Только легкая зависть портит картину – ложка дегтя в бочке меда – почти незаметно, но это заставляет чувствовать отвращение к самой себе и стыдиться смотреть в лица подруг. Ей же совсем не нужно золотых колец и белых платьев из шелка и органзы, только немного романтики и несколько спокойных дней без утомительных поездок и бесконечных боев, только поданная в постель чашка кофе и небрежное: «Я люблю тебя».
Иногда ей кажется, что на эти слова, сказанные в атмосфере из любого прочитанного ей любовного романа, она готова променять и запах лета, и уверенность, что с ней не может случиться ничего плохого. В такие моменты доброжелательный взгляд серых глаз жжет словно напалмом, заставляя отворачиваться и не отвечать на расспросы. А сам о причинах ее плохого настроения Нацу ни разу не догадался.
- Идите без меня, - выкрикивает раздраженно и немедленно убегает на второй этаж, чтобы он видел ее гордо выпрямленную спину, а не то, как она обиженно хлюпает носом и отчаянно жалеет себя. Все хорошо, все очень даже замечательно, просто слишком уж сильно она надеялась на хотя бы один особенный вечер, слишком сильно верила, что он повзрослеет. В этот раз – обязательно.
А Нацу только с недоумением смотрит ей в след, и то не слишком долго: Хеппи дергает за рукав, призывая скорее выдвигаться.
Серебряная ложечка стучит о фарфоровые края чашки, размешивая сахар в давно уже остывшем и совсем ненужном кофе. Венди кофе не любит, только молоко или горячую воду с лимоном, но ей так хочется, чтобы хоть что-нибудь у нее было, как в романе с розовыми цветами на обложке. Да и обратно в общежитие она совсем не торопится: придется объяснять Чарли причину дурного настроения. Вот и сидит, привычно не обращая внимания на шум, грохот и ворчание Макао, уносящего домой слегка перебравшую Кану. Роняет слезы в невкусный напиток и тихо бормочет не то старательно прислушивающемуся мастеру, не то себе под нос:
- А он…а я всего лишь…
Макаров сочувственно кивает, постукивая пальцами по столешнице. Венди бы и не стала жаловаться, но с мастером легко говорить, он как родной отец – для каждого сочувствие найдет.
- Ему же любой бандит интереснее меня, - заканчивает со вздохом, проводя рукавом по излишне мокрым щекам. Наговорила всякого разного, теперь боится, что мастер сочтет ее глупой или истеричной.
- Нацу, в сущности, еще совсем ребенок – произносит Макаров задумчиво: - Вот что детей интересует? Приключения и драконы.
Обращенные к ней слова она слушает так заворожено, что не замечает даже попытку Гажила выступить с новой песней. Мираджейн так упорно попадается на его уловки, позволяя запирать себя в подвале гильдии, что каждый раз Макс упрямо уверяет, будто бы ей это просто нравится. Предварительно выпив пару стаканов для храбрости: вдруг волшебнице С-класса и правда нравится что-нибудь этакое, или Эльфман услышит и решится вступиться за честь сестры.
- Я и сам был таким же лет эдак…в общем, давно, - признание звучит печально, будто Макарова расстраивает толи то, как себя вел в молодости, толи то, что это время прошло.
Он еще долго молчит, а потом неожиданно улыбается.
- Выше нос, Нацу еще обязательно научится тебя ценить. А если нет – приходи, я, хоть и старый, а еще ого-го, - и Венди тоже хочется улыбнуться, непонятно, отчего. Наверное, это какая-то магия.
Триста лет здание украшало собой центральную улицу Магнолии, чтобы рухнуть буквально за минуту. Древним монстрам, порожденным гением Зерефа, чужда осторожность. И это здорово роднит их с магами Фейри тейл.
Венди помнит высокие арки и строгие колонны – всего этого ей жаль. Вдвойне жаль, так как пробираться сквозь завал неудобно, а поднятая обломками пыль окружает сплошным серым облаком, вбирая в себя другие запахи, и мешает отыскать Нацу.
Тот недолго простоял у тела поверженного чудовища – хлопнул себя по лбу и внезапно умчался, крикнув напоследок:
- Никуда не уходи! Я скоро.
Обманул – не вернулся. Венди страшно: с характером Нацу не сложно отыскать неприятности, и то, что сейчас он с трудом стоит на ногах, ему не помешает. Порой ей кажется, Нацу – самая страшная на свете сила, его нельзя остановить – убить разве что.
- Все обязательно будет хорошо, - шепчет тихонько, как заклинание или молитву. Сказанные самой себе слова помогают слабо, не приносят уверенности, пахнущей летом.
Запах лета приходит к ней сам – Венди хлопает в ладоши от радости и со всех ног бросается к его источнику.
Нацу так занят попытками откопать что-то из-под расколовшейся на три части колонны, что не слышит, как она зовет его по имени. Отвлекается только когда Венди подбегает совсем близко, чуть не сбивая его с ног.
- А я уже собирался тебя искать, - вытирает пот тыльной стороной ладони, оставляя на лбу широкий грязный след. Вторую руку он прячет за спину, но, поймав любопытный взгляд небесной волшебницы, протягивает ее ей и медленно разжимает пальцы, демонстрируя с таким трудом найденную добычу – несколько помятых ромашек.
- Прости, других не смог найти, все сгорело, - а вид такой виноватый, что Венди хочется немедленно его расцеловать. Нацу вздыхает.
- Я так и не понял, на что ты тогда обиделась, но прости.
Теперь она и сама не помнила.
- А ты была не такой терпеливой, - Макаров хитро улыбнулся и, обернувшись, посмотрел на сидящую на поваленном дереве женщину. О том, что привычки подслушивать чужие разговоры нужно стыдиться, он забыл.
- Просто ты, старый дурак, понимал еще меньше! – отрезала Полюшка и раздраженно добавила: - И не говори теперь, что это я виновата.
- Все меняется, - у магии мастера много преимуществ, и возможность, протянув руку, разорить находящуюся за пару километров клумбу из их числа.
- Что это?
- Так ведь лето же, - почему то рядом с этой женщиной он всегда чувствовал себя виноватым, даже делая все правильно.
Над разрушенным кварталом вился легкий дымок, и стоило бы подумать, что сказать консульству, но под уютное ворчание Полюшки думалось совершенно о другом.
Автор: ***
Бета: нет
Фендом: Fairy Tail.
Тип: гет.
Жанр: немного ангста, немного романтики.
Персонажи: Нацу (лотерея)/Венди, Макаров, Полюшка.
Рейтинг: G
Размер: мини.
Предупреждения: возможен ООС.
Статус: закончен.
Дисклеймер: Хиро Машима.
Содержание: Некоторые вещи никогда не меняются. К счастью, не все.
читать дальшеЛето нравилось ей всегда. Летом небо становилось таким насыщенно-синим, кристально-чистым и безмятежным, что при одном взгляде на него любые проблемы неизбежно отступали. И плохое настроение опрометью бежало прочь вслед за проблемами. Хотелось растянуться на спине и глазами пить это бесконечное пространство, слушая заботливое ворчание Чарли. И в сотый раз обещать ей прямо с завтрашнего дня начать новую жизнь серьезной и взрослой волшебницы, не нуждающейся в постоянной опеке. И не брать при этом пример с некоторых знакомых ей драгонслееров, которые, даром, что старше, а ведут себя еще безалабернее, чем она в свои неполные шестнадцать.
Жалко, что сейчас не лето. Листья, уже не зеленые, и даже не желтые или красные, перемешались с грязью под ногами, в воздухе ощутимо пахло гарью и чьей-то очевидно-враждебной магией. Осеннее небо настолько серое и низкое, что, казалось, не в состоянии ничем помочь своей дочери. Венди давно уже простилась с перепуганной девочкой внутри себя, не стала бежать или прятаться. Но и чувствовать себя могущественной и сильной покамест еще не научилась. Пальцы медленно подрагивали, как бы она не пыталась им запретить, а на самом краю сознания загнанной пташкой билась тень мысли: «А что если…»
Когда на плечо опустилась рука, сердце, наполненное тревогой, пропустило один удар, чтобы затем забиться ровно и спокойно, без страха. Сердце узнало, кто это, гораздо раньше ее самой. На целых пол секунды раньше – именно столько понадобилось Венди, чтобы обернуться: «Нацу-сан».
Улыбнулся ей открыто и честно, и частички его искренней радости перед предстоящим сражением пеплом разлетелись вокруг. Ей кажется, что она вдохнула их вместе с морозным осенним воздухом, из которого вмиг исчезло ощущение угрозы. Невозможно не поверить в счастливый исход, если он, взъерошивая свои и без того торчащие во все стороны волосы, пообещал: «Все будет хорошо, Венди».
Невозможно, но она и не пытается. В этом просто нет нужды: он ведь никогда не обманет. Людям свойственно ошибаться, но непоколебимая уверенность в том, что все обязательно будет в порядке, если Нацу-сан рядом, обосновалась внутри нее давным-давно. Эта уверенность пахнет летом.
Венди любила лето и Нацу-сана.
И не грустит она вовсе, и совсем не печалится. Не с чего. Никто вокруг не желает зла ни ей, ни кому-либо вообще. Враги у гильдии словно кончились, а задания ей Чарли подыскивает старательно и тщательно, чтобы лишний раз суровой действительностью не пугать. Не всем же за преступниками гоняться, раны исцелять тоже кто-то должен уметь. И нравится ей такая судьба, только чего-то не хватает. Настолько важного и нужного, что она начинает скучать по тем временам, когда не было тихо и спокойно, когда приходилось идти вперед сквозь боль, страх и ощущение своей абсолютной беспомощности, а в конце путешествия могло ждать что-то особенно жуткое. Даже хуже собственной смерти. Просто там, среди непрерывных сражений она была не одна.
Они возникают одновременно: Нацу-сан за правым плечом и букет перед ее носом. Неожиданно, и встряхивает он его слишком сильно – облачко пыльцы поднимается в воздух и забивается в ноздри. Венди чихает и принимается удивленно рассматривать такой нежданный подарок: растрепанный, небрежно составленный из неровно обломанных цветков разных видов. Он всей своей сутью, просматривающейся от первого и до последнего листика, уверяет, что жертвой дарителя стали клумбы, а не цветочные магазины. Венди замирает, забыв сделать вдох. А может, просто боится, что волшебная иллюзия развеется, оставив ее наедине со стремительно тускнеющей радостью.
- Что это, Н-нацу-сан? – не может же она так просто взять и поверить, что этот неуклюжий и совсем не свойственный ему жест и в самом деле предназначен именно для нее, да еще и значит что-то волнующе-особенное. Она ведь хоть и выросла, а выглядеть по-детски не перестала – расстраивается всякий раз, как в зеркало смотрит. На Леви-сан фигурой походить для нее уже хорошо, а об образе Венди из Эдораса даже мечтать глупо. И бесполезно.
Как может Нацу-сан…?
- Цветы. Хэппи сказал, что тем, кто нравится, нужно дарить цветы, - Нацу и сам, кажется, растерян: вдруг ошибся с выбором подарка. Она же должна улыбаться, а вместо этого чуть ли не плачет. В голову парня закрадывается мысль, что стоило, наверное, все же мяса принести – вкусный обед любого обрадует.
- Спасибо – бормочет тихонько и словно бы не ему, а только его шее, зато крепко обнимает и губами почти касается кожи. Случайно, специально бы не осмелилась, но Нацу разницы не видит.
Нацу мчится вперед разве что не вприпрыжку: огонь затаился где-то внутри, вместо него энтузиазм полыхает. С одного задания вернулся, едва успел поздороваться со всеми, даже ничего из мебели не сломал почти – уже на другое рвется. Венди кажется: он мог бы перевернуть своими руками мир, оставляя на нем следы копоти и отпечатки неровно обломанных ногтей. А пока просто пробегает мимо, привычно откидывая ногой не вовремя подвернувшийся стул и делая вид, будто хочет укусить ее за нос. И вскидывает ладонь в приглашающем жесте:
- Айда с нами! – это то, что в ее жизни неизменно. Это единственное, что в ней неизменно.
Ей ведь больше не удается выпить чаю с Люси-сан: у Люси теперь свой дом с верандой и камином на самой красивой улице столицы, дочка, уже умеющая произносить слово «мама», и висящая в гостиной свадебная фотография. А татуировка на руке, как и золотой обруч кольца на безымянном пальце, служит напоминаем о прошлых счастливых днях, не больше.
Зато Венди может запросто пригласить к себе гостей в любое время суток и, включив проигрыватель на полную мощность, танцевать вальс, хоть до утра. И не бояться требовательного стука в дверь и строгого взгляда из-под алой челки. Эрза не услышит шум, у нее тоже своя жизнь; разве что рухнет с подставки забытый в опустевшей комнате доспех, заставив соседей вздрогнуть.
И так все у всех здорово, что просто нельзя за них не радоваться. Только легкая зависть портит картину – ложка дегтя в бочке меда – почти незаметно, но это заставляет чувствовать отвращение к самой себе и стыдиться смотреть в лица подруг. Ей же совсем не нужно золотых колец и белых платьев из шелка и органзы, только немного романтики и несколько спокойных дней без утомительных поездок и бесконечных боев, только поданная в постель чашка кофе и небрежное: «Я люблю тебя».
Иногда ей кажется, что на эти слова, сказанные в атмосфере из любого прочитанного ей любовного романа, она готова променять и запах лета, и уверенность, что с ней не может случиться ничего плохого. В такие моменты доброжелательный взгляд серых глаз жжет словно напалмом, заставляя отворачиваться и не отвечать на расспросы. А сам о причинах ее плохого настроения Нацу ни разу не догадался.
- Идите без меня, - выкрикивает раздраженно и немедленно убегает на второй этаж, чтобы он видел ее гордо выпрямленную спину, а не то, как она обиженно хлюпает носом и отчаянно жалеет себя. Все хорошо, все очень даже замечательно, просто слишком уж сильно она надеялась на хотя бы один особенный вечер, слишком сильно верила, что он повзрослеет. В этот раз – обязательно.
А Нацу только с недоумением смотрит ей в след, и то не слишком долго: Хеппи дергает за рукав, призывая скорее выдвигаться.
Серебряная ложечка стучит о фарфоровые края чашки, размешивая сахар в давно уже остывшем и совсем ненужном кофе. Венди кофе не любит, только молоко или горячую воду с лимоном, но ей так хочется, чтобы хоть что-нибудь у нее было, как в романе с розовыми цветами на обложке. Да и обратно в общежитие она совсем не торопится: придется объяснять Чарли причину дурного настроения. Вот и сидит, привычно не обращая внимания на шум, грохот и ворчание Макао, уносящего домой слегка перебравшую Кану. Роняет слезы в невкусный напиток и тихо бормочет не то старательно прислушивающемуся мастеру, не то себе под нос:
- А он…а я всего лишь…
Макаров сочувственно кивает, постукивая пальцами по столешнице. Венди бы и не стала жаловаться, но с мастером легко говорить, он как родной отец – для каждого сочувствие найдет.
- Ему же любой бандит интереснее меня, - заканчивает со вздохом, проводя рукавом по излишне мокрым щекам. Наговорила всякого разного, теперь боится, что мастер сочтет ее глупой или истеричной.
- Нацу, в сущности, еще совсем ребенок – произносит Макаров задумчиво: - Вот что детей интересует? Приключения и драконы.
Обращенные к ней слова она слушает так заворожено, что не замечает даже попытку Гажила выступить с новой песней. Мираджейн так упорно попадается на его уловки, позволяя запирать себя в подвале гильдии, что каждый раз Макс упрямо уверяет, будто бы ей это просто нравится. Предварительно выпив пару стаканов для храбрости: вдруг волшебнице С-класса и правда нравится что-нибудь этакое, или Эльфман услышит и решится вступиться за честь сестры.
- Я и сам был таким же лет эдак…в общем, давно, - признание звучит печально, будто Макарова расстраивает толи то, как себя вел в молодости, толи то, что это время прошло.
Он еще долго молчит, а потом неожиданно улыбается.
- Выше нос, Нацу еще обязательно научится тебя ценить. А если нет – приходи, я, хоть и старый, а еще ого-го, - и Венди тоже хочется улыбнуться, непонятно, отчего. Наверное, это какая-то магия.
Триста лет здание украшало собой центральную улицу Магнолии, чтобы рухнуть буквально за минуту. Древним монстрам, порожденным гением Зерефа, чужда осторожность. И это здорово роднит их с магами Фейри тейл.
Венди помнит высокие арки и строгие колонны – всего этого ей жаль. Вдвойне жаль, так как пробираться сквозь завал неудобно, а поднятая обломками пыль окружает сплошным серым облаком, вбирая в себя другие запахи, и мешает отыскать Нацу.
Тот недолго простоял у тела поверженного чудовища – хлопнул себя по лбу и внезапно умчался, крикнув напоследок:
- Никуда не уходи! Я скоро.
Обманул – не вернулся. Венди страшно: с характером Нацу не сложно отыскать неприятности, и то, что сейчас он с трудом стоит на ногах, ему не помешает. Порой ей кажется, Нацу – самая страшная на свете сила, его нельзя остановить – убить разве что.
- Все обязательно будет хорошо, - шепчет тихонько, как заклинание или молитву. Сказанные самой себе слова помогают слабо, не приносят уверенности, пахнущей летом.
Запах лета приходит к ней сам – Венди хлопает в ладоши от радости и со всех ног бросается к его источнику.
Нацу так занят попытками откопать что-то из-под расколовшейся на три части колонны, что не слышит, как она зовет его по имени. Отвлекается только когда Венди подбегает совсем близко, чуть не сбивая его с ног.
- А я уже собирался тебя искать, - вытирает пот тыльной стороной ладони, оставляя на лбу широкий грязный след. Вторую руку он прячет за спину, но, поймав любопытный взгляд небесной волшебницы, протягивает ее ей и медленно разжимает пальцы, демонстрируя с таким трудом найденную добычу – несколько помятых ромашек.
- Прости, других не смог найти, все сгорело, - а вид такой виноватый, что Венди хочется немедленно его расцеловать. Нацу вздыхает.
- Я так и не понял, на что ты тогда обиделась, но прости.
Теперь она и сама не помнила.
- А ты была не такой терпеливой, - Макаров хитро улыбнулся и, обернувшись, посмотрел на сидящую на поваленном дереве женщину. О том, что привычки подслушивать чужие разговоры нужно стыдиться, он забыл.
- Просто ты, старый дурак, понимал еще меньше! – отрезала Полюшка и раздраженно добавила: - И не говори теперь, что это я виновата.
- Все меняется, - у магии мастера много преимуществ, и возможность, протянув руку, разорить находящуюся за пару километров клумбу из их числа.
- Что это?
- Так ведь лето же, - почему то рядом с этой женщиной он всегда чувствовал себя виноватым, даже делая все правильно.
Над разрушенным кварталом вился легкий дымок, и стоило бы подумать, что сказать консульству, но под уютное ворчание Полюшки думалось совершенно о другом.
@темы: Работы, Летний фестиваль